Глава 19. УКРОЩЕНИЕ ТЕХНОЛОГИИ

Шок будущего — болезнь перемен — можно предотвра­тить. Но это потребует решительных социальных и даже политических действий. Не имеет значения, как индивиду­умы пытаются задать темп своей жизни, не имеет значения, какие психические опоры мы им предлагаем, не имеет зна­чения, как мы меняем образование — общество в целом все равно будет загнано вращать топчак*, пока не овладеет кон­тролем над самим ускоряющимся темпом перемен.

* Топчак — машина, состоящая главным образом из располо­женного по окружности плоского круга, насаженного на верти­кальную ось, и вертикальных брусков, по которым человек

Высокую скорость перемен можно отследить по мно­гим факторам. Рост населения, урбанизация, меняющееся соотношение молодых и стариков — все играет свою роль. Однако развитие технологии, очевидно, — решающий узел в сети причин; действительно это узел, который активизи­рует всю сеть. Поэтому одна мощная стратегия в борьбе за предотвращение массового шока будущего включает в себя сознательный контроль над развитием технологии.

Мы не можем и не должны поворачивать выключатель технического прогресса. Только романтические глупцы бор­мочут о возвращении в «естественное состояние», в кото­ром дети чахнут и умирают из-за отсутствия элементарной медицинской помощи, в котором из-за недоедания лиша­ются рассудка, в котором, как напоминает нам Гоббс, ти­пичная жизнь «бедна, грязна, груба и коротка». Повернуться спиной к технологии было бы не только глупо, но и без­нравственно.

Учитывая, что большинство людей лишь метафоричес­ки живут в XX в., кто мы такие, чтобы даже размышлять о том, чтобы выбросить ключ к экономическому продвиже­нию? Того, кто несет антитехнологическую чепуху во имя каких-то призрачных «общечеловеческих ценностей», нуж­но спросить: «Каких людей?» Обдуманно повернуть время вспять означало бы обречь миллиарды на вынужденную постоянную нищету именно в тот момент истории, когда их освобождение становится возможным. Ясно, что нам нужно не меньше, а больше технологии.

Верно, мы часто применяем новую технологию глупо и эгоистично. Спеша выдоить из технологии немедленную экономическую выгоду, мы сделали свою окружающую среду физически и социально легковоспламеняющейся.

Ускоряющееся распространение, саморазвитие техноло­гии — каждый шаг вперед облегчает не один, а много до­полнительных дальнейших шагов, — тесная связь между

взбирается безостановочно, чем приводит круг в движение, сам же остается на одном месте. С помощью топчака приводили в движение жернова, водяные насосы и пр. В 1817 г. топчак был введен в английских тюрьмах в виде наказания. — Примеч. ред.

технологическими и социальными устройствами — все это создает «психологическое загрязнение», кажущееся неоста­новимым ускорение темпа жизни.

Это психическое загрязнение происходит одновремен­но с промышленным, загрязняющим наши небеса и моря. Пестициды и гербициды проникают в нашу пищу. Искоре­женные остовы автомобилей, алюминиевые банки, стеклян­ные бутылки, которые нельзя сдать, синтетические пластмассы формируют в нашей среде гигантские помой­ки, в то время как наш детрит все больше и больше со­противляется разложению. Мы даже еще не знаем, что делать с нашими радиоактивными отходами — закачивать ли их в землю, выбрасывать в космос или сливать в океаны.

Наши технологические мощности растут, но побочные эффекты и потенциальные опасности тоже увеличивают­ся¹. Мы подвергаемся риску термозагрязнения самих океа­нов, их перегревания, уничтожения бесчисленных морских видов, может быть, даже таяния ледовых шапок на полю­сах. На суше мы концентрируем на маленьких урбанисти­ческих технологических островках такие большие массы населения, что возникает угроза использовать весь содер­жащийся в воздухе кислород быстрее, чем он может быть замещен, и в воображении возникают картины новой Саха­ры на тех местах, где сейчас города. Из-за такого разруше­ния естественной экологии мы буквально можем, говоря словами биолога Барри Коммонера, «уничтожить эту пла­нету как место, подходящее для обитания человека»².