Нам всем достаточно разбивали сердца, знаешь ли. Мы не будем делать все так, как ты хочешь.

- Когда я влюбилась в Томаса, я тоже делала все так, как он хотел. Верила в его враньё, делала все так, как он говорил. Но он покрутил-повертел и смылся, а мне было обидно и больно…

- Почему ты сравниваешь нас с Томасом? – разозлился парень. - Он хотел всем мстить, и я не знаю, что ты в нем тогда видела хорошего. Он нашу семью разрушил, украл рубин и сжег его с Персусом, подвергая опасности весь клан!..

- Я хочу сказать, что я ошибалась, но тебе я доверяю. Я просто еще не привыкла к вампирской шкуре и мне нужна поддержка, - Маша сделала несколько шагов навстречу вампиру и посмотрела ему в глаза. Они оба замолчали.

- И почему я должен тебе верить? – спросил он.

- Просто верь, - Маша подошла к нему вплотную и дружески обняла.

Ему нужно высказаться. Но он не может рассказывать все той, которая пренадлежит другому. Тогда слова совсем потеряют смысл. Они будут пустыми. И сейчас такое чувство, что он погибает. Тонет в одиночестве. Исчезает. Но бегство от реальности не поможет. И время никогда не излечит его самовольно порванную душу…

Попрощавшись с Диего, Маша пошла в виллу. Войдя в гостинную, девушка ахнула: На нее снова смотрели неоново-желтые глаза… с большого полотна. Тень прикрывала пол его лица. На губах еле-еле играла ироническая улыбка. Персус намного щурился, придавая своему образу хитрости, гордости и елегантности. Он был так красив! Он был одет в черную рубашку, из-под которой виднелся большой крест на цепи. В левой бледной, костлявой руке он держал черную розу, как бокал вина, а на его запястье Маша увидела знакомый браслет. Картина была вышиной с пол ее роста. Мэри присела и погладила его лицо. Потом она встала и вместо рваного портрета Тома повесила этот. В углу картины с Персусом девушка заметила надпись: «"Вампир должен быть гордым…"Персус СентЭклер. 2012 года» – Прочла она и из ее глаз покатились слезы. Мэри повернулась уходить и заметила на столике записку со знакомым потчерком:

"In love for you, Mary,

Yours Tomas Kaliante”

32

Глава №10

«Последний дневник»

Не думай о прошлом, если есть он в настоящем, с которым у тебя есть будущее…

33

Мэри поняла, что Томас уехал. И неизвестно, когда он вернется. Но Диего сказал, что он поддержит Машу. Тем более, ему тоже сейчас нужна поддержка. Теперь их осталось двое…. Стоп. Трое. Кто та девушка, которую постоянно встречала Маша? Мэри вспомнила, как вначале она видела ее, когда только пришла в дом Нарцисса. Она лежала на его коленях в красном платье. Потом, когда началась война в колледже…. Ее убили…. Значит все-таки двое. Но кто она?..

Маша решила пойти в сад Томаса. Войдя в эту комнату-ранжерею, девушке снова захотелось плакать. Через стеклянные, грязные от сажи стекла блякло пробивал свет. Мелкие, как иголочки, лучики падали на недогоревший столик, на котором сгорала плоть Персуса. Сквозняк с потолка уже размел оставшийся пепел. Теперь он тонко стелился на полу. Иногда с ним играл ветер. Он подхватывал серые клубочки и носил по комнате. В ней не чувствовалось ни грусти, ни боли. Как приведение, здесь витала пустота и горькое одиночество. Но давно уже пора было смириться. Время не вернешь назад, чтоб все изменить.

Вдруг, Мэри увидела, как возле недогоревшего дерева что-то блестит. Девушка подошла ближе и заметила знакомый кулон Тома. Все тот же дракончик, который жадно вцепился своими лапками в алый рубин. Мэри решила оставить кулон себе. Она вспомнила, как Диего говорил ей, что кулон сгорел. Значит, получается, Диего ей тоже врет? Но такого не может быть! Он был таким серьезным с ней. Он все с серьезностью рассказывал и про Томаса, и про Персуса. А может, это просто Томас не знал, что кулон не сгорит? А может он просто его спрятать хотел? Также Мэри знала, что этот кулон нельзя отдавать Лере. Она слышала ее разговор с Персусом. И Диего немного рассказывал про него. Надо отдать этот кулон Диего – он знает, что с ним делать. Девушка сильно запуталась. Она решила походить по городу до вечера. Вечером Мэри вернулась домой. Ее встречал Диего.

- Куда ты ходила?.. – спросил он.