Quot; Права человека

Глава IX. Права человека, политика, мораль

ти, стержнем которых была идея свободы. Провозглашение свободы человека как основного естественного, неотчуждаемого права явилось развитием гуманистических идей древнегречес­ких философов.

Вместе с тем в новых исторических условиях оно было обогащено принципом универсального равенства всех членов общества, которое из категории, распространявшейся на эли­тарные слои общества, становится всеобщим. Дж. Локк опреде­ляет два условия правильного понимания политической власти и ее возникновения: во-первых, рассмотрение полной свободы людей как их естественного состояния; во-вторых, состояния равенства, при котором всякая власть и всякое право являются взаимными, никто не имеет больше другого'.

Эти идеи получили дальнейшее развитие в период утвер­ждения капиталистического строя. Буржуазно-либеральные те­ории, подчеркивая первостепенную значимость автономии че­ловека, индивидуализма как движущей силы развития обще­ства, ставили целью минимизировать роль государства, устано-И1иь правовые границы, предотвращающие его экспансию в и|)'~'ру личной жизни и частных интересов человека. Свобода и индивидуализм тесно связываются с правами человека, глав­ным из которых является право собственности п беспрепят­ственного распоряжения ею. Либерализм явился "политичес­ким языком человеческих прав" и тем самым определил кри­терий гуманистического, морального измерения политической власти, государственности. Обеспечение естественных прав че­ловека — это не только способ гарантирования свободы и ав­тономии индивида, но и условие преуспевания общества, ра­зумности его государственного устройства, моральности поли­тики и власти.

Абстрактные нравственные критерии оценки политической власти получают конкретное выражение в естественных неотъемлемых правах человека, которые "облагораживают" го­сударственность, ограничивают пределы государственного свое­волия и произвола. Права человека не только служат личной пользе индивида; с их помощью обеспечивается общее благо на основе разумного сочетания индивидуальных п общественных интересов. Ориентация на обретение наибольшего блага для

См.: Локк Дж. Указ. соч. С 6

§ 2. Права человека и нравственное измерение политики 247

наибольшего количества люден создает нравственность (И. Бен-там).

Дж. Ст. Милль пишет о создании нравственных форм по­литической организации общества: "Я смотрел теперь на вы­бор политических учреждений скорее с моральной и воспита­тельной точек зрения, чем с точки зрения материальных инте­ресов"¹.

Свобода и права человека используются для конструиро­вания модели государственного устройства В. Гумбольдтом. "Цель государства, — пишет он, — может быть двоякой: оно может стремиться содействовать счастью граждан или лишь предотвращать зло, причиняемое гражданам природой и людь­ми. Если его деятельность ограничивается последним, то оно стремится только к безопасности, и эту цель я считаю возмож­ным противопоставить всем остальным мыслимым целям, оп­ределяемым как положительное благо"'.

Ограничение объема деятельности государства — условие сохранения его моральной сущности, поскольку под истинным объемом деятельности государства следует понимать все то, что государство способно совершить для блага общества, не вме­шиваясь в частные дела граждан, если они не нарушают права других.

В. Гумбольдт выдвигает моральные критерии ограниче­ния свободы и прав граждан. "Свобода граждан ограничива­лась, исходя преимущественно из двух соображений: во-пер­вых, из соображений необходимости установить или гарантиро­вать определенное государственное устройство; во-вторых, из соображений полезности, заботы о физическом и моральном состоянии нации"'.

В. Гумбольдт отмечает, что "старые законодатели часто, а старые философы всегда заботились прежде всего о человеке, а так как высшим они считали в человеке его моральную цен­ность, то, например, "Государство" Платона, по чрезвычайно вер­ному замечанию Руссо, является скорее трактатом о воспита­нии, нежели о государстве'"¹. В новейших государствах еще

' Мпллъ Дж. Ст. Автобиография: история моей жизни и убеждений СПб.,

1896. С. 152.

² Гум6ол1>дт В. Язык и философия культуры. С. 34.

' Там же. С. 27.

⁴ Там же. С. 28.

Глава IX. Права человека, политика, мораль

больше обнаруживается стремление действовать "на благо граж­дан", и новейшие правители несут ответственность "за мораль­ное благо граждан в настоящем и будущем"¹.

Идеи свободы и прав человека как нравственных измери­телей характера политической власти нашли яркое воплоще­ние в политических и правовых концепциях Канта и Гегеля.

Для Канта характерно утверждение свободы и нравствен­ного достоинства индивида, действия которого сверяются с высшим моральным требованием — категорическим импера­тивом. Свободу, т. с. право, присущее каждому человеку в силу его принадлежности к человеческому роду, он считает одним-единственным "прирожденным правом"².

Различение права и морали осуществляется Кантом в пре­делах единой сферы их действия — сферы свободы. Такое раз­деление правового и морального не несет в себе противопос­тавления, а раскрывает их ориентацию на различные стороны свободы как неотъемлемого условия существования личности. Но дело не только в отнесении права и морали к сфере свобо­ды. Важно и рассмотрение права как проявления моральнос­ти. В этом заложен огромный социальный смысл его концеп­ции, состоящий в моральном обосновании права как одного из проявлений законов свободы. С ним связано и требование "са-мообязывания" личности, которая призвана подчинять себя нрав­ственным законам. "Именно долг формирует личность" \ Спо­собность человека создавать для себя закон и подчиняться ему есть проявление автономии его воли, неотделимой от свободы. Внешняя свобода требует законодательного оформления. Но такое законодательство должно опираться не только на долг и самообязывание личности, но и на принуждение.

Это принуждение связано с деятельностью государства, обладающего автономией и поддерживающего себя в соответ­ствии с законами свободы, т. е. осуществляющего свое "бла­го". "Под благом государства подразумевается высокая сте­пень согласованности государственного устройства с правовы­ми принципами, стремиться к которой обязывает нас разум че­рез некий категорический императив'⁴.

' Гумбольдт В. Укал соч. С. 28.

¹ Кант И. Соч. В 6 т Т 4. М., 1965. Ч. 2. С. 147.

'Там же. Ч. 1. С. 414.

⁴ Там же. Ч. 2. С. 240.

§ 2 Права человека и нравственное шмеренпс политики 249

Анализируя подходы Канта к пониманию права и государ­ства, Э.Ю. Соловьев очень точно подчеркивает, чго для Канга "правопорядок есть поэтому социальное пространство чело­веческой моральности, и лишь там, где он принимается в этом значении, борьба за пего и безусловное уважение к нему пере­стают зависеть от ситуационно переменчивых представлений об условиях достижения счастья, благополучия и успехов"'.

Идеи обязательности права и правопорядка, значимости прирожденного права человека — свободы, разделения влас­тей определили позицию Канта как сторонника теории право­вого государства. В этой связи особенно привлекает идея мо­ральности государства, основанного на праве.

Глубокая этическая интерпретация характера государства дана в учении Гегеля. Исходным пунктом исследования явля­ется у него рассмотрение единства права и морали через харак­теристику нравственности, которая выступает в качестве соци­ально-практической реальности, объективируемой в семье, граж­данском обществе, государстве.

Идея свободы является доминирующей и у Гегеля. Право и мораль, по Гегелю, это проявления свободной воли человека в ее объективности и субъективности. "Право состоит в том, что наличное бытие вообще есть наличное бытие свободной воли. Право есть, следовательно, вообще свобода как идея"². Точка зрения морали есть "для себя сущая свобода"³.

Отмечая особенности права и морали как абстрактных форм свободы, Гегель переводит их в сферу реального бытия нрав­ственности, выступающей "носителем" правового, государствен­ного и морального, которые не могут существовать сами по себе'¹.

Реально-практическая значимость нравственного мира, где тесно взаимодействуют государство, право и мораль, позволяет расставить правильные акценты на связанности этих явлений. При различении внешних и внутренних механизмов их дей­ствия право и мораль не могут существовать раздельно в госу­дарственно-организованном обществе. Взятая в полном объеме, идея Гегеля состоит в определении нравственной природы не только права, но и государства, общества, институтов и обще­ственных установлений.

Философия Канта и современность. М., 1974 С 208. 'Ге/елъГ. Соч Т. VII. С. 53. 'Там же. С. 128. ⁴ См. там же. С. 177.

Глава IX. Права человека, политика, мораль

Анализ политико-правовой мысли и накопленного истори­ческого опыта позволяет проследить, как абстрактные требова­ния к моральности политики, политиков и государственной вла­сти постепенно дополнялись выдвижением принципов и ин­ститутов организации политической власти, которые способ­ствовали бы установлению контроля за нею, исключали бы воз­можности злоупотреблений, связанных с ограничениями сво­боды и прав человека. Разделение властей, создание сдержск и противовесов для обеспечения равновесия в обществе — ве­ликие открытия политической мысли, которые предстали в ка­честве антиподов деспотическим режимам, несовместимым со свободой, равенством, правом, правами человека. Идеи Руссо, Монтескье, Локка, Гумбольдта и других мыслителей Нового времени несут высокий гуманистический смысл, поскольку со­четают в себе не только требования к политической власти обеспечить "общее благо", но и предложения, связанные с орга­низацией структур власти, которые призваны выполнить такие задачи.

Они нашли развитие в современных теориях, исследую­щих вечную проблему нравственности, политики и политичес­кой власти в новых исторических условиях, когда тоталитар­ные режимы, отвергнувшие принципы разделения властей, сво­боды, равенства, прав человека, показали ту бездну аморальнос­ти, в которую погружается политическая власть, не связанная демократическими институтами и формами контроля. Очень интересна в этой связи книга К. Поппера "Открытое общество и его враги", в которой проводится мысль о неотделимости

ственных начал от демократических институтов организации '.
общества и государства. I
Не преуменьшая значимости личностных нравственных⁵ 1
качеств политиков, К. Поппер справедливо считает, что рассчи- $
тывать только на эти качества было бы губительно. Прежде:-
всего необходимы институциональные структуры, которые мог- |
ли бы оградить общество от возможных нравственных несовер­
шенств политиков, ибо политическая мысль и реальная практи­
ка неизбежно сталкиваются с возможностью прихода к власти
недостойных правителей; поэтому следует готовиться к худ­
шим, надеясь на лучших. Это определяет новый взгляд на про­
блему политики, и на первый план выдвигается вопрос не о том,

§ 2 Права человека и нравственное измерение политики 251

"кто должен править", а о том "как нам следует организовать политические учреждения, чтобы плохие или некомпетентные правители не нанесли слишком большого урона". Рассматри­вая подход Платона к политике, К. Поппер пишет, что полити­ка — это не только этический и религиозный вопрос, а вопрос институциональный, ибо "любая долговременная политика ин­ституциональна"¹. Не следует противопоставлять персонализм (нравственные и интеллектуальные качества лидера) институ-ционализму (средствам организации контроля за властью и сохранения равенства в обществе). "В связи с этим чистый персонализм невозможен, как невозможен и чистый ииституци-онализм"².

Личностный нравственный фактор политических лидеров нельзя недооценивать, равно как и нельзя полагаться только на него. Поэтому и идет неустанный поиск форм, институтов, ме­ханизмов, призванных предотвратить нежелательные послед­ствия личного своеволия, деспотизма, которые могут быть про­явлены политиками, пришедшими к власти. Для осуществле­ния демократической власти важно сочетание персональных качеств политиков и хорошо спроектированных институтов. "Организация институтов предполагает важные персональные решения и, кроме того, функционирование даже лучших инсти­тутов (таких как институты демократического контроля и рав­новесия) всегда в значительной мерс зависит от занятых в ней людей. Институты — как крепости: их надо хорошо спроекти­ровать и населить"¹.

Хочется привлечь внимание к еще одному очень важному обстоятельству. Начиная с древнегреческой мысли, в эпохи Возрождения, Реформации, Нового времени неизбежно возни­кал и возникает вопрос о "добродетелях" не только правите­лей, но и о "добродетелях" граждан, так или иначе участвую­щих в политическом процессе и воздействующих на характер государственной власти. Не случайно Руссо подчеркивает не­расторжимость моральных начал ассоциации п граждан, ее об­разующих. На принципе взаимодействия государственной вла-

Понпер К. Открыгое общество и его враги М , 1992 С. 161. ¹ Там же. С. 166. 'Там же. С. 167.

Глава IX. Права человека, политика, мораль

сти и граждан основывается политика и практика демократи­ческой государственной власти. Эта мысль ярко выражена К. Поппером. По его мнению, многие бывают недовольны де­мократическими институтами, потому что им кажется, что эти институты не всегда предохраняют государство и его полити­ку от утраты некоторых нравственных идеалов или от отказа от насущных политических задач. Такое недовольство связа­но с непониманием того, чего следует ожидать от демократи-чсских институтов и какой может быть их альтернатива. Де­мократия обеспечивает институциональные рамки реформи­рования политических институтов, основанных не на насилии, а на разумном проектировании новых институтов и регулиро­вании старых. Однако такая "разумность" не может быть га­рантирована без ориентации на личностные моральные и ин­теллектуальные стандарты граждан. Несправедливо винить де­мократию за политические недостатки демократического госу­дарства. Правильнее было бы обвинять в этом самих себя, т. е. граждан такого государства. "Те, кто критикует демократию, исходя из некоторых "моральных" соображений, не различа­ют проблемы личности и института. Демократические инсти­туты не могут улучшаться сами — их улучшение зависит от нас. Проблема улучшения демократических институтов — это всегда проблема, стоящая перед личностями, а не перед инсти­тутами"¹.

Зависимость демократии от нравственных качеств народа была глубоко осознана еще в начале века П. Новгородцевым, для которого демократия является самоуправлением народа, но для того чтобы это самоуправление не было фикцией, надо, что­бы народ выработал свои формы организации (институты). Однако такие формы должны быть дополнены нравственными факторами. В статье "Демократия на распутье" он подчерки­вал, что для достижения демократии нужен народ, созревший "до управления самим собой, сознающий свои права и уважаю­щий чужие, понимающий свои обязанности и способный к само­ограничению. Такая высота политического сознания никогда не дается сразу, она приобретается долгим и суровым опытом жизни. И чем сложнее и выше задачи, которые ставятся перед

' Поппер К. Указ. соч. С. 167.

§ 2. Права человека и нравственное измерение политики

государством, тем более требуется для этого политическая зре­лость народа, содействие лучших сторон человеческой природы [ и напряжения всех нравственных сил'^п (выделено мною. — Е.Л.).

Даже беглый обзор проблемы соотношения политики, го­сударственной власти и нравственности показывает, что само ее возникновение связано с идеями свободы, демократии, само­ценности личности. Уже в учениях Платона и Аристотеля по­литика и нравственность объективировались через определен­ные формы общественной жизни, связывались с пониманием глубинных условий общественных ситуаций. Они имели воз­можность оценить богатый опыт развития и смены политичес­ких форм и установить, что "есть в государстве какая-то внут­ренняя сила, которой оно держится, несмотря на всяческие бед­ствия". Формы государственности подвижны, "каждая из этих форм может быть хуже или лучше в зависимости от того, сле­дуют ли они по пути закона или отступают от него, имеют ли они в виду общее благо, или собственные интересы правите-

лей"².

В этой характеристике древних учений можно выделить изначально заложенные нравственные критерии политики и государственности: общее благо, правовые начала, поиск опти­мальных форм устройства общественной жизни. На таком фун­даменте шел поиск путей обеспечения нравственных начал по­литики и государственности. Возникшая еще в условиях гре­ческих полисов школа естественного нрава в период борьбы с узами феодализма выдвинула новые критерии нравственного измерения политики и государственности: идеи прав человека как универсальной категории, основанной на свободе и равен­стве. Права человека в этой интерпретации сопрягаются с прин­ципами правового государства — разделением властен, верхо­венством права, взаимной ответственностью индивида и госу­дарства. Последний принцип раскрывается через признание значимости "добродетелей" не только правителей, но и самих граждан, иными словами, моральных качеств всех, кто участву­ет в политическом процессе.

Новгородцев П.И. Об общественном идеале С. 548 Там же. С. 542.

Глава IX. Права человека, политика, мораль

Следует обратить внимание на то, что, апеллируя к нрав­ственным категориям в оценках государственности, политичес­кая мысль активно искала те институты и механизмы, которые могли бы предотвратить неблагоприятные последствия прихо­да к власти политиков, лишенных "добродетелей", пренебрега­ющих "общим благом" либо ложно его понимающих. Сочета­ние персонализма и ннституционалнзма нашло свое проявле­ние в демократическом режиме, связанном "напряжением нрав­ственных сил" парода, и правовом государстве, основанном на институтах, которые призваны осуществлять контроль за вла­стью, удерживать общество в состоянии согласия и равнове­сия.

Если свести нравственные категории общего блага, свобо­ды, гражданских добродетелей, заинтересованного отношения к государственной власти, соучастия в ее осуществлении, выдви­нутые еще естествешюправовой доктриной, к одному критерию, то он может быть выражен в универсальной категории нрав человека. Права человека очерчивают сферу его свободы в от­ношениях с государством, обществом и своими согражданами, открывают возможности участия в политическом процессе, оп­ределяют границы автономии и самоопределения личности, меру ее индивидуализма и солидарности. Права человека — это не только признаки демократического государственно-правового устройства, это нравственная категория, конкретизирующая понятия добродетели, добра, общего блага, достоинства, чести, справедливости применительно к политике и политической вла­сти.

Эта мысль была блестяще сформулирована А. Токвилем: "Самым прекрасным понятием после общего понятия о добро­детели является понятие о правах. Точнее говоря, оба этих по­нятия соприкасаются: нрава — это не что иное, как доброде­тели, перенесенные в политическую жизнь (выделено мною. — Е. Л. ). Не может быть ни великих людей, не наделенных доб­родетелями, ни великих народов, не уважающих прав'⁴.

Оценивая действия и программы политиков, характер по­литической власти, следует ориентироваться прежде всего на их отношение к правам человека, в которых аккумулированы вековые представления о благах, необходимых человеку и об-

Токвиль А. Укал. соч. С. 188.

§ 2. Права человека и нравственное измерение политики

ществу для обеспечения их нормальной жизнедеятельности: праве на жизнь, свободу, равенство, собственность, достоинство, индивидуальность, неприкосновенность личной жизни и др. Основные нравственные категории "добро" пли "зло" транс­формируются в сфере политики в оценку состояния прав чело­века в обществе, либо политической программы, определяющей пути его реформирования, где исходным и конечным пунктами должны быть права человека.

Любой политический режим неизбежно подвергается гу­манитарному измерению, являющемуся приложением мораль­ных оценок в важнейшей сфере общественных отношений — политике и политической власти. Гуманитарное измерение то­талитарных, демократических либо переходных режимов по­зволяет раскрыть меру их соответствия критериям добра и об­щего блага. Права человека — это тот синтез иерсоналистских и институциональных начал, без которых невозможно нормаль­ное развитие политических процессов в обществе, функциони­рование других демократических институтов, осуществление контроля за властью, обеспечение равновесия в обществе. Имен­но поэтому только государство, признающее приоритет прав человека, опирающееся на принципы разделения властей и вер­ховенство права, может быть оценено не только как правовое, но и как нравственное.

Нравственное измерение политики и политической власти через категорию прав человека позволяет правильно расста­вить акценты в связке "цели и средства". Исторический анализ деятельности тоталитарных режимов, которые выдвигали иод-час крайне привлекательные цели, показывает, что средство до­стижения этих целей было одно — систематические и массо­вые нарушения прав человека. И в этом — выражение край­ней аморальности таких режимов, связанных с попранием сво­боды, автономии личности, се индивидуальности, достоинства, неотъемлемых жизненных благ. К. Поппер справедливо писал, что "даже лучшие намерения создать на земле рай могут пре­вратить ее только в ад — в ад, который человек — и только он — может создать своим собратьям"¹.

¹ Поппер К. Указ. соч. С. 211.

Гл;ша IX Пр<ш<| чслонск.1, политика, мора!