Прагматика обозначений синего и лазоревого цветов

Последний пример из поэмы «На красном коне» вполне ясно показывает отношение чёрного, лазурного и красного: чёрное связано с понятием чёрного пространства, мифологически соотнесённого с «нижним» миром, со смертью как уничтожением, с преисподней, а пространство синее соотнесено с «верхним» миром, с небом, с вознесением. Цветообозначения синего и лазурного выступают в этом случае как синонимы, слова лазурный, лазурь, как традиционные поэтизмы, представляют собой более высокую ступень абстракции. Характерно, что мифологическая антитеза «чёрный – синий (лазурный, лазоревый)», отражающая оппозицию преисподней и неба, является у Цветаевой точкой отсчёта, с которой начинается преобразование традиционных отношений при моделировании собственного поэтического мира. Элементы антитезы вступают в синонимические отношения: «Пустоты отроческих глаз! // Провалы – В лазурь! // Как ни черны – лазурь! // Игралища для битвы небывалой, // Дарохранительницы бурь. // Зеркальные! Ни зыби в них, ни лона // Вселенная в них правит ход. Лазурь! Лазурь! Пустынная до звона, - // Книгохранилища пустот!» (Отрок, 25.08.1921)

При обозначении глаз как пространства лазоревый цвет, с одной стороны (в противопоставление чёрному), связан с пустотой не как опустошённостью после страсти, а, подобно белому цвету, с пустотой бесстрастия. С другой стороны (св сближении с синим), он связан с духовным началом в его максимальном проявлении: «пустынность», доходя до предела, превращается в «звон», предельная степень бесстрастия оборачивается возможностью выхода за пределы земного бытия. Если в цитированном стихотворении из цикла «Отрок» слово черны является собственно цветообозначением, а словосочетание провалы в мвуръ – иносказанием, то в поэме-сказке «Царь – Девица» соотношение обратное: лазурные – цветообозначение, а две чёрных дыры – иносказание. При этом духовная сущность Царевича-гусляра представлена в контексте смертельной телесной немощью, определяемой как вообще его образом в поэме, так и содержанием этюда – кручиной Царевича перед первой встречей с Царь – Девицей: «Не слетались голуби // К окну, за крупой - // Встал Царевич сгорбленный, // Кручинный такой. // «Не понять, чем бабам // Моя суть хороша! // Руки-ноги слабые, // Как есть лапша!»

«Кто б меня да турманом // Да в тартарары! // Где глаза лазурные? // Две чёрные дыры. // Снеговее скатерти, // Мертвец – весь сказ? // Вся-то кровь до капельки // К губам собралась!» (Сентябрь, 1920)

Связь лазурного (символ духовного начала) с чёрным (символ страдания) имеет характер соперничества: то чёрное, то лазурное оказывается способным выразить высшую степень духовности, однако чёрное – как смерть, лазурное – как вознесение души.

Тема красного (символ страсти) и синего, лазоревого, лазурного, связанного с недосягаемой далью, бессмертием (символ святости), определяет в творчестве Марины Цветаевой оппозицию «красный (и его оттенки) – синий (лазоревый, лазурный)»:

1. Доколе меня 3. Толк – Царевичев челн?

Не умчит в лазурь В царстве моём – ни свинки, ни кори,

На красном коне Ни высших материй, ни средних историй,

- Мой Гений. Ни расовой розни, ни Гусовой казни,

Ни детских болезней, ни детских боязней.

2. Сапожок чрез борток, Синь. Лето красно.

Ногой – лёгкой – скок И время – на всё.

Домой, в красный чертог.

На простор синих волн.

Примеры эти разнородны, взяты из произведений, резко различающихся по своей стилистике: 1 – из поэмы «На красно коне», в которой авторский голос не связан ни с какой стилизацией; 2 – из поэмы – сказки «Царь – Девица», ориентированной на фольклорную стилистику; 3 – из сатирической сказки-пьесы «Крысолов», иронически пересказывающей и переосмысливающей немецкую легенду. В соответствии со стилистическими особенностями цитируемых произведений семантика цветовых слов, сохраняя главные особенности цветаевской парадигматики в цветообозначении, имеет и специфические черты. Так, в поэме «Царь – Девица» слово синий имеет характер постоянного эпитета, свойственного фольклору, но первичное цветовое значение этого эпитета актуализировано в контрасте с образами красного. Слово красный в таких сочетаниях, как красный черты, лето красно, совмещает в себе и первичное архаическое значение красоты, привлекательности, и современное цветовое значение. При этом архаическое положительной эмоции вполне согласуется с символическим, актуализированным Цветаевой, значением страсти: красный-черты – дом. Среда обитания Царь – Девицы, её стихия; лето красно – цель гибельного стремления, мечта уводимых музыкантом детей. (Зубова Л. В. 1989)