Глава 30

«Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро!»

песенка Вини‑Пуха

Конец апреля

Нервно постукивая каблучком, Инна нажимала кнопку дверного звонка, ругая себя при этом – перед тем, как нагрянуть к кому‑то в гости, неплохо узнать, дома ли хозяин квартиры. Хотя, где ему ещё быть в десять часов утра в субботу? Сразу же мелькнули нехорошие предположения, подогретые увиденными чуть больше недели назад фотографиями.

Так, хватит себя накручивать!

Она и приехала, желая разобраться в ситуации, а теперь снова изводит себя подозрениями и ревностью. Ага, что это такое, Инка испытала и теперь уже не хихикала, вспоминая, как Сережа демонстративно обнимал и целовал её во время прогулок по Английскому саду и музею BMW.

И желание показать язык нахальным девицам, строящим глазки её парню, не шло ни в какое сравнение с острым, до появления металлического привкуса во рту, ощущением злости и чего‑то темного и нехорошего, поднявшегося изнутри, когда ей на почтовый ящик какой‑то доброжелатель прислал те снимки. Первое, что сделала Власова, это проверила их на предмет обработки Фотошопом. И, к её растерянности и ужасу, они выглядели совершенно достоверными. Никаких смазанностей, лишних теней и разнородной зернистости. То есть – фотографии были настоящими. Вот только их содержание…

Пока Инка маялась перед дверью, стараясь незаметно вытереть вспотевшие ладони о широкую юбку своего платья, в квартире, наконец, появились признаки жизни. Спрашивать, кто там ломится, как медведь к сове, Тихонов не стал, открыв сразу.

‑ Инка… ‑ Сергей так и замер на пороге, стараясь сдержаться и не сгрести её, давая возможность сказать, почему вернулась на два месяца раньше.

Он же предупреждал. И ничуть не преувеличивал – первые дни после того, как она уехала, на полном серьезе рассматривал возможность перевестись на работу к кому‑нибудь из партнеров с немецкой стороны. Да, это негативно сказалось бы на карьере, но теперь Сергей понимал наркоманов, готовых на все ради новой дозы. Только вот его тянуло не к таблеткам или порошку, а одной умной рыжей девчонке. Зато с такой силой, что ничего не хотелось, приходилось напоминать себе, что он осознанно сделал этот выбор. И называл себя множеством эпитетов, из которых самым мягким был – «идиот». Он же сам отпустил, позволил уехать, мало того, организовал для неё эту учебу, чего же теперь психовать.

А его девочка мялась на пороге, покусывая губы и явно нервничая. И чего теперь дергается, ведь знала же, на что шла?

‑ Сереж, я…

‑ Ты.

Теперь, когда вступительное слово она произнесла, Тихонов шустренько втащил её в квартиру и, захлопнув дверь, прижал к ней спиной.

Да, уж… Судя по тому, с какой жадностью он вдыхал её запах, наклонившись так, что почти лег на плечо подбородком, а пальцы сжались на её талии, комкая тонкую ткань и не давая даже шанса отодвинуться, стоит поспешить с вопросами. Иначе забудет, зачем к нему приехала.

‑ Стой! Подожди… ‑ а сама выгнулась, когда теплые губы с силой прижались к шее, втягивая кожу. Опять поставит засос… И ведь сколько раз ругала, все бесполезно – старый след сходил аккурат к очередному приезду Сережи, и Инка все время ходила, как жертва любвеобильного вампира.

И как будто не две недели не виделись, а год, как минимум – у самой в глазах потемнело, а ладони крепко‑крепко сжались на его руках, чтобы, не дай Бог, не отодвинулся. Даже легкий шум от падения уроненной сумочки не отвлек.

Если бы не укусы ревности, наверное, так и не решилась бы отвернуться, когда он прижался ртом к её губам голодным поцелуем.

‑ Нет, постой… ‑ кое‑как она смогла отодвинуться, а у самой сердце заколотилось где‑то в горле. И от сдерживаемого желания, и от самого понимания, что не нужно больше никуда ехать, встречаться урывками, когда не можешь уснуть, стараясь наглядеться на любимого человека. Но больше всего, конечно, от ожидания ответа. Потому что если он окажется положительным, Инна представить не могла, что с ней будет дальше. Конечно, никаких мыслей о суициде и прочей ерунды, которой забивают себе голову молоденькие влюбленные дурочки, но вряд ли она сможет когда‑нибудь ещё поверить мужчине.

Наверное, прозвучало это как‑то совсем уж отчаянно, потому что мужчина, хоть и не перестал с силой гладить её тело, уделяя особо пристальное внимание груди, но и целоваться, не давая высказаться, больше не лез.

‑ Что такое, персик? – Инка поначалу была не особо довольна новым прозвищем, но уже смирилась. – Кстати, привет.

Он положил ладонь ей на щеку, чуть нажимая пальцами, запрокидывая голову. И хоть все движения и ласки были нежными и осторожными, девушка точно знала, что пока он сам не захочет отпустить, освободиться из его рук она не сможет. Проходили уже.

‑ Сереж, мне прислали письмо с фотографиями, ‑ теперь Власова внимательно следила за каждым нюансом. Выражение глаз, мимика, мелкие неосознанные движения. Да уж, такое впечатление, что она ничего и не говорила, ни малейшего признака беспокойства. От этого стало немного легче. Даже противно ноющий узел в груди чуть распустился, позволяя нормально, свободно вздохнуть.

‑ И что? – Сергей не совсем понимал, при чем тут какое‑то письмо. Но из‑за этого она вернулась к нему, то Тихонов был очень даже благодарен отправителю.

‑ На фото ты с какой‑то девушкой.

А вот теперь степень благодарности резко снизилась. Чтобы Инка не вспомнила вдруг о том своем обещании уехать насовсем, Сергей чуть сильнее сжал руки и приподнял её над полом. Все‑таки в комнате разговаривать и удобнее, и безопаснее. Конечно, сбежать он ей и так не даст, но лучше подстраховаться. Соскользнувшие с её стоп босоножки так и остались в коридоре, создавая импровизированный след из хлебных крошек.

Относительно самого «компромата» он не особо беспокоился, потому что перед Инной был совершенно чист. Никаких не то, что связей на стороне, даже легких интрижек. Именно теперь Тихонов понял, как это ‑ быть зацикленным на одной женщине. Да, физиологию никто не отменял, но его не тянуло к другой. Только к его рыжей.

Интересно, какая с*ка решила их разругать, если решилась на крайние меры? Но это все потом, сейчас у него есть, чем заняться…

‑ Ин, я не знаю, что это за фотки, и кто на них. За это время у меня никого не было. Хотя доказать тебе это и не смогу, ‑ он посадил её в кресло рядом с рабочим столом, а сам сел на подлокотник.

Инка постаралась, как можно незаметнее перевести дыхание. Может, это наивно и глупо, но она ему верила. Потому и приехала сюда, вместо того, чтобы попытаться спрятаться, решив все раз и навсегда. И Сережа имеет право сказать слово в своё оправдание, нельзя же только на основе трех изображений вот так резко все разрывать…

Вранье все это. Теперь она честно себе в этом призналась. Если бы была хоть тень сомнения, что хочет быть с ним, и решила бы сама, и уехала, и сказать ничего не дала. Только Инне ничего такого совершенно не хотелось. Наверное, именно из‑за этого жены неверных мужей убеждают себя, закрывая глаза на очевидное. Она никогда раньше этого не понимала – как можно быть рядом с человеком, после того, как он тебя обманул?! Получается, можно… Слава Богу, что в их случае это оказалось чьей‑то злой шуткой.

‑ Правда? – спрашивая, она не поднимала головы. Да и голос не очень хорошо слушался, то ли от самого присутствия Сережи, всегда действовавшего на неё, как магнит на металлическую скрепку, то ли от облегчения.

‑ Да, ‑ он обошел кресло и опустился на пол возле ног девушки, положив ладони ей на колени. – Ревнуешь?

Инка только тихонько хмыкнула, не собираясь отвечать на провокационный вопрос. И так все понятно, не хватает только вслух произносить…

‑ Ревнуешь… ‑ а вот Тихонов был этому факту очевидно рад и не собирался этого скрывать. Руки двинулись вверх по обтянутым тонким эластичным капроном ножкам, сдвигая край юбки. – Мне нравится. Значит, не одного меня корежит.

‑ Не одного… ‑ девушка чуть отодвинулась вглубь кресла, пытаясь хотя бы так остановить его домогательства. А чем все закончится, гадать не нужно, достаточно было только посмотреть ему в глаза. Но Инка и сама не смогла бы так запросто развернуться и уйти или же болтать о погоде – слишком соскучилась. Казалось бы, виделись чуть больше десяти дней назад, но тяга, усиливающаяся с каждой встречей, делала эти две недели почти равными паре лет. – Сереж, давай поговорим серьезно. Пожалуйста.

‑ Хорошо, ‑ вздох был полон страдания, но ладони, замершие на кружеве чулка, все‑таки убрал. Не успела Власова удивиться такой покорности, как её легко сдернули с кресла и через секунду посадили обратно, но теперь уже себе на колени. – Говори, ‑ он зарылся носом в её распущенные волосы, чуть щекоча теплым дыханием заднюю поверхность шеи и покрывая быстрыми легкими поцелуями затылок. – Я тебя внимательно слушаю.

‑ Перестань, ты мешаешь мне сосредоточиться, ‑ та самая стыдливость, которая мучила Инну поначалу, уже давно прошла, и девушка теперь свободно откинулась в его объятиях, хотя и выразила недовольство чуть сведенными бровями. Ага, очень показательно, особенно, если учесть, что её лица он не видит…

‑ Ты говори, не отвлекайся, ‑ губы медленно сместились на плечо, сдвигая широкую лямку платья. – Не замерзла? На улице ещё прохладно, а ты так оделась… ‑ показывая, что ничего не забыл, Сережа скользнул рукой под платье, устраивая её на полоске голой кожи между ажурным верхом чулок и трусиками.

‑ Нет, там сегодня тепло, а я на машине, ‑ Инна немного потеряла нить разговора и теперь лихорадочно пыталась припомнить, зачем, собственно, мешала ему себя ласкать. – А, вспомнила! У нас все получилось как‑то быстро и скомкано…

‑ Стоп! – Тихонов отвлекся от захватывающего занятия по медленному и незаметному раздеванию девушки. – Ты хочешь сказать что‑то вроде – нам надо немного притормозить и подумать?

‑ А ты хочешь? – Инна оглянулась, отбрасывая волосы с левого плеча, пытаясь поймать взгляд Сережи.

‑ Не дождешься.

‑ Тогда все хорошо, ‑ она незаметно облегченно выдохнула. – Просто мне предложили стажировку в немецком подразделении «Samsung»…

‑ Так, ‑ он пересадил Власову так, чтобы хорошо видеть её лицо. – И что ты ответила?

Интимная тишина, наполненная тихими вздохами и шепотом, сразу стала какой‑то недоброй.

‑ Я пока не дала ответ. Скажи, только честно, для тебя то, что между нами – серьезно?

Сергей обхватил её щеки ладонями, подтягивая к себе, не оставляя и сантиметра между ними.

‑ Да.

‑ Я сегодня напишу письмо с благодарностью за предложение и откажусь, ‑ вообще‑то Инна и не сомневалась в ответе, слишком уж много всего произошло за эти неполные сто дней, но все равно ещё немного металась мыслями.

‑ Вот и прекрасно, ‑ горячий рот прижался к её подбородку, покусывая тонкую кожу, переходя на шею. – Когда прилетела?

‑ Сегодня ночью, ‑ во рту как‑то резко пересохло, поэтому ответ получился немного невнятный, но Сережа уже давно научился понимать, такие слова приходилось слышать довольно часто, особенно в постели.

‑ Почему сразу ко мне не приехала? – ради этого вопроса он даже отодвинулся, перестав вылизывать ямочку между ключицами.

‑ Рейс был поздно, ты уже спал. Не хотела будить…

Инна постепенно говорила все тише, заметив на его лице выражение полнейшего неодобрения.

‑ Глупостей не болтай. Какое – поздно?!

‑ Сереж, ‑ девушка все‑таки оттолкнула его совершенно обнаглевшие руки, продолжавшие потихоньку тискать её грудь. – У меня есть свой дом, туда я и приехала.

‑ Вот об этом тоже нужно поговорить, ‑ он с явным сожалением убрал ладони и посмотрел на Инку совершенно серьезно. – Я никогда ни с кем не жил. Ну, за исключением родителей, само собой. Но хочу попробовать это с тобой. И хватит так коситься по сторонам, здесь все дизайнер делал, если тебе неуютно, устроить ремонт – не проблема.

‑ Ммм… ‑ кроме мычания связных мыслей у неё не оказалось, потому девушка немного помолчала, пытаясь понять, что же на это можно ответить. – Ну, это, наверное, слишком быстро… Может, давай ещё немного просто повстречаемся?

‑ Ерунда все это! – если бы она не сидела на нем верхом, Тихонов бы сейчас точно пробежался пару раз из угла в угол. – Как ты себе это представляешь? Я забираю тебя после работы, мы где‑нибудь весело проводим время, а потом отвожу тебя домой? Или на такси отправить?

‑ Не злись, ‑ Инна провела рукой по его виску, перебирая пальцами короткие темные волосы. – Просто я не знаю, что сказать, честно…

‑ Тогда давай помогу. Ты вещи разобрала?

‑ Нет…

‑ Замечательно. Значит, ближе к вечеру мы едем к тебе домой за чемоданами, ‑ он прижал к себе чуть отодвинувшуюся девушку. – Не трусь. Если уж мы смогли не разругаться, пока ты была в Германии…

‑ … то исправим это дома, ‑ чуть слышно проворчала Инка, все ещё не уверенная в правильности такого решения. А с другой стороны – не замуж же она за него идет, вроде, ничего особо страшного… Вот только как‑то все это непривычно и слишком резко.

Она же прилетела специально, чтобы узнать – остаются они вместе, или же Сережа решил, что хватит с него таких встреч раз в две‑три недели и завел нормальную девушку, которую мог видеть практически в любой момент.

Но Инка соврала бы себе, если бы сказала, что не рада. Очень рада и счастлива. Вот только понять бы, как это – жить с любимым человеком. Жаль, что самоучителей на эту тему ещё никто не придумал…

‑ Я договорюсь, чтобы тебя перевели назад без потери времени. А то ещё заставят отрабатывать… ‑ дорожка поцелуев вдоль плеча.

‑ Я сдала экстерном, никаких отработок, ‑ прогнулась, подставляя под нетерпеливые губы все ещё прикрытую платьем грудь.

‑ Моя умница. А зачем так торопилась?

‑ У тебя же день рождения через неделю, хотела сделать сюрприз, ‑ ей было немного неудобно в этом признаваться. Как будто навязывается.

‑ Самый лучший подарок, ‑ похоже, Сереже надоело болтать, поэтому он рывком стянул верх её одежды, обнажая полную грудь, чисто условно прикрытую белым кружевом. Так активно ерзать в кресле было немного неудобно, поэтому они довольно быстро переместились на пол, благо, довольно толстый ковер не позволял травмировать себя о твердую поверхность.

‑ А можно я у тебя кое‑что спрошу, пока мы совсем не увлеклись? – непонятно почему ей припомнился именно этот вопрос из всего, что Инка хотела узнать у Сережи, тем более в такой момент.

‑ Только очень быстро, ‑ от её предложения помочь снять чулки Тихонов благородно отказался, решив, что они ничуть не помешают, наоборот, добавят пикантности.

‑ Мне ещё прислали приглашение пройти практику у вас в концерне. Ты будешь сильно возражать, если я откажу? – она приподнялась, помогая ему стащить с себя последний бастион в виде трусиков ‑ перекрученное платье болталось где‑то на талии, а бюстгальтер улетел под письменный стол. Воспользовавшись тем, что Сережа на пару секунд отвлекся, пытаясь осмыслить вопрос, Инна стянула с него футболку, припадая губами к крепкому телу. Как же она по всему этому скучала… И по сексу тоже, но больше даже по его запаху и сильным, покрытым короткими темными волосками рукам. И по звуку его дыхания, по этой легкой приятной боли, когда лежишь, прижатая тяжелым телом.

‑ Нет, ‑ Тихонов в подтверждение словам даже качнул головой. – Не буду. Хотя, так было бы лучше для всех.

‑ Спасибо, ‑ Инка выразила благодарность нежно потершись щекой о его шею и горячим эротичным поцелуем. – Завтра оформишь мне временный пропуск для стажировки.

‑ Ты же…

‑ Женская логика, ‑ хихикнула девушка, выгибаясь под его руками. Хотя уже через минуту смех сменился стоном.

‑ А что у тебя дома делает моя кошка? – разморенная Инна, которой было лень даже шевелиться, все‑таки свесилась с матраса, заглядывая под кровать. Машка с любопытством рассматривала её в ответ, не выказывая никаких признаков узнавания.

‑ Ну, раз её хозяйка будет жить со мной, то почему заранее не взять зверя? – Сергей подтянул девушку к себе, чтобы та, увлеченная наблюдением за Машей, не упала на пол.

‑ И давно она у тебя? – лежать на его плече было не так удобно, как на подушке, да и жарковато, если честно, но согнать Инку с этого места мог разве что пожар.

‑ В тот день, как ты уехала, и забрал, ‑ на что‑то большее, чем легкие поцелуи уже просто не было сил, но ему не хотелось отпускать рыжую, компенсируя проведенное врозь время ленивыми поглаживаниями чуть влажной кожи и касаниями губ её виска и лба.

‑ А Женька мне по телефону так рассказывал о Маше… И что она ест, и как растет, и про прививки… ‑ хоть обиды в её голосе и не было, но и особого удовольствия от очередной братской каверзы – тоже.

‑ Он у меня сначала все расспрашивал, чтобы быть готовым к твоим вопросам. Я её даже фоткал пару раз, а Женька отправлял тебе снимки.

‑ Чекисты…

‑ Что поделать, жизнь такая, ‑ упоминание о её брате натолкнуло Тихонова на одну мысль. Конечно, она была немного бредовой, не мог он его так подставить, но пакостность натуры Власова была ему знакома, потому сбрасывать со счетов этого доморощенного Макиавелли не стоило… ‑ Сейчас немного отдохнем и поедем за твоими вещами.

‑ Может, давай через пару дней? Родители вряд ли правильно поймут, если я перееду в тот же день, когда… Подожди, ты что, и с ними уже поговорил?! – довольное выражение лица, которое Сергей безуспешно пытался скрыть, только усиливало Инкины подозрения в глобальном заговоре.

‑ Нужно же было, чтобы они привыкли ко мне. Хотя, вообще‑то, они меня знают – мы же с твоим братом в детстве в хоккей вместе играли.

‑ А я тебя не помню…

‑ Ты совсем мелкой была, когда мы переехали, и я стал заниматься в нашем ледовом комплексе. Потому и не запомнила, ‑ он отмахнулся от запрыгнувшей на кровать кошки, намекающей, что не против поиграть.

‑ Понятно, ‑ поскольку спорить с ним было всегда делом заранее проигрышным, а по пустякам – тем более, Инна выяснила уже давно, потому комфортно свернулась у него под боком. С Сергеем не проходило упрямство и жесткие требования. А вот на вежливую просьбу он почти никогда не отвечал отказом. Так что возражать против переезда она не стала. – Ой, я, как вспомню твою маму, так неудобно становится. Я же не знала, что это она…

‑ Забей. Они привыкли к нестандартным знакомствам. С моим отцом ты, вообще, только по телефону общалась, зато какое впечатление произвела, ‑ он хмыкнул, вспомнив, как папа просил не таить Инку долго, а привести к ним в дом. Видимо, любопытство одолело. – Серьезно, не парься. Они сами познакомились так, что мы просто отдыхаем. В то время была традиция всем институтом выезжать на картошку, вот их курсы и отвезли в какой‑то глухой колхоз. Мама у меня всегда была умницей и отличницей. Как ты. А папа – душой компании и бабником.

‑ Как ты, ‑ тут же вставила Инка, с любопытством слушая его рассказ.

‑ Не перебивай гусляра! – он потянулся, быстро целуя девушку в нос.

‑ Простите, маэстро, продолжайте врать, ‑ если бы была возможность, Власова бы ещё и книксен сделала, но выпускать её из рук никто не собирался.

‑ Смотри у меня. Так вот, папа на спор с друзьями подкрался и поцеловал маму. Правда, после этого лечил перелом трех ребер – оказывается, у неё под рукой была лопата…

‑ А потом?

‑ А потом, через полгода они поженились, а ещё через полтора родился я, ‑ Машка все‑таки заставила приподняться, хотя бы для того, чтобы пульнуть в неё удачно подвернувшейся под руку скомканной футболкой.

‑ Да уж, тогда, и в самом деле, у нас все тривиально. Я у тебя давно хотела спросить – почему ты тогда, в лесу, спросил, не снимаюсь ли я там? Ведь ты же меня узнал…

‑ Узнал, конечно. Просто напугать хотел, чтобы не захотелось больше в темноте по лесу шататься.

‑ Аааа… Сереж, ‑ Инка вообще‑то не хотела говорить этого первой, но, как будто, подмывало. Хотя и поднять на него глаза не решалась, все‑таки, первый раз в жизни говорить это мужчине будет.

‑ Что? – немного настороженный её напряженным голосом, Тихонов приподнялся.

‑ Я тебя люблю, – мало того, что в глаза посмотреть не смогла, так ещё и попыталась спрятаться, вроде, устраиваясь удобнее. Ага, когда в комнате тепло, засунуться с головой под одеяло, ну, очень комфортно.

‑ Ин, посмотри на меня, ‑ поскольку следовать его просьбе никто не спешил, её пришлось оттуда вытаскивать, как страуса из песка. – Я тебя люблю. И не прячься, когда мы тут в чувствах признаемся, ‑ хоть и камень с души упал, когда она это сказала, но все равно хотелось увидеть её глаза, чтобы лишний раз убедиться, что не ослышался.

Она секунду подумала, негромко фыркнула, подумав о чем‑то своем, женском и подняла на него глаза. У Тихонова даже дыхание перехватило, когда она посмотрела на него ТАК. Вроде, и ничего особенного, но правильно говорят, что красивой женщину делает любовь. Во всяком случае, раньше он никогда не замечал этой мягкости во взгляде и как в легкой улыбке, изгибающей полные губы.

‑ Точно?

‑ Угу, ‑ Сергей медленно наклонился и прижался губами к месту на шее, на котором уже наливался темнотой очередной засос. В принципе, теперь, когда он уверен, что никуда она от него не денется, можно уж так явно метки не ставить…

‑ А когда ты собирался сказать, кто организовал мне учебу? – спрашивать это сейчас не очень хотелось, чтобы не испортить момент, но Инна не понимала, зачем он это сделал.

‑ Спрашивать, что ты имеешь в виду, наверное, бесполезно? – Девушка кивнула. – Ладно. Мне показалось несправедливым, что из‑за того козла ты лишишься заслуженной поездки.

‑ Но ты же сам говорил, что отпустить было очень трудно.

‑ Да. Но ты ж вернулась.

‑ Спасибо.

Теперь, конечно, это было уже совершенно не важно, да и ей знать ни к чему, но этим утром, незадолго до её прихода, он точно понял – хватит. И собирался ехать в аэропорт, чтобы забрать свою девочку домой. Вот только она его чуть‑чуть опередила…

‑ Не нужно благодарности, лучше собирайся, пора ехать, ‑ вставать не хотелось совершенно, но мысль, что после переезда рыжая от него никуда не денется, придавала необходимый импульс.

‑ Но если будет ремонт, все равно придется куда‑то уезжать на несколько недель, ‑ Инна обдернула свисающую с кровати ногу, до которой уже добралась Машка. Хорошо, что пока без когтей, просто погладила по пятке мохнатой лапкой.

‑ Не проблема, поживем пару месяцев на даче у родителей, они все равно там очень редко появляются. И нам удобно будет вместе добираться до работы, оттуда не далеко, ‑ Тихонов попытался пригладить её взлохмаченные волосы. – И у нас с ней столько воспоминаний связано… Особенно с моей комнатой.

Инка почувствовала, что начинает краснеть. Ведь уже почти перестала, хотя всякие неприличности Сережа мог нашептывать даже в людных местах. И иногда у него получалось смутить её. Один поход в старую пинакотеку в Мюнхене чего стоил – на протяжении всей экскурсии он тихо‑тихо рассказывал, что будет делать с Инной после того, как они вернутся в гостиничный номер. Наверное, ещё никто не слушал экскурсовода с вытаращенными глазами и пылающими щеками.

‑ Надеюсь, они не в курсе, чем именно нам памятен их дом? – девушка вывернулась, запрокинув голову, чтобы рассмотреть его лицо.

‑ Нет. Хочешь рассказать? Ай, положи подушку! – но отобрать у Инки пуховый снаряд оказалось не так‑то и просто. – Вот так, моя хорошая, ‑ у него, наконец, получилось скрутить её, завернув в одеяло. – Какая ты сегодня агрессивная. Сначала приехала разборки устраивать, теперь дерешься…

‑ Вот что делает с нормальными девушками общение с тобой, ‑ вырываться ей совершенно не хотелось, так же, как и вставать, поэтому Инна пыталась придумать, как уговорить никуда не ехать.

‑ Мое неземное обаяние передается половым путем? – Сергей уже обратил внимание на попытки девушки выбраться из одеяла, но пока на помощь не приходил.

‑ Вполне возможно, ‑ она кое‑как освободила одну руку и теперь, чуть задевая кожу ноготками, провела ладонью по его животу, спускаясь все ниже, ниже, ниже… ‑ Может, никуда не поедем?

‑ Очень даже может… ‑ мужчина откинулся на подушки, предоставляя Инне полный простор для проявления фантазии. – Только у тебя должно быть такое контрпредложение, чтобы мне захотелось остаться дома.

‑ Ну, я постараюсь его найти, ‑ теплые губы проложили дорожку поцелуев по его животу.

‑ Пока идешь верной дорогой.

Не дойдя до цели считанные сантиметры, Инна остановилась, лизнула теплую кожу и легла щекой ему на живот, о чем‑то задумавшись.

‑ Сереж, ты думаешь, это Женька мне фотографии прислал?

‑ Я сейчас вообще о другом думаю, ‑ честно признался несколько раздосадованный такой заминкой Тихонов. – Но да, думаю, это он. Так что не переживай, если увидишь брата с разбитой рожей.

‑ Сереж… Только сильно не бей. Я его потом морально додавлю, ‑ девушка только хмыкнула, заметив его обалдевший взгляд. – Наверное, это мне тоже от тебя передалось.

‑ Что‑то мне уже страшновато.

‑ Поздно, любимый. Поздно!

Эпилог.

‑ И никакой благодарности! – Женька прижал к лицу платок, пытаясь остановить все ещё сочащуюся кровь. Особого урона прямой удар не причинил – Серега явно не собирался калечить, просто обозначил свое отношение к таким нетривиальным способам воссоединения возлюбленных.

‑ Ну, почему же? Он мог за это и все лицо под гжельский чайник расписать, ‑ Аленка трудилась в качестве сестры милосердия, сознавая и свою долю вины. О готовящейся каверзе она знала – не зря же они с Власовым сдружились на почве помощи разлученным, но отговорить не смогла. – Ты вообще о чем думал, когда фотографии отправлял? А вдруг Инна сразу же поверила бы в факт измены Сергея?

‑ Нет, сестренка у меня повернута на информации, так что риска не было. К тому же, та девка, ‑ он осекся под недобрым взглядом Алены, ‑ та девушка с фоток уже пару лет, как переехала в Бразилию вслед за мужем. Так что риск нулевой.

‑ Оно и видно, ‑ девушка смочила ещё одну ватку в антисептике. – Руку убери.

‑ Ай!!! А можно нежнее? – похоже, что процедура засовывания в ноздрю кровоостанавливающего средства приятной ему не показалась.

‑ Можно. Но ты не заслужил, ‑ Аленка вытерла руки и пошла открывать дверь, в которую как раз позвонили.

Отсутствовала девушка недолго, но вернулась в совершенно другом настроении. Что стало причиной выражения сдержанной злости, было понятно сразу – вслед за ней на кухню впорхнула довольно высокая девушка, являющая собой эталон красоты – ухоженные темные волосы лежали в идеально продуманном беспорядке, матовая, оливкового оттенка кожа просто светилась нежностью и гладкостью, а само личико было почти кукольно‑красивым. Вот только общее впечатление от незнакомки было двояким – несмотря на прелесть и изящество, было что‑то такое в выражении глаз, отчего хотелось брезгливо передернуться.

‑ И тут ты живешь? – она осмотрелась с таким видом, словно попала не в чистую, хоть и пустоватую квартиру, а какой‑то притон.

‑ Да. И вполне счастливо. Что ты хотела, Алина? – Аленка скрестила руки под грудью и прислонилась спиной к дверному косяку.

‑ Неужели мне нужен повод, чтобы приехать к сестре? Вот, хотела тебя поздравить с днем рождения… Сколько тебе там исполнилось? Двадцать шесть? Н‑да, вот так и приходит старость.

‑ Он прошел больше месяца назад. Ты из Владивостока на мшистом ослике ехала или на велосипеде? – похоже, что отношения в семье Герман были довольно натянутые.

Женька же, попав в эпицентр семейных разборок, пока не встревал, с любопытством рассматривая новоприбывшую. Хороша. Но видно невооруженным глазом, что стервозна и злобна. Да и сестре, хотя Алена и была в простых голубых джинсах, сидящих низко на бедрах, и обычной белой майке, проигрывала. В старшей было то, что раньше называли породой – умение держать себя и чувство собственного достоинства, сразу выделяющее из толпы. А вот младшенькую природа этим обделила, и Алина это прекрасно сознавала, потому и смотрела на сестру с нескрываемой завистью.

‑ Извините, Алена такая невоспитанная, даже не познакомила нас, ‑ прелестное создание протянуло ручку в сторону Женьки. – Алина Герман, младшая сестра этой грубиянки.

‑ Евгений, друг Алены, ‑ Власов предложенную ручку пожал, но почти сразу отпустил пальчики с холеными ноготками. Вот не нравилась ему эта девица на уровне подсознания.

‑ Ну, ладно, не буду вам мешать, вижу, у вас тут в самом разгаре сеанс БДСМ, ‑ она кивнула на все ещё прижимаемый к лицу парня платок. – Я заеду завтра, нужно поговорить, ‑ это уже Алене, все ещё стоящей у порога и со странным выражением смотрящей на сестру. – Остановлюсь в гостинице, тут все равно слишком тесно, ‑ Алина ещё раз фыркнула и направилась к выходу.

Женька переглянулся с Аленой, но та только пожала плечами и закатила глаза. Да уж, не вовремя он приехал к ней с дружеским визитом.

Посмотрев в висящее в прихожей зеркало, младшая, словно что‑то вспомнив, вернулась на кухню:

‑ Ах да, Евгений, чуть не забыла – а вы не боитесь так тесно общаться с наркоманкой?

Продолжение следует…

[1]ПММ – прикладная математика, информатика и механика.

[2]Барри ‑ самая знаменитая собака‑спасатель ‑ сенбернар, который за 12 лет работы в швейцарских Альпах спас более 40 человек

[3]Я не могу отменить того, что привело нас сюда,

Но точно знаю, что есть нечто большее, чем наши ошибки.

Так это ты или я?

Знаю, что просто слепну, когда между нами разногласия,

Но тебе бы следовало уже узнать меня...»

(Skillet “Believe”)