Герменевтика

Герменевтика изначально связана с идеями интерпретации и понимания: само ее название происходит от имени бога Гермеса — в древнегреческой мифологии посланника богов и толкователя их воли, доводившего ее до понимания людей.

Некоторые позиции понимания и истолкования имели место уже в древней Греции (понимание и истолкование многозначных символов, иносказаний и пр.), но собственно предысторию герменевтической традиции следует усматривать в практике религиозной экзегетики — толковании священных текстов. Именно в христианстве практика истолкования была в значительной степени развита, что объясняется трактовкой мира как Книги, в которой записан божественный замысел. Радикальная символизация универсума привела к необходимости появления определенных тактик сорасположения значений мира и значений библейского предания, что сформировало целую систему различных способов толкования (буквального, анагогического, аллегорического и пр.).

Новый виток экзегетическая практика получила во время Реформации, когда Библия была признана настольной книгой каждого верующего протестанта.

Своим конституированием в самостоятельную традицию герменевтика обязана прежде всего романтическому направлению в искусстве и философии, а среди романтиков — прежде всего Фридриху Шлейермахеру (1768-1834). Именно ему принадлежит формулировка такого понятия этой философской традиции как герменевтический круг: суть герменевтического круга, или круга понимания, в том, что для адекватного понимания целого необходимо понимание частей, тогда как для понимания частей необходимо понимание целого. Именно Шлейермахер впервые отчетливо сформулировал проблему понимания как конечную цель герменевтической процедуры в его специфичности и несводимости к иным формам ментального постижения.

Конечной целью, по Шлейермахеру, для герменевтики оказывается понимание. Герменевтическое понимание состоит в том, что оно как бы повторяет творческий акт создания произведения его автором, а герменевтика раскрывается, прежде всего как способ постижения «другого». При этом для Шлейермахера предметом герменевтики оказывается аспект выражения, а не аспект содержания, поскольку выражение — индивидуально, а герменевтика как раз и направлена на постижение индивидуального. В этом ее отличие от науки, которая интересуется прежде всего фиксацией всеобщего. Таким образом, Шлейермахер отличал герменевтику, с одной стороны, от диалектики, цель которой — раскрытие предметного содержания произведения, а с другой стороны, от грамматики, которая не выявляет индивидуально-стилистической манеры повествования.

Новым импульсом к развитию герменевтика обязана немецкому философу жизни Вильгельму Дильтею (1833-1911). Дильтей понимал герменевтику как искусство понимания письменно фиксированных жизненных проявлений. Придерживаясь различения «наук о природе» и «наук о культуре» вместе с методологическим их различием на номотетический (законополагающий) и идеографический (описательный) метод, он формулирует коренное отличие «наук о природе» и «наук о культуре».

Конечной целью «наук о природе» оказывается объяснение или подведение события под закон, что обусловлено фундаментальным моментом самого познания как подведением частного под общее. А целью «наук о культуре» выступает понимание как непосредственное постижение исторического факта путем дивинации (вчувствования), которая раскрывается как воссоздание во внутреннем мире исследователя той культурно-исторической атмосферы, в которой творил автор рассматриваемого источника.

И подлинным познанием, по Дильтею, оказывается именно понимание, поскольку познание природы носит символический характер и совершается по аналогии с миром людей, который доступен людям непосредственно через переживание. Дильтей полагал, что в отличие от предметов объективного мира, «имеющих историю», только человек обладает онтологической привилегией «быть историей», что и позволяет осуществиться пониманию как прежде всего историческому предприятию.

Во времена Дильтея герменевтика не получила еще широкого распространения. Разработки ее онтологического основания были актуализированы благодаря немецкому философу Мартину Хайдеггеру (1889-1976). Речь идет в данном случае о феноменологическом основании герменевтики. Хайдеггер исследует человеческое присутствие в мире (Вааеш-мерность) как историческое развертывание — как «онтологию понимания». При этом не ставится собственно методологических вопросов, интересом к которым всегда отличалась герменевтика, интерес сразу переносится в план онтологии конечного бытия для того, чтобы раскрыть понимание не как способ познания, а как способ бытия. Понимание оказывается возможным не в силу создания некоторого познавательного инструментария, использование которого на выходе может дать понимание, — речь скорее идет об аналитике сущего, способ бытия которого есть понимание. Французский феноменолог и герменевтик Поль Рикёр (род. в 1913 г.) пишет по этому поводу следующее: «Речь идет о том, чтобы отказаться от мысли, будто герменевтика является методом, способным бороться на равных с методом наук о природе. Разрабатывать метод понимания, значит оставаться в рамках предположения об объективности познания, надо решительно выйти из заколдованного круга субъект/объектной проблематики и задаться вопросом о бытии»[66].

Один из наиболее крупных современных представителей герменевтической традиции Ганс Георг Гадамер (р. в 1900 г.) основывается на сформулированной Хайдеггером «онтологии понимания». Но при этом герменевтику не интересуют факты как таковые — фактов нет, есть только интерпретации, а в этом плане актуальным планом герменевтики оказывается совокупность культурных смыслов. Тут Гадамер критически переосмысляет Дильтея и всю романтическую и историческую герменевтику: основу исторического познания, по Гадамеру, составляет «предпонимание» или культурная традиция, в которой любой понимающий человек себя всегда «уже находит». В концепции предпонимания проявляется феноменологический момент герменевтики — предпонимание в герменевтике выполняет ту роль, какую в феноменологии выполняет непозиционое

сознание, то есть сознание, не полагающее собственного объекта, но являющееся условием всех прочих позиционностей. Предпонимание, или историко-культурная традиция, может меняться, корректироваться, но, тем не менее, не подлежит радикальному устранению, так как является основанием и условием всякого понимания. Носителем же традиции и тем самым предпонимания оказывается язык.

Современная герменевтическая традиция представлена наиболее показательно также деконструктивной герменевтикой или деконструкцией. Усилия деконструктивной герменевтики, созданной французским философом Жаком Деррида (род. в 1930 г.), прежде всего направлены на выявление «культурного бессознательного», которое выступает как условие возможности как текстов или направлений в философии, так и самой философии или культуры в целом.

Деконструкция — это программа особого рода анализа философских текстов. Можно сравнить деконструкцию с процессом концептуальной сборки-разборки. Практика деконструктивного чтения направлена на разрушение алиби любой универсалистской концепции путем обнаружения неявных конвенций. Герменевтикой деконструктивное направление можно назвать потому, что оно сохраняет классическое устремление к пониманию, хотя и констатирует принципиальную множественность интерпретаций и невозможность окончательной констатации истины. Философия в этом смысле становится процессом, ориентированным на самую процессуальность, а не на результативность, ведь познавательная ценность результата всегда амбивалентна. Эта принципиальная двунаправленность задает возможность разговора об игровой природе философии и ее сближении с практиками искусства, формами современной «мудрости» и маргинальными способами проживания жизненной континуальности. Рост влияния к герменевтическим исследованиям в философии и гуманитарных науках свидетельствует о смене принципиальных методологических установок: проблематика объяснения уступает место проблематике понимания.