Студопедия

КАТЕГОРИИ:

АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника


Фази організаційного процесу 2 страница




В 862 году ильменские словене, кривичи, эсты, весь, меря и другие призвали себе на княжение в качестве третейской силы известного скандинавского конунга, лишившегося своих владений и потому пиратствовавшего на Балтике, Рёрика (Рюрика) Ютландского. Именно его именем стала называться первая династия правителей Руси после того, как преемник Рюрика Хельги (Олег) убил в 882 году «кагана» Аскольда и сел в Киеве. Таким образом, русы-скандинавы установили контроль над обширной территорией, на которой помимо пришлых славян проживало многочисленное автохтонное население в лице балтов, финнов, угров. Тем не менее, основав династию, скандинавы довольно скоро славянизировались – перешли к общению на славянском языке, в который, конечно, были добавлены скандинавские, балтские слова, и даже стали давать славянские имена собственным детям. Первым князем-русом со славянским именем стал Святослав, хотя оба его родителя - Ингвар (Игорь) и Хельга (Ольга), - были скандинавами. «Славянская» кровь впервые появилась у Владимира Святославича – его матерью являлась рабыня (ключница) Ольги Малуша. Долгое время скандинавы преобладали среди ближайшего окружения киевского князя, правда, наставником того же Владимира был брат Малуши воевода Добрыня. Любопытно, что «русские» скандинавы хоть и сохраняли контакты со своими родственниками из Норвегии, Дании и Швеции, набирали себе из их числа отряды, но никогда их не рассматривали в качестве наследников киевского престола, подчеркивая собственную политическую независимость. Постепенно термин «русский», имевший изначально даже не этнический, а социальный смысл (воины-гребцы), стал относиться к полиэтничному населению всей территории, контролировавшейся Рюриковичами. Схожая история произошла с другим южнославянским племенем, правящую династию в котором основали тюркоязычные булгары и оставили славянам свое имя (болгары).

Что касается процентного соотношения славян, русов и угро-финов, то согласно археологическим данным в Волго-Окском междуречье (район Ярославля) в IX – X веках первых было 12%, вторых – 13%, а автохтонов – 75%. В Ладожском регионе в этот период преобладание скандинавов было более значительным. В XI веке ситуация в междуречье меняется – количество славян увеличивается до 24% при сокращении норманнов до 3,5%, что отражало как ассимиляцию русов славянами, так и отток русов на Поднепровье. Но и в районе Киева славяне так же сохраняли незначительный количественный перевес, сильно уступая при этом автохтонам.

С началом русского (скандинавского) этапа отечественной истории связи с тюркским миром не ослабли. Здесь определенной вехой стало правление Святослава, разгромившего Хазарский каганат с помощью других тюркоязычных кочевников – печенегов. В награду за военную помощь князь позволил им жить в Белой Веже (бывшая хазарская крепость Саркел). К XII веку уже целая плеяда тюркских племен (черные клобуки, торки, берендеи, каепичи, карпеи, коуи и др.) подчинились Древней Руси. Они проживали на южных окраинах, в лесостепной полосе, в окрестностях правого притока Днепра реки Рось. Административным центром этого Поросья был город Торческ. Летописи сохранили историю, как в 1155 году, когда Руси угрожала опасность со стороны тюркоязычных половцев, к князю пришли берендеи и, предложив помощь, сказали, что готовы «умереть за русскую землю». Это говорит о том, что берендеи к середине XII века успели самоидентифицироваться в качестве русских.

Любопытным полиэтническим полуанклавом Руси было Тмутараканское княжество на Таманском полуострове, под контроль которого попадала и часть Крыма. На месте его столицы сначала находился древнегреческий город Гермонасса, а затем хазарская крепость Таматарха. Таким образом, в княжестве проживали как потомки греков, скифов-сарматов, хазар, славян, русов, так и кавказские народы (аланы-ясы, касоги), за помощью к которым обращались русские князья. В 1022 году касоги (черкесы) перешли на службу к Мстиславу Тмутараканскому (согласно легенде Нестора вследствие победы Мстислава в единоборстве с их князем Редедей). Именно с помощью кавказцев-касогов Мстислав в 1024 году разбил войско своего брата Ярослава Владимировича (Мудрого) и захватил Чернигов.

Этнический синтез охватывал все уровни – хозяйственно-экономический, политический, генетический. Многие русские князья обладали ярко выраженными тюркскими (монголоидными) чертами лица (например, Андрей Боголюбский, у которого мать была половчанкой). Тюрки по примеру своих соседей переходили к оседлому образу жизни, принимали христианство, «обзаводились» русскими именами и отчествами (черные клобуки - Роман Нездилович, Тудор Сатмазович; половцы - Юрий Кончакович, Даниил Кобякович и т.д.), русо-славяне – совершенствовали военное дело (кавалерию, лучников), пользовались продуктами скотоводства, расширяли торговые отношения.

Чтобы окончательно запутать вопрос о том, кем же по национальности являлись русские правители, можно перечислить некоторые наиболее заметные династические браки с западными соседями. Так, Владимир Святославич удостоился чести взять себе в последние жены византийскую принцессу Анну (ее старшая сестра была замужем за Оттоном II - германским императором). Ярослав Мудрый женился на шведской принцессе Ингигерде, его дети Изяслав и Святослав - на германских принцессах. Другой сын Ярослава Всеволод – на дочери византийского императора Константина Мономаха. Владимир Всеволодович (Мономах) в первом браке стал мужем английской королевны Гиды, дочери Гаральда. Женой Ярополка Изяславича была немецкая княжна Кунегунда. Блистательную карьеру сделала дочь Ярослава Анна – после смерти мужа короля Генриха I стала правительницей Франции. По-видимому, кроме рабыни-ключницы Малуши, несмотря на культурную славянизацию Рюриковичей, впрыснуть в их жилы славянскую кровь было некому. Только после окончательного политического раздробления русских земель со второй четверти XII века среди жен великих князей появлялись княжны из соседних славянских уделов.

Подобная мешанина кровей иногда запутывала самих Рюриковичей. Например, Иван Грозный, не считавший себя русским, отрицал происхождение собственной династии как от скандинавов, так и византийцев (хотя его бабка была византийской царевной). Вместо этого он называл себя потомком древнеримского императора Октавиана Августа (внучатого племянника Юлия Цезаря). Отрицание русским царем своего русского происхождения является поводом для вынесения ему психиатрического диагноза (как, впрочем, и тем, кому в русских мерещатся исключительно славяне).

Таким образом, в периоде отечественной истории до XIII века мы можем условно выделить несколько ассимиляционных волн. Первая «волна» - готская (II – IV вв.), - сделала древних славян участниками Великого переселения народов и дала первый опыт знакомства с государственностью; вторая – гунно-аварская (IV – VII вв.), - привела к этническому самоопределению славян, включив их в противостояние варварской и постэллинской культур; третья – хазаро-иудейская (конец VII – начало IX вв.), - послужила мощным толчком для экономического развития среднего Поднепровья; четвертая – скандинавская (IX в), - способствовала скорейшему оформлению суверенной государственности; пятая – тюркская, или печенего-половецкая (X – XIII вв.), - укрепила традиции сосуществования, взаимодействия кочевой и оседлой культур. Можно отметить еще одну ассимиляционную волну - славянскую, - которая в IV (Ладожский регион) – VII (Поднепровье) вв. обрушилась на коренные угро-финские народы Восточно-Европейской равнины. Благодаря данным волнам этносы, кроме генетического смешения, перенимали многие достижения материальной и духовной культуры, помогая друг другу приспосабливаться к изменяющимся историческим условиям. Возникший в результате полиэтничного синтеза русский народ, получив имя от скандинавов, представлял собой уникальное многонациональное образование (суперэтнос), вобравшее в себя культурные достижения всех участников взаимоассимиляционных процессов.

Отмеченные ассимиляционные волны не были последними в отечественной истории. Они еще не раз прокатывались по Руси-России, обогащая культуру и предоставляя новые ресурсы для последующего развития. С этой точки зрения этнический синтез может рассматриваться как одна из движущих сил этногенеза.

 

 

Лекция третья:

основы государственности древней руси.

 

«Государство - намордник для усмирения плотоядного животного, называющегося человеком, для придания ему отчасти травоядного характера».

Артур Шопенгауэр.

 

«Государство - это я».

Людовик XIV.

 

Иногда на вопрос студенту, когда было образовано Древнерусское государство, можно услышать в качестве ответа конкретный год. Скорее всего, если студент «в теме» - 862 или 882. Конечно, сам по себе вопрос содержит некоторую «провокацию», но с помощью логики не трудно догадаться, что процесс складывания таких сложных систем как государство не умещается в 365 суток и не может быть вызван только одним событием. Однако в оправдание следует упомянуть, что в политологии общепринятого определения государства не существует. Некоторые ученые считают, что раз главным его признаком является наличие властных отношений, то уже два человека могут его образовать. С этой точки зрения процитированный выше французский король не был далек от истины, и тогда призвание Рюрика или захват Киева Олегом действительно можно рассматривать как государствообразующие события. Вместе с тем, большинство исследователей определяет государство как систему политических отношений (то ли внутри, то ли над обществом – нам это сейчас не важно), а, значит, в основе государства должен лежать целый ряд взаимосвязанных признаков.

В недавнем прошлом считалось, что у славян в IX веке образовалось государство Киевская Русь. О том, насколько оно было славянским, мы уже говорили. Стоит упомянуть и другое – никакой Киевской Руси на политической карте ни IX, ни последующих веков не было. Данное словосочетание употребляли историки, a priori считавшие Русь государством и противопоставлявшие с его помощью периоду политического единства период политической (феодальной) раздробленности, наступивший со второй четверти XII века. Вместе с тем также априорно можно заявить, что никакого периода единства не было, хотя бы потому, что уже в 70-х годах Х века началась первая междоусобица Святославичей.

По-видимому, для выяснения того, что представляла собой Древняя Русь в государственном отношении, следует выделить главные признаки государства и рассмотреть, как сами жители Руси определяли собственное политическое образование. К основным признакам следует отнести: наличие институтов власти; территориальное единство; законодательное пространство; экономические связи; культурно-исторические традиции. При этом необходимо учитывать, что любое явление развивается во времени, а, значит, вместо жирной точки в месте возникновения государства следует нанести пунктирную линию этапов его становления.

Существовавшие на Руси институты власти не были привнесением какого-то конкретного этноса. Они зародились задолго до появления государственного образования Русь одновременно как у славян, так и у скандинавов, чуть позже у автохтонного населения, что объясняется неучастием последних в процессах Великого переселения народов (иная динамика развития). Однако уже к середине IX в. угро-финская знать наравне со славянской и скандинавской претендовала на власть в Ладожско-Ильменском регионе. Призвание русов на княжение, позволившее славянам и угро-финам избежать междоусобий, не привело к принципиальным изменениям функционирования властных институтов. Отчасти потому, что князь, помимо решения военных задач, выступал в роли арбитра, в то время как важнейшие вопросы как внутренней, так и внешней политики решались городской аристократией – на вече.

История веча уходит в период родовых отношений, когда важнейшие племенные вопросы решал Совет старейшин. В отличие от него в вече формально входили все совершеннолетние горожане мужского пола, однако реально решения принимал ограниченный аристократический круг. Княжеский институт власти произошел от временных военных полномочий племенных вождей, находившихся в подчинении Совету старейшин. По сравнению с властью князя вечевые решения обладали большей легитимностью,как ввиду коллективного характера принятия, так и ввиду того, что являлись традиционным, более привычным способом управления. В силу этого власть веча носила безусловный характер, а вот власть князя таковой не являлась – его правление было ограничено условиями договора с городским вече. Как отмечают некоторые историки, в XII веке во время вечевых сходов велись протокольные записи, и ряд веча с князем завершался взаимным крестоцелованием. За нарушение договора князей изгоняли. Правда, призвать другого князя можно было только из числа Рюриковичей – в этом сохранялась традиция, положенная в 862 году, а также отражались семейные владельческие права русов-Рюриковичей на землю, которую их предки освободили от хазарской зависимости.

Возможно, первым изгнанным вечем князем стал Олег, который в 880 году с малолетним Игорем на руках вынужден был отправиться в опасный двухлетний поход сначала на Смоленск, а потом на Киев. Причиной изгнания могла стать как внутренняя борьба за власть (летопись сохранила предание о местном восстании еще при Рюрике некоего Вадима Храброго), так и не княжеское происхождение Олега. В любом случае Ладожско-Ильменский регион сохранил за собой некоторую автономию от Киева, неоднократно подтвержденную договорами с великим князем. Правом изгнания князей пользовались веча разных городов. Помимо изгнания, вече часто приглашало кандидата на княжение в обход лествичной системы. Так, в 1113 г. киевляне, нарушив принцип старшинства, пригласили на княжение Владимира Мономаха, в 1125 г. посадили на стол его сына Мстислава, в 1159 г. полочане собрали вече для изгнания Ростислава и т.д. В Лаврентьевской летописи только под одним 1154 г. упомянуто 8 случаев занятия княжеских столов, из которых лишь два не были связаны с вечевым решением. Среди этих двух исключительных случаев было утверждение в Киеве Юрия Долгорукого вопреки желанию киевлян. Не сумев договориться с князем «по-хорошему», киевская аристократия в 1157 году отравила Юрия.

Князья пытались выйти из подчинения веча за счет обретения новых ресурсов власти, но, как правило, безуспешно – силы были не равны. Примечательны в этом смысле религиозные реформы Владимира. Киевский князь помнил, что на этапе военной демократии князья совмещали с полководческими и судебными полномочиями функции верховных жрецов, что значительно повышало их авторитет. Став великим князем, Владимир в 980 году попытался систематизировать языческие представления и построил пантеон богов во главе с Перуном. Когда выяснилось, что язычество, уходившее корнями в родовой строй, систематизации не поддается, он обратился к монотеистическим религиям (вторая религиозная реформа), остановив в 988 году окончательный выбор на греческом варианте христианства. К тому времени в Киеве уже существовала христианская община, появившаяся после крещения Аскольда в Византии в 860 году. Однако процесс христианизации был прерван убийством в 882 году христианина Аскольда язычником Олегом. Монах-летописец хоть и побоялся дать религиозную оценку факту свержения язычниками Рюриковичами христианской династии Инглинговичей (с этой точки зрения, первыми христианами-мучениками должны считаться не Борис и Глеб, а Аскольд и Дир), все-таки упомянул, что киевляне воздвигли в память об убиенном церковь Св. Николая. Частично реабилитироваться Рюриковичи смогли где-то между 957-965 годами, когда мать Святослава Игоревича Ольга приняла крещение в Византии (правда, существует слабо аргументированная версия ее крещения в Киеве посланником папы Римского Адальбертом).

Владимир, который должен был помнить о «нехристианском поступке» своего предшественника Олега, первоначально рассматривал варианты обращения Руси в ислам и иудаизм. Лишь после двух лет раздумий он решил восстановить христианство в Киеве в греческом варианте. Главным аргументом в пользу греческой веры выступало то, что светская власть в Византии стояла выше духовной, в то время как в латинском христианстве – наоборот. Тем самым Владимир предполагал усилить роль князей на Руси, но просчитался. В русских городах кандидатуры епископов стали утверждаться все на тех же вечах, а сами митрополиты, которые выносили кандидатуры епископов, прибывали из Византии. Последнему правилу сопротивлялся Ярослав Мудрый, добившийся утверждения русского монаха Иллариона в качестве митрополита, однако согласовывать с русскими князьями кандидатуры митрополитов в Византии начали лишь со второй половины XII века.

Шатким являлось и экономическое положение княжеского института. Основными источниками доходов князя были полюдье и военные походы. Финансов не хватало, поэтому случались задержки с выплатой жалованья дружинникам. Последние роптали. Лишиться князю дружины было смерти подобно. Веча пресекали любые попытки князей вмешиваться во внутреннюю торговлю (что произошло в 1073 году, когда Святослав Ярославич попытался ввести в Киеве монополию на торговлю солью). Ставка на военный грабеж была сопряжена с риском. В тупиковой финансовой ситуации оказался киевский князь Игорь после того, как его войско, отправившееся в поход на Византию, в 944 году потерпело от греков сокрушительное поражение (флот был сожжен таинственным «греческим огнем», в состав смеси которого, вероятно, входила нефть). Для него оставался последний выход – увеличение поборов во время полюдья. В 945 году Игорь собрал дань с древлян, но дружина осталась недовольна разделом добычи, указав, что воины воеводы Свенельда получают больший доход. Игорь вынужден был вернуться в древлянскую землю и попытаться вторично «обчистить» племенной союз, за что сам поплатился жизнью. Но, как ни странно, восстание древлян имело прогрессивное продолжение, сыграв на руку княжескому институту власти. Чтобы предотвратить подобные инциденты в будущем, жена Игоря Ольга провела первые на Руси налоговые реформы (945 и 965 гг.), определив порядок, размер взимания дани, а также единицу налогообложения – жениха (мужскую душу). Хотя единой налоговой системы на Руси создано не было, инициатива Ольги подняла авторитет княжеской власти.

Другой попыткой князей усилить собственную значимость была законотворческая деятельность. Еще в договоре Олега с греками в 911 году был упомянут «Закон Русский» - вероятно, традиционное право аналогичное варварским германским. Однако, нам неизвестно, был ли он записан (письменность у славян появилась на рубеже VIII – IX вв., о чем свидетельствовал Мефодий, упоминая обнаруженное в Византии евангелие на славянском языке). Первым известным письменным сводом законов стала «Русская правда» составленная при Ярославе Мудром, охранявшая имущественные права князя и регулировавшая его отношения с общиной. Таким образом, закон Ярослава скорее отвечал узким потребностям княжеского окружения, чем претендовал на упорядочивание всей системы социально-экономических и политических отношений на Руси. Кроме того, его нормы не были обязательными для прочих княжеств. Составление законов велось в разных землях, результатом чего стало появление в XIV веке судных грамот в других городах (самые известные Псковская и Новгородская грамоты).

Бóльшим успехом отличалось усиление княжеского авторитета посредством внешней политики – формирование военной доктрины. Заслуга в этом принадлежала Владимиру Мономаху, сумевшему «убить сразу нескольких зайцев» – совместить интересы военной безопасности русских земель с интересами религиозными, а также поднять престиж Руси на международной арене и, как следствие, собственно княжеский. В 1097 году на съезде князей в Любече ликвидация половецкой угрозы была определена в качестве важнейшей общерусской внешнеполитической задачи. Вместе с тем никто не помышлял об уничтожении половцев, как, скажем, в свое время уничтожили досаждавшую Руси хазарскую державу. Конечной целью была их христианизация! По-видимому, Мономаха на эту идею натолкнул опыт европейских соседей, открывших с 1096 года череду Крестовых походов (возможно, сыграл и фактор честолюбия Мономаха, так как в европейских Крестовых походах отличился его кузен Гуго). Византийский император Алексей Комнин, разгромивший с помощью крестоносцев турков-сельджуков, приглашал русских князей принять участие в таких походах, но те отказались. Ответом Западу стала собственная серия Крестовых походов в Степь с начала XII века, самым крупным и успешном из которых явилась кампания 1111 года, когда пали половецкие города Шаруканю и Сугров. С побежденными князья поступили в соответствие с поставленной задачей – пленных половчанок крестили и отдали в жены собственным сыновьям, а в самих городах затеяли храмовое строительство. Христианизация половцев проходила успешно, и к началу XIII века их уже перестали называть погаными(теперь таковыми для русских стали литовцы).

В результате можно сказать, что формой политического устройства Русских земель был вечевой строй, в котором князь исполнял второстепенные роли. Наличие вечевого строя не позволяет говорить о существовании централизованного государства. Дело в том, что среди князей существовала четкая иерархия в соответствии с занимаемыми ими положениями в роду. Во главе иерархии находился старший великий князь, остальные считались младшими удельными. Однако, что касается вечей разных городов, то между ними никаких отношений подчинения не было, вследствие чего на Руси отсутствовал центральный высший орган государственной власти. Хоть Киев и считался старшим градом, его вече не имело никакой власти над прочими городами. Даже в титуле великого князя была отражена данная ситуация – он являлся великим князем Киевским, но не великим князем Русской земли (на Руси существовало не личное монархическое правление, а семейное лествичное право всех Рюриковичей). Значит, политическое и территориально-административное единство Руси так же было условным.

Любопытно, что иностранцы-современники никогда не говорили о единстве Руси (даже русские летописцы-патриоты постоянно сокрушались по поводу его отсутствия). В Византии, например, писали о Внутренней Руси (Киевщина) и Внешней Руси (Новгородчина), арабские историки отмечали целых три автономных политических образования – Куйабия и Славия – эквивалентные упомянутым греками Русиям, - а также Арсания (то ли в районе Ростова, то ли Русь Азовско - Тмутараканская).

В силу административно-политической разобщенности слабыми были и экономические связи между княжествами, отсутствовала общая денежная единица. Вероятно, внешняя торговля была развита лучше, нежели внутренняя – со времен баварской «Русской марки» (см. выше) в ряде крупнейших русских городов существовали поселения немецких торговцев, в 906 году русско-германские торговые отношения были уточнены в Раффельштеттенском таможенном уставе. Отправной точкой для немецкой торговли с Русью в XI был город Ратисбон; с XII в. Рига стала главной базой коммерческих связей немцев и русских. Со стороны русских городов в торговле принимали активное участие Новгород и Псков, а с 1229 года центром русской торговли с германскими и фризскими городами стал Смоленск. Еще более тесные торговые отношения существовали с Византией, в которой в VI веке появились первые славянские торговые поселения, да и походы Олега (907 и 911 гг.), Игоря (944) на Константинополь преследовали не столько политические, сколько экономические цели. На востоке Волжско-Камская Булгария выступала надежным торговым партнером вплоть до 1236 года (завоевана Батыем). Однако внешняя торговля велась не от лица всей Руси, а только отдельных княжеств и городов, вследствие чего существовала их внешнеторговая специализация – если киевлянам было удобнее торговать с греками, новгородцам и псковичам - с германцами, то ростовчанам и муромчанам – с булгарами.

Тем не менее, следует оговориться, что в Западных варварских королевствах существовали те же самые проблемы. В плане государственной целостности Русь мало чем отличалась от Европы, но все они по уровню социально-политического и экономического развития заметно уступали и Византийской империи и Арабскому халифату. Это не удивительно, если вспомнить, что славяне и готы вышли на историческую арену одновременно и, вместе с тем, довольно поздно относительно Восточных империй.

И все-таки между княжествами существовало нечто общее. В первую очередь, это культурно-историческое единство, позволявшее жителям Руси идентифицировать себя в качестве русских. Хотя, как мы отмечали, никакой Киевской Руси на Руси не было, с Х века известно другое словосочетание – «Русская земля». Оно не носило административно-политического смысла, а соответствовало более сложным представлениям о духовном комплементарном единстве. Так, иногда в состав «Русской земли» помимо собственно древнерусских территорий включались болгарские, валашские, польские города, никогда не зависевшие от русских князей. Летописцы даже употребляли термин «русская вера» в значении «христианство греческого образца». В этом широком значении термина «Русская земля», возможно, отражались космополитические представления древнерусской полиэтничной общности. В иных случая («Русская земля» в узком значении) под ней понималась только небольшая территория Киевщины (возможно, память о Русском каганате или Внутренней Руси), которой противопоставлялись прочие древнерусские земли. Любопытно, что когда в 1237 году Батый пытался заключить договор с рязанским князем, он обещал не трогать Северо-восточную Русь, а воевать «только русские земли».

Другим объединяющим фактором выступало семейное право Рюриковичей на княжение в городах. В результате, мы можем сказать, что существенным препятствием на пути создания централизованного государства были пережитки родовых отношений в лице вечевого строя. Княжеский институт, наоборот, был источником центростремительных тенденций. Противоречия между двумя институтами власти, в конце концов, привели к более серьезному политическому разобщению русских земель, известному как период феодально-политической раздробленности.

Дело в том, что лествичная система предусматривала передвижение удельных князей по городам после смерти великого князя. Что было невыгодно младшим представителям рода, которые в очень отдаленной перспективе могли рассчитывать на великий стол, и потому не желали разменивать уже урегулированные отношения с местной вечевой аристократией. Кроме того, эта же система престолонаследия очень скоро, ввиду разросшегося рода, привела к противоречию старшинства династического и биологического – появились племянники, которые были старше своих дядей. В этом случае создавалась путаница, кто обладает бóльшими правами на престол. Вследствие данных факторов призрачный престиж Киева таял, заставляя князей крепче держаться за местные столы. Причем наибольшим «спросом» начали пользоваться молодые города Северо-восточной Руси ввиду менее развитого вечевого строя. Здесь показательным примером выступает биография Андрея Боголюбского. После смерти своего отца великого князя Юрия Долгорукого Андрей, которому киевский князь передал великий престол, титул принял, но в Киев не поехал, предпочтя древнему городу молодой городок на Клязьме Владимир Залесский. Но его отношения с Киевом на этом не закончились – в 1169 году Андрей Юрьевич организовал грандиозный поход 11-ти северо-восточных князей на бывшую «столицу», следствием чего стал трехдневный погром города (был сожжен даже Киево-Печерский монастырь). События 1169 года являются символом окончательной утраты Киевом своего великого статуса, по крайней мере, в сознании северо-восточных русичей.

Во внутренней политике Андрей планомерно укреплял значение княжеской власти – изгнал из Владимира прежнюю аристократию, заменив ее более сговорчивыми боярами, а сам удалился в загородную резиденцию, из которой, игнорируя вечевые традиции, единодержавно управлял княжеством. В результате Владимиро-Суздальская земля стала крупнейшим политическим и экономическим центром. Андрей Боголюбский смог практически во всех крупнейших городах Руси рассадить своих ставленников, заставив население выплачивать дань. Даже свободолюбивый Новгород оказался в зависимости от Владимира. Пытался князь, правда безуспешно, учредить во Владимире вторую митрополию. Однако и он не смог окончательно сломить сопротивления бояр: в 1174 году последние решились на крайние меры - ворвались в палаты князя и изрубили его мечами. Любопытно, что центральную роль в убийстве сыграли бояре Кучковичи, у которых отец Андрея Юрий Долгорукий отобрал наследственное владение Кучково (в будущем - Москву).

Усиление противостояния князя и веча проходило и в юго-западных землях. Галицкий князь Ярослав Владимирович Осмомысл пошел на конфликт с боярской аристократией, но, в отличие от Андрея Боголюбского, добиваясь не столько политических преимуществ, сколько свободы в личной жизни – права жить с любовницей и считать наследником незаконнорожденного Олега. Хотя бояре в ответ сожгли живьем его избранницу и заставили вернуть изгнанную законную супругу, но, вопреки воле веча, Ярослав сумел передать престол внебрачному сыну Олегу.

Таким образом, главное положительное значение периода раздробленности заключалось в усилении княжеской власти и зарождении единодержавных тенденций. Правда, ценой усугублявшегося административно-политического дробления Русской земли при сохранявшейся роли вечевых отношений. Что касается определения формы государственного устройства Руси, то наиболее близким является понятие конгломерат полузависимых княжеств, близкий современной форме конфедерации.

 

 

Лекция четвертая:


Поделиться:

Дата добавления: 2015-01-01; просмотров: 61; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав





lektsii.com - Лекции.Ком - 2014-2024 год. (0.005 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав
Главная страница Случайная страница Контакты