Исполнители и жертвы воли «вождя».

Конец 20-х годов прошлого, 20 столетия, стала началом очередной исторической драмы нашего народа, трагизм которого заключался в том, что он не только безоглядно верил и безвольно следовал за своими «политическими поводырями», но и активно участвовал во всех «великих» делах того времени - великих стройках, «великом переломе», «великом голоде», «великом терроре». К этому времени в СССР диктатура компартии обрела чёткие формы авторитарного режима И.В. Сталина, которому предстояло превратить разъярённую революцией, разорённую гражданской войной и «развращённую НЭПом» страну в экономически модернизированную, политически однородную и идейно сплочённую могучую социалистическую державу. Планы индустриализации и коллективизации страны остались бы неосуществлёнными мечтами революционеров-романтиков без политической воли «вождя» и главного рычага его власти - партии, которая безоговорочно ему подчинялась. Поэтому все силы партии коммунистов и её верного помощника - комсомола были брошены на выполнение 1-го пятилетнего плана (1929-191933гг.) - плана индустриализации. Этот план потребовал в первую очередь финансового обеспечения. Деньги (валюту) можно было получить за экспортируемый за границу хлеб или взять у бывших «нэпманов». В Беловодске жили представители бывшего купечества и состоятельных ремесленников, которые теперь были «советскими кооператорами» и имели кое-какие доходы. За эту категорию «подпольных миллионеров» и взялись беловодские активисты. Секретарь райкома комсомола А. Макущенко вспоминал : «Нужна была валюта для закупки необходимого промышленного оборудования для индустриализации. У людей, главным образом мелкой буржуазии, хранились драгоценности. Были созданы две группы авторитетных работников райкома партии, райисполкома и райкома комсомола для посещения купцов-торговцев, промышленников, с которыми проведены собеседования о необходимости передачи Госбанку золота, серебра, драгоценностей. Результаты были весьма ощутимы : не один десяток оказалось сдатчиков - в сейфы Госбанка поступило около 100 тыс. рублей золотом. Разговоры были тактичными, соблюдалась законность, и всё прошло мирно». Умела советская власть «разговаривать» с гражданами и «собирать дань» деньгами и хлебом. Сдача зерна государству по «твёрдым» ценам с 1927г. стала обязательной для крестьян, а выполнение плана хлебозаготовки - главной задачей местных партийных и советских руководителей. Каждую осень после митинга в райцентре «хлебный красный обоз» - подводы с хлебом из сёл Беловодщины, украшенные красными знамёнами, следовал на ст. Чертково в «Заготзерно». [ 30 ] В районе были свои «передовики хлебозаготовки». Председатель Ёвсугского сельсовета Коваль Стефан извлёк из ямы у кулака Величко Никиты более 1300 пудов хлеба, а у его брата Василия «конфисковал» скот и успешно выполнил план хлебосдачи на 111%. После избрания председателем Бараниковского совета Стефан Лукьянович продолжил практику «успешного изъятия хлеба у кулачества», сдав в закрома государства в 1929г. зерна 300 тыс. пудов при плане 275 тыс. [ 31 ] Активно участвовали в хлебозаготовке комсомольцы района (2-е «бригады» численностью 90 человек). За срыв этой важной работы привлекали к ответственности секретарей комячеек. В декабре 1929г. на бюро райкома комсомола сняли с должности секретаря Новолимаревской ячейки Н.Фёдорова и исключили его из комсомола. Новым секретарём назначили Петра Глинку, одного из первых комсомольцев Новоалександровки. [ 32 ] С завидным постоянством народная власть «освобождала народ от всяких излишеств» : «от царя в голове и Бога в душе», от «идейных изысканий и политических шатаний», от личной инициативы, труда «на себя» и частных накоплений («трудового и бытового индивидуализма»), от традиционных праздников и семидневной недели. Действительно, 24 сентября 1929 года правительство СССР, а затем и правительство УССР, отменили все праздники, кроме 7-го ноября (годовщина Октябрьской революции) и 1-го мая (День международной солидарности трудящихся), и ввели «шестидневку» без воскресенья (пять дней советский человек работал, а на шестой день отдыхал, прямо как «ортодокс-иудей»). Празднование любимого народом Нового года восстановили только почти через 20 лет - 1 января 1947г. Чтобы решать важнейшую для судьбы страны задачу социалистического переустройства села нужны были «твёрдые партийцы и решительные руководители на местах». В Беловодском районе таковыми были : секретарь райкома (с ноября 1928г.) Иван Олещенко, председатель райисполкома (с сентября 1929г.) Антон Кошуба, секретарь райкома комсомола (с ноября 1929г.) Александр Макущенко, начальник милиции Дмитрий Кравцов. С энтузиазмом взялся за «дело социализма в деревне» комсомол района. Ещё в июле 1929г. беловодчане вызвали «на социалистическое соревнование по вопросам коллективизации комсомольскую организацию Марковского района». [ 33 ] Но «главные подвиги прорабов раскрестьянивания Беловодщины» были впереди.

С принятием в 1929 году решения о проведении коллективизации в СССР и УССР компания по созданию колхозов и раскулачивания зажиточных крестьян («фермеров») приобрела формы прямого насилия. Покончив с «НЭПом и нэпманами» коммунистическая власть взялась за крестьянство, благодаря которому эта власть и «удержалась» в годы гражданской войны. Многие крестьяне - активные участники борьбы за «Власть советов!», получив приемлемый земельный надел (с 1921г. в Старобельском уезде каждая крестьянская семья получила 2,5 – 3 десятин земли на едока), во время НЭПа за счёт собственной смекалки и труда батраков «обогатились». В конце 20-х гг. эти основные производители товарного хлеба получили от своей собственной рабоче-крестьянской власти ярлык «кулачество» и приговор - «ликвидировать как класс!» Фактически беспощадное раскулачивание, и насильственная коллективизация, и связанный с ней голодомор на селе были социоцидом, т.е. спланированным и организованным уничтожением класса мелких собственников (крестьян-единоличников, кустарей и пр.) - «носителей мелкобуржуазной психологии и частнособственнических инстинктов». [ 34 ] Всё это было «естественным» продолжением аналогичного социоцида («красного террора») в отношении «представителей буржуазии, помещиков, царских чиновников и интеллигенции» в годы революции и гражданской войны и после. Только тогда крестьянство было «классовым палачом», а теперь само стало «жертвой». Таковы негласные «правила» истории, когда бывший «палач сам - последняя жертва террора»(!) И пошли крестьяне по этапу. Весной 1929 года органы ОГПУ арестовали «активно критикующих политику Советской власти» Марчука Василия из Новоалександровки и Зинченко Герасима из Беловодска. Коллегия ОГПУ «осудила смутьянов» соответственно на 5 и 3 года лишения свободы. В конце лета1929г. началась высылка из сёл района наиболее «ретивых хозяйчиков». В августе по решению Особого Совещания ГПУ УССР за пределы Украины были высланы Калашников Иван (с. Городище), Шулика Марк и Нечай Афанасий (с. Беловодск). Почувствовав неладное, отдельные хлеборобы спешно продавали своё хозяйство и уезжали на «стройки 1-й пятилетки» в Донбасс. Некоторые стали открыто высказываться против будущего коллективного хозяйствования, утверждая, что «коммуна – рай для лодырей!». В октябре 1929г. за «антисоветскую агитацию» были арестованы жители Беловодска Бондаренко Фёдор, Горбанёв Егор, Шестаков Фёдор, Шулика Иван, житель с. Н-Бараниковка Архипов Антон и др. Арестованных вскоре выпустили, но «страх в районе прописался». Опираясь на батрацко-бедняцкое большинство в сельсоветах и «комнезамах», партийно-советский и комсомольский актив района в период зимы 1929-1930 года на общих собраниях совместно с местными жителями определили судьбу сотен семей зажиточных крестьян («кулаков»). Сначала все присутствующие на таких собраниях (фактически «соучастники») припомнили своим зажиточным односельчанам все их несправедливости : Ивану Баринину то, что он не платил батраку за работу 3 года, Овсею Пащенко - что в голод 1921г. забирал имущество у бедняков за кусок макухи, Забирко - что держал 5-ть батраков «на голодном пайке» и прочее. Но главным «аргументом» всё-таки была элементарная человеческая зависть («классовая месть»). Затем провели конкретное «раскулачивание» - обобрали до нитки и выслали из сёл трудолюбивых, но зажиточных хлеборобов, конфисковали их дома (их заселили «активисты»), скот и инвентарь передали в создаваемые колхозы, а также «поделили по справедливости их барахло». Результаты раскулачивания изложены в решении районной комиссии от 7 июня 1930г., где названы «передовые» в этом деле советы : 1-й и 2-й Беловодска - 59 крестьянских хозяйств, Ёвсугский - 51 хозяйство, Городищенский - 48, Нижнебараниковский - 42, Зеликовский - 37, Бараниковский - 31, Даниловский - 22 и т.д. Всего же раскулачено было 462 крестьянских хозяйств, в том числе 251 семей выслали и 211 разрешили остаться в районе. Высылали «кулацкие семьи» дифференцированно: кого на «выселки» (таких в пределах района было 11), кого за пределы республики (в Сибирь или «на Соловки»). Весной 1930г. участь последних окончательно решало всё то же ГПУ УССР, а конкретно «акцию» проводили сотрудники Старобельского ООГПУ, которые в апреле-декабре 1930г. оправили в «места весьма отдалённые» (Архангельскую область и Пермский край Российской Федерации) сотни людей. [ 35 ] Всё происходило публично. Кустаря-сапожника с. Семикозовки Ивана Балабана раскулачивала «комиссия» - забрали лошадь и повозку, вынесли на улицу постель и сундук с вещами и начали распродавать («погашать налоговый долг»). Хозяина арестовали и отправили на строительство канала «Москва-Волга», где 28-летний мужчина в 1934г. умер от истощения. В 1990-е годы были реабилитированы крестьяне-единоличники, высланные из УССР в 1930г. : Коваленко Никон, Ярыльченко Иван и Бережной Корней (Беловодск), Журавлёв Василий и Зелик Иван (Зеликовка), Козленко Маркиян, Гончаров Фёдот, Проценко Савелий и Горбанёв Кузьма (Бараниковка), Карачун Фёдор, Овчаров Фёдор и Грицай Никита (Ёвсуг), Коновалов Василий, Луганский Семён и Харченко Яков (Городище), Крымцев Серафим, Лукьянцев Окрит и Дреев Михей (Н-Бараниковка), Гнида Демьян (Третьяковка), Крайнюк Данило (Даниловка), Кибало Марк (Шуликовка), Любченко Емельян (Брусовка) и десятки других бывших «мироедов». Высылали «кулаков» на так называемые «выселки» ( «Кулацкий хутор», «Водяный», «Матвеев яр» и др.) по решению «Беловодской Оперативной Тройки», куда входили «первые лица» партийно-комсомольского и советского актива в 1930 - 1931гг. и в последующие годы. Высланным «повезло», так как параллельно шёл «процесс посадки», в который кроме ОГПУ включился Беловодский районный суд (народный судья Грищенко В.Ф.). На его заседаниях одна часть народа судила другую свою часть только за то, что та принадлежала к «мелкобуржуазному классу хозяев» и приговаривала конкретных людей к лишению свободы от 3 до 10 лет. В 1930 – 1931гг. были осуждены крестьяне-единоличники : Козюкало Андрей (Н-Бараниковка) - на 10 лет, Тарабанов Илларион (Н-Бараниковка), Петренко Филипп (Городище) и Шульга Илья (Поповка) - на 7 лет, Панасенко Минай (Н-Бараниковка) и Журавлёв Демьян (Городище), Гончаров Василий (Бараниковка) и бухгалтер Деркульского конезавода Александров Иван - на 3 года. [ 36 ] После реабилитации «раскулаченных» в 1990-е годы по решению правительства Украины местные органы власти выплачивали денежную компенсацию (материальный ущерб за счёт колхозов, моральный ущерб за счёт бюджета) их родственникам, которые получили миллионы «купоно-карбованцев» при инфляции в стране почти в 1000%. (!) Основную массу крестьян Беловодщины «загнали в колхозы», несмотря на их активное сопротивление. В Бараниковке два дня председатель сельсовета Коваль Стефан, секретарь партячейки Михаил Ерёмин и комсомольский секретарь Владимир Алексеев на собраниях объясняли преимущества колхозного строя, а на третий день пригласили из Беловодска конную милицию и «уговорили» односельчан. «Компания» не обошлась без жертв и со стороны представителей власти. В Н-Бараниковке председателя сельсовета Стефана Савченко, милиционера Яковенко и нескольких активистов «раскулачивания» убили «бандиты Пантелея Лукьянцева». К марту 1930г. Старобельщина и её составная часть Беловодщина стали «территорией сплошной коллективизации». Действительно, осенью 1930г. на территории Беловодского района уже имелось 57 колхозов. Для просвещения и воспитания колхозников имелось 39 школ «соцвоспитания» («семилетка» в Беловодске, 4 «пятилетки» в конезаводах и Ёвсуге, 34 начальные школы в сёлах) и 9 «школ для взрослых» (неграмотных было около 5 тысяч), 3 рабочих конезаводских клуба, 21 «сельбудынок» и «хат-читален», одна электростанция в Беловодске (мощностью 34 лошадиные силы). И это были реальные достижения власти Советов. Но! Методы, которыми режим осуществлял коллективизацию, с одной стороны фактически подорвали сельхозпроизводство и породили «хронический» дефицит продуктов на многие годы, с другой - давали выход низменным человеческим чувствам - зависти, подлости, мести. Писать доносы на соседей или односельчан, лжесвидетельствовать в судах и оговаривать невинных на допросах, обогащаться на чужом горе, отрекаться от родителей- «кулаков» или «антисоветских элементов» стало нормой поведения многих «советских людей». Настало время «подличанья всенародного» («народ безмолвствует, ибо пишет донос»), за это впоследствии пришлось заплатить жизнями миллионов сограждан.

Фото партийно-комсомольского актива Беловодского района сделано в мае 1930 года возле здания бывшей «волостной управы». На снимке, вероятно, запечатлены «прорабы» коллективизации и раскулачивания на Беловодщине : Олещенко Иван - 1-й секретарь райкома партии, Кошуба Антон – председатель райисполкома, Ядченко Павел – зав. орготдела РК, Котюхов Юрий – секретарь РИК, Барабаш Егор – зам. председателя РИК, Федотов Афанасий – зав. земотдела РИК, Макущенко Александр - 1-й секретарь райкома комсомола, Кардашов … и Синянский – сотрудники «агитпропа» РК партии, Носуля Семён – заведующий «Райбудколлективиста», Каракулин Дмитрий – редактор газеты «Червонный колгоспнык», Кравцов Дмитрий – начальник райотдела милиции, Козюменский Владимир – председатель районной организации «красных партизан», Гнидый Григорий, Косареннко Иван и Неваленный … - директора Деркульского, Лимаревского и Новоалександровского конных заводов, Бирючинская .. , Шепель Ольга, Шепелева Марфа, Коваленко Мария, Корниенко Екатерина, Голубкова .. , Коренева .. , Ткаченкова .. , Коваль Стефан, Шеленеда Семён, Сердюк Михаил, Михайличенко Яков, Любименко Григорий, Шепелев Николай, Букарь Егор, Божко Н., Волошин Афанасий, Дышленко Василий, Ребенок Михаил, Прохватило Пётр, Волков Иван, Голинский Степан, Резник С. и др. активисты района.

Оценку проделанной работе (зимнего этапа коллективизации) дал сам Иосиф Виссарионович - в марте 1930г. в газете «Правда» появилась статья И.Сталина «Головокружение от успехов», в которой вина за «перегибы» в ходе коллективизации возлагались на местных активистов. Это воодушевило противников «коллективного труда» - начался исход крестьян из колхозов (в Беловодском районе вышел каждый третий «колхозник»), участились их обращения-жалобы во всевозможные государственные органы или к руководителям СССР и УССР. Многие писали прокурору Старобельского округа Фёдорову, некоторые - «повыше» : житель с. Даниловки Артём Мирошник обратился к председателю Всеукраинского исполкома Г.И. Петровскому, житель с. Городище Степан Манжура написал письмо «Москва Кремль Генералному секретарю Иосифу Владимировичу Сталину» (так в оригинале - авт.). Письма-обращения дошли до адресатов и вернулись в район с предписанием разобраться по существу. Беловодский райисполком по каждой жалобе направлял в сёла района завземотделом А. Федотова, который опираясь на мнение актива села, принимал «справедливое решение». Применяли местные руководители и решительные меры против «врагов социализма на селе» - кого отдать под суд, кого «прижать». Например, жителя Семикозовки И. Гавриша, посмевшего назвать деяния райкомовцев «перекручиванием линии партии в вопросе коллективизации», обвинили в клевете и решили привлечь его к суду «за провокацию», а «кулака» Н. Криволыско из Ёвсуга - «лишить избирательного права и взять под контроль всю его торговлю». [ 37 ] Особое место в протестном движении крестьянства Беловодщины занимает «бабий бунт» весной 1930г. в с. Городище (подобные события описаны М.А. Шолоховым в его романе «Поднятая целина»). Подробности сообщал начальник Старобельского отдела ГПУ Егоров : « 13 апреля 1930г. в 3 часа дня женщины (численностью чел. 150) под руководством Татьяны Шкадиной (дочь кулака), Анны Михайловой (середнячка) и Прасковьи Овчаренко (середнячка) разобрали на так называемой «песчаной сотне» в артели им. Шевченко 50 шт. лошадей, 10 пар волов и, размахивая газетой «Кочегарка» (видимо со ст. И. Сталина - авт.) кричали председателю артели И.Ф. Шепелю и председателю сельсовета Мирошникову : «Читайте, вечно пьяные сукины сыны, Сталин сказал, что коллективизация добровольная и можно всё забрать, отдайте наш скот и хомуты». Руководила всем Шкадина, а Михайличенко села верхом на лошадь, ездила по селу и загадывала женщинам, чтобы шли и разбирали свой скот». [ 38 ] Вышеперечисленные факты повлияли на «успехи коллективизации в крае» и предопределили судьбу районного актива. Партийная принципиальность и «революционная бдительность» местных партийцев помогла найти «козлов отпущения» среди «бывших товарищей» - на бюро Беловодского РК КП (б)У в мае 1930г. исключили из партии «ударника борьбы с кулачеством» председателя Бараниковского сельсовета Стефана Коваля за «компромат на секретаря райкома т. Олещенко». 7 июня 1930г. комиссия в составе председателя Беловодского РИК А. Кошубы, секретаря райпарткома И. Олещенко, председателя районного КНС Ткаченковой и секретаря РИК Коренева, рассмотрев жалобы крестьян о «несправедливом раскулачивании», установила, что в отношении 450 хозяйств «всё сделано верно», а 36 хозяйств необходимо «перепроверить». В тот же день бюро райкома констатировало «чрезвычайно тяжёлое положение с продовольственным снабжением района» и поручило «т. Олещенко немедленно выехать в Старобельск и требовать от окружкома КП (б)У выделить денежные средства для закупки дополнительно 5000 пудов зернохлеба». [ 39 ] Это был «первый тревожный звонок» о надвигающейся продовольственной катастрофе - голоде 1932 – 1933 годов. Через месяц Ивана Олещенко освободили от должности секретаря РК КП(б)У. Пришлось отвечать за свои действия и другим местным руководителям. В июле 1930г. обвинили в связи с кулачеством «первопроходца коллективного хозяйствования на Беловодщине» председателя колхоза им. Шевченко (с. Городище) Ивана Шепеля. Комсомольский районный секретарь Александр Макущенко приписал Ивану Фёдоровичу «страшные преступления - присваивание себе золота во время голода 1921 - 1922г. (?) и применение нагайки против бедноты», а также «что своих родственников благодаря связям с Олещенко продвинул на руководящие должности в районе». В итоге, уже бывшие секретарь райкома И. Олещенко, председатель И. Шепель и члены его семьи («активисты районного масштаба») были исключены из партии. [ 40 ]

Новый секретарь райкома партии Иван Перегуда (бывший старобельский чекист и «спец» по продразвёрстке) в августе 1930г. всю вину за выход из колхозов 31% бедняцко-середняцких хозяйств возложил на своего предшественника Олещенко и его помощника Кардашова и потребовал в течение 3-х дней создать из актива комиссию и активизировать в районе хлебосдачу. Вскоре районную советскую власть и комсомол «укрепили посланцами пролетариата Донбасса» - вместо Антона Кошубы председателем Беловодского РИК назначили Михаила Чарикова, в райком комсомола прислали Матвея Цыганкова (оба из г. Красный Луч). В районе сформировалась «руководящая партийная тройка» Перегуда-Чариков-Макущенко, которая и завершила «коренной перелом» в сельском хозяйстве края.