Маша! Слава Богу! Ты жива! Извини, я не знал, что на меня нашло!..

- Нашло? Сейчас сойдет!.. – Мэри захохотала и обляпала Диего водой.

- Ах, так! Ну, ты бессмертная! Щас я тебе покажу! – он смеялся по-настоящему душевно и по-доброму.

Они брызгались водой, бегали по набережной, прыгали в воду так, что казалось, что брызги долетают до неба, переливаясь радугой в солнечных лучах. Они ныряли, и он кружил ее в морских обьятиях. Потом они вышли немного погреться. Рядом располагалось кафе. Диего заказал два коктейля. А под вечер Диего и Мэри танцевали и смотрели на огненный, такой горячий и радостный, щастливый заход солнца.

- Как хорошо вот так вот изредка уходить подальше от домашней суеты… - сказала Маша и вздохнула. – Тебе так не кажется? – она посмотрела на Диего и умолкла.

…Что было в тех серых глазах, чего Маша никогда не замечала? Она видела в них тихий вечер, спокойное, сонное небо, усыпанное звездами счастья… Пустое безграничное добро, как то соленое теплое море… Она видела в них скрытый огонек…. Это солнце? – Это любовь. Это вечная, горячая любовь, которая льется вместе со слезами счастья…. В них отражается звонкий смех, в котором весь смысл жизни…

- Мэри… Я люблю тебя…

- Тссс!.. Молчи…. Ничего не говори…. - и она поцеловала его так, как не целовала никого в своей жизни.

35

Глава №11

"Восшедшие из мертвых"

We are ill,

Because we dead,

We are kill,

And drink blood – hot and red.

We don't love,

Because, we must be proud.

You are love? OK,

Say this for me and loud!

36

1889 год…. Все тот же викторианский стиль…. Место карет теперь машины, хоть и старенькие…. Все те же шляпки и перчатки…. Все та же голантность. После долгих скитаний миром Томас вернулся в старый добрый городок. Увидев двоих дам, гуляющих по улице он напал на них сзади и убил, выпив кровь. Но у него не получилось сбежать. Местный полицейский настиг его и поймал. Томас только успел стереть с памяти мужчины увиденное им. Полицай привел его в участок и кинул за решетку. Томас долго хотел сломать решетку, но у него не получалось. Вскорее он услышал иронический смешок, и острый голос окликнул его: