Зарубежные архитекторы в СССР

нее его замечание о том, что «превращение социалистического города и его улиц в серые (нагромождения — Ред.) одинаковых стандартных до­мов-коммун было бы огромной ошибкой и придавало бы действитель­но казарменный характер такому городу, по крайней мере его жилым частям»⁴⁴.

Другим участником дискуссии был экономист С. Г. Струмилин, ко­торый выпустил несколько работ по планированию, экономике. Его ос­новной идеей было максимальное обобществление всех бытовых про­цессов. Свои взгляды он обосновывал расчетами. Его теория сводилась к тому, что семья растворится в большом производственном коллекти­ве, дети будут воспитываться вне семьи, а все люди будут жить в аг-рарно-промышленных комбинатах и поочередно работать в сельском хозяйстве и на фабриках. По взглядам он напоминал утопистов, а структуру города представлял себе подобно Э. Глоэдену, круговые го­родские ячейки которого с лимитированными размерами и производ­ством в центре пользовались тогда в Советском Союзе значительной популярностью ⁴⁵.

Несколько раз прозвучал в дискуссии мудрый голос Н. К. Крупской. В обобщенном виде она высказала свои взгляды в статье «Города бу­дущего», опубликованной в Комсомольской правде от 23 сентября

1929 г. В противоположность крайним взглядам она призывала под­
ходить к вопросам развития расселения с реальных позиций и не за­
бывать, что процесс преобразования существующих больших городов
будет очень длительным. Нельзя отвергать города вообще, а «всякие
разговоры о дезурбанизации, воспроизводящие настроение буржуазии,
боящейся скопления пролетариата, толстовская ненависть к большим
городам, должны быть откинуты» ⁴⁶.

Город не может быть лишь совокупностью домов-комбинатов, где еще необходимо «продумать такое их устройство, чтобы люди могли жить в них» ⁴⁷.

Общая картина теоретических споров и бурной активности допол­нялась деятельностью целого ряда европейских, в особенности немец­ких, прогрессивных архитекторов, которые приезжали в СССР в нача­ле 30-х годов, а некоторые из них работали в советских проектных и исследовательских институтах. Мы уже говорили об отношении Ле Корбюзье к СССР. Можно назвать и других архитекторов, среди кото­рых были француз Андре Люрса, голландец Март Штам, швейцарец Ганиес Майер, чешские архитекторы и целая группа немецких архи­текторов, среди них: Эрнст Май, Ганс Шмидт, Вернер Хебебранд и др. На короткое время здесь появились Вальтер Гропиус, Эрих Мендель­сон и Бруно Таут.

Для атмосферы того времени характерна статья, которую опубли­ковал архитектурный журнал «Das neue Frankfurt», выходивший в 1926—1933 гг. и пропагандировавший принципы новой архитектуры и урбанизма. Во вступительной статье девятого номера этого журнала

1930 г., посвященного работам тех, кто уезжал в СССР, теоретик архи­
тектуры Иосиф Гантнер писал: «Никто не теряет столько, сколько мы
во Франкфурте, потому что мы теряем руководителя; ничто не приоб­
ретет столько, сколько дело современной архитектуры, которой мы все
служим, так как работа Мая в СССР будет способствовать развитию
его важных социальных идей, которые во Франкфурте он мог приме­
нить лишь частично. Поэтому мы без колебаний приветствуем исключи­
тельную возможность, которая выпала на долю Мая; Советское прави­
тельство, которое уже доверило большие задачи своим отечественным
архитекторам, фактом приглашения немецких архитекторов, доказа­
ло, что оно умеет находить животворящие силы и в других частях
мира» ⁴⁸.

Западные архитекторы, работавшие в СССР, были сторонниками рационалистической функциональной архитектуры. В градостроитель-

84. Эрнст Май, Часть плана Щегловска; 1930 г. Пример рациональной структуры жилого мас­сива с использованием строчной системы за­стройки

2 — детский сад;

4 — прачечная;

столовая; 6—дом-