Глава 20: G-лаборатория.

Два очень сильно уставших и очень сильно измотанных космических гопника не по своей воле оказались в пределах странного, непонятного и неописуемо пугающего места под названием Фиолетовая Дубрава. Здесь они все тем же ненароком встретили странных людей, странных существ, странный воздух и странную почву под подошвами сильно истоптанных ботинок…. Так что неудивительно, что в скором времени им очень сильно захотелось в кротчайшие сроки покинуть представшие перед ними бескрайние искрящиеся дали и темные закоулки, а чуть позже также прибавилось ярое желание убежать от монотонно и устрашающе шипящих теней оранжево-малинового окраса. Только вот одних желаний было маловато. Нужно было сделать нечто большее, чтобы снова оказаться на нужном пути, и еще больше усилий было необходимо затратить, чтобы снова начать заядлые поиски сказочной Джи-лаборатории, хранящей в себе бесконечное количество сюрпризов, секретов и новых технологий, способных заделать новую веху в неиссякаемом противоборстве всевозможных воинствующих группировок, что тут и там населяли пестреющий в глазах оранжевый мир Миррариум. Так что двоим космическим гопникам пришлось туговато. Но главное, что итог их стараний показался им достаточно результативным: они в очередной раз нашли нужный проход, нашли нужную ярко-красную дверь, нашли новый путь в мечтательно мерцающую на горизонте Джи-лабораторию…. А для себя они решили:

«Все, что с нами произошло в этой чертовой Фиолетовой Дубраве, определенно было одним большим и слишком затянувшимся недоразумением, о котором нужно как можно скорее забыть. И было бы неплохо открыть новую страницу, тем самым начав писать новую и гораздо более успешную автобиографию».

Именно так хотелось думать двоим, вновь проходящим через ярко-красную дверь. А разве могли они думать по-другому? Ведь им приходилось шагать вперед вооруженными только лишь надеждой и верой в неотвратимый успех. А вот последний автомат был перемолот ненасытными тисками мощных челюстей полутигра-полумедведя. Правда, за пазухой еще оставалось странное мнение о победе добра над злом. Но от этого совсем не было никакого толка. И потому оставалось лишь надеяться на сюрпризы. А за ярко-красной дверью их действительно ждал сюрприз. Большой сюрприз. Новый сюрприз. Еще один сюрприз. Конечно, он был совсем не таким, на какой они истошно надеялись. В нем не было ни манны небесной, ни обещаний долгожданного технологического прорыва. В нем не было ничего хорошего. И более того, он был мелким, пакостным, а самое неприятное, что он был казуистически неожиданным, мгновенным, скоропалительным и приводящим к одному большому пронзительному крику:

- А-а-а-а-а-а-а-а!!!

А потом стоны, всхлипы, хрипы в легких, очень быстро наполняющихся кровью и предсмертная агония, заставляющая воочию прочувствовать близкое дыхание смерти…

Все это Люциус видел у себя под ногами и думал: «О, Боже!». Но он также думал и том, почему же он не падает, почему его товарищ упал, и огромные длинные острые стальные прутья беспощадно пронзили его грудную клетку, превратили этого хорошего человека в некое подобие ежа…

«А вот я не упал…. Я остался висеть в воздухе…».

И порождая все эти мысли, Люциус повернул голову вверх и тогда он все понял. Он увидел, что кто-то держит его за руку.

- Держись крепче, - посоветовал голос из зависшего над головой полумрака.

«Ну как тут отказаться?» - подумал Люциус и действительно всеми силами уцепился в ту самую ладонь, что удерживала его на несказанно заостренной грани между жизнью и неким следующим пока еще неизведанным этапом бытия.

Однако висеть слишком долго над пропастью было почти что также глупо и бессмысленно, как и попадаться в не особо умно устроенные ловушки. Так что некий пока еще неопознанный спаситель не стал попусту тянуть резину и смаковать собственное превосходство, а занялся действительно полезным делом, то есть принялся кропотливо подтягивать к себе пока еще не до конца спасенного персонажа. На деле же это провернуть оказалось намного сложнее, чем это выглядело на словах, мельтешивших в черепной коробке не совсем удачливого инженера.

«Давай! Давай!» - не переставая трезвонил он своими неугомонными мыслями.

Только вот Люциус Сфер отнюдь не являлся легонькой пушинкой, даже учитывая тот факт, что все богатое снаряжение, в свое время выданное ему прозорливым Инферно перед началом авантюрного похода по поискам странной мечты с названием Джи-лаборатория, было потеряно, использовано или разбазарено. Так что надо отдать должное пока еще неопознанному спасителю за то, что он не поленился, не сдался и, перенапрягая каждый мускул в собственном теле, тянул, тянул, тянул…. И вот уже Люциус с нервной дрожью в пальцах вцепился в бетонный край вредоносно созданной пропасти…

- Вот так-то. Уже почти, - произнес очень близко к уху Люциуса голос того, чью лицо продолжало скрываться во тьме и не попадало под скудный свет усеянного пылью и паутиной светильника, что медленно и безразлично покачивался над мертвым телом очередного неудачника и живым телом того, кому вроде как повезло.

- Да-да, - добавил выкарабкивающийся из пропасти человек.

А секундной позже, когда одно и второе колено перебралось через край, уже двое сидели на краю пропасти и всеми силами пытались отдышаться.

- Кто ты? – спросил Люциус, когда немногим позже пришло время задавать вопросы.

Во всякое случае именно так ему показалось. Только вот, тот, кто сидел рядом с ним на краю ловушки-обрыва и нервно втягивал в легкие обрывистые порции воздуха, определенно не был настроен на миловидную беседу с тем, кто совершенно случайно оказался вплетенным в его незамысловатые ближайшие планы на будущее.

- Всего лишь тот, кто по своей дурости проходил мимо, - так ответил тот, кто так и не обозначил себя каким-либо именем.

Понятное дело, что это был вовсе не ответ, а всего лишь некая мимолетная попытка слукавить и ненадолго убежать от действительно существующей реальности, то есть от по-настоящему скверных обстоятельств, заставляющих продолжать сидеть на краю бетонной ямы с заостренными стальными прутьями на дне.

- Как-то слишком уж вовремя ты проходил мимо…

Судя по всему, Люциус этими самыми словами пытался в тот момент обыденно пошутить или же с их помощью излишне наивно проявил вполне логичное желание разрядить чересчур неврастеничную обстановку. Однако ни то, ни другое ему совершенно точно не удалось. Нежданный-негаданный спаситель так и не рассмеялся, да и гораздо более общительнее он тоже не стал. Но зато произошло нечто другое. Его рука пошарилась в нескольких нагрудных и боковых карманах, а потом, найдя искомое, протянула это тому, кто совершенно точно в этом нуждался.

- Что это?

Люциус не знал не имени, ни мотивов своего спасителя. Проникнуть в его душу и помыслы также не получалось из-за полумрака. А потому неожиданно спасенный исключительно предвзято ожидал от сидевшего рядом человека всяческих подвохов. И напрасно, потому как на произнесенный со слишком откровенной опаской вопрос ему было сказано:

- Еда…

- Еда?

А в мыслях еще было: «Зачем? Почему?»

Только вот голодному желудку было совсем не до прений и пререканий. Желудку хотелось еды, о чем он тут же просигналил громким урчанием. И тогда уже практически не подчиняясь мозгу, рука сама рефлекторно вцепилась в протянутый предмет.

- Давай-давай. Не стесняйся, - посоветовал тот, кто сидел рядом, ну а сам тем временем достал из-за пояса фонарик приличных размеров и нажал на кнопку включения.

Пучок бледного света вспыхнул быстро и ярко. И благодаря ему Люциус наконец-то увидел лицо того, кто очень кстати спас его от неминуемой гибели. Это был молодой белобрысый парень с очень яркими голубыми глазами. Одет он был очень по-особенному, совсем не так как обычные космические гопники. Да и в целом выглядел совсем не так как все те странные личности, с которыми бывший капитан космолайнера «Столкновение» давным-давно привык сталкиваться на бескрайних просторах бесконечно оранжевого мира, а также в неких потаенных карманах, таких как Фиолетовая Дубрава и многие другие, в которых даже самое короткое пребывание было намного (Нет, постойте! Ошибочка, значительная оплошностью, непростительная ложь…. Там все намного-намного-намного-намного…) хуже…

- Так чего же ты не ешь?

Отпрянув от очень громоздких измышлений, Люциус посмотрел на то, что цепко сжимала его рука. Это была некая шелестящая упаковка с твердым содержимым и надписью «ПИТАТЕЛЬНЫЙ БАТОНЧИК».

«Странная штука», - подумал он.

Но тут же получил очень точное и кардинально отличимое определение съедобного предмета от той самой персоны, что продолжала удерживать зажженный фонарик между двумя ненароком столкнувшимися людьми:

- Очень вкусная штука.

«Что ж попытаемся поверить».

Пронзительное урчание в животе разгоняло любые сомнения, так что Люциус не стал и дальше бессмысленно бурить «ПИТАТЕЛЬНЫЙ БАТОНЧИК» своим голодным взглядом, а сделал нечто более полезное. Что именно? Да так, мелочи…. Резким и вертким движением пальцев разорвал шелестящую обертку, стремительно вытащил из нее продолговатый темно-коричневый параллелепипед и с тем же непримиримым рвением сунул его к себе в рот. После этого оставалось лишь надкусить. И он это тоже сделал. Сжал зубы и они медленно, но верно погрузились в мягкую тугую липкую массу…. Отстранив продолговатый темно-коричневый параллелепипед от собственного рта, Люциус попытался прожевать все то, что вполне преднамеренно оказалось у него на языке. Он жевал медленно, сосредоточенно, но не долго и не мучительное, потому как кулинарное мнение сложилось в итоге очень быстро благодаря тонким привкусам сладкого, пряного и терпкого. И при бледном, ограниченном окружающим полумраком освещении, что исходило от зажжённого фонарика, нельзя было не заметить, как на очень короткое мгновение преобразилось лицо того, кто слишком уж погряз в странных и невнятных поисках дороги домой, Джи-лаборатории, а также чего-то третьего, еще не понятого, еще не осознанного…

- Это действительно очень вкусно, - вот так просто Люциус смог выразить несколькими словами это свое краткосрочное умиротворение.

А потом все снова стало сложно. И как жаль, что в жизни все именно так и происходит. Конечно, Люциус не остановился и продолжил увлеченно жевать и поглощать вкусный «ПИТАТЕЛЬНЫЙ БАТОНЧИК» для того, чтобы окончательно насытить изрядно оголодавший желудок. Только вот в мире, в котором он с некоторых пор безнадежно застрял, всегда существовала и другая необходимость, а выражалась она в том, что очень важно всегда оглядываться по сторонам в поисках отчетливого понимания, куда же это вас занесло в очередной раз. И отмахнуться от этой необходимости никак не получалось. Ни когда-то прежде, ни сейчас. Она слишком крепко сидела в голове и слишком громко нашёптывала:

«Где-то рядом все еще существует опасность!»

Люциус слишком часто слышал этот мерзкий шепот в последние несколько суток. И каждый раз это предчувствие отнюдь не оказывалось некой эфемерной блажью, оно оказывалось самым настоящим предупреждением, которое он почему-то старательно игнорировал. И в результате кто-то снова и снова умирал. Кто-то, но только не бывший капитан космолайнера «Столкновение», внезапно ставший странным и непонятным инженером Оливье…

«Слишком много смертей, слишком много напрасных смертей…. Но сегодня все должно быть иначе, ведь здесь и сейчас я очень хочу поверить всем тем чувствам, которыми меня снабдили некие великие и ужасные экспериментаторы».

С такими вот неоспоримо категоричными мыслями Люциус Сфер дожевывал остатки «ПИТАТЕЛЬНОГО БАТОНЧИКА». И когда прием пищи себя исчерпал, он не стал морочить себе голову с соблюдением неких этических условностей, не побоялся наступить на больную мозоль, не побоялся влезть в неудобную тему и задал прямой злободневный вопрос тому, кто вместе со своим зажженным фонариком продолжал сидеть рядом и при этом очень забавно мечтательно ерзал ярко-голубыми глазами:

- Так что у вас тут происходит?

- В смысле?

- В прямом.

Наверное, Люциус ожидал некоего сверхъестественного ответа, способного детально разложить по полочкам все видимые и невидимые нюансы. Однако голубоглазый парень не смог ему в этом помочь. Он только лишь безвольно пожал плечами и произнес самую неубедительную фразу на свете:

- Все то же самое. Все как всегда.

«Что за идиот?» - пришлось подумать тому, кто так и не получил затребованных пояснений.

Ему очень хотелось разозлиться, но это тоже не получалось, ведь на самом деле Люциус безмерно надеялся на то, что хотя бы сегодня никому не захочется его убить, или хотя бы никто не попытается при этом использовать зверское расчленение и частичное поедание плоти. Только вот все это могло быть лишь опасной мечтой, которой в условиях опасного полумрака было место разве что в бледно-голубых глазах…

- Вар-рроа-рах!!! Рах-рах!!! Ра-ра-рах!!!

Странный рев раздался где-то совсем рядом. Он прозвучал с неоспоримо гневным впечатлением, с изрядным недовольством в себе и с настойчивой попыткой неистового устрашения. Такое звуковое событие никак нельзя было пропустить мимо ушей. И потому Люциусу пришлось безотлагательно сосредоточиться на этом одиозном обстоятельстве, а не на спорных недостатках ближнего, к которым ему почему-то захотелось придраться в те самые минуты, когда его персоне приходилось продолжать сидеть на краю искусственной пропасти в цепких объятиях пока еще не до конца разгаданного полумрака.

- И это называется все в порядке?

Люциус жаждал хотя бы в этот раз получить в ответ что-либо стоящее. Но не тут-то было. Вместо яро ожидаемого голубоглазый парень, как и прежде, вяло и неуверенно пожал плечами, высказав при этом совсем уж странную вещь:

- Да у нас это вроде как в порядке вещей.

- Вот как…

Только лишь такой изъеденный обрывок фразы и смог вырваться из гортани того, кто слишком долго искал Джи-лабораторию и вот наконец-то оказался внутри нее. Все остальное необратимо застряло где-то в глотке, едва брови инженера Оливье резко вздернулись вверх от приличного приступа удивления. Но разве имел Люциус право удивляться? Разве мог он ожидать некий оазис, некие райские кущи там, где все сущее пребывало в неком необъяснимом противостоянии с законами всей остальной Вселенной (Темной или Светлой – неважно; скорее всего, с обоими)?

«Злостное несоответствие ожиданиям» - так, наверное, это называется», - подумал Люциус, а потом попытался осмотреться по сторонам.

Конечно, можно было сделать это и раньше. Однако бывший капитан космолайнера «Столкновение» в уже истекшее время пребывания в сумрачном лоне Джи-лаборатории имел несколько иные прерогативы. В первую очередь ему, несомненно, нужно было тщательно отдышаться после внезапного спасения, потом были крайне важны вопросы, да и «ПИТАТЕЛЬНЫЙ БАТОНЧИК» пришелся очень кстати. Так что вывод будет справедлив, если сказать, что задержка вроде как оправдана. Но дело в том, что Люциус совсем не задумывался о задержках и оправданиях. Он просто невыразимо скептически бросал свой едкий взгляд на грязные обшарпанные стены из кирпича, вскользь освещенные отнюдь не всемогущим фонариком, зажатым в руке нового друга, и думал обо всем этом совсем уж непривлекательные вещи, в самом лучшем случае выражаемые словами:

«Вот тебе и чудесный эльдорадо, мать твою…».

А тут еще где-то неподалеку в очередной раз прозвучало:

- Вар-рроа-рах!!! Рах-рах!!! Ра-ра-рах!!!

Короче, все было плохо, все было ужасно, все было намного хуже, чем только можно придумать…. Только вот ни Люциус, ни его новый друг, который так и не назвался, не собирались себя хоронить заживо. Они собирались обязательно что-нибудь да сделать, но не прямо сейчас, не сиюминутно, потому как слишком уж было приятно и одному, и другому ни от кого не убегать, не прятаться от неминуемой и постоянно преследующей смерти, а просто и спокойно сидеть на краю искусственной пропасти и при этом с некой бездумной игривостью болтать ногами, смотреть на скромный световой пучок от тусклого светильника, подвешенного к грязному, отсыревшему и потрескавшемуся потолку с помощью изогнутого в зигзаг куска алюминиевой проволоки, что когда-то давно несомненно имела безукоризненно-белую обмотку, ну а теперь эта самая обмотка потеряла всю свою былую свежесть и новизну и стала совсем непривлекательной, стала оранжево-коричневой и очень изъеденной течением времени…

- Почти как все мы…

- Прости, что ты сказал?

«Видимо я слишком уж разболтался тут своими ногами», - подумал Люциус о собственной неосторожности, когда ему пришлось вынужденно оторвать взгляд от светильника, имевшего поверх себя избыток пыли вперемешку с избытком паутины и явный недостаток внутри себя способности что-либо освещать, для того, чтобы снова посмотреть в бледно-голубые глаза и понять чего же им так сильно нужно.

- Или мне показалось? – поинтересовался тот, кому, очевидно, надоело играться с фонариком, и он решил сыграть в мозговые шарады.

«Слово - не воробей, вылетит – не поймаешь».

Эту замечательную пословицу Люциус вспомнил определенно в самый нужный момент. И хотя он не имел и малейшего понятия кто же такой есть «воробей», ему было совершенно точно понятен и известен некий сакральный смысл, упрятанный в этих самых нескольких словах. И этот смысл настоятельно требовал от него перестать болтать не только ногами, но и языком. Однако было слишком поздно укрощать непроизвольно вырывающиеся реплики, также как было слишком поздно отрицать очевидное и очень вероятное. Об этом тоже говорилось в той самой пословице, что была преднамеренно впаяна в извилины бывшего капитана космолайнера «Столкновение» некими великими и ужасными экспериментаторами, взявшими его в плен для собственных странных и неоднозначных опытов, происходящих нигде и никогда, существовавших где-то за пределами всех известных видов материи…

- Нет, не показалось, - с ощутимым опозданием ответил Люциус тому, кто с некоторых пор оказался с ним в одной упряжке.

- Тогда что ты там хотел сказать?

Бледно-голубые глаза очень хотели настоящего и искреннего ответа, только вот Люциус все еще не был готов к настоящему и искреннему разговору. Для него такие обыденные вещи остались где-то в далеком-далеком прошлом, и именно поэтому он сказал в ответ совсем не то, что думал, а очередную наспех придуманную ложь:

- Ничего важного. Просто мысли вслух.

- Что ж, тогда ладно, если так, - промолвил безымянный друг и в собственном стиле вялой неуверенности пожал плечами.

А после беседа между двумя людьми, сидящими на краю бетонной ямы с острыми штырями на дне и с трупами разной степени разложения, лежащими там же, себя в который раз исчерпала. И тогда водрузилось прежнее молчание, угрожающее медленно перерасти в уже имевшее место болтание ногами и языком. Но не этого хотел Люциус Сфер и поэтому, прежде чем произошла очередная неосторожность, он сказал себе:

«Нетушки, родимый!!!»

И старательно переступая через самого себя, поновой инициировал потухший разговор:

- И чего же тут сидим?

- Мы ждем.

-Ждем? Чего это мы ждем?

Тот, кто все еще держал в руках включенный фонарик и кто все еще не назвал своего имени, мог бы спокойно и без утайки ответить на этот вопрос. Только вот в реальности этого не произошло, ведь так уж получилось, что искомый ответ сам собой нарисовался.

- Двадцать пять секунд начала новой атаки! Просим всех приготовиться и проследовать к контрольным точкам!

Все это очень громко и очень требовательно выдал голос, звучащий откуда-то сверху и при этом ощущаемый как бы повсюду, то есть проникающий своими пронзительными звуками в каждую клетку живых тканей, в каждую молекулу неживой Джи-лаборатории, в каждую пылинку и крошечную пустоту этой Вселенной. И к этим странным словам странного и неопознанного голоса не менее неопознанный персонаж смог добавить лишь одно:

- Рванули!

А дальше все стало происходить намного-намного быстрее, чем когда Люциус сидел на краю неглубокой бездны и, расхолаживая самого себя, бездумно болтал ногами.

«Черт возьми! Что задела?» - хотел было подумать он, но тут же вспомнил, что это именно ему чуть ранее хотелось неких активных действий.

И вот они нашлись. И вот они появились.

- Рванули! – еще раз воскликнул безымянный товарищ, успевший резко вскочить на ноги, а затем он бросился бежать в странный проход, внезапно появившийся в одной из обшарпанных каменных стен, который совершенно точно вел к очередной порции неприятностей, от которых разумнее было бы откреститься.

Но мог ли Люциус Сфер от них откреститься? Скорее всего, нет, ведь он играл все теми же картами, что ему когда-то очень надменно раздала жизнь, судьба, Вселенная…. И эта же самая Вселенная теперь настойчиво рекомендовала ему следовать за тем, кто уже практически исчез в странном проходе посреди обшарпанной каменной стены. Отказаться от такого пугающего удела было попросту невозможно. И потому Люциус сдержанно и неуверенно крикнул вслед тому, кто убежал вперед:

- Эй, погодь! – а потом и сам, так и не получив затребованного отклика, все-таки бросился в тот же самый странный проход.

И именно таким образом бывший капитан космолайнера «Столкновение» оказался в длинном петляющем и плохо освещенном коридоре, ведущем к некой цели, до которой, судя по заверениям вездесущего голоса…

- Осталось пятнадцать секунд!..

Никакого времени про запас очевидно не намечалось. Но так уж получилось, что уже знакомый устрашающий рев прозвучал где-то в непосредственной близости, так что Люциус Сфер никак не мог не спросить, единовременно задыхаясь от затяжного бега:

- Так что это там за рев?

- Многие утверждают, что это отголоски.

- Отголоски?

Люциус не понял смысла употребленного слова. А его новый друг вовсе не спешил объяснять ему имевшиеся где-то рядом детали и тонкости, потому как им обоим приходилось стремительно бежал по плохо освещенному коридору, пытаясь всячески успеть оказаться в нужном месте до наступления того момента, когда чересчур загадочный голос неотвратимо произнесет свою самую категоричную фразу:

- Осталась одна секунда!.. Атака началась!

- Успели! - облегченно выдохнул тот, кто до сих пор так и не обнаружил себе желания произнести вслух собственное имя.

- И что это должно для меня значить?

Такое вот альтернативное мнение выдал бывший капитан космолайнера «Столкновение», уже привыкший примерять на себя одиозный образ пресловутого инженера Оливье, способного постичь многое из тайного. Но именно сейчас почему-то получилось так, что Люциус не знал и не догадался, куда же занесла двоих малознакомых между собой людей скоротечная пробежка по плохо освещенному коридору. Теперь он просто тупо стоял перед запертыми раздвижными дверьми из толстого матового стекла и требовал очередного ответа.

- Зачем мы здесь?

- Все нормально, - постарался убедить его неопознанный друг.

Или же он пытал его успокоить? Не важно. Важно то, что сразу после этих слов новый друг Люциуса плотно прижал указательный палец своей правой руки к маленькому сканирующему экрану на кнопочной панели, прикрепленной слева от запертых раздвижных дверей, и непродолжительно удерживал его в таком положении до тех самых пор, пока все тот же уже знакомый странный голос, звучащий повсюду и как бы ниоткуда, не сказал:

- Приветствуем Вас, Номер Два-Четыре-Семь-Ноль. Добро пожаловать в контрольную точку зыщу8шкнзшжцурф. Убедительная просьба ввести идентификационный код для получения следующего задания…

- Номер Два-Четыре-Семь-Ноль? Это и есть твое имя? Серьезно? – иронично усмехнулся Люциус, когда наконец-то услышал то самое, что ранее от него старательно скрывалось и никоим образом не обсуждалось.

Новый друг никак не прореагировал на иронию того, кого он знал исключительно как инженера Оливье и никак иначе. Правда он совершенно точно мог бы уделить совсем немного времени обсуждению того невыразимо странного обстоятельства, что даже это слишком многим известное имя отнюдь не называлось на протяжении непродолжительного спасения и такого же непродолжительного совместного досуга. Ведь вроде как получилось, будто это имя просто возникло и самовольно окуклилось где-то в глубине мозгов того, кто был совсем не против всевозможных странностей и в частности того, чтобы его называли обезличенным набором числительных…. Только вот были гораздо более важные дела…

- Номер Два-Четыре-Семь-Ноль, у вас осталось четырнадцать секунд на то, чтобы ввести идентификационный код и достичь следующей контрольной точки!

Голос явно не хотел, чтобы новый друг бывшего капитана космолайнера «Столкновение» о чем-то непринужденно размышлял. Он желал совершенно иных перспектив – получения странных заданий, исполнения странных поручений…. И все же, несмотря на чужое навязчивое желание, растекшееся в окружающем времени и необозримом пространстве, светловолосый парень с бледно-голубыми глазами все же сумел подумать о чем-то своем и сокровенном в те самые краткосрочные моменты свободомыслия, что имелись между писклявым нажатием цифровых и буквенных клавиш.

«Все это странно! Очень странно!» - такова была его мысль.

А потом, едва был введен последний символ в череде идентификационного набора, всевластный голос из ниоткуда снова заставил его думать о чем-то вторичном.

- Осталось девять секунд!..

- Нужно торопиться! – сказал Номер Два-Четыре-Семь-Ноль, оборачиваясь к тому, кто, не понимая ничего из происходящего, стоял у него за спиной.

Естественно он ждал быстрой ответной реакции. Однако Люциус давно перестал торопиться следовать за кем-то или чем-то. У него были свои собственные желания, свои собственные правила. Так что он предпочитал повиноваться им, а не какому-то странному персонажу с именем в виде числительных.

- Зачем? – спросил он, хотя и прекрасно понимал, что пока им устраивается только лишь ему и нужная демагогия, странный и вездесущий голос все еще неумолимо ведет свой одиозный обратный отчет.

- Осталось пять секунд!..

«Чертов придурок!!!» - с таким умозаключением пришла пора начать злиться тому, кто уже был и не рад тому, что прежде спас от смерти пресловутого инженера Оливье, потому как теперь этот чудесным образом спасшийся человек по вине присущей ему скудной осведомленности слишком рьяно пытался погубить не только себя, но и своего спасителя.

- Осталось три секунды!..

Номер Два-Четыре-Семь-Ноль смотрел в глаза нового друга и видел в них очень много упорства, очень много гордости, очень много желания схватить и перевернуть Вселенную кверху ногами. Все эти качества не были чем-то плохим или хорошим. Они просто были, существовали. И благодаря им еще один человек мог двигаться вперед по случайной или заранее выбранной траектории и при этом не падать духом, не отступать, не сдаваться, не приспосабливаться. От этого было много пользы. Но только не здесь и не сейчас. В данный момент инженеру Оливье было необходимо нечто противоположное – гибкое, изворотливое, …умное. Но разве мог один совсем обычный человек привить это столь важное и нужное качество другому человеку?

«Чудес не бывает», - думал Номер Два-Четыре-Семь-Ноль.

- Осталась одна секунда!.., - сказал голос.

И тогда ждущему критического момента светловолосому парню с бледно-голубыми глазами осталось сказать последнее из возможного:

- Решайся!

Остальное зависело теперь только от собственных решений инженера Оливье. Конечно, он мог бы и дальше строптиво упираться в свои непререкаемые нормы и правила, мог бы и дальше бояться чужой инициативы и чужих решений, но Люциус не был слеп, а потому видел и ощущал в жестах и голосе своего нового друга некую четкую уверенность и способность сделать нечто дельное после очередной предупреждающей реплики:

- Зона перехода открыта!

И точь-точь под эту реплику раздался звонкий пиликающий звуковой сигнал, вслед за которым прежде запертые раздвижные двери из толстого матового стекла распахнулись.

- Давай же! – крикнул Номер Два-Четыре-Семь-Ноль и бросился вперед.

Двери мог ли быть открытыми очень недолго. Однако время на самом деле не имело главенствующего значения в существующих обстоятельствах. Оно являлось всего лишь небольшим фактором извне, безусловно влияющим на кое-что, но в целом ему было не под силу качественно повлиять на конечный результат. Другое дело – решение одного единственного человека. От него зависело практически все. И Номер Два-Четыре-Семь-Ноль это достаточно полноценно усвоил после тех самых ста шестидесяти девяти неудачных попыток перейти на следующий уровень, что произошли с ним ранее.

«Вам нужен инженер – вспомогательный проводник. Однако будьте осторожны», - вот что ему удалось отыскать в одной из баз данных, на которые он периодически натыкался при поиске боеприпасов и провизии.

Сначала Номер Два-Четыре-Семь-Ноль не уделил внимания значению слова «осторожно». Он и так был предельно осторожен днем, ночью, после обеда…. Так что вроде как разницы и не было, как не было на самом деле ни ночи, ни дня в том самом месте, куда странным и загадочным образом попал тот, кого, несомненно, некогда именовали совсем не набором одутловатых числительных, а вполне обычным и гораздо более привычным словом.

«Это слово все еще живет где-то в отдаленных глубинах моего сознания и вроде как неистово вертится на языке. Только вот вспомнить его и тем более сказать, произнести или прокричать вслух я не могу. Так что же со мной сотворил некто, играющий со мной в странные и бесконечные игры?» - так очень часто думал Номер Два-Четыре-Семь-Ноль.

Ну а затем он все равно шагал дальше. Не потому, что очень сильно жаждал очередного витка приземистых мытарств и бесцельных скитаний по куче темных коридоров, подвалов, закоулков, в которых его зачастую ждали одни лишь неприятности, а потому что попросту не мог поступать никак иначе. Ведь перспектива сидеть на ровном месте и ждать рождения божественных голосов выглядела гораздо хуже бесчисленного множества ловушек расставленных по бескрайнему периметру невнятно освещенного лабиринта. И это точно было никак не лучше скупого общения с теми, кто ненароком оказался заперт в том же самом странном и загадочном месте…

«Давай же!» – эхо собственных мантроподобных слов звонко трещало в ушах Номера Два-Четыре-Семь-Ноль, когда он молниеносно ринулся в доступный для прохождения проем, образовавшийся после того, как прежде запертые раздвижные двери из толстого матового стекла ненадолго распахнулись.

О, он прекрасно знал, что очень быстро и безболезненно случиться с ним, если чертов инженер Оливье все-таки заартачится и не последует его примеру. Он знал это не понаслышке и не из скупых отчетов, на которые несложно наткнуться в какой-нибудь случайно обнаруженной базе данных, принадлежащей обильному множеству себе подобных. Его глаза воочию наблюдали все то, что неотвратимо способно произойти из-за чужого безалаберного упрямства…

- И что дальше?

Вопрос был тихо и спокойно произнесен за спиной того, кто чрезмерно плотно сжал свои веки из-за того, что слишком давно потерял веру в человеческое благоразумие и в способность тех, от кого зависит чересчур многое, принимать правильные решение. Конечно, когда Номер Два-Четыре-Семь-Ноль бросился в проем, который ненадолго создали раздвижные двери из толстого матового стекла, в нем теплилась надежда на благополучный исход. Однако она была слишком маленькой, слишком крошечной, чтобы кто-либо (включая самого субъекта) мог воспринимать ее всерьез. Куда более солидно выглядели шансы на бесславный и кровопролитный конец.

«Ну и черт бы с ним!!!»

Номер Два-Четыре-Семь-Ноль не боялся своей очень вероятной гибели. Такая концовка казалась ему не чем-то плохим, а очень даже приемлемым (пускай и одиозным) вариантом спасения. Морально он давно был готов к такому итогу. Только вот проклятое жизнелюбие никак не позволяло ему освободить себя от неприемлемых обязательств перед Вселенной и наконец-то смело шагнуть в сторону очередной предательски смертельной ловушки с заостренными металлическими прутьями на дне…

«Лучше уж умереть здесь и сейчас, чем и дальше продолжать снова и снова петлять по бесконечным темным коридорам, подвалам, закоулкам!..».

Однако здесь и сейчас никто так и не умер. Об этом прозаично и громоздко сигналили все новые и новые вопросы, которые непрестанно пытался задавать тот, кто стоял за спиной все еще живого человека:

- Что дальше? Ты просил – я сделал… и что дальше? Что теперь будет?

Когда-то давно Номер Два-Четыре-Семь-Ноль верил в жизнь после смерти. Это было в те неопределенно далекие времена, когда у него имелось при себе его настоящие имя и его настоящая жизнь. Но то время ушло, утекло, убежало. И вроде как стало казаться, что смерть вполне достойный конец отнюдь непривлекательной жизни. Только вот как бы кто не хотел, как бы что не казалось Номеру Два-Четыре-Семь-Ноль, мрачные суеверия в набожных головах абсолютно неизлечимы. И потому, насильно разжимая в страхе крепко сжатые веки, внезапно выживший человек предпочитал верить в странные предсмертные галлюцинации, в лучезарных ангелов, в полных скверны демонов и широко распахнутые райские ворота, но не хотел верить в то, что ему наконец-то повезло.

- Нет-нет-нет…, - шептал Номер Два-Четыре-Семь-Ноль, используя эти слова в качестве самого нелогичного успокоительного средства.

- Что «нет»? – спрашивал его тот, кого он знал исключительно как инженера Оливье.

- Нет-нет-нет…

Да, Номер Два-Четыре-Семь-Ноль повторял одно и то же, но он не обезумел, не сломался. Просто ему требовалось немного больше времени для того чтобы прийти в себя и морально собраться, чем тому кто стоял у него за спиной. И это вовсе не означало, что он был слаб и хрупок по сравнению с пресловутым инженером Оливье, посланным ему во спасение и в помощь странной и загадочной высшей силой. Причина была в другом.

«Незнание – сила».

Если бы бывший капитан космолайнера «Столкновение» знал обо всем том, что вертелось и крутилось в голове человека спасшего его от неминуемой гибели, то он, несомненно, постарался бы отыскать в своей голове именно эту пословицу-поговорку. И вместе с этим он также избавился бы от назойливого желания торопить события своими нескончаемыми вопросами, потому как сумел бы основательно усвоить глобальную разницу между собой и тем, кто обладал странным именем в виде бессвязных числительных.

«Незнание – сила».

Ему-то было несложно бежать наобум сквозь внезапно распахнувшиеся створки из толстого матового стекла. А вот для Номера Два-Четыре-Семь-Ноль это было очень непросто, потому как он знал и видел слишком много для одного слишком обычного человека. Так что неудивительно, что ему все-таки понадобились дополнительные минуты на то, чтобы собраться с мыслями, собраться с силами, собраться с духом и все же поверить не в жизнь после смерти, а в то, что несмотря ни на что у него все получилось.

«У меня все получилось?»

Это было первым, о чем подумал Номер Два-Четыре-Семь-Ноль, когда окончательно разомкнул прежде крепко сжатые веки и повернулся лицом к тому, без кого ничего путного не смогло бы произойти.

- У меня все получилось? – теперь уже вслух произнес он все тот же вопрос, не отрывая своих бледно-голубых глаз от того самого человека, о чьем случайном спасении ему более не хотелось жалеть.

- У нас получилось, - поправил его Люциус.

Хотя на самом деле бывший капитан космолайнера «Столкновение» не имел и малейшего понятия о том, что же все-таки произошло в только что истекшие мгновения. Конечно, он мог бы, как и прежде, попытаться начать задавать вопросы, однако чутье подсказывало, что выхлоп от этой вычурной полемики вряд ли переменит показатели с минуса на плюс. И именно поэтому Люциус Сфер предпочел самодостаточно и непоколебимо наблюдать за чужими малопонятными действиями с надеждой на большую ясность и прозрачность, что могли бы вполне логично появиться в ближайшем будущем…

«Посмотрим, посмотрим…».

Сейчас же ему оставалось лишь смотреть по сторонам. Правда Люциус устал и от этого тоже. Раньше был полутемный подвал, потом чересчур петляющий коридор, запертые раздвижные двери из толстого матового стекла и вот наконец странное кубическое помещение с ребром в два метра и белым цветовым антуражем…

«Чем все это отличается от прежде увиденного безобразия? Бесконечная оранжевая пустыня, Б.А.Р., Кемперовская горизонталь, Фиолетовая Дубрава – все это были категорически искаженные отражения одного и того же невообразимо расточительного безумия, крайне нужного и крайне необходимого кому-то и зачем-то. И разве можно ожидать какую-либо радость в конце этого пути? Возможно ли простое и обыденное счастье в качестве малой награды? Хотелось бы верить…», - таковы были мрачные размышления бывшего капитана космолайнера «Столкновение», которым было позволено случиться в короткий миг, что понадобился Номеру Два-Четыре-Семь-Ноль для того, чтобы приложить свой указательный палец своей правой руки к очередному маленькому сканирующему экрану на очередной кнопочной панели.

И да, он очень сильно устал. Но отдыхать было слишком рано. Люциус понял это не сиюсекундно, а гораздо раньше, прямо в тот самый миг, когда он спешно проскакивал сквозь стремительно закрывающиеся раздвижные двери из толстого матового стекла и пытался ухватиться взглядом за нечто новое и неподвижное. Что ж ему это удалось, хоть и не сразу. Не сразу – это потому, что очень сложно разглядеть кучу всевозможного оружия и боеприпасов, выкрашенных в белый цвет на фоне белой мебели и белых стен. Однако все рано или поздно получается. Так и здесь. Зрение быстро привыкло и сфокусировалось в нужном русле, а далее Люциусу оставалось лишь морально настроиться на грядущую череду злоключений. Иначе он не мог. Иначе нельзя было, ведь было оружие, а значит оно обязательно должно было сработать в самое ближайшее время. И не просто сработать. Ему было приписано убить кого-то, пустить кровь, размозжить череп…. Такова была судьба, таково было неотвратимое грядущее…

Наверное, такого же мнения был и все тот же уже знакомый странный голос, звучащий повсюду и как бы ниоткуда, сказавший после достаточно продолжительной фиксации указательного пальца на маленьком сканирующем экране очень важные слова:

- Приветствуем Вас, Номер Два-Четыре-Семь-Ноль. Добро пожаловать в контрольную точку щЙгкс0рг5=0хтащ. Убедительная просьба ввести идентификационный код для получения следующего задания…

«Снова, снова, снова, снова, снова…», - продолжал свои неуемно мрачные измышления обреченности Люциус Сфер.

И спешное нажатие кнопок лишь добавляло ему поводов для отрицательных эмоций. Уж очень хотелось ему все прекратить, закончить, остановиться…. Да, он действительно хотел всего этого, но не мог. Что-то внутри него не давало возможности переступить через себя, через обстоятельства, через весь мир, Вселенную, Бога…

«Бога????????????????????????»

Мысль, которая внезапно поразила мозговые извилины бывшего капитана космолайнера «Столкновение», не удивила Люциуса и даже не озадачила. Она испугала его. И что же? А как иначе? Ведь он внезапно поднял руку на самое святое и неопровержимое…

«Богохульство?»

«Нет», - отвечал он сам себе, - «Всего лишь реальный взгляд на происходящее. Ведь только единый и нерушимый Бог способен на такое бесконечно масштабное безумие».

Но вот последняя кнопка была наконец-то нажата и этим самым действием последний символ идентификационного кода был доверен тому, кто, хоть и являлся великим и ужасным голосом, вещающим из ниоткуда, по существу был все такой же безвольной марионеткой в чужих более могущественных руках.

- Благодарим за сотрудничество. Ваше новое задание будет активно через три-два-один…

Треклятый голос сказал, но не предупредил. Так что двое, что сдержанно ожидали новых открытий-закрытий дверей и новых пробежек по длинным петляющим коридорам никоим образом не были готовы к тому, что странное кубическое помещение с ребром в два метра и белым цветовым антуражем внезапно начнет трястись, а затем еще и быстро двигаться в трех взаимно перпендикулярных направлениях.

- Какого черта?! – только и успел рассержено воскликнуть Люциус, прежде чем успеть ухватиться за первый попавшийся выступ в стене.

Однако в момент выкрикивания этой фразы озадаченного вопроса бывший капитан космолайнера «Столкновение» скорее всего был в итоге услышан лишь самим собой, потому как могучий рев, порождаемый стремительным движение того, что первоначально отнюдь не воспринималось в качестве скоростного лифта, заглушал любые звуки и даже ответную реплику того, кто так же пытался за что-либо удержаться.

- Что?! Не слышу!

- Что?! Не слышу!

К счастью обоим скитальцам недолго пришлось по напраслине пытаться перекричать суровые внешние обстоятельства. Минут через пять стремительное движение странного кубического помещения с ребром в два метра и кучей всевозможного оружия внутри себя прекратилось, после чего оно грозно и сердито рухнуло на твердую поверхность.

«Приземлились!» - подумал Люциус.

«Прибыли!» - подумал Номер Два-Четыре-Семь-Ноль.

Только вот опять же долго думать-размышлять никто им не позволил. И снова уже опостылевший своей назойливостью вездесущий голос выдал им обоим, увы, не первый и не последний ультиматум:

- У вас есть сорок пять секунд на то, чтобы взять самое необходимое. Рекомендуем быть осмотрительными и благоразумными…

Двое, что чудом не приобрели никаких травм в ходе стремительного движения странной кубической комнаты малых габаритов, краткосрочно переглянулись между собой с надеждой понять, о чем же все-таки шла речь в только что сказанном.

- О чем это он? – спросил один.

- Да Бог его знает…, - ответил другой.

Без подсказок было сложно, без наличия ясности – вообще никак. Но затем оба товарища по безвыходному положению посмотрели на все то оружие, которым были усыпаны белые стены, которым была вдоволь напичкана скромная белая мебель, и попытались умственно соединить кое-какие пазлы.

«Наверное, именно это имелось в виду», - подумал один.

«Уж что-то из этого точно пригодиться», - решил другой.

А голос, что по-прежнему звучал откуда-то сверху, откуда-то отовсюду и вроде как из ниоткуда, в свою презренную очередь также не забыл припасти и привнести парочку подлых словечек в своем собственном стиле:

- Осталось пятнадцать…

Что ж, времени на споры о нужном и прерогативах практически не осталось, а новая предупреждающая фраза своевременно напомнила и одному, и другому, что новый закадычный перфоманс уже близок и что он вряд ли будет хоть чуточку близок к каким-либо наивным ожиданиям с их стороны.

- Бери, что сможешь, - сказал Номер Два-Четыре-Семь-Ноль и, наконец-то выпустив из левой руки выступающую часть мебели, что ранее позволила ему не расшибить лоб и не пересчитать кости, начал искать себе самое подходящее оружие.

«Возьму, что успею», - мысленно ответил ему Люциус.

- Осталось пять…

И Люциус оказался прав. Он взял лишь некоторые вещи и предметы из всех тех, что мог бы водрузить на себя или же рассовать по карманам. А после выданное время исчерпывающе иссякло, и весь обещанный перфоманс снова оказался у двух товарищей под носом. И, как в принципе и предполагалось, этот самый перфоманс оказался крайне неожиданным, непривлекательным и не обещающим ничего хорошего…

«Вот черт!»

«Ну, надо же… твою ж мать…».

«Почему?! В чем логика всего этого?!»

И Люциусу, и тому, кого по неизведанным причинам приходилось называться набором числительных, было невдомек, зачем и почему некто очень сильно пытается всячески поиздевается над ними обоими.

- Была бы цель, и я бы понял, - тихо и понуро прошептал бывший капитан космолайнера «Столкновение», пока его взгляд невесело скользил по новоявленным рельефам и пейзажам.

- И я бы…, - коротко заметил Номер Два-Четыре-Семь-Ноль, заявляя тем самым о своей скромной солидарности в обозначенном вопросе.

И тому, и другому немного взгрустнулось, потому как двое в который раз так старательно мечтали о новых открытиях-закрытиях, о новых пробежек по бесконечно длинным коридорам. Но где уж там…. Вместо всего этого странное кубическое помещение с ребром в два метра просто взяло и растворилось, исчезло вместе с треклятым белесым антуражем и грозным оружейным арсеналом внутри себя, оставив тем самым Люциуса и его нового друга стоять где-то посреди огромного плохо освещенного тоннеля, ведущего черт знает куда…

«А что там ждет нас в этом «черт знает куда»? Ничего хорошего. Ничего полезного. Это совершенно точно, ведь так уж бескомпромиссно устроена наша жизнь, в которой мы оказались запертыми как в ловушке…».

И Люциус Сфер, и Номер Два-Четыре-Семь-Ноль – оба могли бы еще долго печалиться и горевать, мыслить и стенать, но странный вездесущий голос не позволил им такую роскошь.

- Вы прибыли слишком рано или же слишком поздно, - заявил голос и к удивлению прочих в этой своей новой речи он так и не сумел уложиться в традиционные одно-два предложения, на этот раз он был в ударе, - Ваши союзники были уничтожены или уже еще не успели начать существовать. В связи с этим вам не на кого надеяться помимо самих себя и друг друга. Вы – части целого, способного достичь очень важного и крайне необходимого результата. Но если вам что-либо не удастся, если поражение настигнет вас, никто о вас не вспомнит, никто не всплакнет о вашей утрате, потому как вы – это то, что есть здесь и сейчас, и в то же время вы – это то, что обязательно будет завтра. От вас зависит как все, так и ничего. Решайте сами…

- Вот блин, ну прямо-таки поэт и прозаик, - с неоспоримым удивлением высказал Номер Два-Четыре-Семь-Ноль.

Он явно ни думал, ни гадал, что где-то посреди плохо освещенного тоннеля с неизвестным назначением ему внезапно прочтут объемистый философский трактат. К другому ему пришлось давным-давно привыкнуть – к грязи, к холоду, к тьме, к опасностям, к поиску способов выживания, к поиску средств существования, к поиску выхода из никогда не кончающегося безумия. А тут на тебе…

«Странный вездесущий голос после долгих месяцев сумасбродства решил переключиться на высокие материи…. Это что-то новенькое».

Впрочем, долго философствовать странный вездесущий голос все-таки не смог и очень быстро вернулся в свое прежнее русло.

- У вас двадцать девять минут для того, чтобы достичь следующей контрольной точки…

- Минут?! А ты не ошибся разом?!

Номер Два-Четыре-Семь-Ноль злился. Он очень сильно злился. И эта его злость уже не могла спокойно сидеть внутри него прежним безмолвным образом. Ей было невтерпеж вырваться наружу, всецело растечься в злобном крике. Но был ли в этом какой-либо положительный смысл? Бывший капитан космолайнера «Столкновение» его не видел и поэтому неторопливо одернул за рукав того, кто всячески старался гневно оскорбить бесчувственный и странный вездесущий голос.

- Пойдем? – сказал Люциус тому, кто очень сильно злился.

Номер Два-Четыре-Семь-Ноль повернулся в его сторону, отвратил взгляд от той пустой темноты, в которую пытался бросать свои сердитые слова и попытался озлобиться еще сильнее. Но не вышло. И хотя его бледно-голубые глаза сверкали неистовым гневом, он прекрасно понимал, что не имеет права злиться на того, кто стал тем единственным, кто все еще остался рядом, кто не погиб, не растворился и не исчез в самой близлежащей тьме, кто сделал для него хоть что-то полезное…

«И пускай треклятый следующий уровень оказался отнюдь не райским уголком, инженер Оливье в этом уж точно не виноват…».

- Куда? – спросил Номер Два-Четыре-Семь-Ноль, когда злость внутри немного поутихла.

- Туда, - почти что безмятежно ответил Люциус Сфер.

Его палец указывал при этом в совсем не светлый конец тоннеля. В том конце вряд ли кого-то ждало нечто хорошее. Однако выбора не была. Нужно было идти, нужно было двигаться вперед и продолжать надеяться на некий другой удел, непременно ждущий их в будущем. И потому двое друзей по несчастью не стали топтаться на месте, а попытались медленно, но верно начать шагать по новому маршруту. Они действительно попытались, но странный крик, раздавшийся совсем близко, перековеркал все их несбыточные планы окончательным и бесповоротным образом.

- Гумплены лидируют! – повторно раздался все тот же крик и тогда под свет тусклого фонаря вылез странный гуманоид серо-зеленого цвета.

«А это еще что за леший?» - подумал Номер Два-Четыре-Семь-Ноль, так и не успев совершить следующий шаг в нужном направлении.

До странного гуманоида было метров пятьдесят, но его маленькие желтые глазки и гримаса злобного смеха на лице были видны даже с такого большого расстояния.

- Гумплены лидируют! – крикнул гуманоид в третий раз, а потом из-за его спины полезла целая ватага ему подобных.

У каждого из них в руках было оружие. В основном примитивное. Однако за время длительного пребывания в Миррариуме Люциус успел привыкнуть к подобному неудобству. А еще он успел понять одну простую, но очень важную вещь: если у кого-то слишком много оружия – стреляй первым. Правда хоть понимание и пришло, беспрекословно следовать этому правилу Люциус все же не мог и поэтому сначала постарался посоветоваться с тем, кто стоял рядом и имел при себе парочку неплохих автоматов с бронебойными пулями в нескольких запасных рожках.

- У нас проблемы? – интригующе поинтересовался бывший капитан космолайнера «Столкновение», единомоментно пытаясь оценить выразительное содержание бледно-голубых глаз своего товарища.

- Несомненно, - ответил Номер Два-Четыре-Семь-Ноль.

И уж он-то ни в коем случае не стремился к промедлению. Он стремился побыстрее нажать на спусковой крючок своего автомата. А бледно-голубые глаза, что буквально вращались в орбитах в жажде беспринципного кровопролития, безмолвно кричали тому, кто так настойчиво пытался в них заглянуть:

«Убей их! Убей их всех!!!»

«Что ж, я убью их…, убью их всех…», - мысленно согласился Люциус с гипнотически сильными доводами бледно-голубых глаз.

Впрочем, от его промедления уже мало что зависело. Номер Два-Четыре-Семь-Ноль не стал ждать отмашки с его стороны, не стал ждать, когда кто-либо на что-либо решиться. Он просто крепко вцепился указательным пальцем в спусковой крючок автомата и начал стрелять, стрелять и еще раз стрелять…

- Хед-шот! Вы – убийца!.. Хед-шот! Вы – убийца!.. Хед-шот! Вы – убийца!.. Хед-шот! Вы – убийца!.. Получено новое достижение…

Вездесущий голос из ниоткуда практически не прекращал что-то бубнить, пока нескончаемо звучали оглушительные автоматные очереди, пока смачные брызги ярко-красной крови вылетали из сквозных ран в серо-зеленых телах странных гуманоидов, пока из маленькие желтые глазки медленно вытекали и выскальзывали из простреленных глазниц, пока кое-кто падал ниц, сраженный очередной пулей, а следующий уже ставил свою голую когтистую стопу ему на хребет, и одаривал при этом все окружающее безобразие гримасой злобного смеха, сопряженной с утвердительным повтором одних и тех же слов:

- Гумплены лидируют!

- Черти что!.., - обмолвился между делом Люциус, - Откуда их столько набежало?!

Тот, кто в этом мире был известен как инженер Оливье, а вовсе не как бывший капитан космолайнера «Столкновение», отнюдь не стоял в стороне. Он тоже стрелял, тоже убивал странных серо-зеленых существ, стремительно наступавших и наседавших. И ему так же, как и его товарищу с набором числительных вместо имени, частенько удавалось при помощи пули заткнуть очередную назойливую глотку, назойливо кричащую:

- Гумплены лидируют!

И тогда вездесущий голос из ниоткуда не забывал похвалить и его персону своим бесчувственным монотонным словом одобрения:

- Вы – убийца!.. Получено новое достижение…

Таким образом, никто не отлынивал. Оба персонажа были при деле, оба стреляли, оба передергивали затвор, меняли обоймы…. Только вот толку от всего этого было мало. Странные серо-зеленые существа все равно наступали, наседали, шли вперед…. Многие из них падали под градом пуль, но остальные переступали свежие трупы и шли дальше, шли вперед к заявленной цели. И еще была совсем уж странная деталь всего происходящего…. В руках странных существ было оружие, но они почему-то не использовали его по назначению, они не отстреливались в ответ. Вместо этого они просто шли, и шли, и шли вперед…

«Нам конец!..», - подумал Люциус, когда расстояние между противоборствующими сторонами сократилось до опасных семи метров.

И вездесущий голос не смог с ним не согласиться.

- Доступное время для уничтожения противника истекло. Задание провалено. Приносим свои глубочайшие извинения, но через пять секунд будет проведена экстренная промывка тоннеля в целях подготовки следующего плацдарма…

- И что это собственно должно значить? – обратился Номер Два-Четыре-Семь-Ноль в адрес неопределенного ответчика.

Его палец уже не сжимал курок, и дуло автомата было опущено. Он знал, что все кончено, но не был стопроцентно уверен в том, какой именно будет его смерть. Вцепятся ли в его глотку кривые угловатые зубы странных серо-зеленых существ, все еще не перестающих злобно выкрикивать одну и ту же вычурную мантру «Гумплены лидируют!», или же будет что-то еще, пока неизвестное.

«И быть может это станет моим долгожданным освобождение?» - надеялся Номер Два-Четыре-Семь-Ноль.

А вот Люциусу было не до надежды. Ведь не зря же его специально готовили, а после называли инженером? Точно не зря, раз за недолгие пять секунд он все же сумел догадаться, сумел сфокусировать зрение на участке бесхозного кабеля, проходящего по своду плохо освещенного тоннеля, сумел послать психокинетический импульс достаточной силы, способный разорвать вышеупомянутый кабель в нужном месте, а самое главное, когда огромный водяной поток уже мчался на тех, кто несвоевременно задержался в просвете тоннеля, он изловчился, подпрыгнул и схватил упавший вниз освободившийся конец кабеля, после чего крикнул тому, кто все еще надеялся на чудо:

- Хватайся за меня!

Конечно, Номер Два-Четыре-Семь-Ноль иногда мечтал о смерти, но умирать вовсе не собирался. И поэтому едва появился доступный вариант выживания, он тотчас побросал из рук автоматы и теми же самыми руками вцепился в того, кто прежде ухватился за спасительный кабель. И надо сказать, что очень вовремя…

- Гумплены…

Странные серо-зеленые существа не успели договорить, захлебнувшись огромным количеством воду.

«Вот вам, гады!» - порадовался Номер Два-Четыре-Семь-Ноль, предусмотрительно задержав дыхание до тех самых пор, пока мощь бурного потока перестала пытаться ослабить спасительную хватку за товарища.

Секунд через пятнадцать течение воды по тоннелю устаканилось и тогда понадобилось в спешном порядке попытаться подтянуться выше и оказаться над водой. Это было важно, но понятное дело, что инженеру Оливье при всех его сверхспособностях было не по силам тянуть вверх обоих. И тогда Номеру Два-Четыре-Семь-Ноль тоже пришлось поднапрячься и схватиться за кабель.

«Давай же... давай же», - подгонял сам себя Номер Два-Четыре-Семь-Ноль, пока его мышцы едва не лопались от перенапряжения.

Его старания очень быстро получили заслуженную награду, едва ему наконец-то удалось осуществить долгожданный вдох. Но тут же нарисовалась очередная проблема.

- Гумплены лидируют!..

Видимо кто-то из странных серо-зеленых существ все же сумел выжить и теперь очень активно стремился привнести в чужую жизнь новые неприятности. «Черти проклятые!» - горько выругался Номер Два-Четыре-Семь-Ноль в собственных мыслях, но одними мыслями вряд ли можно было делу помочь. Так что пришлось требовать более активных телодвижений от того, кто располагался по кабелю выше:

- Ползи вверх!

Люциус сначала не понял юмора. Он устал, утомился и хотел немного отдохнуть, однако когда обернулся и посмотрел вниз, сумел воочию лицезреть внезапно образовавшуюся проблему с ее маленькими желтыми глазками.

- Гумплены лидируют!

- Ну и черт бы с вами! – гневно промолвил Люциус и, собрав остатки усилий воедино, продолжил подтягиваться вверх по кабелю.

Номер Два-Четыре-Семь-Ноль тоже не расхолаживался, он стойко следовал за товарищем, но только до определенного момента. И этот самый момент наступил именно тогда, когда некто вцепился когтями в его ногу.

- Отпусти, гадина! – завопил Номер Два-Четыре-Семь-Ноль и задергал ногой.

Только вот безрезультатно. Злобное серо-зеленое существо не собиралось его отпускать. А еще оно неустанно твердило:

- Гумплены лидируют!

Определив возню ниже по кабелю, Люциус был вынужден снова оглянуться. И, слава богу, что у него нашлось нужное решение.

- Задний карман! – крикнул он товарищу.

- Что?! – озадаченно переспросил Номер Два-Четыре-Семь-Ноль, не понимая, кто ставит его в больший ступор – странный гуманоид или инженер Оливье.

И тогда Люциусу пришлось детально объяснять необходимую последовательность действий:

- У меня в заднем кармане раскладное мачете. Возьми его и реши проблему…

- Понял…

«Удивительно», - бессловесно съязвил Люциус.

Однако через секунду Номер Два-Четыре-Семь-Ноль сделал все правильно, и в связи с этим близлежащая вода окрасилась в красный цвет, а медленно уходящий под воду изрубленный труп более не стремился утверждать, что…

- Гумплены лидируют!

«Вот так», - облегченно вздохнул Люциус.

Только вот оставалось непонятно, что же будет дальше…

- Что дальше? – спросил Номер Два-Четыре-Семь-Ноль, который к этому моменту успел выбросить окровавленное мачете и снова вцепился в кабель обеими руками.

- Не знаю.

Люциус ответил честно. Иначе было бессмысленно что-либо говорить, ведь безвыходность ситуации была пока еще слишком очевидна. «Пока еще» - это потому, что через несколько мгновений, проведенных двумя космическими гопниками в висячем положении над слегка колеблющейся водной гладью, произошло никем не запланированное чудо…

«Такого шанса может больше не быть», - решил Люциус, после чего без предупреждения прыгнул на проплывающий мимо огромный кусок толстой фанеры, оторванной течением не понять от чего.

- Какого?! – удивился очередному странному поступку инженера Оливье тот, кто тем временем не перестал держаться руками за кабель.

Но едва он увидел, как его товарищ удачно приземлился на некое подобие плота, он не стал и дальше ерепениться, а последовал той же самой перспективной дорогой. Конечно, прыжки на огромный кусок толстой фанеры вызвали определенные брызги и определенные волны. Однако в данной ситуации самым важным было вцепиться в фанеру покрепче и удержаться на плаву. И когда это удалось обоим космическим гопникам, оставившим за спиной немалые приключения, все остальные дела вроде как оказались в шляпе. Брызги рассеялись, волны успокоились…. И вроде как вся эта история могла бы закончиться на мажорной ноте…. Но нет, в реальном мире такого почему-то никогда не случается. Всегда в конечном итоге появляется нечто, что напропалую портит весьма вероятную счастливую концовку…. Вот и здесь все произошло именно так…

- Что это?!

- Что это?!

Сначала был просто протяжный гул, давящий на барабанные перепонки, потом к нему присоединился оглушительный треск. Все это длилось час, может полтора. И когда двое уже совсем изнемогали от невозможности терпеть такое акустическое издевательство, в каменной стене тоннеля внезапно образовался широкий проход, из которого забрезжил манящий ярко-белый свет…

- Как прекрасно…, - прошептал Люциус.

- Как удивительно…, прошептал Номер Два-Четыре-Семь-Ноль.

А потом их обоих вместе с жалким подобием плота и с ожившей в своей агрессии водой засосало внутрь этого прохода.

«Вот невезуха», - подумал Люциус, как только вода снова накрыла его с головой.

Наглотавшись воды, он очень быстро потерял сознание, а когда очнулся, откашлялся, то обнаружил себя в очень странном месте. Кругом было светло, очень светло…

- Где я? – прошептал Люциус, пытаясь приподняться.

- Вы дома!..

- Вы дома!..

- Вы дома!..

Сначала бывший капитан космолайнера «Столкновение» услышал эти скрипящие металлом голоса у себя под боком, а уж потом, немного привыкнув к ослепляющему ярко-белому свету, увидел тех, кто их использовал для произношения слов и предложений.

«О, Боже!»

Люциус смотрел на троих склонившихся над ним роботов с большими красными горящими глазами, с огромными паукообразными ходунками и огромными механизированными руками-клешнями и постепенно начинал понимать, что же в действительности происходит. За спинами роботом, да и с других сторон тоже, ему было несложно увидеть и рассмотреть бесконечное количество длиннющих рядов и исчезающих в непроглядно-яркой высоте колон. Все эти ряды и колонны представляли собой череду однотипных конгломератов в виде трилистника, лепестки которого были ни чем иным как камерами анабиоза. Одна из них, что располагалась рядом, была открыта, хоть и не была пустой. Люциус мог бы не вставать на ноги, мог бы не отстраняться от роботов, ни при каких обстоятельствах не желающих причинить ему вред, мог бы не подходить к той самой открытой камере анабиоза и не заглядывать внутрь. Ведь шлюз воспоминаний в его голове уже открылся и он все понял, вспомнил, осознал…. И потому он точно знал, кто теперь лежит в пока еще открытой камере анабиоза…

«Хороший парень с бледно-голубыми глазами…».

Однако Люциус все равно сделал несколько шагов в ту сторону, где ему снова удалось посмотреть в лицо человеку, который очевидно напрасно доверил ему свое будущее.

- Я снова помню, что означает этот треклятый «Номер Два-Четыре-Семь-Ноль», только вот уже слишком поздно, - тихо произнес бывший капитан космолайнера «Столкновение», пытаясь мысленно вымолить прощение у того, кто уже некоторое время спал размеренным и беспробудным сном.

Немного повернув голову, он мог бы без лишних затруднений увидеть в соседних камерах анабиоза практически идентичных людей с практически идентичными бледно-голубыми глазами. Он мог бы, но не стал. Слишком велик был его стыд.

«Когда-то давно я был знаком и с ними», - подумал Люциус, а затем не в первый раз захлопнул очередную камеру анабиоза.

Приглушенно щелкнул запирающий механизм, загорелась красная лампочка на прикрепленном дисплее и тогда странный вездесущий голос из ниоткуда объявил свой неумолимый приговор:

- Биоматериальная модель концептуального восстановления ранее умершей жизненной формы с кодовой символикой «Кастор Май» сформирована полностью. Спасибо за отлично проделанную работу, инженер Оливье. Пройдите далее для получения следующего задания.