В больнице

Когда он привез меня в больницу, я весила 40 килограмм (на 36 килограммов меньше моего веса в 1968 году). Сначала меня положили в хирургическое отделение, где мне попытались уменьшить отек и ужасную инфекцию в руке и плече. Прошло более двух недель, прежде чем опухоль спала, и кости стали срастаться. Из-за того, что они были искривлены, их нужно было еще раз сломать и снова загипсовать, очень болезненная процедура.

Врач и весь персонал больницы проявили чрезвычайное участие и ухаживали за мной наилучшим образом. После многих лет голода, пыток, постоянного осуждения, унижения и обращения, как с животным, это было почти слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я пробыла там около года, очень медленно выздоравливая телесно и душевно. По прошествии шести месяцев мой добрый знакомый врач вошел, придвинул стул и взял меня за руку. «Ну, девчушка», - сказал он. - «Мы сделали все от нас зависящее, чтобы ты поправилась и встала на ноги. Теперь мы должны знать, кто ты и откуда, и я постараюсь найти твоих близких».

Он знал, что я иностранка и хотел связаться с моими родителями. Его доброта так тронула меня, что я залилась слезами и дала ему информацию. Десять недель спустя он, наконец, нашел моих родителей. Оба были живы, но мать была парализованным инвалидом больше семи лет. Конечно, я ничего не знала об этом, и, как я обнаружила позже, они не получили ни одного из моих писем. Мои тюремщики не допускали общения с посторонними.

Выписка из больницы

Вследствие того, что я претерпела операцию по борьбе с туберкулезом костей, я не могла ходить. Когда я выздоровела до такой степени, что могла сидеть в инвалидном кресле, врач почувствовал, что необходимо перейти от больничных условий. Он привез меня в свой дом в пригороде, где его милосердная жена купила мне мою первую гражданскую одежду и обувь.

Все время, проведенное мной в больнице, дорогие старики, которые приняли меня в свой дом в ту страшную ночь, регулярно навещали меня. Они приходили почти каждый день, принося букет полевых цветов, чтобы украсить больничную палату. Я ждала их приезда и жадно смотрела, когда на больничном дворе появятся маленькая лошадь с повозкой. Когда цветы перестали цвести, она делала букеты из цветной бумаги, чтобы подбодрить меня. Я любила их так, как будто они были моими собственными плотью и кровью.

В день, когда я вышла из больницы, они были там и спросили, хочу ли я поехать к ним домой. Я заплакала и сказала, что я бы с удовольствием, но еду с врачом в его дом. Когда врач увидел, что я плачу, он быстро заверил меня, что все будет в порядке, если я поеду туда. Он довез меня туда на своем автомобиле и часто навещал меня, привозя свежие фрукты и овощи.

Я пробыла там шесть недель, а затем вернулась в дом врача. Около года после выхода из больницы я жила то в семье врача, то в той первой семье. Из-за того, что мои волосы по-прежнему отказывались расти, я носила пылезащитные колпаки.