II. Наука и техника.

Становление капитализма в России требовало увеличение количество научных работников, новых открытий. Но еще в 1894 г. выдающийся русский ученый (К.А. Тимирязев с горечью отмечал: "Возьмите любую книгу иностранного научного журнала, и вы почти наверняка встретите русское имя. Русская наука заявила свою равноправность, а порою и превосходство"

Самое яркое подтверждение слов Тимирязева - Дмитрий Иванович Менделеев (1834-1907). Семнадцатый ребёнок в семье директора Тобольской гимназии и училищ Тобольского округа. На практике применять химические познания ему доводилось в самых разных отраслях, везде - с успехом. А прославился он вкладом в теорию. 35 лет от роду он объединил все известные химические элементы в Периодическую таблицу. Особенно впечатляет то, что на практике химики получили к тому времени лишь некоторую часть элементов Периодической таблицы. Остальные Менделеев предсказал. Поначалу "чистая абстракция" Менделеева вызвала скептическое отношение. Но к концу 70-х годов, когда исследователи разных стран один за другим стали открывать элементы, свойства которых точно предсказал русский химик, авторитет Менделеева стал непререкаем.
Вот эпизод из 1879 года. После введения чрезвычайного положения петербургский военный генерал-губернатор И.В. Гурко вызвал к себе профессора Петербургского университета Менделеева и начал отчитывать его за "потворство студенческим волнениям". В качестве защитной тактики Менделеев избрал нападение: "Как вы смеете мне грозить?! Кто вы такой? Солдат и больше ничего! В своём невежестве вы не знаете, кто я. Имя Менделеева навеки вписано в историю науки. Знаете ли вы, что он произвёл переворот в химии? Знаете ли вы, что он открыл периодическую систему элементов? Что такое периодическая система? Отвечайте!".

Что такое периодическая система, покоритель турок не знал. Зато Менделеева с его характером на следующий год забаллотировали на выборах в российскую Академию наук. Так Менделеев и остался членом всего лишь девяти зарубежных Академий.

Иван Михайлович Сеченов (1829-1905). Он первым доказал единство и взаимную обусловленность психических и телесных явлений. Ни одно впечатление, ни одна мысль не возникают сами по себе, для этого нужен повод - действие физиологического раздражителя. Сеченов писал, что самые разнообразные переживания, чувства, мысли в конечном итоге ведут, как правило, к каким-то ответным действиям. Своему другу Н.Г. Чернышевскому Иван Михайлович послужил прототипом Кирсанова в романе "Что делать?". В 1863 Сеченов изложил свои взгляды в книге "Рефлексы головного мозга". Цензура немедленно запретила её за материалистические взгляды.

Продолжателем идей Сеченова стал его ученик Иван Петрович Павлов (1849-1936). Он создал учение о безусловных и условных рефлексах. То есть он первый доказал, что рефлексы бывают не только врождёнными, что человеческий мозг сам их порождает, приспосабливаясь к внешним обстоятельствам. На фоне XX (темболее XXI) века Павловская техника выглядит простейшей (он измерял количество слюны, выделяющейся у собак в различных условиях). Но с её помощью Павлову удавалось изучать сложнейшие темы, важные для общественного устройства. Рефлекс свободы и его подавление, подавление болевого рефлекса за счёт воли, необходимость внешней дисциплины для воспитания разума - обо всём этом увлекательно рассказывал сам Павлов. В 1904 Иван Петрович получил Нобелевскую премию.

В практической медицине учение о рефлексах применил Сергей Петрович Боткин (1832-1889). В доме его родителей собирался философский кружок Н.В. Станкевича, часто бывали друзья старшего брата - Т.Н. Грановский, В.Г. Белинский, А.И. Герцен. Дополнив российское образование европейским, он первым в России создал в 1860-1861 годах при своей клинике экспериментальную лабораторию, где производил физические и химические анализы и исследовал действие лекарств (из лаборатории вырос позже Институт экспериментальной медицины). Многочисленные результаты опытов Боткин объединил общей теорией медицины. А именно: он выдвинул положение, что болезни внутри организма развиваются по рефлекторным нервным путям, и чтобы искать способы борьбы с болезнями, надо рассматривать прежде всего центральную нервную систему. Именно Боткин открыл в головном мозге центры, отвечающие за различные физиологические процессы. Направление мировой медицинской науки, ставшее развиваться на основе взглядов Боткина, назвали физиологическим.

Русские исследователи работали почти одновременно с таким столпом западного естествознания, как Чарльз Дарвин. Его "Происхождение видов путём естественного отбора" вышло из печати в 1859.

В России эволюционной проблематикой занимался Илья Ильич Мечников (1845-1916), в 23 года уже ставший доктором зоологии. Вместе с А.О. Ковалевским (1840-1901) Мечников, развивая эволюционную теорию, создал сравнительную эмбриологию. Но прославили его работы по другой тематике - иммунитет. В 1882 Мечников открыл явление фагоцитоза, т.е. процесса поглощения и переваривания клетками организма чужеродных для него частиц (к этому времени он уже вынужден был уехать в Европу, где провёл 27 лет). На этом открытии и основаны методы предохранения людей от инфекции. В 1886 Мечников совместно с Н.Ф. Гамалеей основал первую в России бактериологическую станцию. Именно за счёт массовых прививок, ставших обычным явлением уже в XX веке, удалось перевести смерть малолетних детей в разряд чрезвычайных событий. В 1908 году заслуги Мечникова получили признание в виде Нобелевской премии (совместно с немцем П. Эрлихом).

Один из основателей русской школы физиологии растений - Климент Аркадьевич Тимирязев (1843-1920). Это он показал, что растения выступают "солнечными консервами". Явление фотосинтеза (превращение солнечных лучей в зелёную массу растений) было известно и до Тимирязева, однако механизм его оставался неясен. Лишь в 1961 году американец М. Кэлвин получил Нобелевскую премию за его окончательное раскрытие, Тимирязев же стал одним из его предшественников. Значение Тимирязева - в том, что он распространил закон сохранения энергии на органический мир. Он показал значение фотосинтеза как первоисточника органического вещества и запасаемой энергии, необходимых для жизнедеятельности всех организмов. Наглядные опыты Тимирязев показывал не только в узком академическом кругу, но и для самой широкой публики, охотно приходившей на его публичные лекции.

Основателем русской физической школы считают Александра Григорьевича Столетова (1839-1896). Это он стал инициатором создания Физического института при Московском университете. Мировую известность ему принесло исследование фотоэффекта. Столетов показал возможность применения фотоэффекта на практике. В докторской диссертации "Исследование о функции намагничения мягкого железа" он разработал метод исследования ферромагнетиков и установил вид кривой намагничения. Эта работа широко использовалась на практике при конструировании электрических машин.

В последнее десятилетие XIX века стал известен работавший со Столетовым Пётр Николаевич Лебедев (1866-1912), именем которого назван ныне Физический институт Российской Академии Наук. Его главное достижение - опытное доказательство давления света на газы. Теоретически это обосновал Максвелл, но доказать на практике смог только купеческий сын Лебедев. Проучившись три года в Императорской технической школе, он в совершенстве овладел созданием техники (а для этого опыта был необходим такой вакуум, какого никто, кроме него, достичь не смог). Лорд Кельвин говорил: "Я всю жизнь воевал с Максвеллом, не признавая его светового давления, и вот ... Лебедев заставил меня сдаться перед его опытами". В 1912 Лебедева (вместе с Эйнштейном) выдвинули на Нобелевскую премию. Подобно Столетову, Лебедева тоже нередко называют создателем первой русской научной школы физиков. При его лаборатории действовало семинар, из которого вышло сразу несколько крупных физиков.

Непосредственное практическое значение имели следующие два изобретения. В 1895 году Александр Степанович Попов (1859-1906), сын священника из уральского посёлка, преподаватель физики и электротехники в двух училищах Кронштадта, выступил в Русском физико-химическом обществе. Он сделал доклад об использовании электромагнитных волн для передачи сигналов на расстояние. К этому времени уже почти две трети века существовал электрический телеграф, и Россия привыкла узнавать новости "по проволоке". Отныне можно - без проволоки. Вот почему 7 мая в России отмечают день радио. Русский физик Попов заложил основу современной сотовой связи.

Всему миру стало известно имя Павла Николаевича Яблочкова (1847-1894). Он прославился созданием электрических ламп. В отличие от других знаменитых российских учёных, он не имел университетского образования. Однако уже в 26 лет выпускник инженерного училища открыл мастерскую физических приборов. В 1875 году он изобрел "электрическую свечу" - первую модель дуговой лампы без несовершенного регулятора. (Угли в ней помещались параллельно друг другу и разделялись слоем изолирующего вещества каолина. По мере сгорания углей каолин испарялся, дуга же продолжала гореть). Для постановки дела на промышленную основу изобретателю пришлось уехать в Париж. И уже в 1878 году в большом парижском магазине "Лувр" двадцать две дуговые угольные лампы переменного тока - "свечи Яблочкова" - заменили 200 газовых рожков. В том же году изобретение Яблочкова произвело фурор на Всемирной выставке в Париже. Очень скоро "русский свет" озарил городские улицы, магазины и театры многих стран. Во Франции, Великобритании, США появились компании по его использованию. Лишь после зарубежного признания Яблочков вернулся, чтобы создать в Петербурге "Товарищество электрического освещения" и электромеханический завод. По мнению академика Н.П. Петрова, "свеча Яблочкова дала электротехнике такой же сильный толчок на пути разнообразнейших практических применений электричества, какой паровая машина Уатта дала применениям пара в промышленности".

Ещё одно выдающееся техническое изобретение - самолёт. Первый российский самолёт, доведённый до стадии лётных испытаний, изобрёл и изготовил морской офицер Александр Фёдорович Можайский (1825-1890) (в 1886 году, уже уйдя со службы, он получил звание контр-адмирала). Летать на воздушных шарах люди научились давно, но как должен выглядеть летающий аппарат тяжелее воздуха - оставалось неясным. Всерьёз обсуждалось предположение о машине, которая махала бы крыльями, подобно птице. В общем, проект, представленный Можайским в конце 70-х годов, одобрения правительственной комиссии не получил. Изобретатель построил самолёт за свой счёт. Первое испытание состоялось в 1882 году; после каждой неудачи Можайский доделывал машину, однако довести её до готовности не успел: умер

По-видимому, случай Можайского - самый досадный эпизод с точки зрения приоритета национальной науки и техники на мировом уровне: до победы не хватило совсем немного. Во всяком случае, именно первенство изобретения самолёта наши публицисты часто оспаривают у американцев. По-видимому, братья Райт действительно не придумали ничего принципиально нового. И всё же их самолёт первым в 1903 году взлетел и сел самостоятельно.

Но уже за двадцать лет до этого начала развиваться отрасль науки, без которой невозможно авиастроение XX века - аэродинамика. Её отец - Николай Егорович Жуковский (1847-1921). Выпускник МГУ, теоретик по образованию, он всю жизнь стремился к решению прикладных, инженерных задач. Уже в 1880-х годах отчётливо обозначилось направление его работ. Теоретические расчёты полётов сочетались у Жуковского с практическими опытами по движению тел в воздухе. Именно Жуковский рассчитал и экспериментально доказал влияние формы крыла на величину

Тематически близко к расчётам Жуковского подходят работы Софьи Васильевны Ковалевской (1850-1891). Значение её работ увеличивается тем, что помимо препятствий чисто научных и финансовых, ей приходилось преодолевать отношение к женщине как домохозяйке. Из русских женщин она первая стала профессором. Правда, не на родине. Для начала она 19-ти лет уехала учиться в Гейдельбергский университет. Занятия математикой, начавшиеся здесь, приведут её через 18 лет к победе на открытом конкурсе Французской Академии Наук (работа связана с решением задачи о вращении твёрдого тела). Однако в России ей предлагали только место учительницы арифметики. Это не устраивало решительную женщину, накануне падения Парижской Коммуны не побоявшуюся приехать в Париж (муж её сестры сражался в рядах коммунаров, сама же Ковалевская сочинила вскоре социалистический роман "Нигилистка"). Очередной петербургский чиновник в очередной раз отказал Ковалевской в работе, заявив, что преподаванием всегда занимались мужчины, и не надо никаких нововведений. Она бросила ему на прощание: "Когда Пифагор открыл свою знаменитую теорему, он принес в жертву богам 100 быков. С тех пор все скоты боятся нового". Последние 6 лет своей жизни Ковалевская преподавала в Стокгольмском университете. Российская Академия Наук приняла 40-летнюю Ковалевскую в число своих иностранных членов - за год до смерти.

Дальше (точнее, выше) всех изобретателей пошёл Константин Эдуардович Циолковский (1857-1935) - основоположник теории межпланетных сообщений Сын лесничего, школьный учитель в Калуге, с детства почти глухой и всего добившийся самоучкой. За самостоятельные научные работы уже в 1890-е годы его избрали членом Русского физико-химического общества. После знакомства с Жуковским Циолковский стал заниматься механикой управляемого полета, спроектировал управляемый аэростат (позднее названный дирижаблем). Но ему было тесно на Земле. Уже в 1903 году он издал книгу, доказывая, что единственный аппарат, способный совершить космический полёт - ракета. Всю оставшуюся жизнь Константин Эдуардович разрабатывал теории ракет и жидкостного ракетного двигателя. Он первый решил задачу посадки космического аппарата на поверхность планет, лишенных атмосферы. Формула Циолковского - сколько нужно взять топлива в ракету, чтобы получить нужную скорость (масса ракеты меняется при сгорании топлива) - и связанное с ней число Циолковского лежат в основе расчета движения ракет. Без использования многоступенчатых ракет, предложенных им, до сих пор был бы невозможен ни один полет за пределы атмосферы Земли. Ему же принадлежит разработка принципа движения на воздушной подушке, воплощённого только много лет спустя, и ещё множество разных высказанных между прочим догадок, каждой из которых хватило бы, чтобы войти в историю науки.

Физические размышления Циолковского привели его к собственной философии. Её обычно именуют космизмом. ("Судьба существа зависит от судьбы Вселенной. Поэтому всякое разумное существо должно проникнуться историей Вселенной. Необходима такая высшая точка зрения"). Циолковский остался в истории не как философ, а как основоположник космонавтики. Но философские взгляды - необходимый венец его мыслительной и практической деятельности.

Другой пример разносторонности и широты мышления являет Владимир Иванович Вернадский (1863-1945). Сын петербургского профессора политической экономики и статистики, он начинал как химик, а прославился больше своими философскими взглядами о необходимости жить в гармонии с природой. Как химик Владимир Иванович первым отметил огромную роль живого вещества (растительных и животных организмов и микроорганизмов) в расположении на Земле химических элементов. Он заметил, что некоторые организмы способны накапливать железо, кремний, кальций и другие элементы и могут участвовать в образовании месторождений их минералов. В итоге Вернадский создал новую отрасль науки - геохимию.

Изучая роль живых организмов в жизни планеты, Вернадский пришел к выводу, что весь атмосферный кислород - продукт жизнедеятельности зеленых растений. Это вывело его на проблемы охраны окружающей среды. Именно Вернадского рассматривают в качестве основоположника современные российские экологи (фонд имени В.И. Вернадского). Свои обобщающие мысли Вернадский сформулировал в учении о биосфере (сфере деятельности живых организмов). Вернадский чётко поставил вопрос о том, что биосфера по мере развития человеческого общества переходит в ноосферу ("сфера разума"), существование которой зависит от разумного взаимодействия

Таким образом, точные науки во второй половине XIX века достигли в России значительных успехов и вышли на философские вопросы планетарного масштаба. Не отставали и гуманитарии. Интерес к истории, по обыкновению возрастающий к исторических переломах, вылился в появление 29-томного сочинения Сергея Михайловича Соловьёва (1820-1879) "История России с древнейших времён" (с 1851 по 1879 каждый год - по тому). "История" Соловьёва - это одновременно фундаментальный научный труд и подведение итогов целого этапа развития исторической мысли. И если Карамзина (автора предыдущего такого же труда) Пушкин назвал последним летописцем, то многотомник Соловьёва засвидетельствовал: летописание в России сменилось исторической наукой. Отказавшись от карамзинского подхода к истории как к череде царей, он изучал историю государства (одновременно подчёркивая объективные причины, направляющие развитие государства). Но главное - он сделал своё изложение сугубо научным. Если Карамзин писал свою "Историю", чтобы оправдать царей, то Соловьёв - чтобы показать, что происходило на самом деле. "Историю" Соловьёва читали далеко не только историки, но все образованные люди того времени. Однако сейчас его имя известно в основном специалистам.

Гораздо более известен ныне ученик Соловьёва - Василий Осипович Ключевский (1841-1911). Ключевский отказался от мысли освещать историю по царствованиям, выдвигая на первый план объективные процессы (всестороннее развитие общества). "Цари со временем переведутся. Это мамонты, которые могли жить лишь в допотопное время". Но главная заслуга Ключевского - популяризация научной истории. Тщательно сформулированные лекции Ключевского в конце концов оказались изданы и до сих пор служат при подготовке к экзаменам. Живое изложение, в котором (в отличие от Соловьёва) оставлены только самые важные факты, сочетается с научным подходом и умением увидеть лес за деревьями.

В 1861-1866 годах вышел из печати словарь Владимира Ивановича Даля (1801-1872). Сын перебравшегося на русскую службу немца, флотский офицер, затем однокурсник Н.И. Пирогова по медицинскому факультету Дерптского университета, отличный военный врач, с 1838 - член-корреспондент Петербургской Академии Наук по отделению естественных наук, друг Пушкина, автор сказки "Курочка Ряба" и многих рассказов, - уже этого хватило бы на несколько достойных биографий. А он, кроме того, всю жизнь собирал и изучал русские слова и поговорки. Его словарь переиздаётся и по сей день. Помимо чисто филологического значения этого богатейшего материала, стоит отметить и общественную сторону: Даль изучал именно народный язык, призывая образованную публику поучиться у простых людей.

Занимаясь языком на досуге, Даль остался великим одиночкой. Научную школу исследователей старославянского языка и древнерусской литературы основал современник Даля - Измаил Иванович Срезневский (1812-1880). Он немало путешествовал по славянским землям - Чехии, Моравии, Силезии, Лужицам, Далмации, Хорватии, Славонии, Сербии, Галиции, Венгрии. Изучал местные говоры, собирал песни, пословицы и другие памятники народной словесности. Его "Мысли об истории русского языка" заложили основы исторического изучения русского языка. Появление нового научного направления стало настолько явным, что началось издание журнала "Известия Императорской академии наук по отделению русского языка и словесности". Уже после смерти Срезневского его ученики начали издавать задуманные им материалы для словаря древнерусского языка.

Впечатляясь успехами отдельных крупных учёных, надо иметь в виду, что российская наука в это время - не набор талантливых исключений. Число научных и специальных периодических изданий с 1855 до конца века выросло с 60 до 500.

Показательна (не только для оценки научной системы) общественная инициатива, проявившаяся в области наук. В 1872 действовало уже более 20 научных обществ, большей частью возникших при университетах во 2-й половине XIX в. (Русское химическое общество, Русское математическое общество, Русское исторической общество). Обычным делом стали всероссийские съезды естествоиспытателей, врачей, юристов и т.п. отраслевые научные собрания. Университеты выступали самостоятельными центрами развития науки. Таким образом, несмотря на отличную от Запада роль Академии Наук, российская научная система допускала значительную автономию исследователей и в целом больше напоминала западную, чем советская.

Целый ряд открытий, в которых русские учёные оказались первыми, не означает, что российская наука в этих отраслях продвинулась явно дальше западной, а в остальных, напротив, отстала. Гёте как-то сказал, что наука есть растение, развивающееся независимо от тех лиц, которые занимаются изучением его; его бутоны срывает тот, кто вовремя подвернется, когда этот бутон расцвел. И Менделееву, и Попову, и другим учёным приходилось отстаивать своё первенство перед иностранцами, которые двигались в том же направлении независимо от них. Кто-то и проигрывал в этой гонке (как то случалось дважды с Бородиным). Но несомненно, что русские учёные оказались в первой шеренге "срывающих бутоны". И это действительно доказывает, что русская наука вышла на мировой уровень.

Литература

Особенность литературы - её теснейшая из всех видов художественного творчества связь с общественной жизнью. Эта взаимосвязь обусловила и развитие литературы с точки зрения внутренней логики процесса. Вторая половина XIX века в русской литературе - расцвет реализма. Как и в живописи, реализм пореформенной России вытекает из предыдущей эпохи. Основоположниками его считаются Пушкин, Лермонтов, более явно - Гоголь, то есть - вторая половина 30-х годов (Достоевский: "Все мы вышли из гоголевской "Шинели""). Некоторое отличие литературы - личная (а не только идейная) преемственность двух эпох. Умы и сердца читателей 60-х годов покоряли те, кто зарекомендовал себя ещё во второй половине 40-х.

В 1847 году вышли из печати "Записки охотника". Их автор - Иван Сергеевич Тургенев (1818-1883) - уточнял, что в "Записках" ставил целью напасть, как можно сильнее, на главного врага народов России. "В моих глазах враг этот имел определённый образ, носил известное имя: враг этот был - крепостное право". В 40-х годах вышел на сцену с антикрепостническими стихами Н.А. Некрасов. Ещё до каторги (в 1846) успел опубликовать первую повесть ("Бедные люди") Фёдор Михайлович Достоевский (1821-1881). В 1847-48 появились первые повести М.Е. Салтыкова-Щедрина, высланного за эти сочинения в Вятку.

Их не назовёшь публицистами. Тот же Тургенев прославился романами о любви ("Ася", "Первая любовь" и другие), которые вовсе не имеют общественно-политической подоплёки. Но время и место действия превращали каждого мастера слова в общественного деятеля. "Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан!" (Некрасов).

Не обязательно было открыто призывать читателей к чему-то; само изображение действительности всякий раз будоражило общественное мнение и вызывало острое обсуждение. По существу, русская классика - это кинохроника пореформенной России. Постижение отечественной истории едва ли возможно без этих работ. Десятки статистических таблиц о постепенном обезземеливании пореформенного дворянства не заменят образа Обломова из одноимённого романа Ивана Александровича Гончарова (1812-1891), вышедшего в 1859 году (под занавес века его дополнит менее утрированный "Вишнёвый сад" А.П. Чехова). Исследования, доказывающие мрачное положение крестьянства даже после отмены крепостного права, предвосхитил Николай Алексеевич Некрасов (1821-1878) в стихотворной поэме "Кому на Руси жить хорошо" (1866-1876). Народническое движение проще понять, предварительно прочитав "Отцы и дети" Тургенева (1862).

Любопытно отметить, что Некрасов остался едва ли не единственным поэтом пореформенной России. Пушкин и Лермонтов гремели в николаевской России; XX век дал целую плеяду "серебряного века". Удельный вес поэтов-лириков в литературе второй половины XIX века несравненно меньше: Ф.И. Тютчев, А.А. Фет. Чем объяснить это, кроме влияния времени?

Но вернёмся к прозе. Вообще, Тургенев - один из авторов, оказавших исключительное влияние на современников. Говорят даже о картинах на "тургеневские" темы как особом явлении в живописи. В числе авторов таких картин исследователи Тургенева называют Ивана Крамского ("Осмотр старого дома", 1873-1880), В.М. Максимова ("Все в прошлом", 1889), Василия Перова ("На могиле сына").

Видимо, причина такого влияния - широта тематики его романов. Здесь и лирические работы о любви, и портрет нового поколения в "Отцах и детях", и сочинения, посвящённые революционерам - "Дым" (1867) и "Новь" (1877).

Единственный, кто превзошёл Тургенева по воздействию на современников - Николай Гаврилович Чернышевский (1828-1889). Связь литературы с жизнью на его примере видна лучше всего: "Что делать?" (1863) - сочинение в большей степени политическое, чем художественное. Его автора немедленно отправили в Сибирь на долгое умирание, но и после этого молодёжь не один год пыталась создавать артели по Чернышевскому. Будущие народники не просто одобрили "Что делать?"; они приняли роман в качестве практического руководства.

Работы на политическую злобу дня создавали и другие авторы. "Бесы" Достоевского (1872) - плод впечатления от громкого дела Сергея Нечаева и его "Народной расправы". Достоевский, сам в прошлом почти революционер (осуждён по делу петрашевцев), к концу жизни перешёл на правый политический фланг. Впрочем, независимо от согласия читателя с его философией романы Достоевского (известнейшие - "Идиот", 1868; "Братья Карамазовы", 1880) представляют собой зарисовки с натуры, полезные для лучшего понимания действительности.

Если Достоевский специализировался на работах философской направленности, то коньком Михаила Евграфовича Салтыкова (псевдоним - Н. Щедрин; 1826-1889) стала сатира. Родовитый дворянин, едва не четверть века он провёл на высоких должностях в губернском управлении (и был-таки уволен в чине действительного статского советника, что соответствует из военных чинов генерал-майору). Салтыков-Щедрин отлично знал подноготную государственного управления, которое и стало объектом критики в его "Истории одного города" (1870). Впрочем, сатирическое острие этой работы направлено не только против власти, но и против общества, позволяющего этой власти вести такую политику. Столь же отчётливо это направление критики проводится в коротких рассказах Салтыкова-Щедрина, принёсших автору не меньше известности и не меньше цензурных хлопот, чем история города Глупова..

В те же 60-е годы снискал славу Лев Николаевич Толстой (1828-1910). Его самое известное сочинение "Война и мир" (1867-1869) посвящено, правда, не современности, но тоже – обществу. Как Тургенев и Достоевский "фотографируют" общество второй половины XIX века, так Толстой даёт зарисовку первой половины столетия.

Бурные события эпохи не оставили в стороне и его: на протяжении 80-90-х годов у Толстого сформируется собственное мировоззрение, и он не побоится вступить в открытое противостояние с государственной идеологией. Вскоре после выхода романа "Воскресение" (1899) он будет отлучён от церкви - впрочем, его усадьба "Ясная Поляна" по-прежнему останется местом паломничества всех желающих приобщиться к великому современнику.

Время влияло не только на содержание литературных произведений, но и на форму. В 80-90-е годы XIX века жанр романа отошёл на второй план. Жизнь ускорялась; новые авторы приобретали известность за счёт небольших произведений - рассказов и повестей. Известнейший из писателей, выдвинувшихся в 80-е годы - Антон Павлович Чехов (1860-1904). Литературную деятельность он сочетал с университетской учёбой, а затем с работой уездного врача. Помимо коротких рассказов, выдержанных в сатирическом стиле, Чехов известен несколькими пьесами, а ещё - поездкой на Сахалин, остров сосланных в каторжные работы. Чеховское описание местной жизни ("Остров Сахалин", 1893) вызвало такой резонанс, что столичным ведомствам пришлось посылать на Сахалин специальные ревизии (местом ссылки Сибирь перестала быть в 1901 году).

Начиная со второй половины 80-х годов, (по возвращении из сибирской ссылки) приобрёл известность Владимир Галактионович Короленко (1853-1921). Помимо сочинения рассказов, он зарабатывал журналистикой и активно участвовал в жизни общества. Он помогал голодающим в 1892 году; его усилиями удалось добиться справедливого решения по сфабрикованному полицией обвинению группы крестьян-удмуртов в ритуальном убийстве ("Мултанское дело" 1892-1896).
Рассказы Короленко - не сатира. Скорее, его можно назвать продолжателем Достоевского (и предшественником Максима Горького). Изображая жизнь бедных людей (зачастую - оказавшихся на дне общества), Короленко подводит к мысли, что в конечном счёте за каждого из граждан отвечает общество в целом. Эта тема станет особенно насущной в начале XX века, когда громко заявит о себе новая общественная сила - пролетариат, почти полностью оказавшийся в положении отверженных.

Так заканчивался "золотой век" русской литературы. Заканчивалось время, когда авторы стремились высказаться по общественным вопросам. Оно сменилось временем индивидуализма, стремлением подняться к звёздам в узком кругу избранных. Наступал "серебряный век".

Театр

Русский театр второй половины XIX века - это эпоха Островского. Правда, прославиться Александр Николаевич Островский (1823-1886) успел ещё в Николаевское время. (Стоило ему в 1850 году опубликовать пьесу "Свои люди - сочтёмся!", как текст запретили, автор попал под надзор полиции). Но главное - не даты, а содержание. Россия Грибоедова, при всей критичности автора по отношению к героям, - Россия дворянская. Россия Островского, происходит ли действие в городе или в деревне, - уже не дворянская. Пьесы наполнены купцами, слугами, хитрыми мошенниками, крестьянами; в конце концов, и дворянами - которые, однако, воспринимаются как господа лишь постольку (настолько), поскольку у них есть деньги. Россия новая, капиталистическая.

Раскрывая том Толстого, читатель начала XXI века как будто заходит в музей: французские разговоры, шорох бальных платьев, звон офицерских шпор... У Островского - жизнь, простая и беспринципная, как будто за окно выглянул. Мучиться в поисках сюжета не приходилось: вырос он в Москве, в купеческой среде. Отец занимался частной судебной практикой, да и сам Александр, оставив юридический факультет университета, восемь лет служил по судебной части. Даже пьесы со счастливой, вроде бы, развязкой ("Лес") не оставляют безмятежного впечатления. А у Островского не редкость и трагический исход: "Гроза",Бесприданница", "Таланты и поклонники".

Судя по восприятию пьес Островского современниками, они действительно стали качественно новым этапом в развитии театра. Многих смущало, что персонажи Островского - не образец для подражания. Если и есть в пьесе Островского "правильный" герой, то он всё-таки не задаёт правила игры. Одним словом, возникало ощущение, что автор переборщил, стремясь показать изнанку жизни. Одни не хотели её исправлять, другие не хотели себе признаться, что не знают, как это сделать. Именно из-за "грязи" возражал против постановки Островского Михаил Щепкин - тот самый, кто всю жизнь старался сделать пьесу похожей на жизнь.

Напрашивается аналогия с последним десятилетием XX века. С начала 1990-х на экраны телевизоров хлынул поток художественных фильмов, показывающих, как всё плохо в современной России (проституция, наркомания, бандитизм... Они воспринимались скорее положительно, наподобие разоблачительных информационных передач. Во второй половине десятилетия общим местом стало недовольство "засильем чернухи", и "чернуха" сменилась комедиями или боевиками с "хэппи-эндом". Можно ли сказать, что отторжение фильмов начала 90-х и неприятие Островского - явления родственные? И другой вопрос. Те фильмы ушли и не возвращаются, а Островский насущен и поныне, и до сих пор в репертуаре драмтеатров. Чем объяснить разницу в долгожительстве?

Вернёмся в век XIX-й. Как бы ни были хороши пьесы Островского, они могли иметь театральный успех только в случае удачной игры актёров. Встречаясь с актёрами, участвуя в репетициях, Островский убеждался, что мало кто из них вкладывает душу в свои роли; большинство же просто отрабатывает ничтожное жалование или удовлетворяет запросы невзыскательной части публики. Не один год драматург донимал власти проектами реформирования системы драмтеатров. Первой задачей он выдвигал установление серьёзного репертуара (пусть и с возможной потерей в кассовых сборах).

Более масштабной - создание национальной театральной школы, выпускники которой занимались бы актёрской работой как искусством, а не как постылым ремеслом. Помочь ему сделать это мог бы пост заведующего репертуарной частью московских театров. Но его Островский получил лишь за несколько месяцев до смерти.

Чем более серый фон составляли среднестатистические актёры, тем более ярко выделялись на нём одарённые исключения. Десятилетия оставалась кумиром театралов Мария Николаевна Ермолова (1853-1928). В первой половине 1870-х она появилась на сцене Малого театра - одного из двух главных театров страны, причём из этих двух - наиболее независимого (того, где блистал Щепкин). В считанные годы она добилась такого авторитета, что в тяжёлые для либеральных претензий 1880-е ей удавалось даже добиваться отмены цензурных запретов на некоторые спектакли. Так было с "Орлеанской девой": спектакль про народную героиню Жанну Д'Арк вызывал подозрения цензоров насчёт тайного смысла его постановки.

Властная и аристократичная Ермолова играла в основном роли трагические и героические. Знаменитость пришла к ней после постановки в 1876 году пьесы Лопе де Вега "Овечий источник". Здесь она сыграла крестьянскую девушку, поднимающую народ на восстание против помещика - чем вызвала реакцию столь же бурную, сколь и разнополюсную, у властей и у студентов (двумя годами ранее началось хождение в народ). А в 1881 году, вскоре после казни первомартовцев, в пьесе "Корсиканка" она сыграла роль Гюльнары, убивающей деспота. Власти отреагировали: первая постановка "Корсиканки" оказалась и последней. Не случайно при советской власти Ермолова первой получила звание народной народной артистки республики.

Более трагично - прямо как в пьесе - сложилась судьба другой талантливой актрисы. Пелагея Антипьевна Стрепетова (1850-1903) росла в бедной нижегородской семье и страстно хотела играть в театре. В 15 лет она наконец пошла по стопам матери. В течение ближайших нескольких лет вела типичную жизнь провинциального актёра - приходилось играть десятки ролей в год, самых разных и без права выбора. Тем не менее, в каждую из сотен своих ролей она вкладывала всю свою кипучую природу. "Играла она нервами, - вспоминал один из её партнеров, - тратила столько сил, столько физического напряжения, что иногда расходовала себя на втором, на третьем акте и, уже совсем разбитая, доканчивала пьесу. На другой же день она вновь отдавалась делу с таким же самопожертвованием". Зато она получила признание в провинции, а в 1873 году покорила Москву. Вершина славы Стрепетовой - 1881 год: договор с ней подписывает дирекция самого Александринского театра - а это второй (наряду с Малым) центр театрального искусства всей России. Но здесь Стрепетова пришлась не ко двору.

Своей кипучестью она нарушила спокойное течение жизни в театре, куда езживал сам император, да и вообще подбиралась публика великосветская, склонная к умеренности (и труппа соответственная). Стиль жизни Стрепетовой можно было принять или отвергнуть (вместе с ней самой); приручению она не поддавалась. Если бы тридцатью годами ранее прозвище "неистовый" не приклеилось к имени Белинского, оно должно было бы стать.