Жестокий или милосердный?

Характерной и удивительной особенностью любой крупной религии (буддизм не входит в их число, религией вовсе не являясь) является странное сочетание крайне миролюбивых и крайне агрессивных элементов. Сочетание несочетаемого. Эдакий кентавр. Эта особенность религиозных «священных» текстов служит надежным убежищем проповедников: «смотрите, какой мой бог добрый! Ну вот же, смотрите (тыкая пальцем в некий абзац «священного» писания и неловко прикрывая локтем, предплечьем и пальцами соседние абзацы). А вот еще тут – смотрите же (открывает книгу на заранее помеченном месте), нет, нет! – туда не смотрите, вот, сюда.»

Избитый пример – Нагорная проповедь. Доросло ли современное человечество до деклараций, размещенных в этом тексте полторы-две тысячи лет назад? Разве что в качестве деклараций, да и те мало кто может произнести от своего лица, не опасаясь немедленного уличения в двуличии. Примеров неслыханной жестокости в Ветхом и Новом Завете перечислять, наверное, не надо – если лень искать самому, их описание можно найти в разных книгах. Чего стоят призывы убивать за супружескую неверность, гомосексуализм, непослушание родителям? А пример «святого поведения», заключающего в том, что случайно зашедший гость (мужчина, конечно) берется под безусловную защиту, а дочь-девственница выдается в качестве отступного толпе соплеменников для жестокого группового изнасилования?

Коран совмещает в себе призывы к прощению глупцов, не понимающих, что ислам – истинная религия, с призывами к сверхчудовищным жестокостям.

Вопрос не в том – как так получилось. Как это получилось – вполне понятно. Священные тексты компилировались сотни лет разными (далекими друг от друга во всех смыслах) людьми в соответствии со своими интересами, и получившийся винегрет закономерен. Вопрос в другом – как так получилось, что получившийся конгломерат категорически противоречащих друг другу идей и призывов сцементировался в итоге в крепкую единицу, в ядро религии? Возникает ассоциация с процессом термоядерного синтеза. Если протон придвинуть поближе к другому протону, то в силу одноименности электрического заряда они должны разлететься со страшной силой. Взрыв «атомной бомбы» - это высвобождение не «атомной», а именно электрической энергии – одноименно заряженные протоны раздвигаются друг от друга на расстояние, на котором удерживающая их вместе сила (она называется «сильным взаимодействием») резко ослабляется, и сила электрического отталкивания разбрасывает их в стороны. Должен и здесь быть некий эквивалент «сильному взаимодействию», который удерживает столь несовместимые идеи и призывы вместе.

Я думаю, что нашел простое объяснение этому удивительному явлению. Обратите внимание – христианство начала века – религия рабов, униженных, подавленных. У них нет сил изменить свой быт, но у них есть возможность изменить позицию уверенности! Когда я обращаю внимание на исключительную агрессивность соотечественников, мне нередко приводят такое возражение: «ну ты посмотри, как нам тяжело жить – всего мало, зарплаты мало, вещей мало». А я возражаю, указывая на непальские народности, живущие в гималайских горах в условиях невероятной нищеты. Их имущество – глинобитная хижина, огород с рисом и кукурузой и бамбук. Может они просто не знают, что есть жизнь более комфортная? Да нет, знают. Мимо них ходят европейские туристы, и обслуживающие их непальские владельцы гэстхаузов, портеры, гиды чрезвычайно богаты по их меркам. И что? Мало где не планете вы найдете столь же улыбчивых, открытых, незлобивых людей. Сходите, проверьте сами, это просто – самолетом в Катманду, затем самолетом же в Покхару, такси до Биретанти, где начинается (или кончается) трек вокруг Аннапурны, далее пешком по трекинговой тропе – виды Гималаев красивые невероятно. Сделайте несколько шагов в сторону от тропы – посетите близлежащее богом забытое поселение – и проверьте мое утверждение и поймите – дело не в имуществе и чем-то еще. Счастья как такового не бывает – бывают счастливые люди, то есть люди, которые уверены в том, что их жизнь хоть трудна, но прекрасна.

Первые христиане нашли в своей религии утешение, они создали уверенность в том, что их страдания предназначены им свыше, являются испытанием, за которым последует награда (после смерти, конечно). Сострадание к угнетателям – именно то, что позволяет рассматривать свою жизнь как подвиг. И все это хорошо стыкуется с новой этической системой, в которой в качестве высшей добродетели признается любовь, жертвенность ради идеалов любви и тому подобное. Конечно, дело тут явно не ограничивается чисто прагматическими вопросами. Тот, кто составил тексты, и в наше время являющиеся образцом для подражания, конечно был незаурядным человеком, который мог испытывать озаренные восприятия, но я сейчас хочу сказать о том, что как христианство, так и ислам в самом начале своего развития были религиями миролюбивыми, или, как минимум, значительно более миролюбивыми, чем все те культы, что существовали рядом. Вокруг этих религий формировался круг наиболее прогрессивных людей, стремящихся (в большей степени, чем другие) к довольству, добрососедству, миру, созиданию, дружественности. Но что произошло потом? Реакционное окружение таким культом осталось недовольно. Если сборщик грабительских податей станет испытывать сострадание (то есть чувство жалости и дружественности) к тому, которого он, фактически, должен ограбить – много он насобирает? А как воевать, если твои солдаты испытывают сострадание к солдатам и гражданам противника? Все рушится! Власть утекает сквозь пальцы.

Даже если описанный мною сценарий неверен, и все на самом деле было иначе, это не имеет значения, так как несомненно одно: возникший миролюбивый культ должен был рано или поздно столкнуться с культурами агрессивными, подавляющими. Некоторое время можно, конечно, было пробавляться лозунгами типа «ударили по левой щеке – подставь правую», напоминающую басню про зеленый виноград, но первые верующие все-таки не с неба спустились – они были продуктом собственной эпохи, и они хотели защищаться и стали это делать. Защищаться от убийц, убивать в ответ, при этом испытывая сострадание к противнику… чтобы добиться такого искусства, требуется твердое желание сделать это, эффективная практика и упорство и решительность в следовании ей. Даже сейчас на это способны считанные единицы людей, и поднять на сопротивление большие массы людей под таким знаменем было попросту невозможно. Перед верующими оставался простой выбор – отодвинуть в сторону пацифизм и начать воевать – то есть проявлять и культивировать агрессию к врагу. Священные тексты потребовали дополнений, и они появились. Ненависть – штука более заразная, чем туберкулез. Нельзя быть чуть-чуть беременной, нельзя и быть «дозировано-ненавидящим». Ненависть быстро выскальзывает за установленные ей пределы, особенно в условиях, когда война идет непрерывно. Война требует сплоченности, и если сын, вместо того, чтобы послушать отца и идти на войну с «неверными», лежит на печи – он предатель, отступник. Чтобы защитить нарожденную религию, такие проявления должны быть устранены, община должна крепнуть, если не хочет быть уничтоженной. Так возникает требование наказывать за непослушание родителей, затем оно усиливается и расползается. Возникает парадоксальная ситуация: для защиты веры, призывающей к любви, оказывается необходимо культивировать ненависть, иначе еще более агрессивное и ненавидящее окружение тебя сожрет. Живущие сейчас мировые религии победили. Сколько их вымерло – кто знает, но эти – выжили, но это Пиррова победа. А другой и быть не могло!

Защитники религии ссылаются на «доброе начало», заложенное в ней, а противники столь же обоснованно указывают, что злого начала там если не больше, то уж никак не меньше. Но послушайте, времена изменились! Время течет быстро, а в последние 200 лет – особенно быстро. То, что было нормальным или даже прогрессивным сто лет назад, сейчас воспринимается как чудовищное средневековье. Ну мыслимо ли это – кивать на тексты, написанные тысячи (!!!!!) лет назад, и объявлять все без исключения написанное там вневременной ценностью? Согласитесь ли вы с тем, что Гитлер – крайне аморальная личность? Думаю, да. Отдаете ли вы себе отчет в том, что судите его сейчас, в то время как его преступления против человечности были совершены 65 лет назад, а его мировоззрение формировалось и вовсе 90 лет назад? Вы отдаете себе в этом отчет? Еще раз процитирую Ричарда Докинза:

«В утопическом романе Герберта Уэллса "Прозрения", в котором он описывает свое представление о прекрасном будущем, он пишет: «Как будет Новая республика обращаться с низшими расами? С чернокожими, с желтой расой? С евреями? С сонмами черных, коричневых, грязно-белых и желтых людей, не нужных в новом, точно отлаженном мире? Что ж, жизнь — это жизнь, а не богадельня, и, полагаю, придется от них избавиться... Что же касается системы нравственности граждан Новой республики — системы, которой суждено господствовать над мировым государством, она будет устроена так, чтобы способствовать распространению самого лучшего, эффективного и прекрасного, что есть в человечестве, — красивых, сильных тел, ясных, светлых умов... До сих пор, во избежание воспроизведения убожеством убожества, природа использовала при организации мира свой метод... смерть... Люди Новой республики... получат идеал, ради которого стоит совершать убийство.

Это было написано в 1902 году, а сам Уэллс считался прогрессивным деятелем своей эпохи.»

Вы и теперь будете утверждать, что Гитлер – отвратительная личность? Произнеся это, будучи честным человеком, вы должны добавить: отвратительными людьми являлись и Герберт Уэллс, и все те, кто разделял его взгляды, кто принимал участие в их формировании (то есть вообще почти все). А рабство – разве не отвратительное явление? Кто скажет сейчас «нет» в ответ на этот вопрос? Значит, отвратительными мерзкими людьми были и Джордж Вашингтон, и Томас Джефферсон, которые имели рабов. Линкольн – само собой отвратительный человек, так как семья его жены имела рабов, и он с этим мирился. Понимаете? Что-то не складывается, получается глупо. Рассуждая таким образом, мы вовсе теряем возможность рассуждать – все прошлое становится одноцветным – мрачным, темным, отвратительным. Я уж не буду сейчас распространяться на тему древнегреческих и древнеримских мыслителей, философов, прогрессивных деятелей (томики с произведениями которых стоят на полках у многих любителей мудрости), которые не видели ничего дурного в том, чтобы открыто заниматься сексом с несовершеннолетними мальчиками.

Рассуждать мы можем тогда, когда можем различать. Разговоры об истории становятся пропагандистской дубиной, если мы забываем о том, что каждой эпохе присуще свое представление о «добром» и «правильном», и то, что еще пятьдесят лет было прогрессивным, сейчас отвратительно. И это замечательно. Это и означает, что мы не стоим на месте. Еще сто лет назад животный мир был не более, чем «дичью». Подстрелить «дичь» просто так, ради забавы – прекрасное, полезное времяпрепровождение, будь то слон или жираф или кит. Сейчас все изменилось. Норвежцы, к примеру, заявляют нам с высокомерием, что охота на детенышей тюленей («бельков») – исконный промысел, часть их «культуры». Они тоже говорят о «культуре» как о чем-то застывшем на века. И плевать они, норвежцы, хотели на мировое сообщество – они убивали, убивают и будут убивать этих беспомощных игривых существ. Однако кое что изменилось – изменился мир, в котором они живут, и этот мир относится с осуждением и презрением к таким забавам. И когда жители Гренландии, высокомерно кивая на свою «культуру», ради забавы зверски убивают сотни дельфинов (у них, видите ли, праздник совершеннолетия мужчин, и каждый, кто хочет быть мужчиной, должен убить дельфина, зверски его пытая), они не могут рассчитывать на «понимание и уважение».

Но с религией все не так. Религию мы должны «уважать и принимать» целиком, со всеми потрохами, с призывами к убийствам неверных. Это ли не глупость? Почему не сказать простую вещь: «в нашей религии есть прекрасное, и есть ужасное, которое когда-то кому-то казалось прекрасным. Мы живем в новом мире, где убивать за непослушание родителям и обезглавливать за смену веры нельзя, невозможно, преступно, отвратительно. Давайте вычеркнем эти строки и оставим то, что нам нравится сейчас. Пусть исходные тексты изучают ученые, историки, политики. Пусть они лежат в библиотеках, но зачем им лежать на книжных полках в каждом доме? Зачем давать читать все это детям, запрещая им под страхом смертной казни даже сомневаться в священности и истинности каждой фразы?

Те выражения ненависти, которые есть в «священных писаниях» - они сослужили свою службу, они помогли религии выжить в условиях крайне агрессивной среды, где убийство и пытки не сдерживались вообще никакими этическими нормами. Скажите им «спасибо» и выкиньте на свалку. Именно благодаря этой самой религии, которая впервые внесла в широкие массы идеи прощения, сострадания, мы сейчас и живем в мире, где эта религия в прежнем своем виде неприемлема!

Давайте посмотрим на судьбу культов, которые не несли в себе агрессивного начала. Например – культ индийского святого Рамакришны. О его жизни (XIX век) у нас есть довольно полные рассказы со стороны людей, упрекнуть которых в неискренности нет оснований. Его учениками и слушателями написаны целые тома непротиворечивых свидетельств о его поступках, словах, о его учении. Агрессии там нет, как кажется, ни на миллиграмм. И что – кто-то слышал что-то о нем, кроме специалистов и увлекающихся индийской эзотерикой? Есть ли хоть один «рамакришнаит» в вашем городе? Да и в самой Индии о нем мало кто слышал, у них своих богов и без Рамакришны хватает. Живи Рамакришна не в XIX веке, а, скажем, в шестнадцатом или двенадцатом, пришел бы дядя, ножом ему по горлу, ученикам вспорол живот и конец религии. Религия, даже пропагандирующая добро и милосердие, должна была защищаться, чтобы выжить. Времена изменились.