Вторая технологическая революция как этап развития цивилизации

Всемирные выставки как витрина и локомотив

Второй технологической революции

Вторая технологическая революция как этап развития цивилизации

Во второй половине XIX века, рассматривать ли его как календарный (в этом случае подразумеваются 1851—1900 го­ды), или, вслед за Э. Хобсбоу­мом, как «долгий» период (тогда 1848—1914 годы), в различных пе­риодизациях всемирной истории отводится роль важного, рубежно­го отрезка. Так, например, круго­светчик Лев Мечников (русский инсургент, французский географ, деятельный участник объединения Италии и вестернизации Японии) считал период после 1848 года решающим в стремлении запад­ной «океанической» цивилизации стать универсальной [Мечников,1924. С. 91]. Ее влияние стало все­охватным после «золотых лихора­док» в Калифорнии и Австралии (1848—1851), принудительного

открытия портов Японии и Китая для мировой торговли (1854—1860) и основания Владивостока (1860).

На 1850 год как на решающую точку отсчета в мировом восхож­дении Запада указывает автор са­мой известной диффузионистской концепции всемирной истории У. Мак-Нил. Он отмечает «не­поправимое разрушение четырех величайших цивилизаций Азии», стимулированное контактами и столкновениями с индустриа­лизующимся Западом: Китая и Индии после подавленных западными

интервентами и колонизаторами восстаний тайпинов и сипаев, Японии после «революции сверху» правительства Мэйдзи и Османской империи после «победной» Крымской войны, повлекшей за собой институцио­нальную ломку под давлением союзных Англии и Франции [Мак-Нил, 2004. С. 932]. К этому перечню следует, конечно, добавить «Великие реформы» в проигравшей Крымскую войну России, для которых глас­ность, открытие западным влияниям и железнодорожное строительство были не менее значимы, чем отмена крепостного права.

«Столпы» экономической истории М. Вебер и Д. Норт предложили свои интерпретации рубежного значения второй половины ХIХ века. Для Вебера это период, когда на Западе (пока еще только на нем) сложился капиталистический способ удовлетворения повседневных потребностей [Вебер, 2001. С. 255]. (Отметим, что подобное стало воз­можным благодаря транспортной революции, обеспечившей доставку в Европу дешевого продовольствия из-за океанов.) Для Норта это период «второй революции» прав собственности (первая — возникно­вение частной собственности и государства), сформировавшей систе­му их международной спецификации с коммерческой тайной, мировой патентной конвенцией и организацией акционерного бизнеса.

Наконец, еще одна характеристика эпохи, о которой пойдет речь в данной статье, — вторая технологическая революция. Она труднее под­дается емкому определению, чем другие технологические революции, связанные с современным экономическим ростом: первая (широко из­вестная как промышленная) и третья (научно-информационная, осмыс­ленная сначала как научно-техническая, а позднее еще и как инфор­мационно-коммуникационная). В сравнении с ними, повлекшими за собой фундаментальные межсекторальные структурные сдвиги (от сель­ского хозяйства — к промышленности, от промышленности — к сфере услуг), структурные трансформации в ходе второй технологической революции происходили в основном внутри бурно растущего промыш­ленного сектора. Но его экспансия в сферу средств сообщения вызвала такую транспортно-коммуникационную революцию [Синцеров, 2010], что позволила западной цивилизации поистине стянуть на себя весь земной шар. Доля сложившейся четверки западных промышленных стран — лидеров в мировом промышленном производстве в 1900 году превысила 50% (по подсчетам Б. И.Болотина — 51,5%).

Дж. Мокир, не так давно предложивший сводную характеристику трех технологических революций [Мокир, 2012], затрагивает и такой их аспект, как создание новой зрелищности. Но он не упоминает, пожалуй­, о главном проявлении индустриальной зрелищности во вто­рой технологической революции — о ставших ее витриной и мощ­ным локо­мотивом всемирных выставках, этих «олимпийских играх» промышленности, которые, по словам известного русского писателя П.Д. Боборыкина, обдавали «воздухом крупной индустрии, движу­щейся вперед гигантскими шагами». 98