Уважайте мою политкорректность.

Часто можно слышать призывы к уважению разных верований. Эти призывы настолько повсеместны, они стали настолько непременным атрибутом любых разговоров о религии, что никто не задумывается – а что, собственно, имеется в виду?? Что это такое – «уважать религию»? И поскольку никто не знает, что имеется в виду, то это слово стало своего рода дубиной, которой машут направо и налево. Нередко к дубине «уважение верований», зажатой в одной руке, в другую берут не менее непонятное слово «политкорректность». Давайте будем политкорректными. Давайте. А как? А неизвестно, потому что значение этого слова отсутствует. И как только религиозно настроенные люди слышат какие-то трезвые фразы о религии, они тут же – бац своей дубиной: «ну-ка давайте уважать религию!».

Давайте разберемся. Каждая религия твердит что-то свое, причем зачастую диаметрально противоположное. Нет, кое в чем религии очень даже сходны, например ненависть к иноверцам присутствует во всех религиях – как в «священных текстах», так и в повадках верующих. Но если сравнить Коран, Талмуд и Новый Завет, несложно увидеть разницу. А впрочем – зачем искать эту разницу? Сам факт того, что верующие в одну религию не могут считаться также верующими в другую, как раз и говорит о том, что сами верующие уверены в огромной, принципиальной разнице в верах. А есть такая религия, в которой смена религии карается смертью. Значит – они считают, что разница между религиями такая вот огромная.

Значит, когда нас призывают «уважать» религии, то очевидно не может иметься в виду призыв «принимать» их, то есть это не призыв к верованию во все религии. Давайте посмотрим – как на практике проявляется это самое «уважение». Это происходит так: собираются перед телекамерой священники разных вероисповеданий, и заявляют следующее: моя религия – истинная, а остальные содержат заблуждения. Тем не менее (обращаясь к священнику-соседу), я отношусь к уважением к тому, что ты веришь в свою неполноценную религию. Сосед, обращаясь к первому, говорит то же самое. Все хлопают в ладоши и расходятся по домам, где продолжают насаждать идеи о том, что их религия истинная, а остальные – нет. То есть «уважение» - это признание права человека на заблуждение. Фактически, первый священник говорит второму, что он относится терпимо к тому, что тот верит в неправильную религию, и второй говорит первому то же самое.

Таким образом, атеист будет тогда восприниматься «уважающим» религию, если он, говоря все то, что думает по поводу религиозности, при этом соглашается с тем, что каждый человек имеет право ошибаться, имеет право иметь систему взглядов на мир, которая другому покажется ошибочной. Что ж, нельзя не поддержать такую позицию. Давайте уважать точки зрения друг друга. Отстаивать свою точку зрения, и при этом поддерживать позицию, при которой никакого насилия тут быть не должно – каждый может выбрать систему взглядов на мир, и он не может за это преследоваться.

И вроде как все хорошо.

А не совсем.

А как быть со священными текстами, которые призывают плевать на могилы иноверцев, проклинать их матерей, убивать тех, кто поменял веру? Извините – тут что-то не сходится. Как может верующий согласиться с принципом свободы вероисповедания (или неверия), и при этом продолжать считать себя приверженцем религии, строящейся на «священных текстах», которые выражают крайнюю ненависть, нетерпимость к иноверцам? Вранье получается. Показуха. И поэтому вся эта шумиха вокруг принципа «уважения религий» - пустозвонство, самообман. Этот принцип не принесет мира, потому что разделять его могут искренне только атеисты, у которых нет «священных текстов», призывающих к ненависти к иноверцам. А когда о своей приверженности этому принципу говорят люди религиозные, то они просто обманываются. Или обманывают.

Про политкорректность я писать подробно не буду, потому что к теме религии она имеет косвенное отношение, а именно – это тот же стиль самообмана (или обмана). Быть политкорректным в наше время, это значит запретить себе думать, и уж тем более говорить и писать о тех различиях, которые ты наблюдаешь у представителей разных национальностей. Мол отдельные люди могут иметь свои особенности, о них и думай, о об особенностях наций – не сметь. И кстати тюрьма светит за пренебрежение этим запретом. А между тем, это ведь глупость. Люди, живущие в одной стране, и в самом деле так тесно перемешиваются между собой, что приобретают очень даже схожие черты характера, порой очень сильно отличающиеся от типичных свойств других наций. Разве это не очевидно? Раньше – еще до того, как наши политики решили запретить нам думать об особенностях наций, много и думалось и писалось на эту тему, и никакого экстремизма это не порождало. Фактически, под запретом сейчас целая наука – этнография. Вместо того, чтобы бороться с терроризмом и экстремизмом, мировая общественность борется с теми, кто думает и говорит об особенностях наций (пусть даже и заблуждаясь в чем-то). А к чему приводит запрет на мысли? О, мы это хорошо знаем – это приводит к узколобому доктринерству, к шовинизму. Давайте вспомним – к чему приходят общества, в которых запрещалось думать, и спросим себя – хочется ли еще раз наступать на грабли. Западное, якобы демократическое общество, штампует одну за другой запретные темы, причем запрет этот не «негласный», а уголовный! Посмотрите – на вскидку могу перечислить несколько тем, на которые думать и говорить вообще запрещено, а в случае нарушения – или тюрьма, или общественное преследование: «в самом ли деле так много евреев было убито нацистами», «в самом ли деле Гитлер был негодяем», «в самом ли деле нельзя заниматься сексом с малолетними детьми», «в самом ли деле все нации равны». Конечно, есть свои особенности в каждой стране. В Китае за вопросы типа «в самом ли деле Тибет добровольно входит в состав Китая, или он оккупирован китайцами» или «а может это правда, что в китайским концлагерях содержатся и подвергаются нечеловеческим пыткам тысячи монахов-тибетцев» - тюрьма однозначно. В Турции лучше не задавайтесь вопросом «а может все-таки турки устроили геноцид против армян?». В России упаси вас бог задаться вопросом «а может советский народ, как и нацисты, стремились захватить весь мир и развязали вместе с немцами вторую мировую?».

Запретные темы растут и множатся. Тут главное – начать. И уже начали. И уже понравилось. И я хочу напомнить – это очень опасно. Помните высказывание: «там, где жгут книги, скоро будут жечь людей»? Так вот, подобный запрет на мышление и рассуждение вслух и в прессе – и есть современный аналог сжигания книг. А значит – либо мы отменим эти запреты, либо скоро начнут жечь людей.

Почему эти темы запретные? Потому что в них видят опасность: мол если кто-то напишет, что по его мнению такая-то нация обладает такими-то неприятными качествами, то это приведет к экстремизму. Это неверно. К экстремизму приводят непосредственные призывы к насилию, а на самом деле – даже не они. К экстремизму приводят те, кто берет в руки оружие. Преступники – не те, кто размышляет о сравнительных особенностях наций, и даже не те, кто призывает к убийству! Преступники – это те, кто берет в руки оружие. И вот именно такая позиция является здоровой и воспитательной: «твой друг призывал тебя взять автомат? Это его право. Он говорил, что надо всех поубивать этих ….? Это его точка зрения, мы его не тронем. А вот ты взял в руки оружие – тебе срок по полной программе». Такая политика правильно бы расставила акценты: террорист – это не тот, кто рассуждает или призывает, а тот, что СОВЕРШАЕТ экстремистские поступки. Так мы и с экстремизмом будем бороться, и свободу слова сохраним (что, кстати, позволит донести до самих потенциальных террористов все многообразие точек зрения, и, возможно, смутить их фанатическую уверенность в правоте своего подхода).