Тема 3. Между светом и разумом

Развитие духовных идеалов христианства проходило не без учета античных учений. Причем эстетический принцип играл далеко не последнюю роль в становлении христианского мировоззрения. Уже ранние христиане, утверждая, что Бог творил мир из ничего, уподобляли процесс божественного творчества работе писателя, сначала делающему вступление, затем излагающему события. Бог вершил творение мира в том же порядке, ибо и свет не сразу наполнил блеском солнца, и тьму не тотчас умерил лунным светом, и небо не сразу обозначил созвездьями и планетами. Бог работал как настоящий художник, и красота законченного произведения возникла не сразу, а в процессе творчества. Человек же, согласно христианскому учению, был замыслен и создан Творцом как вершина и венец видимого мира, - в богослужении апостольского времени он именуется "украшением мира". Утратив с грехопадением свою красоту, человек может и должен вернуть ее себе.

Но, высоко оценив человека с точки зрения его совершенства, раннехристианские мыслители отнюдь не останавливались на позиции чистого эстетизма. Любуясь телом, как произведением искусства, они подчеркивают родство человеческой души Богу и призывают с уважением и любовью относиться ко всякому человеку в единстве его души и тела, будь то представитель высших классов или раб. Христианство смотрело на человека, притом на любого, как бы низко ни стоял он на общественной лестнице, глазами Бога, который стал человеком, чтобы открыть ему возможность стать богом. С этих позиций человек становится высшей ценностью в мире, а человечность - высшим и неотъемлемым свойством и человека, и человеческой культуры. Таким образом, впервые в истории человеческого общества началась последовательная и сознательная борьба за гуманное отношение к человеку.

Ранние византийцы, продолжившие традиции ранней апологетики (раздел богословия, рассматривающий сущность вероучения, раскрывающий особенности догматической системы, нравственные принципы, роль и значение религии в общественной жизни), неразрывно связывали красоту с наслаждением. Все прекрасное возбуждает в человеке вожделение: чувственно воспринимаемая красота - плотское, духовная красота стремление души; первая ведет к чувственным наслаждениям, вторая к духовным. Отсюда - общая тенденция христианских мыслителей к отказу от первой и устремленность ко второй. Высший духовный свет представлялся византийцам той полнотой духовности, которая являет собой абсолютное единство высшей истины, высшего блага и высшей красоты. Только приобщившись к этому свету человек достигает состояния истинного блаженства, душа его становится оком, созерцающим этот сеет, растворяющимся в его красоте и славе.

Одна из наиболее утонченных форм христианской мистики, духовного созерцания - исихазм. Идея блаженства выдвигалась исихастами как важнейший стимул религиозной жизни. Радость аскетической жизни, посвященной духовному созерцанию, состоит в том, что отдавшийся этому процессу человек переформировывает себя, совершенствуется в нравственно-духовном отношении и от этого, и в результате этого получает духовное наслаждение. Эту способность созерцать практически каждый человек может развить в себе сам, а результат его в конечном итоге даруется Богом.

Установив тесную связь между Богом и светом, они констатировали подобное отношение между светом и красотой. Даже раны на теле мученика представляются исихастам украшением. Не случайно и сам Христос сохранил их на своем бессмертном теле по воскресении. Как оконные проемы, ничем не способствуя солидности здания, но и не портя его, пропускают внутрь свет, так следы страданий становятся как бы окнами, пропускающими божественное сияние души мученика за веру Христову.

Этой теории о природе Фаворского света, выдвинутой архиепископом Солунским Григорием Паламой, противопоставил свою калабрийский монах Варлаам.

Гуманисты, так назывались сторонники Варлаама, упивались количеством знаний, их собиранием, поэтому искать у них что-то принципиально новое, чего не было до них - дело почти что бесполезное. Их цель - объединить античную телесность с христианской дематериализацией и привести в согласие классический идеал красоты с христианской одухотворенностью.

Красота речи была, пожалуй, определяющей в их теории. Искусное украшение - душа словесной материи, оживляющий ее внутренний свет. Отсюда - напряженное снимание гуманистов к искусству слова, к эстетическим принципам организации речи.

Одновременно, вера и разум разделяются. Варлаам сознательно проводит между ними демаркационную черту, признавая одинаково возможными и законными и догматы веры, и противоречащие им доводы рассудка. Все это оказывается совместимым в отдельной личности, в обществе, в искусстве. Высшей познавательной силой является ум, низшей - чувственное восприятие. Ум и мышление обладают "общим" знанием, низшие силы - лишь "частичным". Чувственное восприятие осуществляется только при непосредственном контакте с познаваемым предметом.

Исихазм, споры о природе Фаворского света способствовали разобщению Востока и Запада. Образовалось два полюса: на одном - творческая личность, созидающая в единении с Богом, на другом - личность, дерзающая творить самостоятельно. Восточно-европейское Возрождение отвергает искусственность и игру: если у артиста столько же лиц, сколько масок, то у художника-творца только одно лицо. И если все-таки в миру приобреталась личина, то Григорий Палама говорит не о снятии ее, а о смывании слезами. Отсюда берет свои истоки и Русское Православие.

Учение Паламы проникло на Русь одновременно с Крещением Руси. Многие традиции византийской эстетики продолжали жить в двадцати афонских монастырях, где после падения Константинополя в 1453 году нашли прибежище деятели византийской культуры. Православные сербы, болгары, греки, македонцы, оказавшиеся под турецким игом; видели в Афоне символ грядущего освобождения, получая со Святой Горы все необходимое для поддержания христианского благочестия.

Важным источником духовности был Афон и для Древней Руси, где она имела свой монастырь и ряд скитов. Исихазм, живший в византийских монастырях, оказал решающее воздействие и на становление духовной и культурной жизни Православной Руси. Сторонниками Григория Паламы стали Сергий Радонежский, Нил Сорский, Паисий Величковский, Тихон Задонский, Серафим Саровский, старец Амвросий, в разные эпохи поднимавшие голос в защиту общечеловеческих духовных ценностей.

Вместе с тем, оптимальным в христианстве названо иное сочетание: в Рождественском каноне о Христе говорится, как о воссиявшем миру Свете Разума. Следовательно, Истина, рождающаяся в этом споре, должна быть в мудром сочетании и того, и другого.

Отсюда же, из этого спора, рождается и пресловутая "загадка русской души".