Детство. Семья.

ИСТОРИЯ СТРАНЫ КАК КОНТЕКСТ АВТОБИОГРАФИИ

Опубликовано:Пол женщины. Сборник статей по гендерным исследованиям. Алматы: Центр гендерных исследований. 2000

В биографическом повествовании естественным фоном разворачивания персональной истории выступает история страны, большая коллективная история. Выстраивается некое обобщенное, идеологически сконструированное понимание и воспроизведение истории государства и народа, в котором судьба отдельной личности детализирует магистральную линию развития общества.

Судьба человека, с одной стороны, непредсказуема, а с другой, предопределена обстоятельствами проживания в данной стране в данной отрезок истории. Как говорил Ортега–и-Гассет, «я – это я и мои обстоятельства». А обстоятельства у женщин, чьи истории взяты за основу нашего анализа, схожи в силу главной причины: разворачивание их жизни совпало с разворачиванием социалистического строя в СССР. Их жизненный расцвет был и расцветом социализма. Поэтому, видимо, неизбывна и нескрываема ностальгия в этих воспоминаниях.

Биографии женщин протекали в рамках общих исторических реалий, обобщаемых в такой простой схеме:

Сходство и повторяемость исторических событий в жизни женщин дает ощущение достоверности и устойчивости воспоминаний. Общность исторического контекста, визуальных знаков прошлого и оценок событий дает воспоминаниям статус источников исторического, социологического и культурного анализа.

Обратимся к материалам интервью.

Детство. Семья.

Как обычно люди воспроизводят в своей памяти детские годы? Прежде всего через самые яркие воспоминания: улыбку матери, тепло рук бабушки, нежность немногословного отца, подарки, одежду, праздники и т.д. Высоко оценивается роль родителей и близких в становлении своей личности. Детские годы ассоциируются обычно с тем родителем или родственником, кто оказал самое значительное влияние на формирование детского сознания.

Детство у меня, я считаю, оценивая сейчас, было счастливое, хоть я и росла без отца. Бабушка уделяла мне крайне много внимания, была она очень строгая и замечательная хозяйка. Все основы для этого в меня закладывались с самого нежного возраста. Я едва научилась ходить, а меня заставляли что-то делать – помогать. Сначала на посылках – помой, принеси, отнеси, присмотри, но это с самого раннего детства. (…)

Отчим уделял мне много внимания и времени, даже больше, чем мама: отводил меня в школу, проверял домашние задания, направлял мое чтение – приносил книги, взятые у друзей, знакомых. Дома было не так много книг. На каждый день рождения он брал меня за руку и вел в книжный магазин – на месте гостиницы «Отрар» был когда-то очень приличный магазин с двумя отделами, букинистическим и беллетристикой, где я могла выбрать себе книгу в подарок. Это меня очень радовало. Мама дарила мне платья или еще что-нибудь подобное, а Николай Владимирович только книги, которые я сама выбирала. (Ольга).

Прожив долгую жизнь, я говорю: мне всегда везло на людей. На друзей, на маму, на бабушку. Она была очень мудрая - больная, безногая, старая - никогда не ныла, никогда не жаловалась, всегда другим еще помогала. К ней приходили другие женщины за утешением, она им помогала. Она была очень тонкая аристократка такая, понимающая, мне кажется, все на свете. (Людмила).

Образ матери конструируется согласно общепринятым понятиям о трудолюбивости, заботливости и преданности детям. Неграмотность матери невольно оправдывается незаурядными душевными качествами и хозяйственностью:

Мама была всем для нас. Но она была совсем неграмотная. Но очень способная… Мама для меня символ доброты, нежности, понимания и любви к другим нациям и национальностям. Она была способной, но ей не пришлось учиться. Только курсы ликбеза прошла. Расписываться могла. Умела читать, но не очень хорошо. Главное, она могла мне письма писать, этого было достаточно. Была она очень трудолюбивой. Выращивала табак, сама рубила его. Она нас всех заставляла работать по дому. Кроме того, мама была очень чистоплотной женщиной. Она нам передала любовь к чистоте. Мама для нас святой человек. Только вот ушла она от нас рано очень. Мы тяжело пережили эту травму, для нас мама была самым близким человеком (Зоя).

Однако у многих женщин того поколения детские воспоминания, как ни странно, лишены сентиментальной окраски. С высоты прожитых лет ими оцениваются, в первую очередь, трудности и лишения, преодолеваемые всеми наравне. Нередко влияние родителей ослаблено из-за их занятости дома и на работе:

Мама нас рожала, воспитывала, огородом занималась, хозяйством. Она хорошо вышивала, шила на машинке, вязала. Всё, что женщина, имеющая детей, должна была уметь, делала прекрасно. Сейчас женщине работающей совсем некогда этим всем заниматься. Когда отец был на фронте, он ушел добровольцем, она еще и фронту помогала, вязала рукавицы и отправляла их на фронт. (Алла)

Труд, лишения и невзгоды, с которыми ассоцииируется довоенное детство почти у всех советских женщин, оцениваются, тем не менее, как естественные и объективные. Дети сызмальства включались в ситуацию народных невзгод, и это описывается как само собой разумеющееся.

Моя жизнь началась с осознания того, что я могла бы быть очень несчастным ребенком, потому что безотцовщина, не знала, что такое здоровая мама, потому что она у меня инсульт перенесла в раннем возрасте. Потом у меня была очень тяжело больная бабушка. В общем, как говорит мой учитель, я росла “под черным крылом” в жизни (Людмила).