Го следует, что они выступают высшим легитимирующим ис­точником властных функций государства.

В соответствии с этим в ч. 2 ст. 55 Конституции РФ ука­зывается, что "в Российской Федерации не должны изда­ваться законы, отменяющие пли умаляющие права и свободы человека и гражданина". Это значит, что законы должны быть правовыми и только верховенство таких законов п их соблюде­ние создают соответствующий требованиям правового государ­ства режим законности. Рассматриваемое в этом контексте право судов ставить вопрос о конституционности закона обязывает самих судей давать оценку правового содержания закона и тем самым исключать возможность действия п применения непра­вового, т. е. правонарушающего, закона. Это правомочие — оце­нивать законы и саму государственную власть с точки зрения прав человека — расширяет ответственность судей за укреп­ление конституционной законности.

Как известно, у российского правосудия нет такой тради­ции, а по наследству от прошлого сохранилась привычка дей­ствовать в соответствии с инструкциями, разъяснениями, ука­заниями вышестоящих инстанций. Неподготовленность про­фессионального правосознания российских судей к соизмере­нию применяемых законов с принципами нрава и нормами Конституции, к прямому действию Конституции достаточно часто проявляется при решении судебных дел. Так, известна практика призывных комиссий военкоматов, отказывающих призывникам в реализации их конституционного права заме­нить военную службу на альтернативную гражданскую, как это предусматривает ст. 59 Конституции РФ. Однако в пер­вое время суды со ссылкой на отсутствие федерального зако­на об альтернативной службе и вопреки принципу прямого действия Конституции отказывали в удовлетворении подоб­ных исков. В последние годы суды все чаще удовлетворяют такие требования, ссылаясь на прямое действие ст. 59 Консти­туции РФ.

Важнейшим аспектом правозащитной деятельности орга­нов конституционного контроля является проблема ограниче­ния прав н свобод п пределы таких ограничении. Как известно, конституции предоставляют законодателю полномочия при определенных условиях и в определенных границах регулиро­вать нрава п свободы человека п гражданина, издавая законы п

§ 2. Конституционны]"! Суд РФ: защита нрав и свобод человека

соответствующие им нормативные акты, в которых определя­ются условия, порядок осуществления, гарантии защиты и фор­мы ответственности за их нарушения.

Установление границ и пределов действия прав и свобод является одной из наиболее сложных проблем юридической системы. Решая се, законодатель должен руководствоваться принципами и нормами конституции. Вводимые им ограниче­ния составляют важный аспект деятельности органов консти­туционного контроля. Исходя из посылки о том, что конститу­ционные ограничения выступают показателем, позволяющим определять степень свободы и защищенности личности, консти­туционные суды решают, насколько вводимые ограничения со­ответствуют принципам правового государства и демократии, конституции н общепризнанным принципам международного права. В практике конституционных судов, а также региональ­ных и международных органов по защите прав человека сло­жился ряд принципов и концептуальных установок для опре­деления конституционности таких ограничений. К их числу относится отсылка к закону*. Согласно данному принципу нор­мативная регламентация прав и свобод человека, а также их ограничения возможны только на уровне закона, соответствую­щего общим положениям конституции относительно допусти­мости и объема вводимых ограничений.

Другим важным принципом считается соразмерность или мнреш чрезмерных ограничений прав и свобод. Смысл его в том, чтобы выяснить, действительно ли опасность для конститу­ционного строя и правопорядка настолько велика и реальна, что законодатель обязан ограничить права и свободы человека, и соразмерны ли они возникшей угрозе. Особые сложности и конфликты касаются тех прав и свобод, для которых конститу­ция пс устанавливает прямых оговорок, сужающих их содер­жание.

Выход из такой ситуации конституционные суды ряда зарубежных стран находят в принципе сохранения сущноан но/о содержания прав и свобод, смысл которою — дополни­тельные правозащитные гарантии против чрезмерных ограни­чений. Это требование призвано обеспечить сущпоспюс содер-

' В западной доктрине н практике нсполыусчся термин, которын буквально переводится па русский я.шк как "оговорка о законе".

Глава X. Конституционным контроль

жанмс прав и снобод; оно используется как заслон против опас­ности "опустошения" этих прав, как панацея от многочислен­ных отсылок к закону, когда парламент может ввести такие ограничения, которые "выхолостят" содержание прав и свобод человека. Из этого следует, что ограничения должны быть све­дены к необходимому минимуму, а чрезмерные ограничения — запрещены.

Теория и практика этой деятельности основываются на том, что подобные ограничения находятся в зависимости от специ­фических условии существования каждого государства и уста­навливаются им самостоятельно. Однако в современных условиях международное сообщество выводит эту проблему за пределы внутренней компетенции государства. Основные меж­дународные документы по правам человека определяют прин­ципы введения ограничений, необходимых и допустимых в де­мократическом обществе, а также их пределы. Такие ограниче­ния подразделяются па общие, перечисляющие условия, цели и пределы ограничений, и специальные, сопровождающие конк­ретные права и свободы. Всеобщая декларация прав человека (ст. 29) и Международные пакты о правах человека указывают следующие основания и условия возможных ограничений: они могут вводиться только па уровне закона; исключительно с целью соблюдения и уважения прав и свобод других и постольку, поскольку это совместимо с природой указанных прав; в инте­ресах удовлетворения справедливых требований морали, обес­печения и охраны государственно!! безопасности, общественно­го благосостояния в демократическом обществе. Как видим, все вышеуказанные принципы конституционного правосудия — отсылка к закону, сохранение сущпостпого содержания, прин­цип соразмерности, запрет чрезмерных ограничений — в пол­ной мерс соответствуют международно-правовым нормам о не­обходимых и допустимых в демократическом обществе огра­ничениях.

Некоторые аспекты ограничений в международных доку­ментах регулируются более подробно. Так, в п. 2 ст. 8 Между­народного пакта об экономических, социальных и культурных правах, где речь идет о свободе объединения в профсоюзы и праве па забастовки, специально указывается, что "настоящая статья не препятствует введению законных ограничений пользо­вания этими правами для лиц, входящих в состав вооруженных

§ 2. Конституционный Суд РФ: .защита прав п свобод человека 299

сил, полиции пли администрации государства". Перечень допу­стимых ограничений содержится г? Международном пакте о гражданских п политических правах применительно к свободе передвижения и свободе выбора места жительства, а равно к праву покидать любую страну (и. 3 ст. 12); применительно к свободе мысли, совести п религии (п. 3 ст. 18). К ним относятся ограничения, установленные законом и необходимые для охра­ны общественной безопасности, общественного порядка, здоро­вья и нравственности населения, нрав н свобод других лиц. Аналогичные критерии устанавливаются в отношении права на свободу выражать свое мнение, свободу собраний, ассоциаций и некоторых других. В полном соответствии с этими установка­ми российская Конституция дает в ч. 3 ст. 55 перечень допус­тимых ограничений нрав п свобод человека н гражданина.

Рассматриваемая проблема стала решающей в деле о про­верке конституционности ст. 12 Закона СССР от 9 октября 1989 г. "О порядке разрешения коллективных трудовых спо­ров (конфликтов)". Закон СССР ограничивал право па забас­товку для ряда организации-, учреждений, предприятий и неко­торых отраслей промышленности. Не устанавливая точные пре­делы ограничений, проистекающие из смысла и нрсдназпачения права на забастовку, законодатель ввел запрет, препятствую­щий осуществлению содержательной сущности этого права, а именно использованию забастовки в качестве средства защиты профессиональных, социальных н экономических интересов ра­ботников. Тем самым установленный законодателем запрет зат­рагивал саму сущность права па забастовку, что противоречило ст. 18 Конституции РФ, поскольку такое ограничение несовме­стимо с природой данного права, с его конституционными га­рантиями.

Особое место проблеме ограничений было отведено Кон­ституционным Судом РФ при рассмотрении дела о проверке конституционности 220' п 22СН УПК РСФСР по жалобе граж­данина Аветяпа. В отношении пего было возбуждено уголов­ное дело за злостное уклонение от уплаты алиментов п выне­сено постановление о применении к нему меры пресечения в виде заключения под стражу, которое не было исполнено вплоть до момента прекращения уголовного дела. Австян об­ращался в суды общей юрисдикции с жалобами на незакон­ность такого постановления п просил его отменить. Однако

Глава X. Конституционны]! контроль

в рассмотрении жалобы ему дважды было отказано со ссыл­ками на ст. 220' и 220- УПК, согласно которым такие жало­бы могут быть принесены только реально содержащимся под стражей лицом и рассматриваются судами но месту такого содержания. Эти нормы УПК ограничивают реализацию кон­ституционного нрава граждан на обращение за судебной за­щитой. Между тем, согласно Конституции, допустимые огра­ничения могут быть введены только в целях защиты основ конституционного строя, нравственности и здоровья населе­ния, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обо­роны страны и безопасности государства (ч. 3 ст. 55). Суд разъяснил, что право на судебную защиту ни в каком случае не может вступить в противоречие с данными целями и, сле­довательно, оно не подлежит ограничению. Поэтому, подчер­кнул Суд, право на судебную защиту отнесено но Конститу­ции к таким правам, которые не могут быть ограничены ни при каких обстоятельствах (ч. 3 ст. 56), а в контексте ос­париваемых статен УПК его смысл должен состоять в конк­ретизации субъективного права на охрану государством дос­тоинства личности, а также ее свободы и неприкосновеннос­ти. Суд особо подчеркнул, что личность в се взаимоотноше­ниях с государством выступает не как объект государствен­ной деятельности, а как равноправный субъект, который мо­жет защищать свои права всеми не запрещенными законом способами (ч. 2 ст. 45 Конституции) и спорить с государ­ством в лице любых его органов.

Произволу властей и любой опасности злоупотреблений с их стороны должно противостоять право на судебное обжало­вание. Одновременно Суд указал и на то, что ограничение кру­га лиц, имеющих это право, нарушает положение ст. 19 Консти­туции РФ о равенстве всех перед судом и законом. Исходя из этого, Конституционный Суд в своем постановлении от 3 мая 1995 г. признал ст. 220' и 220² УПК РСФСР не соответствую­щими Конституции РФ и противоречащими ее статьям: 46 (ч. 1 и 2), 19 (ч. 1),21 (ч. 1), 22 (ч. 1),55(ч. 3).

В этом обстоятельном и развернутом постановлении Кон­ституционный Суд не только представил свое понимание раз­личных аспектов проблемы ограничения применительно к сво­боде и неприкосновенности личности, но и выявил систему коп-

§ 3. Юридическая сила решении Конституционного Суда 301

сгитуциоиных механизмов ее защиты от возможных злоупот­реблений ими.

Таким образом, главная проблема защиты прав и свобод че­ловека состоит в том, чтобы не допустить злоупотреблений огра­ничениями. Как справедливо отмечает Р. Мюллсрсон, возмож­ность ограничения прав и свобод личности всегда таит в себе уг­розу если даже не злоупотреблений, то во всяком случае приня­тия несоразмерных охраняемому общественному интересу огра­ничительных мер¹. Панацеей от таких злоупотреблении, как уже отмечалось, служит принцип соразмерности и выводимая из пего формула о запрете чрезмерных ограничений. Этот запрет (в про­цессе законодательной и правопрпменптелыюй деятельности) оз­начает, что допустимые по Конституции и международным доку­ментам о правах человека ограничения должны по содержанию и объему соответствовать целям вводимых ограничений и могут применяться только для защиты иных равнозначных правовых ценностей. Применяемые средства защиты к тому же должны быть необходимы, оптимально пригодны и соразмерны.