Вопрос 17. Христианская философии Средневековья: человек и Бог. Телесное и духовное в человеке. Свобода воли и проблема самосознания. Человек и история (эсхатологизм).

Более благоприятствовало Средневековье исследованию сущности человека, и здесь христианская философская мысль добилась многого. Исходное и принципиальное - представление о двойственной природе человека: с одной стороны, поскольку человек создан "по образу и подобию Божию", он по природе своей добр, наделен такими угодными Богу добродетелями, как правдивость, доброта, любовь, милосердие и т.д., а с другой -в нем есть и злая природа, он греховен, лжив, жестокосерд, эгоистичен, завистлив, находится в рабстве у своих страстей. Словом, соединяет в себе «верх» и "низ", Бога и зверя. Как преодолеть эту двойственность и обрести личное спасение? Поиск ответа на этот коренной вопрос человеческого существования ставляет ядро христианской антропологии, сложившейся в средние века и хранившей свои основные установки вплоть до настоящего времени. Ответ эта антропология дает такой: в человеке три части - тело, или физически осязаемая часть, физиологический уровень, непосредственно соприкасающийся с материальной сферой; душа, или собственное внутреннее "я" каждого человека, психологический уровень, соприкасающийся со сферой ума, т.е. более глубокая часть, и дух, или самая глубокая часть, сопричастная Богу. Срединное положение «души" обусловливает ее основное предназначение - делать личный осознанный выбор между «духом» и «телом", между добром и злом. Так человек наделяется свободой воли, и его задача - правильно распорядиться этой свободой, т.е. по собственной воле выбрать добро; зло же возникает из злоупотребления человеком дарованной ему свободой. Это значит: мало знать, что есть добро, главное - практически следовать ему, т.е. приоритет отдается не разуму и знанию, как у Сократа, а воле, вере и убеждениям. Этот взгляд глубже, чем позиция античного этического рационализма. Далее, акцент здесь делается на личном, индивидуальном характере выбора и, соответственно, на личной ответственности каждого за свои действия и поступки. Это также новый элемент в сравнении с античностью, растворявшей личность либо в космосе, либо в государстве-полисе. Наконец, христианскую антропологию неизменно отличает установка на высокую духовность как основу и стержень проблемы смысла жизни и назначений человека, обусловленную пониманием Бога как носителя не только высшего бытия, но также и высшего блага, высшей истины и высшей красоты: главное - «спасти душу", т.е. своею праведностью, добрыми делами своими готовить соединение себя с Богом в «царстве Божьем». Отсюда - постоянный и обостренный интерес к анализу внутреннего мира личности и путей реализации в ее жизни «вечных", общечеловеческих духовных ценностей, прежде всего нравственно-этических, хотя и в аскетической оболочке. Причем, сам аскетизм здесь - не просто отказ от телесного, а подчинение тела духу как тому высшему, к чему должен стремиться в земной жизни каждый человек. Однако следует постоянно помнить, что абсолютный источник духовности, по этой концепции, Бог, и что вне Бога, одними лишь собственными усилиями человек не может реализовать добро. Это недоверие к человеку особенно очевидно у Августина: он считал, что спасение человека является целиком и полностью делом Бога и никак не зависит от поведения самих людей. Иначе у Фомы Аквинского, рассуждения которого обычно и кладутся в основу христианской антропологии. У него индивид обладает определенной самостоятельностью и может быть причиной своих действий, т.е. располагает, как мы говорили выше, свободой воли. Но, во-первых, эту свободу дарует ему Бог, во-вторых, Бог же задает ее пределы и конечную цель и, в-третьих, чтобы реализовать ее, индивиду необходима еще божественная благодать, т.е. прямая поддержка Бога. Так что и у Фомы сохраняется примат божественного предопределения, свобода же воли собственно индивида оказывается существенно суженной. Неслучайно поэтому в пику религиозным вариантам решения этой проблемы в истории философии выдвигались, особенно в Новое время, и другие, секулярные (т.е. светские, внерелигиозные) варианты ее решения. Один из таких вариантов - «возрожденческий гуманизм», составляющий ядро философской мысли Возрождения Значительное внимание уделялось также проблеме "человек и история». Уже у Августина мы встречаемся с первым наброском христианской «философии истории» (термин этот возникнет лишь в Новое время), в рамках которой он стремился выявить общий смысл всемирной истории человечества (фактически - стран Средиземноморья и Ближнего Востока), раскрыть ее ведущую тенденцию. Богу было угодно, рассуждает философ, весь род человеческий произвести от одного человека - Адама, а потому и всю. историю человечества следует рассматривать как единую, как "жизнь одного человека". Содержание этой истории - охватывающая все народы и языки борьба двух «родов человеческого общения» - желания "жить по плоти", «по человеку» и желания «жить также по духу», «по Богу»; отсюда борьба двух «градов" (т.е. государств) - «града земного», или светского царства, языческого и греховного, где властвует «похоть господствования», управляющая и правителями, и подчиненными, и "града Божия", или христианской церкви, где "по любви служат взаимно друг другу и представители, руководя, и подчиненные, повинуясь." Ход этой борьбы, по Августину, направляется волей Бога - Провидением, благодаря чему всемирная история приобретает характер разумного процесса, нацеленного на победу «града Божьего» и окончательное торжество добра над злом. Процесс этот он разбивает на шесть эпох (по количеству дней творения мира), особо выделяя первое и второе пришествие Христа - сначала как Спасителя, а потом как Судии, определяющего к «вечному наказанию» тех, кто противится Провидению, и к «вечному царствованию с Богом" тех, кто ему содействует. Так, полагает он, достигается необратимое исполнение высшего позитивного смысла истории, совпадающее с ее "концом" (эсхатологизм).