Русская философия: В.С. Соловьев и русская религиозная философия рубежа XIX-XX вв. (Бердяев, Булгаков, Флоренский, братья Трубецкие и др).

Конец XIX - начало XX вв.- недолгая пора расцвета в России религиозной философии в рамках «духовного ренессанса», имевшего свои эквиваленты, как известно, и в русском искусстве (поэзия, живопись, балет и т.д.). Хронологические рамки русского "духовного ренессанса" понимаются неоднозначно. Одни ученые (Ф. И. Гиренок) их сужают, датируя от 1900 (год смерти В. С. Соловьева) до 1918 (год смерти В. В. Розанова), а время эмиграции относят к «постренессансному периоду", другие раздвигают эти рамки в обе стороны. Ни до, ни после этой яркой эпохи наша страна не выдвигала одновременно столько крупных и оригинальных мыслителей; деятельность многих из них продолжилась в эмиграции. Это - Н. А. Бердяев, С. Л. Франк, С. Н. Булгаков, Л- И. Шестов, Л. П. Карсавин, Н. О. Лосский, П. А. Флоренский, В. В. Розанов, И. А. Ильин, Г. П. Федотов, Вяч. И. Иванов и др. Их взгляды были различны и спектр их творческих поисков очень широк, но у этого движения был свой «центр притяжения" - «философия всеединства», созданная В. С. Соловьевым (1853-1900). Главная заслуга Соловьева - в систематизации накопленного русской и мировой философской мыслью теоретического материала, в попытке осуществить его всеобъемлющий синтез в форме яркой и оригинальной философской системы,- в ней в развернутом виде представлены онтология, гносеология, антропология, философия истории (включая и представления о будущем России), этика и эстетика. Основу онтологии Соловьева составляет Абсолют, понимаемый как "положительное всеединство», т. е. как содержащий в себе все возможности становления и развития сущего и одновременно осуществляющий их, или «Все и Ничто". Реальный же мир-результат «отпадения» от Абсолюта, его перехода в нечто материальное. Соловьев стремится сблизить Бога и мир, Творца и творение. Так обозначается гуманистическая доминанта «философии всеединства», ядро которой,- выяснение смысла жизни и назначения человека, определение границ высот его духовности. Но, по Соловьеву, «богонравность» не дана человеку изначально, он к ней может прийти только через активные действия, преодолевая свою греховность. На этом пути его подстерегают соблазны и искушения ( искушения плоти, духа и власти). Приближаться к Богочеловеку следует сообща, соборно.

Без любви, сочетающей в себе чувство личной ответственности за судьбы мира и индивидуальную духовно-нравственную свободу, не может быть цельного мировоззрения и эффективной жизненной практики, достойной человека. Так соединяются в «цельном знании" знание и вера, личное и «вселенское", логика и интуиция, гносеология и аксиология, теория и личная практика, истина и нравственность, конечное и бесконечное, смысл, цели и назначение человеческой жизни. Реализуется, иными словами, стремление Соловьева быть одновременно и философом знания, и философом культуры, и философом жизни. На этих базовых принципах Соловьев разработал проект создания всемирного политически и религиозно единого человеческого сообщества («вселенская теократия"), твердо веря в торжество на земле обрисованного выше идеала. Но, обладая даром предощущать великие потрясения и катастрофы, которые стали трагической реальностью в XX в., а также констатируя глубокое неблагополучие во всех сферах общественной жизни и нарастающую силу зла (и личного, и мирового), он незадолго до смерти высказал пессимистические оценки будущего и пришел к выводу о грядущем «конце истории» (эсхатологизм). Из плеяды мыслителей «духовного ренессанса» остановимся на взглядах его виднейшего представителя и выразителя Н. А. Бердяева (1874-1948). Мотивы внутренней свободы и самоценности личности отчетливо звучали уже у Соловьева, в воззрениях же Бердяева они резко усиливаются, что объясняется теми новыми реалиями (фашизм, сталинщина, вторая мировая война и т. д.), с которыми непосредственно пришлось столкнуться мыслителю. Эти реалии обостряли в Бердяеве мысль о безусловном зле любого насилия в истории и убежденность в том, что любая форма общественного жизнеустройства оправдана лишь в том случае, если служит свободному человеку. Отсюда и учение его-«философия свободы». «Свобода для меня первичное бытие» (Бердяев Н.А. Самопознание. Опыт философской автобиографии),- пишет он, принимая ее за главную и исходную идею, она - решающее звено при решении всех проблем; сама судьба человека в созданном им мире зависит от того, как он понимает свободу и умеет ею пользоваться. Какой смысл Бердяев вкладывает в это понятие. Как идеалист, он имеет в виду лишь духовную свободу, свободу сознания человека, усматривая в ней существо личности. Личность и есть, по Бердяеву, свобода ее духа Как религиозный мыслитель, он рассматривает свободу как факт мистического опыта, она существует до бытия (и в этом смысле является «безосновной») и не может быть выражена в рациональном понятии. Это - абсолютная и только моя свобода, и даже Бог не властен над нею, полагает Бердяев- В содержательном же плане это - «моя независимость и определяемость моей личности изнутри», "моя творческая сила», «мое созидание добра и зла". Все последующее содержание философии Бердяева - это драма утери (в акте "грехопадения", или восстания против Творца) человеком своей свободы и долгого, тернистого пути ее обратного возвращения, но уже как осознанной и выстраданной всем личным опытом. Причем, следуя традиции В. С Соловьева, Ф. М Достоевского, Л. Н Толстого, Н Ф. Федорова. философ вычленяет прежде всего этический аспект проблемы, видя стержень ее в «трудности выбора", т. е нравственного решения- Собственная же специфика философии Бердяева выражена в настойчивом подчеркивании творческого начала человеческого духа, в силу чего свобода и творчество оказываются фактически синонимами. Вот ход рассуждений Бердяева. Человек - носитель абсолютной свободы, или свободы "от чего-либо»; но фактически он совсем не свободен, ибо подчинен необходимости Как это стало возможным? Или - как возникает грубоматериальный. порабощающий человека природный и социальный мир? Он, по Бердяеву, есть результат «объективации", или направленности нашей духовности не «вовнутрь», к собственным глубинам, а "вовне", что ведет к превращению ее в объект, в предметность. Это неистинный мир человека, потерявшего свободу Такой мир подчиняет себе человека или провоцирует на бунт. Но и послушание, и бунт равно есть рабство; в природном мире его высшее выражение - смерть, в социальном - господство массы над личностью, количества над качеством, ситуация, когда человек выступает не от себя, а как статистическая "единица" коллектива, скованная его нормами и правилами и вынужденная решать возникающие проблемы не по совести, а исходя из принадлежности к коллективу. Где же выход⁷ Как покончить с несвободой и вырваться из пут «объективации"? Путь к спасению, по Бердяеву, указан Богом, явившим людям пример Христа с его жертвенной любовью, вооружающей свободу высшими жизненными ценностями и потому дающей ей истинную направленность. Так изначальная абсолютная свобода "от" заменяется свободой «для» - принятием в себя высшего добра и жизнью под знаком этого высшего добра. Обретается эта более высокая свобода в акте творчества, в ходе которого человек, создавая новое, расшатывает мир «объективации», вносит в него одухотворение, приближая и его, и себя к Богу. Но и творчество как таковое, подчеркивает Бердяев, не устраняет драматизма и даже трагизма человеческой судьбы. Оно само внутренне противоречиво" с одной стороны, творчество как сущность духа бесконечно и направлено на избавление нашего мира от зла, а с другой - совершаясь в этом мире, оно распадается на отдельные, конечные акты «объективации" и потому полностью подвержено его действию и пропитывается злом и несвободой (в своих продуктах). Так Бердяев приходит к идее кризиса культуры и ее перерождения в цивилизацию Этот кризис он усматривает уже в культуре Возрождения, когда человек, отходя от христианских ценностей, оказывается «отпущенным на свободу человекобожия» (антипод «богочеловечества»), когда «центром бытия» становятся не духовные, а природные и социальные силы, т е., по Бердяеву, низшие, а не высшие Отход этот завершает эпоха Просвещения, а Новое время уже предметно демонстрирует торжество низших сил в технике как одном из выражений цивилизации Обеспечивая экономическую эффективность, техника в то же время безразлична к характеру своего использования (на добро или зло), ставит человека в зависимость от себя (он придаток техники), главное же - сбивает огромные массы людей в организованные безличные коллективы создавая условия для установления тоталитарных режимов. Сама культура лишается духовности, ее заменяют низменные инстинкты (при этом Бердяев ссылается на Фрейда) или экономика (марксизм), вечные человеческие ценности и свободное творчество оказываются чуждыми массе, и воцаряется всеобщее варварство и посредственность. Это и есть «цивилизация", ее крайнее выражение - «коммунизм», как он реализовался в России Цивилизация, по Бердяеву,- последнее звено всемирной истории, предвозвестник ее конца; как и Соловьев, Бердяев завершает свое учение эсхатологическими выводами. Многое в этом учении спорно и даже неприемлемо. Но нам близки тревоги и предостережения Бердяева, его обличения мира отчуждения, где масса господствует над личностью, утрачивающей свою индивидуальность и полностью подчиненной конформистским установкам, где демократические лозунги оборачиваются практикой тоталитаризма и где результат человеческой деятельности (техника, государственная власть, суррогаты коллективности, стандарты образа жизни и пр.)господствует над творцом. превращая его в нечто творимое и несамостоятельное Защита человека и его свободы, идея самоценности личности - главный вклад Бердяева в гуманистическую традицию русской и мировой культуры, хотя он и резко критиковал некоторые аспекты светского гуманизма ради «христианского персонализма". О других философах русского «духовного ренессанса"