Глава 29

«Если я не встречу её в этой жизни, я встречу её через девять жизней. Но я все равно её встречу. Ради этого стоит ждать»

Д. Емец, «Таня Гроттер и ботинки кентавра»

Инка быстро пробежала по салону и устроилась возле иллюминатора, рассеянно глядя на суетливую возню размеренной и привычной жизни аэропорта. Ей было видно только левое крыло, на котором, вопреки всем отпугивалкам птиц, присела, отдыхая от трудов праведных, тощая ворона, заинтересованно рассматривающая обшивку самолета.

‑ Не расстраивайтесь, время пролетит быстро, вы и не заметите, как будет пора возвращаться.

Девушка тихонько вздрогнула, поняв, что за печальными мыслями пропустила, как в соседнем кресле устроилась миловидная женщина лет сорока пяти. Она улыбнулась грустной девушке и добавила:

‑ Я видела, как вы прощались с молодым человеком. Поверьте, ему сейчас намного хуже – отпускать всегда труднее, чем уходить.

‑ Может быть… ‑ только вот ей не хотелось, чтобы Сереже было плохо. Чтобы скучал, тосковал, может, даже злился из‑за её отъезда. Но вот боли она ему не желала. Хватит того, что у неё самой внутри все горит и с каждой минутой этот горький, нехороший жар становится сильнее.

‑ Возьмите, ‑ женщина протянула ей упаковку бумажных салфеток. – Вы не против со мной немного поболтать? – она немного понизила голос. – Я летать боюсь, вот и стараюсь отвлечься…

Хотя Инке было совершенно не до вежливой беседы, но это признание как‑то обезоруживало и заставляло посочувствовать соседке. Сама Власова уже давно не обращала внимания на перелеты – в старших классах родители на каникулах брали её с собой, надеясь, что полевые работы пробудят в дочери любовь к археологии, но свою попутчицу все же понимала, ибо поначалу сжималась и жмурилась, представляя, что самолет может упасть в любой момент. Может, и сама немного отвлечется…

‑ Не против. Меня зовут Инна.

‑ А меня – Анна. Почти тезки, ‑ женщина протянула ей небольшую, но довольно сильную, судя по пожатию, ладошку. – Вы по работе летите?

‑ Нет, учеба. А вы?

Салон уже почти полностью заполнился, бортпроводницы помогали устроить на местах ручной багаж, и вся эта атмосфера понемногу успокаивала, настраивая на полет.

‑ По той самой, которая работа… ‑ Анна попыталась удобнее откинуться в кресле, но напряженность была все же заметна невооруженным взглядом.

‑ Простите, а мы с вами раньше никогда не встречались? – когда женщина повернулась в профиль, Инка почему‑то испытала ощущение дежа‑вю. Хотя девушка точно знала, что они не знакомы, но это странное чувство не отпускало.

‑ Ну, если вы живете в этом городе, могли просто столкнуться где‑то на улице, ‑ Анна как‑то слишком уж торопливо повернулась, и смущающее Инну смутное узнавание пропало.

‑ Да, наверное, вы правы.

Загоревшаяся надпись, предлагающая пристегнуть ремни, заставила немного отвлечься от беседы и заняться более насущными вопросами. Когда самолет плавно покатился по взлетно‑посадочной полосе, постепенно набирая скорость, Инна краем глаза зацепила побледневшее лицо Анны. Не успев себя одернуть, девушка взяла её за руку, успокаивающе сжав кисть прохладными пальцами. Женщина тут же вцепилась в предложенное, стараясь не давить изо всех сил, хотя получалось не очень хорошо.

Отпустила она, только когда полет почти полностью перестал ощущаться, а притихшие во время взлета пассажиры снова негромко заговорили.

‑ Вы простите, пожалуйста, сколько летаю, а ничего не могу с собой поделать, ‑ Анна виновато посмотрела на покрасневшую от такого интенсивного сжимания ладошку Инки. – Ведь говорил же муж, чтобы ехала поездом, не послушалась…

‑ Наверное, это долго? До Мюнхена на поезде?

‑ Вообще‑то мне нужно в Прагу, но прямой рейс только завтра, так что буду лететь с пересадкой.

‑ Понятно.

Власовой показалось немного странным, что её соседка выбрала такой непонятный маршрут. Намного проще и быстрее было бы добраться до Москвы, а оттуда уже без помех вылететь в Чехию. Но у каждого свои особенности…

Во время перелета они немного поговорили о родном городе и состоянии местных ВУЗов, но за полчаса до посадки в аэропорту имени Франца‑Йозефа Штрауса начались некоторые проблемы – из‑за внезапно начавшейся метели воздушная гавань принимала по фактической погоде, потому пришлось почти час кружить над городом, но разрешение так и не было получено. Командир экипажа принял решение уходить на запасной аэродром, что добавило к, и без того затянувшемуся полету, ещё больше полутора часов, пока, наконец, не приземлились в Штутгарте. Пока несчастных путешественников располагали в зале прилета, готовя ещё один перелет, уже местными линиями, сдружившиеся за это время дамы решили дать о себе знать близким.

‑ Все, теперь буду всегда слушаться мужа, ‑ Анна уже давно не просто побледнела, а немного посерела, и теперь трясущимися руками держала пластиковый стаканчик с кофе. – Он меня теперь ещё долго никуда не отпустит, ‑ женщина набрала воздуха в грудь и вынула свой мобильник.

Инна тоже решила отзвонить Сереже, как только получили разрешение на использование средств связи.

‑ А вы давно женаты? – пока в трубке раздавались длинные гудки, девушка решила хоть как‑то отвлечься от нехорошего предчувствия.

‑ Тридцать два года, ‑ похоже, что у Анны возникли те же самые проблемы – никто не брал телефон. Власова вытаращенными глазами посмотрела на женщину. – Мне пятьдесят три.

‑ Никогда бы не подумала…

Дальше продолжить она не успела, потому что Тихонов, наконец, ответил.

‑ Сереж, это я. Извини, не могла позвонить раньше, у нас тут возникли небольшие проблемы, только что сели, ‑ она замолчала, не совсем понимая, почему он молчит. – Сереж?

‑ С тобой все хорошо? – голос у него был странным и осипшим, как будто он долго и громко кричал.

‑ Да, я же говорю…

‑ Кто‑нибудь из пассажиров пострадал?

‑ Нет, ‑ Инка не совсем понимала, что это значит, но почувствовала обиду. Странные вопросы…

‑ Хорошо. А теперь слушай меня внимательно. Пока ты там, я буду прилетать к тебе и ничего не потребую. Но как только ты хоть на минуту вернешься домой, уже никуда не уедешь.

‑ Ты о чем, Сереж? – у неё немного отлегло от сердца. Но встретившись взглядами с Анной, нахмурилась. Почему‑то женщина казалась сконфуженной и виноватой. Похоже, что муж отчитывал её, судя по тому, как она страдальчески морщилась, слушая собеседника.

‑ Полчаса назад в Мюнхене самолет совершил жесткую аварийную посадку. Номер рейса почему‑то не называют. Есть несколько пострадавших, ‑ он говорил так спокойно, что у неё самой горло перехватило. На одну секунду Инна представила себя на его месте. Да она бы уже поседела и взломала все, что можно и нельзя, лишь бы узнать, что с любимым человеком все хорошо. – А ни от одной из вас нет новостей. Скажи, что в такой ситуации можно подумать?

‑ Успокойся, все хорошо, ‑ девушка отошла подальше, не зная, что ещё сказать и прекрасно понимая, что он все равно не сможет вот так быстро прийти в себя. – А что ты имел в виду, когда сказал – ни одна из вас?

‑ С тобой на борту летела моя мать. Зная её, скорее всего – на соседнем кресле.

‑ А её зовут, случайно, не Анна? – Власова повернулась к соседке, которая стояла в паре десятке метров и смотрела на девушку как‑то слишком уж напряженно.

‑ Значит, на соседнем. Персик, ты на неё не обижайся, она просто очень любопытная, ‑ теперь, когда первая тревога немного улеглась, Сергей пытался как‑то выразить нежность и смягчить для Инны знакомство с его родительницей.

‑ Это выглядит не очень красиво, ‑ она попыталась высказать все, что чувствовала, и не особо получилось. Было неприятно и немного обидно. Хотя, беседовать с его мамой ей и понравилось, но только пока она не знала, в каком родстве они состоят.

‑ Я знаю. Ин, у тебя точно все хорошо? Хочешь, я уже к ночи буду у тебя?

‑ Нет! – метель ещё не улеглась, и Инна даже думать не хотела о том кошмаре, который представляет собой сейчас взлетная полоса. – Не нужно… Думаю, мы и без тебя разберемся.

‑ Хорошо. Не переживай, ей сейчас папа нотации читает, так что вы обе не остались без наказания. И ещё… Я не шутил. Если вернешься, то уже насовсем. Второй раз отпустить не смогу.

‑ Я… я поняла, ‑ от волнения и чего‑то, щекотного и приятного, словно кожу покрыли мелкие пузырьки от шампанского, у неё и самой голос чуть сел.

‑ Вот и хорошо. А теперь иди, знакомься с моей мамой. Я позвоню тебе чуть позже. Пока.

Власова прижав мобильник к груди, сделала пару неуверенных шагов к такой же настороженной и очевидно нервничающей Анне, тоже закончившей разговаривать.

‑ Угрожал дома запереть, если ещё раз заставишь так волноваться? – женщина остановилась, немного нервным движением отбросив выбившуюся из прически темно‑русую прядь.

‑ Не совсем… Но смысл, примерно, такой же.

‑ Это у них наследственное. Извини, что так получилось, ‑ Анна виновато пожала плечами. – Я не хотела ничего выяснять тайком.

‑ Да вы и не выяснили бы, ‑ хотя прежнего расположения и не было, но и особой обиды уже Инна не почувствовала.

‑ Не скажи. Я узнала главное – ты любишь Сережку. Так что, думаю, мы подружимся, ‑ она снова протянула ладонь. – Давай заново? Я – Анна Алексеевна, мать Сергея. Можно просто Анна.

‑ А я – Инна. Его девушка.

Несмотря на то, что прошлое посещение здания аэровокзала нельзя было отнести к любимым Инниным воспоминаниям, сейчас она вертелась на месте, не в силах усидеть на одном из жестковатых кресел. Наверное, такие специально ставят в зале ожидания, чтобы на них долго не рассиживались.

И разномастная пестрая толпа, перекликающаяся на паре десятков языков и наречий, сейчас совсем не раздражала.

Хотя Инка и желала бы, чтобы та оказалась не такой плотной, потому что невысокой девушке приходилось вставать на цыпочки, чтобы рассмотреть хоть что‑то. Пару раз она даже хотела подпрыгнуть, но каждый раз останавливало понимание, что выглядеть это будет весьма так себе.

Прекрасно же понимала, что самолет только сел, сейчас ещё паспортный контроль, все прочие мелочи и проволочки… Но так хотелось, чтобы он поскорее оказался рядом.

Поэтому, заметив Сережу, двинулась к нему, ускоряясь с каждым шагом. Пока не перешла на почти бег, и замедлилась только потому что не хватило разбега, он тоже умудрился как‑то её рассмотреть.

Как оказалось, ничего неудобного или стеснительного в том, чтобы целоваться на глазах стольких людей нет. Потому что все равно никого не замечаешь, кроме того, кто крепко прижимает тебя к себе, быстро касаясь губами рта, подбородка, лба. Даже носу и тому досталось.

‑ Инка…

Хотя он ничего больше и не сказал, даже не поздоровался, от звука знакомого голоса, который теперь звучал так близко, а не из трубки телефона, захотелось взвизгнуть от радости и повиснуть на Сереже. Но отлипнуть пришлось, хотя бы для того, чтобы нормально на него посмотреть. Конечно, глупо искать какие‑то изменения, если вы не виделись всего две недели, но взглядом окинула.

‑ Я так соскучилась.

Как оказалось, никто на них и не смотрел – в аэропорту такой сценой мало кого удивишь, люди продолжали сновать вокруг, огибая стоящую посреди зала ожидания пару.

‑ И я по тебе. Как ты?

Да, они и так разговаривали каждый день по скайпу или перебрасывались смс‑ками, но ведь это совсем другое.

‑ Все нормально, у меня ничего интересного. Лучше расскажи, что у тебя нового?

Хотя, тут душой покривила, у Инны много чего произошло, все‑таки отъезд на учебу в другую страну совсем не рядовое событие, особенно такой поспешный и почти авральный. Да и язык, как оказалось, она знает хорошо, но недостаточно для абсолютно свободного общения, поэтому, помимо профпредметов она ещё и упорно зубрила немецкий. Да, можно было бы перейти на английский, которым Власова владела намного лучше, но это равносильно признанию поражения. Да и, когда весь вечер старательно заучиваешь спряжения и склонения, остается меньше времени на то, чтобы вздыхать и тихо пускать слезу в подушку. Потому что слово «скучала» совсем не передавало всего, что она испытывала. Все оказалось намного больше, сильнее и острее. Настолько выматывающее, что ей уже ничего не хотелось так, как вернуться. Не радовали и лекции, которые здесь читали признанные специалисты, ни легкий флер старой Германии, который витал в узких улочках исторических кварталов. Девушка иногда гуляла там, любуясь непривычной архитектурой. Но ни они, ни знаменитая Старая Ратуша, чья оранжевато‑красная черепица казалась ещё ярче и светлее под косыми лучами зимнего солнца, почему‑то совсем не радовали…

И искушение вернуться было огромным, ведь обещал же Сережа, что поможет с обратным переводом…

Но как ни было трудно, она пока держалась. Во многом благодаря тому, что знала – он совсем скоро приедет.

‑ У меня все по‑прежнему, работаю, тебя жду, ‑ он тихо хмыкнул, прижимаясь лицом к Инкиным распущенным волосам, жадно вдыхая её запах. – Ну, веди, будешь моим экскурсоводом.

Угу, как будто она может на что‑то отвлечься, кроме него самого… Наверное, именно поэтому Инна завертела головой, пытаясь сообразить, куда им ехать. Потому что стоять здесь уже надоело.

Насколько она знала, Сережа забронировал на выходные номер в отеле, так что все необходимое на пару дней собрала с собой. Во‑первых, она была уверена, что никто её на ночевку в общежитие, пусть даже такое комфортабельное, не отпустит. А во‑вторых, сама не поедет. В конце концов, соблюдение никому ненужных и неинтересных приличий не стоит того, чтобы расставаться на несколько часов.

‑ Идем, ‑ она потянула его за руку к выходу из аэровокзала, туда, где остановка экспресса до города. Её тут же направили к стоянке такси. Наверное, тоже, чтобы время не терять. А вот общаться с водителем пришлось Инне, как единственной из их пары, владеющей немецким. Да и разговорная практика никогда не бывает лишней.

Пока машина мягко катила по идеальному асфальту (Власова уже испытала ностальгию по неровностям, «лежачим полицейским» и ямочному ремонту), они тихо переговаривались о каких‑то важным мелочах. Сережа расспрашивал про учебу и одногруппников, Инна же пыталась узнать, как обстоят дела в их родном городе, не влезли ли они с Женькой в очередную неприятность, и прочие какие‑то, на первый взгляд, неважные вещи. Про Машку. И что ему рассказала Анна Алексеевна после того полета. Вот на маму Сережи девушка ещё немного не то, чтобы обижалась, но как‑то недовольно сопела. Даже заверения, что её всецело одобрили, не сильно помогли.

‑ Ты сказал, что вы во всем разобрались, ‑ не особо смущаясь водителя, который, к тому же, был полностью сосредоточен на дороге, она тесно прижалась, положив голову на твердое мужское плечо. Хотя очень хотелось потереться щекой, Инка не стала идти на такой экстрим – хотя ткань пальто и была довольно мягкой, но возюкать по ней лицом все‑таки небольшое удовольствие. – Расскажешь?

‑ Любопытная, ‑ Тихонов развернулся, чтобы ей было удобнее опираться. – Прямо сейчас?

‑ А почему бы и нет?

В отличие от российских коллег, усатый дяденька, которому для аутентичности не хватало только кружки пива в одной руке и девы в столь любимом секс‑шопами наряде в духе Октоберфеста – в другой, слушал не шансон, а что‑то тихое и мелодичное. Хотя, как звучит немецкий шансон, Инна не представляла и надеялась, что останется по этому вопросу в неведении. Потому что даже её, не убогое воображение такого представить не смогло.

‑ Ну ладно, помнишь, как ты мне расписывала, что бы сделала, если бы у тебя в руках оказалась информация? Так вот, ты была не права, причем совсем.

‑ Жаль, ‑ от разочарования девушка сморщила нос.

‑ А мне – нет. Потому что иначе мы бы вовек не разобрались, а так все намного проще – сливали как раз через службу безопасности, ‑ Тихонов нахмурился, недовольно поджав губы. Все‑таки не очень приятно влезать в такие разборки. Хотя одно то, что в процессе они с Инной познакомились, компенсировало многое.

‑ Неужели главный?!

‑ Не, но близко. Его второй заместитель.

Машин вокруг как‑то резко прибавилось, поэтому такси замедлилось, давая возможность закончить этот разговор здесь, не переносить его дальше, портя почти семейный вечер. Если так можно назвать двухдневное проживание в гостинице.

‑ Но зачем? – может, она совсем ничего не понимает, но чтобы лезть в такие нехорошие дела, нужен веский повод.

‑ Потому что предложили много денег. Но в одном ты права – целью было сорвать поставки и вогнать нас в ещё большие долги. А ему за это предложили должность рангом повыше.

‑ Бред, ‑ Инна даже фыркнула от негодования, поражаясь человеческой жадности и глупости. – Кому нужен сотрудник службы безопасности, которого однажды смогли купить?

‑ Ну, не все же такие умные, как ты, ‑ он подтянул её ещё ближе, хотя, казалось, уже и некуда. – Сколько осталось до конца семестра?

‑ Почти четыре месяца…

Если посчитать в днях, то много. А если в минутах и секундах, то вообще впору взвыть.

Но ведь никто в шею не гнал, сами это выбрали. Так что теперь придется терпеть, ждать редких встреч, постоянно перезваниваться…

Зато теперь оба были намного сдержаннее в высказывании эмоций. Это, когда рядом, если поругались, потом можно встретиться и помириться, а вот на таком расстоянии это уже намного сложнее.

Авто остановилось возле небольшого здания, выполненного в характерной для этой части Мюнхена почти готике. И пока Сережа расплачивался, Инна не отодвигалась, чувствуя себя дурочкой, потому что её распирало от радости. Из–за возможности вот так запросто дотронуться, провести ладонью по его волосам. Или уткнуться лицом в мужскую шею и жадно дышать запахом любимого человека.

Уже через сорок часов они расстанутся. Он улетит обратно в Россию, а она останется здесь, снова кляня себя за это решение. Но ведь сорок часов это не так и мало. Это целых двое суток, которые можно провести вместе, пытаясь насмотреться и надышаться друг другом.

Потом пройдет ещё три недели, и они снова увидятся. И ещё.

А там уже пора будет возвращаться.

Так что не так это и долго, если хорошенько вдуматься…