МЕЖДУНАРОДНОГО ЧАСТНОГО ПРАВА В РОССИИ И ЕВРОСОЮЗЕ 3 страница

--------------------------------

<1> Внешнеэкономический бюллетень. 1997. N 5.

Важным этапом процесса объединения Беларуси и России стало подписание Договора о создании Союзного государства от 8 декабря 1999 г. <1> (далее - Договор 1999 г.). В ст. 2 Договора 1999 г. предусмотрено, что одной из целей Союзного государства является формирование единой правовой системы, а в ст. 20 установлено, что "в Союзном государстве действует унифицированное, а затем и единое законодательство, регулирующее хозяйственную деятельность, в том числе гражданское и налоговое законодательство".

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2000. N 7. Ст. 786.

В Договоре 1999 г. (ст. ст. 58 - 60) предусмотрена довольно сложная система актов Союзного государства. Его органы в пределах своей компетенции могут принимать законы, основы законодательства, декреты, постановления, директивы и резолюции, а также рекомендации и заключения. По предметам исключительного ведения Союза принимаются законы, декреты, постановления и резолюции. Декреты и постановления принимаются органами Союзного государства на основании Договора 1999 г. и законов. По предметам совместного ведения Союза и государств-участников принимаются основы законодательства, директивы и резолюции. Нормативные правовые акты Союзного государства по предметам совместного ведения реализуются путем принятия национальных нормативных правовых актов государств-участников по соответствующим вопросам.

Законы и декреты предназначены для общего применения, они являются обязательными во всех частях и после их официального опубликования подлежат прямому применению на территории каждого государства-участника. При коллизии нормы закона или декрета Союза и нормы закона государства-участника преимущественную силу имеет норма закона или декрета Союзного государства. Однако данное положение не применяется к коллизии норм закона или декрета Союза и норм, содержащихся в конституциях и конституционных актах государств-участников.

Постановления являются обязательными во всех своих частях для того государства, физического или юридического лица, которому они адресованы. Директивы являются обязательными для каждого государства, которому они адресованы, при сохранении за органами соответствующего государства свободы выбора форм и методов действий. Резолюции являются актами, посредством которых обеспечивается текущая деятельность органов Союза.

Подобная система нормативных правовых актов при воплощении ее в жизнь приведет к формированию весьма громоздкого по своей конфигурации права Союза Беларуси и России, что вполне отчетливо просматривается уже сегодня. А если принять во внимание, что параллельно будут действовать системы актов СНГ, ЕврАзЭС, Союза Беларуси и России, а также собственная правовая система Российской Федерации (включающая огромное число универсальных и региональных актов по сближению права), то можно спрогнозировать возникновение многочисленных коллизий между нормативными актами разных уровней.

Обратим внимание лишь на одну деталь. В ст. 60 Договора 1999 г. предусмотрено, что законы и декреты Союза имеют приоритет по отношению к национальным законам Беларуси и России, но не могут превалировать над конституцией и конституционными актами. При этом ничего не говорится о соотношении законов и декретов Союза с международными договорами, участниками которых являются эти государства. Между тем и Беларусь, и Россия являются участниками значительного числа международных договоров (в том числе по унификации и гармонизации права). По всей видимости, пока еще не поздно, необходимо вновь вернуться к вопросу о структуре актов Союза Беларуси и России, а также ЕврАзЭС, чтобы выстроить ее оптимальным образом.

Одновременно с Договором 1999 г. была принята Программа действий Российской Федерации и Республики Беларусь по реализации положений договора о создании союзного государства <1>. В этом документе сформулированы детальные положения по унификации законодательства Союзного государства с указанием конкретных сроков разработки соответствующих нормативных актов. Так, в 2001 - 2002 гг. должна была быть завершена "работа по унификации гражданского права и законодательства, регулирующего хозяйственную деятельность в Союзном государстве. В ходе этой работы согласовываются единые нормы, положения, термины и понятия гражданского права, связанные с регламентацией общественных, имущественных и товарных отношений в сфере экономического оборота, которые закрепляются в основах гражданского законодательства Союзного государства".

--------------------------------

<1> БМД. 2000. N 3. С. 73 - 85.

Давно истекли сроки выработки единых правоположений и в других областях взаимодействия (налогового законодательства, общей торговой и таможенно-тарифной политики, рынка ценных бумаг, единой политики в области ценообразования, энергетической и транспортной систем, общего рынка услуг связи, единого научно-технологического и информационного пространства и др.). Надо полагать, что неопределенность в решении основного вопроса - создания Союзного государства - самым неблагоприятным образом сказывается и на формировании системы единого законодательства.

Сближение права на универсальном уровне

При всей важности единого и единообразного права на региональном и субрегиональном уровнях основополагающим вектором на пути к формированию общего правового пространства является универсальное сближение правового регулирования. Российская Федерация принимает в этом процессе активное участие.

Деятельность по выработке единых или единообразных правовых регуляторов оказалась настолько сложной, что практически с самого начала она стала облекаться в различные институциональные формы. Разработка унифицированных правовых регуляторов почти полностью осуществляется в рамках или под эгидой различных международных организаций. Применительно к МЧП ситуация весьма специфична, поскольку было создано несколько международных институционных образований, единственной целью которых фактически является подготовка единообразных международных регуляторов. Речь идет о Гаагской конференции по МЧП, об УНИДРУА, а также о некоторых органах в рамках ООН, прежде всего о ЮНСИТРАЛ.

В международно-правовой литературе для общего обозначения подобных организаций нередко используется термин "формулирующие агентства" (formulating agencies) <1>. Тем самым подчеркивается, что они созданы специально для разработки единых и единообразных правовых предписаний. Однако ограничивать функции таких организаций лишь выработкой единых и единообразных норм не вполне точно. Во-первых, значительное место в их деятельности занимает работа по изучению путей и способов согласования и координации национального законодательства, проведению научных изысканий, сравнительному исследованию правовых систем. Во-вторых, рассматриваемые международные организации прилагают немало усилий для обеспечения максимально широкого участия государств в разрабатываемых ими документах.

--------------------------------

<1> См.: Evans M. Methods of Improved Coordination between Formulating Agencies [Overview] // Uniform Commercial Law in the Twenty-first Century. Proceedings of the Congress of the United Nations Commission of International Trade Law. New York, 18 - 22 May 1992. P. 22; Шмиттгофф К. Экспорт: право и практика международной торговли / Пер. с англ. М., 1993. С. 46.

Деятельность международных организаций, связанная со сближением правового регулирования, не может быть ограничена лишь выработкой и принятием соответствующих документов. Институционализация в сфере унификации важна прежде всего с точки зрения единообразного применения унифицированного права. В связи с этим многие международные организации обратились к изучению опыта практического применения разработанных ими регуляторов. В качестве примера можно сослаться на уникальную программу "Прецедентное право по текстам ЮНСИТРАЛ" (Case Law on UNCITRAL Texts; CLOUT), созданную ЮНСИТРАЛ. В рамках этой программы осуществляется сбор и публикация судебных и арбитражных решений, при вынесении которых применялись документы, разработанные на основе проектов ЮНСИТРАЛ.

Поэтому термин "формулирующие агентства" отражает главное, но не единственное направление деятельности указанной группы международных институтов. К тому же грань, отделяющая подобные "формулирующие агентства" от международных организаций, в которых унификация и гармонизация права хоть и не входят в число основных задач, но относятся к приоритетным направлениям деятельности, весьма условна. Поэтому нередко, говоря о сближении права, имеют в виду организации, "которые специально созданы для этой цели или осуществляют ее в качестве одной из основных своих задач" (выделено мной. - С.Б.) <1>.

--------------------------------

<1> Маковский А.Л., Хлестова И.О., Швыдак Н.Г. Международные организации, осуществляющие подготовку договоров в области международного частного права. М., 1983. С. 2.

Значительное внимание разработке единого и единообразного правового регулирования уделяют специализированные учреждения ООН - ВОИС, МОТ, Международная морская организация (ИМО), Организация гражданской авиации (ИКАО) и др. Большой вклад в сближение права вносят ВТО, Всемирная таможенная организация (ВТО/СТС), а также многие региональные и субрегиональные международные организации.

Существенным следует признать вклад в подготовку унифицированных регуляторов в сфере частного права международных неправительственных организаций. Среди них необходимо упомянуть МТП, ФИДИК, ММК, Балтийскую и международную морскую конференцию (БИМКО), Международный союз авиационных страховщиков (ИЮАИ) и некоторые другие.

В последние годы круг международных организаций, поставивших своей целью сближение национального законодательства, существенно расширился. Многие специалисты обеспокоены тем, что проекты, подготавливаемые в различных международных организациях, либо не согласованы между собой, либо вообще противоречат друг другу. Основной причиной все более частых конфликтов между международными конвенциями, по мнению Х. Шака, является "огромное множество занимающихся разработкой международных договоров органов и организаций" <1>. М. Эванс видит причину подобной ситуации в "соревновании среди формулирующих агентств" <2>, а И.И. Лукашук указывал, что расширение участников нормотворческого процесса будет приводить к фрагментации правового регулирования <3>. Действительно, многие международные организации не хотят уступать свой приоритет в разработке общественно значимых международных вопросов. Авторитет и востребованность международных "формулирующих" организаций во многом зависят от того, насколько актуальны разрабатываемые ими проекты.

--------------------------------

<1> Шак Х. Указ. соч. С. 33.

<2> Evans M. Op. cit. P. 23.

<3> См.: Лукашук И.И. Кодификация и прогрессивное развитие международного права в XXI веке // РЕМП. 2001. СПб., 2001. С. 28.

В этих условиях требуется проведение особо взвешенной и продуманной политики применительно к вопросам участия в тех или иных соглашениях по сближению права. Между тем не всегда очевидна логика, согласно которой Россия присоединяется или, наоборот, не присоединяется к некоторым международным договорам. Например, в 1990 г. Российская Федерация подписала Конвенцию ООН о международных переводных векселях и международных простых векселях от 9 декабря 1988 г. Однако многие государства сочли необходимым открыто заявить о своем негативном отношении к данной Конвенции, отметив, что она лишь создает видимость унификации вексельного обращения, но не обеспечивает его на практике. Едва ли данная Конвенция вообще вступит в силу, и уж тем более сомнительна необходимость скоропалительного присоединения к ней.

Пример другого рода - Вашингтонская конвенция 1965 г. Она была подписана Россией в 1992 г., но так и не вынесена на ратификацию. С момента подписания Вашингтонской конвенции 1965 г. прошло 20 лет. Неужели столь долгий срок нужен для решения вопроса об участии в таком важном международном договоре? Это обстоятельство тем более трудно поддается объяснению, что Россия, рассчитывая на широкое привлечение иностранных инвестиций, игнорирует одно из важнейших международных соглашений, обеспечивающих гарантии для иностранных инвесторов.

Необходимо обратить внимание на одно весьма примечательное обстоятельство. Некоторые международные организации, в частности ЮНСИТРАЛ, обеспокоены тем, что уполномоченные лица, представляющие то или иное государство, подчас придерживаются несовпадающих позиций при обсуждении одного и того же вопроса в разных международных организациях. Очевидно, что такая ведомственная разобщенность существует и в России. Поэтому необходимость в координации деятельности по унификации и гармонизации существует не только на международном, но и на внутригосударственном уровне.

Надо полагать, что такой координирующий орган может быть создан как в рамках правительства, так и под эгидой парламента. Этот орган должен решать не только вопрос о том, какой круг специалистов и какие должностные лица должны быть привлечены к разработке и согласованию соответствующих проектов, но и вопрос о том, кто именно должен представлять Россию при обсуждении соответствующего вопроса в той или иной международной организации. Впрочем, к полномочиям этого органа должно быть отнесено и решение вопроса о необходимости присоединения Российской Федерации к тем международным соглашениям, которые уже существуют, но к которым Россия по тем или иным причинам ранее не присоединилась.

Сближение права в рамках ЕС

Наряду со сближением права на универсальном уровне, как уже отмечалось выше, вполне успешно идет установление правового единства на региональном и субрегиональном уровнях. Поэтому мы вправе задаться вопросом: может ли СНГ и ЕврАзЭС (а значит, и Россией) быть использован опыт унификации и гармонизации права, накопленный в рамках интеграционных объединений, прежде всего ЕС?

Дать прямой ответ на этот вопрос весьма непросто. Сближение права в рамках интеграционных группировок, как уже отмечалось, имеет существенную специфику. Наиболее детальной и сложной в этом отношении следует признать правовую систему, которая складывалась в рамках Сообществ, а позднее - под эгидой ЕС <1>. Ее формирование проходило сложно, поэтапно и не всегда может быть представлено в виде движения по заранее известной траектории. "Правовая интеграция, - замечает С.Ю. Кашкин, - опосредует интеграцию социально-экономическую и политическую, а право Европейского союза выступает средством регулирования интеграционных процессов" <2>. Рассматривая построение единого правового пространства в рамках ЕС нельзя не отметить, что сближение права никогда не было самоцелью для членов ЕС. Скорее, наоборот, ему придавался сугубо функциональный характер: сближение осуществлялось лишь в тех сферах и с той степенью интенсивности, которые были необходимы для формирования единого рынка.

--------------------------------

<1> Для общего наименования данной правовой системы в научной литературе, а также в некоторых официальных документах используются различные термины: "европейское право", "право Европейских сообществ" (или "Европейского сообщества"), "право Европейского союза", "наднациональное право", "коммунитарное право" и некоторые другие, однако вполне понятно, что при этом подразумеваются разные аспекты формирования правового единства и не во всем совпадающие нормативные структуры. Если не только вести речь о праве Сообществ, но и принять во внимание правовую регламентацию иных областей интеграции, то наиболее точным следует считать термин "право Европейского союза". Необходимо учитывать, что термин "право Европейского союза" использован в Конституции ЕС. При этом, однако, в Конституции предусматривалось, что правовая система претерпит серьезные изменения, в первую очередь в том, что касается различий в правовом режиме отдельных элементов взаимодействия. Л.М. Энтин замечает в связи с этим, что, вводя единое понятие "право Европейского союза", разработчики текста Конституции были не вполне последовательны в "унификации и утверждении однородности правового режима, применяемого к различным сферам ведения ЕС. На современном этапе ЕС сохраняет сложную и неоднородную внутреннюю структуру. Союз образуют ЕС, дополненные сферами политики и формами сотрудничества, предусмотренными договором о его создании. В перспективе изменение структуры может привести к единой по своим базовым характеристикам правовой системе - праву ЕС" (Европейское право. Право Европейского союза и правовое обеспечение защиты прав человека: Учебник для вузов / Рук. авт. кол. и отв. ред. Л.М. Энтин. М., 2005. С. 5).

<2> Право Европейского союза: Учебник для вузов / Под ред. С.Ю. Кашкина. М., 2003. С. 107.

Однако впоследствии стало очевидно, что создание общего правового пространства в рамках интеграционных группировок имеет свои объективные закономерности и не всегда предопределяется только желанием и готовностью стран-участниц формировать единую правовую базу. Отметим три из наиболее важных закономерностей такого рода.

Во-первых, сближение права не может осуществляться лишь в отдельных изолированно взятых отраслях права. Построение единого хозяйственного механизма предполагает необходимость унификации и гармонизации обширных правовых комплексов, относящихся как к публичному, так и частному праву. Во-вторых, интенсификация интеграционного процесса с неизбежностью ведет к углублению и расширению работ по сближению права. Здесь можно вывести вполне четкую закономерность: с каждым уровнем интеграции корреспондируют требования к обеспечивающей его правовой базе. В-третьих, стремясь к интеграции, государства не всегда готовы отказаться от привычного, базирующегося на системе внутренних связей национального законодательства. Более того, подчас стремление сохранить свою самобытность, защитить сформировавшуюся систему хозяйственных отношений подталкивает государства к тому, чтобы отказываться от излишне радикальных проектов или даже блокировать их. Поэтому при формировании общей правовой базы во внимание в обязательном порядке должны приниматься интересы как интеграционного объединения в целом, так и входящих в него государств.

Все три указанные закономерности можно четко проследить в истории создания единого права ЕС. Поскольку оно формировалось без четкого первоначального плана, постепенно, по мере того как государства были готовы переходить на новый уровень взаимодействия, право ЕС имеет сложный, многоуровневый характер. В самом общем виде правовая система ЕС может быть представлена в виде следующей общей схемы. Основу его составляет первичное право - учредительные договоры о создании Европейских сообществ и Европейского союза. Вторичное право, или, как его еще именуют, "законодательство" Европейских сообществ, составляют регламенты, директивы и рамочные решения. Совершенно особое положение в правовой системе ЕС занимают принципы права (прежде всего общие принципы права) и прецедентное право ЕС <1>.

--------------------------------

<1> Источниками прецедентного права ЕС служат решения двух судов: Суда Европейских сообществ и Трибунала первой инстанции.

Все перечисленные выше элементы правовой системы ЕС либо напрямую, либо опосредованно имеют отношение к формированию единой правовой базы в сфере частного права вообще и МЧП в том числе. К примеру, основой для развития конкурентного права послужили положения Договора о ЕЭС 1957 г. В таких областях, как право компаний, отдельные аспекты трудового права, защита прав потребителей и некоторых других, сближение правового регулирования осуществлялось при помощи регламентов и директив.

Среди специалистов по европейскому праву нет единства в том, каково подлинное значение регламентов и директив в создании общего правового пространства в рамках ЕС. Так, многие придерживаются мнения, что, поскольку подготовка директив осуществляется бессистемно, они не имеют существенного значения в качестве источников частного права. Не оспаривая подобного взгляда по существу, Ю. Базедов вместе с тем отмечает, что именно критика различных регламентов и директив за фрагментарность, пробелы и отсутствие связи между ними привлекли внимание экспертов к этой проблеме. По мнению Ю. Базедова, ситуация кардинально изменилась в 1985 г., после принятия Программы единого внутреннего рынка, когда Сообщество стало проявлять особую активность в сфере частного права <1>.

--------------------------------

<1> См.: Базедов Ю. Возрождение процесса унификации права: европейское контрактное право и его элементы // РЕМП. 1998 - 1999. СПб., 1999. С. 68.

Как полагает Ю. Базедов, трансформация в подходах к унификации предопределена тем, что ныне наблюдается переход от узкоспециальных вопросов (интеллектуальная собственность, транспорт) к сфере договорного права, являющегося основой любой правовой системы <1>. "Хотя речь и не идет о создании гражданского кодекса традиционного континентального типа, - замечает Ю. Базедов, - но признаки зарождения европейского договорного права в подлинном смысле этого слова можно наблюдать в законодательстве, судебной практике, доктрине и даже на образовательном уровне" <2>. Дискуссии о конфигурации, содержании и форме закрепления общих правовых положений в сфере контрактного права в настоящий момент носят самый общий, можно сказать, концептуальный характер.

--------------------------------

<1> Там же. С. 71.

<2> Там же. С. 68.

Вопрос о том, в какой именно форме будет осуществляться сближение права применительно к центральным институтам гражданского права, является едва ли не ключевым. Дело в том, что с расширением ЕС регламентация все более широкого круга вопросов передается на надгосударственный уровень. По мнению М.Л. Энтина, специфика интеграционного строительства в Европе (в отличие от аналогичных процессов в Центральной и Латинской Америке) заключается в том, что мотором интеграции являются наднациональные институты, которые "получили далеко идущие полномочия заниматься вопросами сближения, формирования общего рынка и обеспечения связанных с ним экономических и политических свобод с использованием инструментария унификации и гармонизации законодательства" <1>.

--------------------------------

<1> Энтин М.Л. В поисках партнерских отношений: Россия и Европейский союз в 2004 - 2005 годах. СПб., 2006. С. 292.

Однако, учитывая кардинальные различия в системах романо-германского и англосаксонского права, а также принимая во внимание существенные расхождения в национальных правовых системах отдельных государств, можно с большой долей вероятности предположить, что формирование единого контрактного (а в обозримой перспективе и гражданского) права в рамках ЕС будет протекать не столь просто, как это видится некоторым специалистам сегодня. По крайней мере процесс этот будет многоуровневым, длительным и довольно сложным.

Вместе с тем необходимо отметить, что МЧП в течение длительного времени не было самостоятельным предметом унификации и гармонизации права в рамках ЕС. Сложилась весьма парадоксальная ситуация, при которой в Договоре о ЕЭС 1957 г. не было предусмотрено специального механизма сближения права в сфере МЧП. Исключение представляла собой лишь ст. 220 Договора о ЕЭС 1957 г. (ст. 293 консолидированного текста), согласно которой государства могли вступать между собой в переговоры в целях обеспечения своим гражданам некоторых прав, связанных с экономической интеграцией (корпоративное, налоговое право, исполнение иностранных судебных и арбитражных решений и др.).

Статья 220 Договора о ЕЭС 1957 г. послужила основой для разработки нескольких конвенций. Важнейшей из них вполне обоснованно считается Брюссельская конвенция 1968 г. Однако договорное сближение права в рамках ЕС оказалось чрезвычайно сложным. Некоторые из разработанных соглашений не вступили в силу, поскольку отдельные государства вообще отказались их ратифицировать. Соглашения, которые все же обрели юридическую силу (как, например, Брюссельская конвенция 1968 г.), требовали пересмотра и повторной ратификации при вступлении в ЕС новых членов. Сама эта трудоемкая и длительная процедура, а также существенное расширение ЕС привели к тому, что процесс пересмотра Брюссельской конвенции 1968 г. фактически заблокировал применение данного международного соглашения.

Сложившаяся ситуация подтолкнула страны - члены ЕС к модификации процедуры сближения правового регулирования. Важнейшими шагом в этом направлении следует считать нововведения, предусмотренные Амстердамским договором 1997 г., согласно которым Сообщество наделяется компетенцией в сфере МЧП. Указанные положения стали основой для трансформации некоторых соглашений, действующих в рамках ЕС, в регламенты и директивы. Впрочем, едва ли правомерно представлять себе эту работу как простое превращение международных соглашений в акты наднационального права. По сути дела, речь идет о существенном пересмотре всей системы действующих нормативных предписаний, в том числе о повторном обращении к тем проектам, которые в свое время не были реализованы в виде международных соглашений.

Парадоксальность ситуации состоит в том, что важнейший для сферы МЧП договор - Римская конвенция 1980 г. - был заключен вообще за рамками права ЕС. Между тем именно Римская конвенция 1980 г. вполне обоснованно считается одним из основных документов не только по унификации коллизионного права в рамках ЕС, но по сближению права вообще. Она оказала существенное влияние на национальное право многих государств мира, стала образцом при разработке аналогичных соглашений.

Таким образом, выход на новый уровень интеграции предопределил существенные изменения в механизмах формирования единого права в рамках ЕС. Фактически государства-члены отказываются от договорного сближения права как такового. Однако не вполне ясным представляется вопрос о значении и местоположении в праве ЕС международных соглашений по сближению права (как договоров между государствами - членами ЕС, так и договоров со странами, не входящими в ЕС, в том числе универсальных договоров).

В описанной выше системе права ЕС местоположение такого рода соглашений никак не оговорено. Единственным исключением можно считать Конвенцию о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. <1>. В специальной литературе активно обсуждается вопрос о существенном влиянии указанной Конвенции 1950 г. и Протоколов к ней на формирование правового статуса личности, в том числе во многих сферах МЧП.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2001. N 2. Ст. 163.

Более сложным является вопрос о соотношении многочисленных международных соглашений по унификации частного права и правовой системы ЕС. Вполне очевидно, что, решая вопрос о создании единого правового пространства в рамках своего объединения, государства - члены ЕС не могут игнорировать процесс сближения права на универсальном уровне.

Между тем в самое последнее время вопрос о соотношении международного права и правовой системы ЕС получил весьма интересную интерпретацию. Суть ее сводится к следующему. По мнению Ю. Базедова, во-первых, ЕС должно быть предоставлено право присоединяться к международным договорам в качестве их полноправного участника. Это, как полагает Ю. Базедов, позволит лучше координировать участие государств - членов ЕС в международных соглашениях <1>. ЕС уже присоединился к ряду международных унификационных договоров, разработанных под эгидой ООН, Совета Европы и Гаагской конференции по МЧП. Более того, в 2007 г. ЕС наряду с его государствами-членами стал полноправным участником Гаагской конференции по МЧП.

--------------------------------

<1> См.: Базедов Ю. Процесс всеобщей гармонизации частного права и региональная экономическая интеграция: Общий обзор // МЖМП. 2006. N 2(62). С. 190 - 215.

Заметим, что наделение подобным правом интеграционного образования создает весьма специфическую ситуацию. Выступая "единым фронтом" под эгидой ЕС, страны - члены ЕС на этапе разработки договора фактически будут навязывать другим государствам свою позицию по вопросам его содержания. Поскольку разработка соглашения по сближению права всегда сводится к балансу компромиссов, участник, обладающий 27 голосами, всегда будет иметь решающий голос.

Во-вторых, Ю. Базедов полагает, что интеграционные правовые системы должны иметь приоритет перед международным правом, и, следовательно, обязательства государств - членов ЕС по международным договорам будут уступать их обязанностям в рамках ЕС. Видимо, нет необходимости доказывать, что данный подход неизбежно ведет к нарушению принципа pacta sunt servanda, а соответственно, подрыву основ международного права. Кроме того, нельзя не принять во внимание, что в данном случае возникает весьма специфическая коллизия: обязательства членов ЕС по договорам, заключенным в рамках ЕС, приходят в противоречие с их обязательствами по другим международным соглашениям, заключенным за рамками ЕС. В Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 г. предусмотрено, что государство не может ссылаться на положения своего национального законодательства в обоснование невыполнения обязательств по международному договору. Но при этом ничего не говорится о возможности сослаться в подобной ситуации на положения другого международного договора. Видимо, данный вопрос потребует специального разрешения на международном уровне.