Вклад русской философской мысли в развитие идеи о правах человека.

Русские ученые-юристы опирались на разработанное в классических философско-правовых и юридических учениях понятие естественных прав личности, по-своему преломляя его сообразно отечественной духовной, этической и правовой традициям. Наиболее значительную разработку концепция индивидуальных прав получила в правовых доктринах либерального направления.

История русского правового либерализма показала определенную закономерность его идейной эволюции: сумма идей последовательно сменялась от концепции естественного права в борьбе против несправедливых привилегий сословного общества в конце XVIII - начале XIX в. к теоретическому формулированию принципов консервативного либерализма в пореформенный период после отмены крепостного права и «возрождению» философии естественного права в начале XX столетия.[1]

Осмысление философии либерализма оказывается сложным ввиду многозначности этого понятия, которое используется при характеристике различных взглядов и умонастроений. Либерализм - творение западноевропейской культуры. Корни либерализма уходят в античность и к этой первозданной его основе принадлежат такие вполне четко выработанные понятия, как правовая личность и субъективное право (в первую очередь право на частную собственность), а также некоторые учреждения, в рамках которых граждане участвовали в управлении государством и особенно в законодательной деятельности. «Либерализм - система индивидуалистическая, дающая человеческой личности и ее правам превосходство над всем остальным. Однако, либеральный индивидуализм не абсолютен, а относителен. ...Личность стоит на первом месте, а ценность общественных групп или учреждений измеряется исключительно тем, в какой мере они защищают права и интересы отдельного человека и способствуют осуществлению целей отдельных субъектов. Таким образом, основное здание государства и всех прочих общественных объединений - защита и обеспечение этих прав».[2]

В настоящее время в научной литературе нет единого мнения по поводу того, что есть либерализм, и существует, в частности, «широкое» определение либерализма, исходящее, главным образом, из понятия личности: «Либерализм - это интеллектуальная и нравственная установка на такую организацию общественной жизни, которая построена на признании политических и экономических прав индивида в пределах, ограниченных действием законов, понимаемых как обобщение естественных потребностей нормальных цивилизованных людей».[3] Далее отмечается, что идейно-нравственное ядро либерализма составляют следующие положения: 1) абсолютной ценности человеческой личности и изначального («от рождения») равенства всех людей; 2) автономии индивидуальной воли; 3) сущностной рациональности и добродетели человека; 4) существовании определенных неотчуждаемых прав человека, таких, как право на жизнь, свободу, собственность; 5) создания государства на основе общего консенсуса и с единственной целью сохранить и защищать естественные права человека; 6) договорного характера отношений между государством и индивидом; 7) верховенства закона в осуществлении социального контроля; 8) ограничения объема и сфер деятельности государства; 9) защищенности, прежде всего от государственного вмешательства, частной жизни человека и свободы его действий в рамках закона во всех сферах общественной жизни; 10) существовании высших сфер разума, доступных усилиям мысли индивида, которые должны играть роль ориентиров в выборе между добром и злом, порядком и анархией.

Ключевой в либеральной философии является концепция правового разума. В отличие от политического сознания, в котором категория власти

над людьми является важнейшей, в правовом разуме исходным выступает принцип разумной свободной воли, требующий от человека умения властвовать над своими собственными физическими, духовными силами и своей материальной собственностью. Правомочность личности предполагает ее рождение как субъекта права и приобретения ею объективных возможностей для реализации своих прав, а также воспитание у нее способности к признанию аналогичных прав за другими лицами и тем самым к самоограничению своих чрезмерных потребностей. Правовой разум - сознание нормативное, ориентирующееся на соблюдении закона в самом широком смысле этого слова, и отсюда его тесная связь с моральным сознанием. Существенной особенностью правового поведения является и способность к осуществлению индивидом самостоятельного выбора между разными системами ценностей на основании собственной воли, а не только подчиняясь требованиям закона. Различение права и закона - характерный признак либерального правосознания и правового разума. Правовой разум выступает идеальным посредником между личностью и обществом, а «правовой человек» отличается от «человека политического» тем, что он связывается с обществом нормативно-идеально, включаясь в единое правовое пространство, которое невидимо, но жестко детерминирует его поведение.[4]

Философско-мировоззренческие истоки русского либерализма определялись античным философским наследием, в частности философией права Платона, Аристотеля, естественно-правовыми концепциями древнегреческих стоиков и софистов, а также христианским миросозерцанием, что особенно заметно у М. Сперанского и Е. Трубецкого. Но в русской философии либерализма присутствует и обусловленная спецификой духовной культуры традиционного общества ориентация на нравственные аргументы в обосновании принципа легальной свободы человека. Усиление коллективистского смысла индивидуального бытия человека проявилось в «возрождении» философии естественного права: свободная личность, понятая сквозь призму коллективного бытия, - одна из главных идей русского либерализма.

В русской философии права появились мыслители, ставившие проблемы отмены крепостного права, гуманизации общественных отношений и в определенном смысле выходившие своими идеями за рамки феодаль- ф но-крепостнического общества. А.Я.Поленов, В.Н. Татищев, Я П. Козельский, С.Е. Десницкий, Д.И. Фонвизин, Н.И. Новиков и др. обсуждали правовые вопросы и на философско-мировоззренческом уровне подготавливали грядущие конституционные реформы, борьбу за права личности и «вольности народа». При этом критика «самовластия и деспотизма» велась из нравственно-гуманистических соображений, а не только в связи с прочитанными сочинениями идеологов западноевропейского Просвещения и либерализма. Дух «вольности» боролся против рабства крепостного права, а принцип закона противостоял самовластью и самодурству, чтобы усовершенствовать государственную жизнь.

Мыслители этого периода все чаще стали обращаться к естественному праву в трактовке таких вопросов, как соотношение власти и общества, права и закона, личности и государства.156 Обращение к теории естественного права и общественного договора обусловлено в конечном счете теми задачами, которые выдвигались самой жизнью - борьбой против крепостничества. Учение о естественном праве русских мыслителей второй половины XVIII в. является теоретическим обоснованием критики многих сторон современных им общественных и государственных порядков, обоснованием выдвинутой ими общественно-политической программы. Обращаясь к принципам теории естественного права, они требовали ограничить произвол крепостников, облегчить участь крепостных, лишенных, по выражению Поленова, «соединенных с человечеством» прав.

Для просветителей России было характерно сближение права и морали, утверждение о том, что законы должны иметь нравственное обоснование. По их мнению «хорошее законодательство», соответствующее принципу справедливости и духу времени, способно облегчить положение народа, разрешить насущные проблемы, ограничить произвол правителей, искоренить казнокрадство, преодолеть бессмысленную жестокость и невежество.

В.Н. Татищев считал, что в основе гражданских законов должны лежать законы естественные. Это положение не вызывало сомнений, хотя возникали расхождения в понимании того, что считать естественными законами. Главное заключалось в возможности обеспечения издания гражданских законов на общепризнанных естественных основаниях.

В духе лучших традиций эпохи Просвещения великий русский ученный М.В. Ломоносов в своих воззрениях о праве придерживался естественно-правовой концепции. По его мнению, кроме правовых норм, установленных государством, существует и естественное право, появившееся ранее государства одновременно с возникновением общности людей.[5]

Все русские просветители в той или иной степени оперировали понятиями «естественное состояние», «неотчуждаемые права человека». Однако, принимая тезисы о естественных правах человека, они по-разному их трактовали. Например, взгляды Десницкого и Фонвизина, в сравнении с руссоистским вариантом «неотчуждаемых прав человека», носят либеральный характер. Особенностью их естественно-правовых воззрений является то, что под «естественностью» они понимают в первую очередь «природную независимость» и «вольность людей». Другое же основное положение концепции «естественного права» - равенство трактуется ими в духе умеренных требований. Влияние Руссо прослеживается в известной мере у Козельского и Новикова. Их конструкции ближе к уравнительным тенденциям французского мыслителя и включают понятие равенства наряду с понятием «свобода» в основное требование естественного закона.

Из учения о естественном праве Десницкий взял главное положение о природных, «натуральных», неотъемлемых правах человека. Он считал, что эти права человека заключаются «в защищении а) персональной безопасности, р) персональной свободы, %) и своей собственности и имения». Под эгидой «натуральных» прав человека Десницким отстаивались общедемократические по своему объективному значению принципы, отвечающие интересам развития капиталистических отношений собственности.

Значительное внимание в своих трудах Десницкий уделял праву собственности. Он относил право собственности к числу неотъемлемых прав человека. «Человек, - писал Десницкий, - имеет природные права пользоваться беспрепятственно своею жизнью, здоровьем, честью и собственностью имения»[6] (в духе Локка). Своей юридической конструкцией он косвенно критикует крепостное право, где человек - крепостной крестьянин - рассматривается как объект собственности помещика.

Я.П. Козельский, исходя из положений о природном равенстве людей, выдвигает учение о правах, тождественных справедливости, и законах, справедливых лишь постольку, поскольку они соответствуют праву.

Он развивает учение о правах, которые, соответствуя «вечной справедливости» и вытекая из «человеческой природы», должны составлять основание «истинного», «разумного» законодательства. Приведенные положения, представляющие собой оригинальную трактовку основных принципов теории естественного права, играли прогрессивную роль в критике поме- щичье-крепостного строя.

Как и другие представители русского просветительства XVIII в., Козельский развивает положение о том, что заключение общественного договора, возникновение государства на определенной ступени развития человечества необходимо и исторически прогрессивно. Он утверждает, что естественное право не исчезает с возникновением государства, а сохраняет приоритет но отношению к государственному законодательству. Цель государства является благосостояние общества.

Договор об образовании государства люди заключили в целях обеспечения безопасности, и при его заключении они уступили часть свое свободы и своих выгод, притом меньшую часть. Таким образом, в условиях государства у людей сохранились неотчуждаемые свободы. Щербатов утверждал «человеческие естества-одаренные естественной свободой- хотели бы без нужды и непредвиденной себе пользы свободу свою устпить».

Разрабатывая учение о естественном праве, русские просветители использовали его принципы для критики идей о природном неравенстве народов, в выступлениях против войн. Козельский, например, подчеркивал, что выдуманное захватчиками «некое военное право» противоречит сущности «истинного права».

Просветители считали, что «хорошее законодательство», соответствующее справедливости и духу времени, способно облегчить положение народа, разрешить насущные вопросы современности. С помощью совершенного законодательства они надеялись ограничить произвол царей, правителей и помещиков, искоренить казнокрадство, взяточничество и крючкотворство, преодолеть бессмысленную жестокость и невежество.

Идея демократического либерализма получили свое развитие в первой половине XIX века в трудах А.П. Куницина (1788-1841 гг.) - профессора права Царскосельского лицея и Санкт-Петербургского университета. В знаменитом лекционном курсе «Право естественное», книгах и статьях, он излагал свои воззрения на общество, государство и политику, которые явились выражением либеральной философии, использующей теорию общественного договора и естественного права. По утверждению Куницина, «каждое общество основывается на договоре, которым совокупляются или особенные лица (personal phisical), или целые семейства».161 Согласно договору, заключенному между народом (источником власти) и монархом («своевластителем»), государство, образованное волеизъявлением свободных и независимых индивидов, обязано соблюдать их неотъемлемые права, защищать жизнь, имущество и свободу, в естественном состоянии не гарантированные.

Целью общественной жизни, по мнению Куницына, является общее благо, а ее основой - неотчуждаемые и неотъемлемые права и свободы личности. Каждый человек вправе требовать от других, чтобы с ним поступали как с существом разумным, свободною волею одаренным. «В равном обществе ... всякий подлежит только тому закону, которому подчинил себя первоначально при договоре соединения или впоследствии времени».162 Из первоначальных прав личности следовали остальные права: производить деяния, право на сохранение душевных сил, свободы мнений и право приобретать и сохранять вещи по своему усмотрению. Куницын был сторонником концепции физиократов и полагал, что всякое неразумное ограничение производственной и иной деятельности приносит вред, иб ввергает народ в нищету. «Введение совершенного равенства и совершенной свободы во всех занятиях есть самое простое средство довести все классы государства до высочайшей степени благоденствия»,[7] - писал он.

Мыслитель являлся противником любой формы деспотизма в обществе, в том числе и большинства над меньшинством граждан. Давая свое определение гражданского общества как общества равноправных людей, он подчеркивал, что «в равном обществе ни равенство, ни большинство голосов не определяют, что должно быть предпринято всеми для цели общества; иначе большая часть членов имела бы верховную власть над меньшею, что противно понятию равного общества».[8] Принципиальным выводом из концепции договорного общества являлось утверждение Куницына о возможности расторжения договора между подданными и монархом, в случае невыполнения им своих обязанностей по обеспечению достойной жизни и безопасности своих граждан.

В 30-40-е годы либерализм также концептуально оформился в западничество, представленном П.В. Анненковым, В.П. Боткиным, Т.Н. Грановским, к которым некоторое время примыкали В.Г. Белинский и А.И. Герцен. В спорах со славянофилами (А.С. Хомяковым, И.В. и П.В. Киреевскими, К.С. Аксаковым) обсуждались проблемы философии истории, особенностей русской культуры и просвещения в России. Так, например, общественным идеалом Грановского выступала «нравственно просвещенная, не зависимая от роковых определений, личность и сообразное требованиям такой личности общество», достигаемое реформами и просвещением масс.[9]

Абсолютизируя общецивилизованные признаки культурного прогресса России, западники в какой-то мере недооценили своеобразие и уникальность быта российского общества, и в этом проявилась абстрактность их философии истории. Последнее было замечено и подвергнуто критике славянофилами, стремившимися выявить особую нравственнорелигиозную сторону русского быта, объясняющую специфику власти и права в истории России. Причина расхождения между одними и другими лежала в различии между религиозной философией славянофилов и рационалистической, секулярной философией западников. При этом западниками социальный и политический факторы общественного развития рассматривались в единстве, в то время как славянофилы обращали главное внимание на «социальность» как основу русского быта, полагая, что политический эпифеномен, вырастающий из духовной и религиозной культуры, не имеет самостоятельного значения.

Культурные идеалы западников и славянофилов взаимодополняли друг друга, образуя ядро мировосприятия русской интеллигенции, идейные истоки которой восходили к классической европейской культуре. В данном случае происходило естественное самоопределение национального самосознания, самоутверждающегося в процессе критики существующей действительности.

Крупнейшим представителем русского либерализма в XIX веке был выдающийся отечественный правовед Б.Н. Чичерин. Один из основных постулатов теории права и государства Б.Н. Чичерина гласит: «Разумное существо есть вместе свободное существо». Свободу человека Чичерин объяснял присутствием в нем двух противоположных начал, а именно бесконечного и конечного, и их взаимодействием. Идея внутренней свободы

разумного существа основана на присущей разуму идее абсолютного. Абсолютные начала, проявляющиеся в человеческом познании, составляют основание нравственности, поскольку они руководят практической деятельностью человека.

Право Чичерин связывал с понятием свободы, опираясь на понятие личности. Учение Чичерина о личности определялось преимущественно его этическими взглядами: «Личность не только мимолетное явление, а известная, пребывающая сущность, которая признает своими вытекающие из нее действия - в прошедшем и будущем. Но этим самым личность определяется как метафизическое начало. Права и обязанности личности превращаются в чистейшую бессмыслицу, если мы не признаем единства личности, если она сводится для нас к ряду меняющихся состояний. Личность есть сущность единичная. Это не общая сущность, разлитая во многих особах, а сущность, сосредоточенная в себе и отдельная от других, как самостоятельный центр силы и деятельности».[10]

Внешняя свобода, отмечал Чичерин, становится правом, только потому, что она составляет явление внутренней, абсолютной свободы личности. Человек должен быть признан свободным во внешнем мире, потому что он свободен внутри себя, или потому что такова его сверхчувственная природа. На этом основано то уважение к личности, которое составляет источник всякого права. Человек может требовать к себе уважения только потому, что он носитель абсолютного начала свободы и таким образом, делает вывод Чичерин, право есть идеальное требование во имя идеального принципа. Только отсюда проистекает и юридическое равенство людей. «Истинная правда состоит в признании за всеми равного человеческого достоинства и свободы».[11] Однако, добавляет вскоре Чичерин, «истинная человеческая свобода не есть свобода животного, находящегося на воле, а свобода гражданина, подчиняющегося закону».[12] Люди равны между собой единственно в отношении к своей свободной сущности; во всем остальном они неравны. Все естественные определения ведут к неравенству, а так как эти определения дают содержание человеческой деятельности, то право, наряду с формальным равенством, признает фактическое неравенство. Таким образом, Чичерин стремится решить сложнейшую проблему соотношения свободы, равенства и неравенства людей в праве.

Чичерин стремился всячески защитить личные права и свободы от Ф любых на них посягательств (в том числе и от панморализма). Он отстаивал автономную этику и критиковал этику гетерономную, сторонником которой был B.C. Соловьев. В ряде своих работ Чичерин твердо и последовательно доказывал необходимость разграничения нравственной и правовой сферы общества, поскольку нравственность имеет своим истоком свободную волю, а право - начало принудительное. В своей «Философии права» он писал, что в случае, если имеется глубокий, грозящий социальной катастрофой, конфликт между интересами государства и личными правами, то последние необходимо принести в жертву общим интересам, равно как и конституционные нормы. Чичерин подчеркивал, что признание исключительного значения государства в системе права не ведет к поглощению в нем человеческой личности. Семья, гражданское общество, церковь подчиняются государству, но не уничтожаются в нем. В этих союзах личность, подчеркивал Чичерин, находит полный простор для своей свободы. Гражданские отношения, определяясь установленным государством законом, управляются, началами не публичного, а частного права, которое так же, как и вся частная жизнь, должно оставаться неприкосновенным. Гражданское общество, состоящее из личностей, и государство - это, согласно учению Чичерина, два необходимых результата исторической эволюции человечества в направлении ее высшего культурного и социального состояния духовной жизни, проникнутого духом абсолютных христианских ценностей. Признание человека свободным лицом Чичерин характеризует как величайший шаг в историческом движении гражданской жизни и достижение той ступени, когда гражданский порядок становится истинно человеческим. Права личности может обеспечить лишь сильная государственная власть. Отсюда - важнейший вывод теории права Чичерина: «Либеральные меры и сильная власть».

Политическим идеалом Чичерина выступало централизованное государство, призванное сдерживать противоборствующие стороны и частные силы при господстве «правды распределяющей» и пропорциональном равенстве согласно способностям и заслугам лиц. В таком государстве право задает меру, регулирующую взаимные обязанности индивида и государства, тем своеволию человека, а с другой - деспотизму государства. В основании общественного здания лежат права личности, например, право действовать по своему усмотрению, не нарушая при этом чужих прав, свободного перемещения, свободы труда, мысли, совести и частной собственности, а также принцип неприкосновенности личности - фундамент личной свободы. Все эти права рассматривались Чичериным в единстве с обязанностями человека перед государством и другими людьми.

Политико-правовые идеи Б.Н. Чичерина оказали большое влияние на развитие отечественной правовой мысли. В его работах мы находим целостное политико-правовое и философско-правовое учение, построенное как система на основе методологии, преодолевавшей установки господствовавших тогда позитивистских и эмпирических теорий. Традиции теории и философии права Б.Н. Чичерина продолжили правоведы более младшего поколения - Е.Н. Трубецкой, И.В. Михайловский, П.А. Новгородцев, П.Б. Струве, Н.Н. Алексеев и др.

Видное место в истории русской философии права принадлежит профессору права Московского Университета П.И. Новгородцеву.[13] Важнейшее место в теории права Новгородцева занимала проблема синтеза свободы и равенства, которая решалась в духе «нового», социального либерализма. Разграничивая нравственный и политический идеалы, философ отстаивал право человека на выбор определенной формы государственного устройства, в той или иной мере сопрягающегося с нравственным идеалом. Новгородцев развивал этическое учение Канта о личности как центре Вселенной и дополнял его идеей правового государства и историческим подходом, нашедшим свое воплощение в гегелевской философии права. «Как особая сторона духовной жизни личности общественные формы являются неотъемлемой частью этой жизни. Они служат тем скрепляющим цементом, той зиждительной связью, без которой не может быть ни общественного строительства, ни индивидуального развития».[14] Русский мыслитель преодолевал дуализм сущего и должного у Канта и абстрактный идеализм Гегеля за счет онтологизации права и морали и выявлял конкретный правопорядок в его обусловленности творческими силами национальной культуры. Правовой идеал личности должен был быть имманентно и трансцендентно связан с национальным идеалом.[15]

П.И. Новгородцев обосновывал свою точку зрения анализом отношений между личностью и обществом, при этом он актуализировал понятие абсолютной идеальной свободы. Он стремился доказать, что «противоречие между личными и общественными» не может быть разрешено в пределах существования на земле, что гармония между личностью и обществом возможна только в умопостигаемой сфере свободы, где абсолютная, всеохватывающая солидарность сочетается с бесконечными индивидуальными различиями. В условиях же исторической жизни нет и не может быть подобной гармонии. Это обстоятельство объясняет факт «падения веры в совершенном конституционном государстве», а также веры в социализм и анархизм, на который указывал Новгородцев. Если общество хочет избежать тупика в своем развитии, учил он, то оно должно создать идеал своего существования на земле, имея в виду «свободу бесконечного развития личности, а не гармонию совершенства».

Основу естественного права Новгородцев видел в личности, а не в общественном договоре. В статье «Нравственный идеал в философии права» он пишет, что «право должно быть понято не только как факт социальной жизни, но также как норма и принцип личности».[16] Новгородцев считал, что право не есть продукт государства.[17] Он был решительным противником сторонников юридического позитивизма. Новгородцев считал, что государство связано правом не по своей воле, а в силу наличия естественного права, оно стоит над государством и способно устанавливать границы проявления воли государственной власти. «Для того, чтобы обосновать связанность государства правом, необходимо признать некоторую норму, стоящую над государством».[18] Зависимость государства он также связывает с личностью. Права человека, считает Новгородцев, не дар государства, а наоборот, само бытие государства зависит от положения в нем личности. «Если современные юристы признают, что государство, как и личность, стоят в этом смысле на одной линии перед одними и теми же требованиями естественного права, что личность существует не менее Божьей мудростью, чем государство, это... подсказывается не принципами формальной логики, а требованиями живого нравственного сознания, стоящего перед полнотой жизненных определений».[19] Сущность государства он видел в служении интересам личности.

В вопросах государственного строя Новгородцев придерживался демократических традиций политического устройства общества. В демократии он видел правильную организацию взаимоотношений личности и государства. Осуществляя сравнительный анализ позиций Руссо и Бентама по рассматриваемым проблемам, Новгородцев пишет: «Теории, шедшие от Руссо или развивавшиеся в духе его «Общественного договора», требовали все отдать государству, учения, шедшие от Адама Смита и Бентама, требуют... все предоставить личности... Но вся трудность вопроса заключается в том, что каждое из этих требований грешит отвлеченностью и что правильный вывод заключается в отыскании границ между личностью и государством».[20] Для него демократия - это не только политикоюридическая характеристика общества, но и нечто большее - выражение ее сущности, гарантия прав личности и через личность государства в целом. Только в этом случае в рамках демократии возможно не подавление свободы равенством, но их взаимное проникновение (может быть, взаимная поддержка). В основе совершенствования демократии, по Новгородце- ву, лежит принцип свободы личности - важнейшего естественного, неотъемлемого права. Демократия не может подавлять личность, не может угрожать интересам меньшинства. Демократия общества познается и реализуется через свободу личности. Государство - для личности и только тогда оно государство для масс. Растворение личности в массе - губительно не только для личности, но также для государства и общества.177

Наиболее правильной формой организации власти Новгородцев считал правовое государство. Основой правового государства он считал принцип верховенства права и справедливости. Наряду с этим, он также указывал на необходимость расширения демократических институтов и естественных прав граждан. По его мнению, высшее нравственное начало право- Ф вого государства - принцип личности. Это и есть основная норма всех отношений в обществе, иными словами, фундаментом общественной системы являются неотъемлемые права личности.

«Созданная П.И. Новгородцевым теорию правового государства, - пишет Ю.Я. Баскин, - представляет собой большой вклад в разработку этой идеи не только в России, но и мировой политико-правовой мысли в целом. В качестве основы правового государства Новгородцев выдвигал установление всеобщего правового равенства, юридическую защиту прав личности, правовое ограничение органов государственной власти. Путь его создания он видел в преодолении крайностей социального неравенства (при безусловном сохранении частного права) посредством экономических и политических реформ».

Идея личности как высшей социальной ценности - одна из центральных в философии Новгородцева - разделялась многими его современниками (Н.М. Коркуновым, П.Е. Казанским, И.В. Михайловским, Б.А. Кистяковским, Н.А Бердяевым, C.JT. Франком и др.). «Личность для нас священна сама по себе, в силу присущего нам морального сознания, которое гласит, что человек должен всегда рассматриваться как цель и никогда - как простое средство, и требует от нас уважения ко всякой человеческой личности как таковой. И личность, - продолжает он, - для нас священна, как живая и вечная лаборатория духовного творчества, как единственная на земле реальная точка, в которой и через которую действует Божественный дух».

Понятие свободы, индивидуальных прав, их законодательное закрепление имели значение базовой категории философии права, теории права, начиная с эпохи Нового времени и включая труды крупнейших русских юристов, особенно тех, кто разделял подходы «обновленной теории естественного права». При этом понятие свободы конституировало концептуальное пространство этих теорий. Свобода рассматривалась и трактовалась в различных взаимосвязанных друг с другом аспектах: как вечное, естественное право личности, как изначальная природа человека, как свойство волевой природы индивидуума, как онтологическая сущность, как методологический принцип построения правовой теории. При этом различалась внешняя и внутренняя свобода, политическая свобода и свобода естественная. Понятие естественных прав человека исследовалось в контексте взаимоотношения категорий свободы и равенства, права и нравственности, закона и ответственности личности. В русской теории и философии права понятие свободы стало фундаментом построения правовой теории, исключавшей утопические общественные и государственно-правовые идеалы.

Выделенные в классических правовых учениях определения прав человека и гражданина должны быть использованы при разработке современных актуальных проблем теории права и государства, а также учтены в практике нормотворчества, в процессе воспитания правовой культуры и формирования правосознания личности. развития. Кроме того, приходиться констатировать отсутствие отлаженного механизма юридического разрешения коллизий, возникающих в процессе реализации государствами своих геополитических интересов (нанесение США ракетных ударов по суверенным Афганистану и Пакистану; попытка силового решения югославского конфликта и т.д). В подобной обстановке разговоры о создании «общемировой конституционной системы» приобретают оттенок утопичности. Вместе с тем, автор отнюдь не стремится доказать невозможность построения такой системы в принципе. Представляется, что на современном этапе развития мирового сообщества в соответствующих актах и соглашениях могут получить отражение конституционные нормы-цели и нормы-дефиниции, которые впоследствии получат свою конкретизацию в реальных, работающих программах, обеспечивающих устойчивое верховенство конституционного права в национальном и международном праве.