Клевета

Клевета как причинение ущерба содержит в себе элементы преднаме­ренности, небрежности и строгой ответственности. Обычно классифи­цируемая как преднамеренное правонарушение, так как письменное или устное критическое высказывание о ком-либо является созна­тельным актом, она имеет сильный привкус строгой ответственно­сти, как в правиле, согласно которому от ответственности не освобож­дает тот факт, что ответчик мог предпринять разумные усилия для того, чтобы избежать оклеветания истца. В деле Jones v. E. Hulton & Со.⁷² автор вымышленного газетного рассказа случайно дал одному из персонажей имя реального человека, Артемуса Джонса, который по­дал в суд за клевету и выиграл процесс, доказав, что его соседи думали, что рассказ был написан о нем. Джонс ничего не мог пред­принять, чтобы избежать ущерба, и даже в случае, если бы газета была осторожной, написание вымышленной истории, выглядящей как правда, не является настолько ценным видом деятельности, что­бы ущерб нельзя было предотвратить с разумными издержками изме­нением этой деятельности. Кроме того, инцидент содержал элемент безрассудства. Подобно субъекту, стреляющему по окнам дома, кото­рый он считает незаселенным, и случайно убивающему оказавшегося там человека, газета отрицательно высказывалась о человеке, которо­го она считала несуществующим, но некто, обладающий именем и некоторыми свойствами вымышленного персонажа, мог попасть под удар и действительно попал. Но распространитель газеты не должен был нести ответственность перед Джонсом, если только он не проявил небрежность, не обнаружив клевету; это имеет смысл, поскольку трудно определить, какое изменение объема деятельности было бы оптималь­ным для распространителя.

В правовом регулировании клеветы есть два загадочных исклю­чения, которые можно объяснить с экономической точки зрения. Первое состоит в том, что групповая клевета (например, высказыва­ние «Все доктора — шарлатаны») не является основанием для судеб­ного преследования. Маловероятно, что клевета нанесет вред членам группы, поскольку отказ от целого рынка обойдется намного дороже, чем отказ от услуг конкретного индивида. Если бы клеветническое высказывание звучало как «Доктор Джонс — шарлатан», то пациен­ты доктора Джонса могли бы легко перейти к другим врачам. Но что делать пациентам, если все врачи — шарлатаны? Они вполне могут остаться со старым знакомым Джонсом, которого они по крайней мере знают. Второе правило, странным образом связанное с первым, состоит в том, что вы не можете оклеветать умершего. Клевета нано-

[1909] 2 К.В. 444, aff'd, [1910] А. С. 20.

Клевета

сит ущерб репутации, а репутация, как мы видели при обсуждении посягательства на частную жизнь в главе 3, является основным фак­тором, побуждающим других людей к участию в рыночных или не­рыночных трансакциях с вами. Таким образом, если вы умерли, а зна­чит прекратили участвовать в трансакциях, прекратился и ущерб. Он столь же ничтожен, как и ущерб, который получил некто от потери способности выполнять работу, которую он потерял бы в любом слу­чае. Но если клевета гласит, что умерший страдал наследственным заболеванием, неблагоприятные последствия не прекращаются с его смертью и право признает исключение в таких случаях.

Право относится к письменной клевете (пасквиль) более строго, чем к устной (злословие). Издержки предотвращения клеветы при письменной коммуникации ниже, чем при устной. Письменное изло­жение мыслей является более осознанной деятельностью; обычно есть время, чтобы оценить возможное влияние чьих-либо слов, которого (времени) часто нет при устном высказывании. Таким образом, мень­ше опасность, что ответственность за клевету будет сдерживать соци­ально значимые коммуникации, осуществляемые в письменной фор­ме, чем опасность того, что она будет сдерживать устные коммуника­ции. Это подразумевает — и многие юристы поддерживают данную позицию, — что речь на радио или телевидении, прочитанная по за­ранее написанному тексту, а не произнесенная спонтанно, должна классифицироваться как пасквиль, а не как злословие. (Что если речь произносится по заметкам, написанным непосредственно перед мо­ментом ее произнесения?)

Рассмотрим теперь защиту привилегий, например привилегии работодателя давать характеристику работнику, которая может со­держать клевету. Выгоду от тайной характеристики получит следу­ющий, а не текущий работодатель, и первому будет трудно компен­сировать второго. Хотя он мог бы в принципе обещать возместить второму любые убытки и ущерб, которые могли возникнуть при судебном преследовании за клевету, выгоды слишком невелики, чтобы оправдать подобные соглашения. Ответ права заключается в экстернализации некоторых издержек, связанных с выдачей харак­теристики, чтобы побудить предоставление будущему работодателю внешней выгоды. Привилегия не является абсолютной; она утрачи­вается, если работодатель, выдавший характеристику работнику, знал о том, что она содержит ложную критику в отношении работ­ника. В этом случае нет внешней выгоды (почему?), поэтому нет причин допускать экстернализацию издержек. Но правдивые сведе­ния дают абсолютное освобождение от ответственности, поскольку существует внешняя выгода даже в том случае, если ответчик по­лагал, что он лжет.

Наконец, рассмотрим проблему ответственности за перепечатку клеветнического материала. Если газета публикует клеветническую

Законодательство о неумышленном причинении ущерба

статью и другая газета просто излагает содержание этой статьи (воз­можно, предваряя его фразой «газета______Times сообщает, что...»),

должна ли вторая газета нести ответственность или же только первая? Ответственность должны нести обе; это разумный результат с точки зрения как права, так и экономики. Если бы издатели, воспроизводя­щие чужие материалы, не несли ответственности, то каждая газета отказывалась бы первой напечатать спорную статью, которая могла бы привести к судебному иску за клевету. Каждая газета стремилась бы оказаться по возможности второй, чтобы избежать издержек су­дебного разбирательства и при этом опубликовать материал быстрее остальных. Если бы все редакторы газет думали так, могла бы быть существенная задержка с публикацией спорных статей. Если же как первоначальный издатель, так и все перепечатавшие ответственны за любую клевету в первоначальной статье, то отсутствуют какие-либо стимулы к задержке публикации; в результате новости выходят быстрее. Даже если не допускается взаимодействие между виновни­ками причинения ущерба, ожидаемые санкции к первоначальному издателю будут меньше и стимул к опубликованию материала пер­вым сильнее, чем в системе, в которой перепечатавшие не несут ответственности.