Раздел VI. Гражданственность как национально-государственная принадлежность

Специфика формирования политических и правовых основ гражданства в современной России во многом обусловлена особенностями федеративного устройства. Поскольку выделение субъектов Российской Федерации осуществлено по двум основным признакам – территориальному и национально-территориальному, возникают диспропорции в реализации прав граждан. Как справедливо отметил Р.Ф. Туровский, до 2008 года две столичные элиты, московская и питерская, располагают «контрольным пакетом» в руководстве Совета Федерации.[127] Федеральный центр экспериментирует в отношении регионов, определяя им «прожиточный минимум» и наблюдая за общественной и элитной реакцией. Однако такое экспериментирование ограничено уровнем политической и гражданской культуры. Пока она на периферии остается пассивной, такое экспериментирование возможно. Вместе с тем, наблюдается рост политической активности граждан. Власти регионального, а также федерального уровня должны быть к этому готовы. В областных центрах, по данным Л.И. Никовской, к митингам готовы 63 % респондентов.[128]

Неустойчивость политической ситуации подрывает сущность гражданства как принадлежности к государству. В результате государство теряет своих граждан. При этом необходимо иметь в виду, что это наиболее образованные, активные и дееспособные люди. Только в Силиконовой долине около 400 различных инновационных компаний создано российскими специалистами. По информации одного из ведущих ученых, К.Б. Алибекова, уехавшего в 2003 г. в США, за 20 лет из России эмигрировало 800 тыс. ученых, в том числе более 70 тыс. работавших в оборонном секторе.[129] Если в свое время А.С. Пушкин отметил, что ни за что на свете не поменял бы отечество, которое бог дал[130], то в современной России довольно внушительный отряд граждан готов покинуть родину. Гражданственность как цивилизационная ценность утрачивает свою духовную основу. И причина здесь не только в людях, покидающих страну, но и в политике по отношению к гражданам. В 2011 г. доля тех, кто считал, что «дальше так жить нельзя», составила почти треть населения (29 %).[131] Ущербная гражданственность существенно тормозит формирование гражданского общества.

Не преодолено восприятие граждан как объекта власти. В перспективе граждане должны приобрести статус субъекта власти. Гражданский статус как передается по наследству, так и постоянно подтверждается публичной декларацией лояльности: участием в выборах, уплатой налогов и т.д.[132]

Статус гражданства имеет политическую и правовую основу в лице государства и общества. В системе методологических подходов к определению роли государства в формировании статуса гражданства на современном этапе модернизации России наиболее отчетливо проявляется в теории «общей воли» Ж.-Ж. Руссо. Ее суть заключается в последовательном делегировании полномочий большинства нации правящему меньшинству. Но в таком случае не достигается цель модернизации, закрепляющая господство принципов демократии, а именно – власти народа. В этой связи представляется, что статус гражданина формируется только в условиях правового государства, в котором и гражданин, и государство равным образом подчинены праву.

В условиях специфического федеративного устройства России гражданство в национальных регионах обусловлено и кровью, и территорией, а в других субъектах РФ – только территорией. Иной подход сформировался в зарубежье. Так, ранний немецкий национализм, связанный с идеями Просвещения, имел универсальные, космополитические корни; патриотизм воспринимался как гражданская добродетель, свойственная именно гражданину мира. И патриотизм, и космополитизм рассматривались как выражение просвещенного гражданского сознания, рожденного общностью граждан города или страны.[133] Уже накануне Великой французской революции образованные слои немецкого общества противопоставили «имперской нации» князей новое понимание нации как народной общности, основанной на общем языке, культуре, истории и правах человека. Франция с ее традиционным суверенитетом нации организовала свое видение государства как нации-государства.[134]

В российском контексте термин «нация» рассматривался как высшая форма этнической общности, сложившаяся при переходе от феодализма к капитализму и отражающая экономические связи, единство территории, языка, особенности культуры и психики.[135]

В советский период принято было выделять разновидности этноса: род, племя, народность, нация. При этом нация рассматривалась как высшая форма этнической общности, в которой территориальный компонент, присущий государству, занимал отнюдь не первостепенное значение. Наиболее емко выступала в советский период экономическая составляющая.

Современные подходы к определению нации акцентируют внимание на этническом характере нации. Применительно к нашему исследованию особую значимость приобретает суждение Д. Кола: «нация есть многоэтническое по составу образование, основными признаками которого являются территория и гражданство».[136]

Нельзя не согласиться с утверждением В.А. Ачкасова о том, что «западные нации никак не укладываются в «гражданско-государственную модель». Даже самый «гражданский» и «политический» национализм при более пристальном рассмотрении оказывается одновременно «этническим» и «лингвистическим».[137] То, что этническая и гражданская модель нации и национализма не только накладываются друг на друга, но и могут менять свое значение, отмечал Р. Брубейкер.[138] Обращая внимание на культурную основу гражданства, Ю. Хабермас подчеркнул, что «в самосознании национального государства присутствует напряженность между всеобщим характером эгалитарного юридического сообщества и особенным характером культурной общности людей, связанных одинаковым происхождением и судьбой». Он же заметил, что «демократические режимы более стабильны в тех странах, где развитие национальной идентичности шло вместе с революционной борьбой за гражданские свободы в границах существующих территориальных государств».[139] Рассматривая национально-государственную принадлежность сквозь призму сознания и духовного восприятия, Э. Ренан отметил особую роль исторического сознания и коллективной памяти. Он писал, что множество таких факторов, как общая религия, этнический принцип, естественные географические границы и, прежде всего, общий язык и культура могут играть выдающуюся роль в самовосприятии нации. Согласно Э. Ренану, нация – душа, духовный принцип. Две вещи составляют эту душу, это духовный принцип. Одна из них принадлежит прошлому, другая – настоящему. Более того, автор видит проекцию этой общности в будущем, что, на наш взгляд, имеет особую значимость понимания гражданства в современной России. «Нация, – подчеркивает Э. Ренан, – это большая солидарная общность, поддерживаемая идеей уже совершенных жертв и тех, которые люди готовы принести в будущем. Условием ее существования является прошлое, но определяется она в настоящем, конкретном факте – ясно провозглашаемых желаний продолжать совместное существование».[140] Разделяя данную мысль применительно к гражданству, отметим, что вся история России подтверждает: гражданство – это не только юридически закрепленная принадлежность граждан к государству, позволяющая пользоваться политической и иной защитой, но и состояние души, культурологическая ценность.

Полагаем, что вопрос о государственной принадлежности и гражданстве не раскрывает сути современного гражданства. Не случайно данный термин чаще всего используется применительно к международному публичному и международному частному праву. Но принадлежность к этой категории еще не предоставляет лицу возможности пользоваться полным объемом прав и свобод, гарантируемых конституцией подобного государства.

Полным объемом прав из числа лиц государственной принадлежности наделен более узкий круг индивидуумов, именуемых гражданами данного государства. Эта система характеризуется принципиальным неравенством государственной принадлежности, преднамеренно заложенным в основу этого института.

Гражданство сообразно внутренним категориям – это сообщество, основанное прежде всего на культурно-духовной основе, на исторической памяти, на религиозных представлениях. Эту особенность отмечали лучшие представители разных эпох. Д.И. Менделеев отмечал, что «русский человек, заняв холодные, однообразные лесные и степные равнины, поневоле должен быть реалистом, ведь иначе не проживешь в этих палестинах. Для классиков это дело чисто рабское, для русского человека – это дело истинного гражданина своей земли».[141] Не менее значимо высказывание Ивана Ильина, который подчеркивал: «Русский национальный акт сложился под влиянием четырех великих факторов: природы (континентальность, равнина, климат, почва), славянской души, особливой веры и исторического развития (государственность, война, территориальные распри, многонациональность, хозяйство, техника, культура)».[142]

Своеобразие гражданства в России видел А. Хомяков, отмечая общинный уклад жизни.[143] Немецкий ученый А. Гакстгаузен, развивая эту мысль, указывал на равенство членов общины, где каждый вновь родившийся получает равные права со всеми остальными членами.[144]

Отмечая соборный характер российского гражданства, Питирим Сорокин справедливо утверждал, что поддержание независимости и суверенитета «могут быть достигнуты только благодаря глубочайшей преданности, любви и готовность ее членов жертвовать своей жизнью, своим состоянием и другими ценностями ради спасения своего Отечества в критические периоды».[145]

Специфика правосознания российских граждан состоит прежде всего в том, что правовые нормы занимают вторичное место по сравнению с моральными регуляторами. О.Ю. Рыбаков, выявив данное обстоятельство, отметил, что большая часть населения использует в мыслительной деятельности далеко не правовые понятия. «Мыслят по-своему, так, как привыкли в силу уровня образования, особенностей развития психоэмоциональной сферы, уровня жизни, традиций, специфики культуры, привычек, склонностей и т.д. Таким образом, с одной стороны наличествуют неплохие законы и законодатели, а с другой – индивиды строят свое поведение как-то по-особенному, вне правовых доминант».[146] В том же ключе развивается мысль В.Н. Синюкова, который уточняет: «Российское право как духовный феномен человечнее, слитнее с духом, с традиционными неформальными регуляторами…»[147]

Исследования психологов также подтверждают первенство предмета морали в сознании российских граждан. Они установили, что «первой характеристикой российского менталитета оказалось преобладание морального сознания – моральных представлений над политическими и правовыми».[148]

Культурологический подход к проблеме гражданства находит отражение в научных работах профессора Савельева В.В., который обосновал ряд концептуальных подходов культурологической значимости в понимании сути гражданства. Среди них: «национально-культурный вектор», «культура и глобализация», «религия и культура» и ряд других.[149]

Понимание значимости культурологического подхода к проблеме гражданства, на наш взгляд, начинает проникать в высшие эшелоны власти. Так, в своей статье «Россия: национальный вопрос» В.В. Путин сослался на слова В. Ключевского о том, что период смуты, когда надломились политические скрепы общественного порядка, страна была спасена нравственной волей народа. В то же время он подчеркнул, что 4 ноября – это день победы над собой, над внутренней враждой и распрями, когда сословия, народности осознали себя единой общностью, одним народом. «Мы по праву можем считать этот праздник днем рождения нашей нации». И далее: «Цивилизационная идентичность основана на сохранении русской культурной доминанты, носителем которой выступают не только этнические русские, но и все носители такой идентичности независимо от национальности. Это тот культурный код, …который сохранился. Вместе с тем, его надо питать, укреплять и беречь… Нам необходима стратегия национальной политики, основанная на гражданском патриотизме. Любой человек, живущий в нашей стране, не должен забывать о своей вере и этнической принадлежности. Но он должен прежде всего быть гражданином России и гордиться этим».[150]

Предпринятый методологический экскурс позволяет сделать вывод о правомерности культурологического подхода к осмыслению гражданства. При этом культура, нравственность не отрываются от политических и правовых концептов гражданства, а служат их своеобразной основой. В этой связи можно обозначить такие направления влияния культуры и нравственности на политику и право как: специфика восприятия гражданства населением России; гражданская идентичность с государством; наличие исторической памяти о принадлежности государству; своеобразие психологии граждан, признание первичности нравственности и вторичности права; коллективистское, общинное сознание; доверительное отношение к представителям других этносов и государств; готовность к самопожертвованию во имя Родины.

Наиболее емко данные качества проявились в ходе Великой Отечественной войны. И это не только добровольное вступление в действующую армию. Например, по военным займам за 1942-1945 гг. в бюджет поступило 90 млрд. рублей, что на 10 млрд. превышало сумму подписки по всем 14 довоенным займам. Труженики России за годы войны приобрели облигаций на сумму свыше 52 млрд. рублей. Всего за годы войны добровольные взносы граждан в Фонд обороны составили огромную сумму в 118,2 млрд. рублей. Широко распространились индивидуальные пожертвования. Так, поэт В.И. Лебедев-Кумач внес в Фонд обороны 50 тыс. рублей, народный артист А.А. Остужев обязался до конца войны ежемесячно отчислять в Фонд обороны 50 % своего заработка.[151] Даже ограниченные в своих правах верующие проявили свою высокую нравственную гражданственность. Уже в первый год войны в храмах Москвы была собрана помощь фронту в размере более 3 млн. рублей. На средства, собранные верующими, была создана воздушная эскадрилья им. Александра Невского и танковая колонна им. Дмитрия Донского.[152]

Узники ГУЛАГа получили возможность защищать Родину. Почти 1 млн. 100 тыс. заключенных были освобождены и отправлены на фронт. За боевые заслуги бывшие заключенные Матросов, Бреусов, Отставнов, Ефимов, Серкантов и другие были удостоены звания Героя Советского Союза.[153] О признании подвига этносов в годы Великой Отечественной войны свидетельствует присвоение звания Героя Великой Отечественной войны (см. таблицу 7).

Таблица 7

Герои Великой Отечественной войны[154]

Отсутствие в современной политической и правовой жизни должного внимания к культурологическому фактору привело, на наш взгляд, к серьезным просчетам как в политике, так и в праве. Это касается прежде всего вопросов о миграции, двойном гражданстве, отношении к иностранцам, защите прав соотечественников за рубежом.

Отношение к миграции в гражданском обществе неадекватно политике и правовым гарантиям. Что же касается двойного гражданства, то значительная часть населения, особенно старшего возраста, не приветствует такого правового поворота. И это не случайно, поскольку в советский период считалось, что «гражданин СССР обязан… быть верным своей социалистической Родине. Принадлежность лица к советскому гражданству исключала возможность его нахождения в аналогичном состоянии с иностранным государством».[155] Признаем, что это не только ностальгия по прошлому, но и определенная матрица поведения, кстати, закрепленная на уровне права в целом ряде стран.

Например, США и развивающиеся госу­дарства мира также либо не признают двойного гражданства, либо стремятся это явление по возможности ограничить, так как оно ставит под сомнение прочность и неоспоримость той устойчивой юридической связи, которая существует между гражданином и государством, порождает международные конфликты и нарушает как способность государства управлять своими гражданами, так и возможность государства защипать их интересы за границей. Например, в случаях, когда шведский гражданин обладает гражданством иностранного государства, правительство Швеции уже не гаран­тирует полную защиту его интересов за границей.[156]

Соединенные Штаты не признают двойного гражданства как средства политики. В этой стране признают в качестве установленного принципа международного права норму, согласно которой каждое суверенное государство в соответствии с собственным законом имеет право самостоятельно решать, кто является, и кто не явля­ется его гражданином.

Обладание лицом множественным гражданством порож­дает целый ряд правовых проблем. Как утверждают многие авторы, в международной практике общепризнанно, что лицо с двойным гражданством во время пребывания на территории го­сударства, гражданином которого оно является, не может отка­зываться от своих обязанностей, ссылаясь на обязанности по отношению к другому государству, в гражданстве которого оно также состоит.[157] Но, если последовательно придерживаться концепции непризнания двойного гражданства, то лицо не может ссылаться на обязанности по отношению к другому государству, находясь на территории государства своего первичного гражданства. Правда, при проведении в жизнь этого принципа нередко приходится сталкиваться с трудностями.

Нормы, в известной мере подтверждающие право государств на непризнание за собственным гражданином двойного гражданства содержатся и в международном праве, например, в Гаагской кон­венции 1930 г., ст. 3 которой указывает, что «лицо, обладающее двумя или более гражданствами, может рассматриваться в качестве собственного гражданина каждым из государств, гражданство которого это лицо имеет». Эта же конвенция, определяя позицию третьих государств к бипатридам, тоже исходит из положения о непризнании двойного гражданства, рекомендуя отно­ситься к бипатридам как к лицам, обладающим одним гражданством, принимая в качестве критерия определения гражданства либо место постоянного жительства, либо принцип эффективного гражданства.[158] В советской доктрине международного права всегда по­следовательно отстаивалась концепция непризнания двойного гражданства.[159]

Таким образом, принцип двойного гражданств является нормой международного права, однако внутреннее законодательство допускает это как исключительную меру, а чаще всего противодействует ему. В современной России принцип двойного гражданства, как уже указывалось выше, закреплен законодательно.

В этой связи проведенное нами исследование[160] показало, что большинство опрошенных, чье образование высшее (62 %) рассматривают гражданство как принадлежность к одному государству, 16 % определяют гражданство как духовную, территориальную и социальную общность, 11 % считают гражданство наличием обоюдных прав и обязанностей государства и личности, столько же (11 %) полагают, что гражданство – это штамп в паспорте.

Среди лиц со средним образованием ни один респондент не выбрал предложенный ответ «личная, социальная и духовная связь с народом, территорией». Большинство опрошенных (71 %) считают, что гражданство – это принадлежность к государству; 27 % – отметили права и обязанности перед страной и личностью; и только 2 % рассматривают гражданство как штамп в паспорте. Несмотря на выборочный подход, можно судить о том, что в сознании граждан, как и в науке, превалирует государствологический, правовой подход. В этой связи полагаем необходимым усилить политологическое и культурологическое воспитание граждан. Такой подход становится особенно необходимым в связи с эмигрантскими настроениями, особенно в молодежной среде. Согласно исследованиям Аналитического центра Юрия Левада в 2011 г. «уехать на время подумывали 59 %, уехать навсегда – 28 % молодых граждан».[161] Эксперты и политики насчитывают 1 млн. 300 тыс. ученых и ИТР, уехавших за рубеж в последние годы.[162] Среди мотивов отъезда фигурируют: желание обеспечить детям лучшее и надежное будущее, лучшие условия жизни, желание жить в правовом государстве, защита прав и свобод, получение хорошего медицинского обслуживания, пенсионного обеспечения, возможность самовыражения и др. Интересно, что политические соображения занимают последние позиции в списке наиболее значимых факторов отъезда из России. Следовательно, осуществление политики в интересах граждан может сократить число выезжающих за рубеж, обеспечить устойчивость населения.

Необходима также целенаправленная политика по созданию благоприятного для России баланса российских граждан и иностранцев в регионах. Глава ФМС К. Ромодановский отметил, что на Чукотке, например, доля иностранцев выше, чем российских граждан. При этом там проживают граждане не только ближнего зарубежья, а иностранцы из Канады, Кореи, Литвы и США. В Приморье проживало в 2012 г. 36863 чел. китайцев, 38999 – узбеков. Всего в России проживало 201975 китайцев и 211769 граждан Узбекистана.[163]

На фоне нелегальной и полулегальной иммиграции на территорию России прибыли порядка 250 тыс. иностранцев, действительно нуждающихся в предоставлении убежища в соответствии международными обязательствами, взятыми на себя Россией.[164]

Одним из способов защиты их прав и свобод является лицензирование деятельности российских организаций, оказывающих платные услуги по трудоустройству за границей. В настоящее время лицензирование осуществляется в соответствии со статьей 18 Федерального закона «О занятости населения в Российской Федерации»[165], Федеральным законом «О лицензировании отдельных видов деятельности».[166]

Внешние миграционные процессы не могут развиваться вне сферы международного сотрудничества, что поднимает новый круг проблем.