Начальство, как и женщину, оставлять неудовлетворенным опасно

-Овидиу, завтра берешь продукты на пять человек, мою машину и выезжаешь на ЗКП. К вечеру командир базы, зам по МТО, комендант гарнизона и я приедем. Отдохнем, а на утренней зорьке поохотимся.

- Есть, товарищ командир!

На следующий день, загрузил продукты, заехал домой, взял Кешку - домашнего гуся, выдрессированного «подсадным» для охоты на диких. Кстати, Кешку можно отрекомендовать как друга и собутыльника мичмана Чебану. Пока кок готовит закуску, можно немножко употребить, а пить в одиночку мичман за долгую свою службу так и не научился. Нальет себе, Кешке клюв откроет, зальет водочки, потом сам выпьет. Скоро гусь сам стал высасывать из стакана, видать втянулся в трудное дело ожидания командования. Грамм пятьдесят – и в уголок, голову под крыло, спит. Утром Чебану привяжет его на озере к колышку, корм рассыплет, поднимает охотников. Они - по кустам. Дикие гуси летят, Кеша: «Га-га-га», - они на посадку заходят, и тут из кустов: ба-бах! И охота всегда была удачной.

Так вот, готовит мичман закуску, на столе расставляет, себе немного нальет и Кешке. Все приготовил, а тут и машины загудели – приехали охотники. Вошли, поздоровались. Адмирал первый, за ним командир базы. Командир сразу гуся погладил, а как же - старый знакомый. Шинели сняли, и за стол. Выпили, закусили. Все бывшие фронтовики и потекли воспоминания:

- Освободили Феодосию от немцев, флот разминирует бухту, сухопутчики – город, а политотдельцы нашли в центре города большое здание, вроде бы бывшее при царе синагогой, вспоминает адмирал. - Назначили начальника Дома офицеров, дали ему помощников: мичмана и двух матросов. Мол, ремонтируйте, восстанавливайте бывшую синагогу. Они вставили стекла, ну, и первым делом, надо повесить портрет товарища Сталина. Начальник, капитан третьего ранга, место выбирает, а мичман портрет носит.

-Вот, стена не сильно обшарпанная, повесим товарища Сталина здесь! – мичман забил гвоздь, на него - портрет.

- Нет, здесь плохо висит, не впечатляет, - почесал в затылке начальник Дома офицеров.

Портрет сняли, дальше место ищут.

- Может, повесим товарища Сталина здесь? – мичман вбил гвоздь, повесил портрет.

- Во, самое то! – изрек начальник. - Со всех сторон видно, самое место, где висеть товарищу Сталину!

- Но, вы же знаете, товарищи офицеры, что скорость стука опережает скорость звука. Ночью обоих забрали, кто заложил - неизвестно, - ухмыльнулся адмирал.

- А откуда известно, о чем они говорили? – спросил комендант.

- Матросский телефон сработал, - грустно ответил адмирал.

Офицеры наполнили водкой стаканы.

- Выпьем за упокой их душ, - предложил адмирал. - Если не расстреляли, то наверняка померли где-то на Колыме в лагере. Н-да, как настоящие коммунисты.

Выпили, закусили, закурили. В воздухе повисли плотные клубы папиросного дыма.

- А я в 1944 году, в июне месяце - начал комендант, - попал в Севастопольский арсенал младшим лейтенантом. Комендантом гарнизона был полковник Старушкин. Настоящий комендант, сам за рулем ездил на американском «Виллисе». Матросы три раза в него гранаты кидали из-за развалин, но промахивались. В августе два мамлея, со мной служили, нарядились они в белые кителя и в город поехали пофотографироваться на геройской земле. Начальник арсенала их отпустил. Ну, а они начали ознакомление с Севастополем с чебуречной, что аккурат у Графской пристани стояла. Только по стакану вина взяли, а тут супротив них «Виллис» останавливается, и сам Старушкин к ним идет! А бежать-то некуда, чебуречная в тупике. Подходит комендант, один из мамлеев – Юрик Редькин – руку под козырек:

- Товарищ полковник, застегните на воротнике кителя крючки, а то комендант гарнизона такая сука, не посмотрит, что вы полковник, и упечет в одиночку.

Полковник Старушкин на минуту потерял дар речи. Крючки застегнул, и зло так говорит:

-Быстро выпили и валите отсюда, негодяи. Второй раз не попадайтесь! В таких случаях офицерам дважды повторять не нужно.

Все офицеры заржали как артиллерийские першероны.

- Комендант, а я-то думал, зачем ты у моих пьяных медиков кусачками змею откусываешь, а потом они утром приходят на службу с одними рюмками на погонах, - хохотнул адмирал.

- Командир, зато я их на губу в обезьянник не забираю, - под дружное гоготание офицеров ответил комендант.

Товарищи офицеры налили по новой:

- За тех, кто дошел до Берлина и жив остался!

И тут вдруг Кешка голос подал: «га-га-га»!

- Овидиу, ты почему Кешку обижаешь? – Встрепенулся комендант.

Налили и гусю полстакана. Пока выпивали, Кешка тоже выпил. Хлеба ему адмирал с руки дал - закусить.

- А мне запомнился такой вот случай, - начал рассказ зам по МТО. - Весной 1942 года моей роте морской пехоты придали для поддержки танк КВ-1. Боевую задачу получили - завтра утром выбить немцев из деревни Черновки. В 7:00, по ракете, пошли в атаку. КВ впереди, мы - за ним. Почти к немецким окопам дошли, и тут наше прикрытие заглохло. Рота залегла. Танк выстрелял весь боезапас, немцы поднялись в контратаку. Мы отступили, а КВ остался стоять у немецких окопов. Через полчаса слышим гул – это два немецких тэ три подъехали к нашему КВ, троса на крюки накинули, сначала один попытался отбуксировать на свою сторону, но не вышло. Набросили немцы троса на первый свой танк и тянут. Смотрим – сдвинулся КВ. Ну, думаем, амба нашим танкистам. А он проехал немного и завелся. Стала вся сцепка: немецкие танки молотят и гребут под себя гусеницами на месте. А наш КВ как рванул своего дизеля и пополз задом и два немецких танка тащит за собой. Так и притащил их на наши позиции. Вот какая техника у нас была, а засранцы военные историки сейчас доказывают, что СССР к войне не был готов, и танки на вооружении Красной Армии стояли устаревшие.

Налили.

- За советскую технику, и за тех, кто ее создает!

- Овидиу, ты опять Кешке не налил!

Выпили, и гусь выцедил, загоготал, крыльями захлопал и неуверенно пошлепал в свой угол, голову под крыло и – спать.

Комендант поднялся:

- Командир прошу разрешения прогуляться по свежему воздуху, пока светло, нарву рябины, жена попросила.

- Пожалуйста, да и мы, думаю, выйдем - пора поссать.

Вышли из запасного командного пункта и разбрелись по окрестным кустам. Покурили, дожидаясь коменданта с пуком веток рябины. Зам по МТО говорит ему:

- Слушай, раздели пук всем на пять частей, - говорит зам по МТО коменданту.

А подвыпивший адмирал подсказывает:

- Комендант, ты правильно просьбу пойми, а то пукнешь сейчас в перчатку, а потом скажешь что поделил.

И веселой гурьбой офицеры снова ввалились на ЗКП.

- Еще по одной, и спать, - принял решение командир базы.

Но так не получилось, засиделись до ноля часов. Мичман почти не пил, так как ему вставать первому и проспать никак нельзя – охота-то адмиральская! Наконец, все легли спать.

Утром зазвонил будильник. Овидиу проснулся и нажал кнопку, звон прекратился: мол, пусть остальные еще поспят.

Умылся, взял гуся под мышку, и на озеро. Колышек в лед забил. Подсадного за лапу привязал, корм рассыпал, и пошел проводить подъем на ЗКП. Разбудил. Взяли водку, закуску, ружья и в прибрежные кусты – похмеляться. Чебану попытался возражать насчет вреда похмелья на охоте.

- Да, брось, немного попьем, Кешка загогочет, услышим и поохотимся, - чуть ли не хором ответили офицеры.

Охотники пьют потихоньку в засаде, а Кешка спит на льду с похмелья. А тут дикие утки прилетели, походили по льду, корм сожрали и взлетели. Кешка проснулся, шею вытянул в небо и загоготал. Охотники из кустов с ружьями повыскакивали, а гусей нет - улетели.

Адмирал посмотрел вслед гусиным задницам высоко в облаках, повернулся к подсадному:

- Эх, Кешка-Кешка, пархатая ты скотина домашняя и пьянь болотная вдобавок! Если б вчера с тобой не пил, то после такой охоты сожрал бы тебя…