КАТЕГОРИИ:
АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Глава двадцать шестая
Жизнь штука презабавная. Не зря наши предки сложили пословицу: "Мыпредполагаем, а Бог располагает". Как легко люди строят планы, ставят передсобой задачи, заранее предвкушая благоприятный для себя результат. Когда женас настигает неудача, мы начинаем искать виновных. Среди "подозреваемых" -кто угодно, только не мы сами... Киреев, решивший извлекать уроки из новогосвоего бытия, быстро пришел в душевное равновесие после злоключений первогодня пути. Он понял, что был слишком самонадеян. Во всем, начиная сподготовки своего путешествия, заканчивая последним разговором с отцомВладимиром. А поразмыслив, Михаил с благодарностью принял итоги первого дняпути: и то, что он в конце концов дошел до Спас-Чекряка, и то, что нашелмогилку отца Егора и святой источник. Он был счастлив, что утихла, пустьнемного, боль. Но теперь Киреев знал: нельзя ни себе, ни другим говорить отом, как ты поступишь в той или иной ситуации, что будешь делать завтра.Взять, к примеру, боль. Готовясь к путешествию, Киреев исходил из тогосостояния, в котором находился. Да, оно было не блестяще, да, его мучилитошнота и приступы ноющей боли. Но с чего он взял, что так будет завтра? Ещеу моста Михаил вспомнил про книгу о хосписе, которую ему как-то далаНаталья. В книге описывалось состояние онкобольных в последней стадии: безпомощи других они не могли даже есть. Если это ждет его, то надо спешить. Ис благодарностью принять все, в том числе и боль. Ведь те двадцать двакилометра, что он одолел, - это пусть маленькая, но победа... Позже в "НовомЗавете" Михаил наткнется на слова из послания апостола Иакова, которыенастолько впечатлят его, что он выпишет их в свою тетрадь: "Теперьпослушайте вы, говорящие: "Сегодня или завтра отправимся в такой-то город, ипроживем там один год, и будем торговать и получать прибыль". Вы, которые незнаете, что случится завтра: ибо что такое жизнь наша? Пар, являющийся намалое время, а потом исчезающий. Вместо того, чтобы вам говорить: "Еслиугодно будет Господу и живы будем, то сделаем то или другое", вы, по своейнадменности, тщеславитесь: всякое такое тщеславие есть зло. Итак, кторазумеет делать добро и не делает, тому грех". Совсем другое настроение былоу компании в "Саабе". Сначала Юля и ее новые друзья спокойно относились ктому, что о бородатом страннике никто не слыхал, но чем ближе они подъезжалик Болхову, тем сильнее нарастали раздражение и нетерпение. - Мне эти деревни сниться будут. Наизусть выучил, - пожаловался Шурик.- Слышь, Юль, проверяй по карте: Глазуново, Карандаково, Тулянский, Тельчье,Белый Колодец, Лыкова. - Вознесенский пропустил. - Вознесенский, Лыкова, Однолуки. - Молодец. - А сейчас проезжаем Васькова, - обернулся к ним Гнилой. - А почему не Васьково? - полюбопытствовал Бугай. - Так вродеправильнее. Может, ошибка? - А почему Лыкова, а не Лыково? Ладно, выходим. - С этими словами Шурикоткрыл дверцу. Но и в этой деревеньке о Кирееве никто ничего не слыхал.Впереди уже виднелись пригородные слободы Болхова. После небольшогосовещания было решено, проскочив этот городишко, километров 20-25 проехатьпо белевской дороге. Больше, резонно решили охотники за иконой, Кирееву задень не одолеть. Так они и сделали, даже перевыполнив план, и доехали доБелева. Будто в воду канул бородач. В Болхов "Сааб" вернулся, когда ужестемнело. - Хорошо, что хоть гостиница в этом паршивом городишке есть, - заметилаСеливанова. - Повезло, - процедил сквозь зубы Бугай. Но оказалось, что имдействительно повезло. Завтра должен был открыться рынок, а потому гостиницаработала, в отличие от будних дней недели. Когда же дежурная, которую Юлькеудалось разговорить, сказала, что в городе видели бородатого незнакомца срюкзаком, настроение у компании сменилось на противоположное. Юлька дажеузнала, что приезжий ночевал у местного священника, отца Владимира. - Шурик, - позвала Селиванова напарника. - У меня плитка шоколадалежит, тащи ее сюда. Я тетку до конца раскалывать буду, а вы устраивайтесь. - Молодец, - похвалил Шурик, - работай. А то, может, рванем ксвященнику? Вдруг этот еще у попа? - Это паршивый, маленький, но все же город. Если они приезд одногочеловека заметили, то наш тем более. - Понял, - хмыкнул одобрительно Шурик. - Брать в поле будем. Особеннообрадовался известию о том, что Киреев был, а возможно, еще находится вБолхове, Гнилой. - Это же настоящая охота, сафари. Когда добыча тебе сама в руки лезет -неинтересно. А я азарт люблю. Чтоб добыча хитрая была, сильная. - Думаешь, он такой? - выпивая очередной стакан "Русской", спросилБугай. - Не знаю. Но уже интересно становится. Мы думали, он нам сам врученьки придет, нате, мол, берите меня, а мужика поискать надо. - Завтра возьмем. - Думаешь? - переспросил Гнилой. - Во мне уже охотник сидит. Чую: умужика логики нет. Мы его на одной дороге ищем, на другой, а он... - А он на третьей, - закончила за Гнилого фразу вошедшая в номер Юля. - Неужели в Орел пошел? - спросил Шурик. - В обратную сторону? - Ну-ка, мальчики, налейте мне немного, по-моему, я заслужила. - Узнала что? - Бугай быстро выполнил просьбу Селивановой. - Достаточно, а то опьянею. - Так это же хорошо, - ухмыльнулся Бугай. - А ну не расслабляться, - неожиданно цыкнул на него Шурик. - Говори,что узнала. - Ух, хорошо! - Юлька явно выдерживала паузу. И лишь положив в роткусочек ветчины, начала рассказывать: - Мы с дежурной уже заканчивалиразговаривать, как из какой-то подсобки бабка вышла. Местная, зачем ужзаходила, не знаю. - Ты без подробностей, - буркнул Гнилой. - А может, мне они удовольствие доставляют? Так вот, бабка эта кразговору нашему подключилась. И оказалось, что в церковь она местную ходит.У них в приходе говорили, что какого-то странника священник благословил котцу Егору идти. - К кому? - одновременно спросили все трое. - К отцу Егору. Он вроде святого у них, в деревне одной могила егонаходится... Дайте карту. Вот, смотрите, мы на Белев поехали, а он влевосвернул. - А как деревня называется? - Ее даже на такой карте нет. Зато есть... сейчас посмотрю. Ага -Герасимова. Где-то здесь. Гнилой потянулся: - Славненькая будет охота. Это почище, чем пентбол, это хлеще, чем вподъезде бизнесняру свалить. Быстро привыкаешь. А такого у меня еще не было.Надо же, мы его весь день в одном месте ищем, а он спокойненько в другоетопает. Слово даю: если за три дня мы этого Киреева не найдем, я вблагодарность за доставленное удовольствие его без мучений порешу. - Типун тебе на язык, - перебил друга Бугай. - Три дня - сказал же! Язавтра надеюсь в Москве быть. Хотя... Моя бабка говорила: "Все, что Бог ниделает, - к лучшему". - Ты это к чему? - спросил Шурик. - Юлька же говорит, что могила попа этого совсем в глухомани. Все-такисегодня по мценской дороге много машин моталось. Глядишь, заметил бы ктослучайно. А здесь... - Бугай подбирал нужное слово. - Короче, вы самипонимаете. - Понимаем, - подвел итог Шурик. - Значит, так. Завтра встаем в пятьутра, чтобы в шесть быть там, пока Киреев в постельке дрыхнет. Вопросы,предложения будут? Ну и правильно. Отбой, мальчики. И девушки тоже. * * * Киреев думал, что будет спать как праведник, но, видно, доправедности ему было далеко. Еще два часа назад он стоял на крошечной полянев лесу. Сергей Сергеевич чуть поодаль освещал родник фонарем. Киреев набиралсвятую воду. Вода текла тоненьким ручейком из дыры в бетонном кольце,которым был огорожен родник. И хотя в небе мерцали звезды, ничего вокруг,кроме сплошной стены леса, Михаил не видел. Ни купальни, построенной отцомвыздоровевшей девочки, ни даже лица старика-учителя. У Киреева была фляжка идве пустые бутылки из-под газированной воды. Набрал он их быстро. - А чем это пахнет? - спросил Михаил Сергея Сергеевича. - Газ, наверное, какой-то. Сейчас про отца Егора многие знают. Целымиавтобусами приезжают - из Орла и Тулы. Вот воду до дна и вычерпали. Потомугазом и пахнет. - А вы сами отца Егора помните? - Нет, я приехал сюда, когда он уже умер. Здесь совсем рядом поселокесть - пять домов. Пробуждение называется. Там старик живет, ИваномПавловичем Мироновым зовут. Девяносто лет старику. Вот он, говорят, отцаЕгора помнит. Сходите к нему завтра, может, что вспомнит. Крепкий дед, впамяти еще... Всю ночь пролежал Киреев с открытыми глазами. По тому, как сильностучало сердце, он понимал, что нагрузка, выпавшая на него вчера, былачрезмерной. Но разве он имел выбор? Полная луна, светившая в маленькоеокошко, хорошо освещала уютную горницу в доме Сергея Сергеевича, где Михаилнашел приют на ночь. Решив не терять даром времени, раз уж все равно неспалось, Киреев достал из рюкзака карту. Надо было выбрать, куда завтраидти. Обратно в Болхов не хотелось. Вперед? А куда именно? В Герасимовебетонка кончалась, дальше шли только полевые и лесные дороги и дорожки. Поидее, надо было бы двигаться на восток, в сторону Черни, но всего в тридцативерстах - старинный Белев. Где-то в его окрестностях находились усадьбыбратьев Киреевских, поэта Жуковского. Киреевские - почти его однофамильцы,были из среды почитаемых Киреевым славянофилов. Стихи Жуковского он любил сюных лет... Изучая карту, Михаил увлекся. Можно, конечно, рвануть и вКалужскую область - неподалеку находилась и знаменитая Оптина пустынь, нопрошедший день всерьез встревожил Киреева. Придя сюда, он уже удалился отсвоей конечной цели - Старгорода. Так куда же идти? Опять искать знак? И вдруг Михаилзаметил на карте маленькую речушку под названием Бобрик. Сразу вспомниласьЛиза. Речка впадала в Оку. Отсюда до Бобрика не больше десяти километров.Обозначен мост... А дальше - большая, судя по карте, деревня Зайцево, оттудапрямая дорога до Мишенского, родовой усадьбы Жуковского, а там до Белеварукой подать. И на трассу можно не выходить. До Мишенского, конечно, вряд лиудастся дойти за день, но это уже не важно. Главное, решение было принято. Икогда в пять утра хозяйка загремела ведрами, а хозяин пошел выгонять корову,Киреев был готов идти. Сергей Сергеевич удивился, увидев уже одетого гостя. - Рано вы, однако. Куда теперь путь ваш лежит? - Сначала на Зайцево, потом на Белев. Старый учитель покачал головой: - Может, вам лучше до Болхова на попутке доехать, а оттуда автобусом доБелева? - Нет, я пешком хочу. - Пешком-то пешком, да не знаю, пройдете ли вы до Зайцева. Кирееввстревожился: - А в чем дело? - Ну, до Выгоновского дорога хорошая, хоть и без асфальта, а дальше...Люди давно там не ходят. Зайцево уже в другой области, что нашим бабкам тамделать? Боюсь, не пройдете вы... Что ж, разговор явно "обнадеживал". - Поезжайте, Михаил, в Болхов и не мудрите, - закончил разговор СергейСергеевич. - Послушайте старика. Ладно бы автобусы не ходили, а не знамочего ради пешком идти... Киреев ничего не ответил и только попросилрассказать, как попасть в поселок Пробуждение. - С Иваном Павловичем поговорить? Вот это правильно. Он рано встает,будет рад с хорошим человеком поговорить. От могилы отца Егора были видны крыши домов поселка. Шел он туда небольше десяти минут. Народ в Пробуждении уже пробудился. Старик Мироноввстретил Киреева приветливо: - Спрашивай, что тебе интересно. Тут недавно ко мне человек один изОрла приезжал. Ты сам не из Орла будешь? Нет? Тот человек хочет про отцаЕгория книгу написать. Они разговаривали на терраске маленького, но оченьсимпатичного домика. Иван Павлович, действительно, оказался бодрым стариком. - Помню ли я отца Егория? Конечно, помню. Я же с его младшим сыном,Алешкой, в одном классе учился. Да. Мать мне рассказывала, что было время,когда народ к нашему батюшке со всей России ехал. Но в то время, когда яучился, церковь уже закрыли. Его то арестовывали, то опять выпускали. Помню,за ним из Болхова солдаты придут, народ сбежится, бабки плакать начнут, а онспокойно так говорит всем: "Не печальтесь, на все воля Божья". А так обычносидел отец Егорий возле своего домика - болел он уже, - приветливоздоровался со всеми проходящими. Правда, иной раз молодежь наша деревенская- тогда в деревнях народа было!.. - Старик махнул рукой. - Знаете, какиедеревни были? - Догадываюсь. - Сейчас умирает деревня. Мы вот помрем - и некому будет здесь жить, -старик замолк, будто вспомнил о чем-то своем. - Иван Павлович, вы про отца Егора говорили. Про молодежь вашу... - Конечно. Молодежь, она ведь глупая, иной раз не со зла обидное можетсделать. Увидят они отца Егория и давай какую- нибудь обидную частушку пропопа петь. - А что же он? - Улыбнется - и все. Не обижался на людей. Мудрый был человек. Сейчастаких нету, вот потому и живем так. - Таких - мудрых? Старик ничего не ответил, а только предложилпопробовать его меда. Но Киреев спешил. Поблагодарив старика за рассказ итерпение, он пошел обратно той же дорогой. У могилы отца Егора стоялаиномарка. Михаил хотел зайти к Сергею Сергеевичу и еще раз поблагодарить егоза помощь и приют, но передумал. Наверное, к учителю кто-то приехал или онповел других паломников к роднику, подумал Киреев. Михаил поклонилсянапоследок отцу Егорию и поспешил в путь. Откуда ему было знать, что онбуквально на минуты разминулся со своими преследователями. И когда Киреевстоял у могилы, Юля вела разговор с Сергеем Сергеевичем. - Говорите, болен? А я ничего не заметил. - А разве не странно - пешком по миру ходить? И это в наше время! Аболезнь... Она особая у него. Приступами находит. Я жена его... - Из дома убежал, что ли? - Мне не до смеха. Ему лечиться надо, а он по лесам решил пройтись.Дома дети. - Понимаю. Мне он хорошим человеком показался. - А кто же спорит? Вот, друзья наши, - Юля показала на стоящих чуть встороне трех своих спутников, - все бросили и помчались ему на помощь. - Похвально. В Зайцево он пошел, оттуда в Белев прямиком через лес,речку идти. - Отец, а может, мы проедем? - подал голос Шурик. - Будь у вас вездеход, тогда, может, и проехали бы. Да вам не стоитпереживать. Через час с небольшим вы в Зайцево будете. А ему, дай Бог, тудачаса три-четыре идти. - Почему? - Там и местные сейчас заплутаются... Что это я, чуть не забыл! -по-женски охнул Сергей Сергеевич. - Вы его еще застать можете. Он к ИвануПавловичу в гости пошел. Об отце Егоре расспросить захотел... Учитель заметил, что эта новость привела незнакомцев в чрезвычайноевозбуждение. "Соскучились, наверное, по другу", - подумал учитель. Онпроводил гостей до могилы отца Егора и показал им дорогу на Пробуждение.Если бы хоть кто-нибудь посмотрел чуть левее, то увидел бы идущую в сторонуГерасимова фигурку человека с рюкзаком. На счастье Киреева, не посмотрелникто. Минут через пять Юля пыталась втолковать Ивану Павловичу Миронову,что ей от него нужно. - У вас муж мой? Бородатый такой... Михаилом зовут. - Не слышу, дочка. Как, говоришь, деревня называется? Пробуждение.Миронов был старым человеком, много повидавшим на своем веку. Едва онпосмотрел на двух коротко остриженных, крепко сбитых парней, на девицу, какпонял, что его недавнему гостю ничего хорошего встреча с этими людьми непредвещает. Может, Михаил и провинился в чем, но не его стариковское делолезть в чужие дела. Тем более что Михаил ему понравился. Вот почему ИванПавлович резко "оглох". - Да что ты с этим глухим пнем разговариваешь? - Гнилой поднялся накрыльцо, отодвинул старика и прошел в дом. Старик от неожиданности и возмущения даже не нашелся что сказать... - Нет никого. - Гнилой быстро вернулся обратно. - Судя по всему, он сразу на Зайцево пошел, - предположил Шурик. - Дед, - рявкнул Гнилой, - у тебя сегодня, сейчас, был кто? Говори, ато не доживешь до своих ста лет. - Что вы, сынки, ко мне только почтальонша из Герасимова ходит, хлебмне носит. Я давно никого не видел. - Ты прав, Шурик. У Киреева этого семь пятниц на неделе. Сразу, видать,на Зайцево пошел. - Я так и не понял, сынки, вы заблудились, что ли? - Я сейчас тебе заблужусь, коммуняка старый, - взорвался Бугай. - Успокойся, - осадил его Шурик. - Не видишь - совсем глухой старик.Рвем в Зайцево, там мы Киреева тепленьким брать будем. * * * Софью Мещерскую рассказ Вороновой встревожил не на шутку. - Не нравится мне все это, - сказала она. - Думаешь, мне нравится? - Мне не нравится в первую очередь твое легкомыслие. У тебя что, наохранника денег нет? - У моего дяди охранников чуть ли не с десяток человек было. Толку что?Да и опасность сейчас не мне грозит, а Кирееву. - Так Киреева завтра-послезавтра в живых уже может не быть. - Что ты говоришь такое, Софья? - возмутилась Воронова. - Так они - профессионалы, киллеры эти. Зачем, скажи, ты Селивановойэтой грозила? Доказать, тут она права, ты ничего не сможешь. Не придетКиреев в срок в Старгород, что будешь делать? - Не знаю, - честно призналась Соня. - Ты уверена, что они за тебя после не примутся? - Спасибо, дорогая, успокоила. - Не дрейфь, прорвемся. - А я не дрейфлю. - Правильно. Для начала надо войти в контакт с людьми Киреева. Ну, сдрузьями его, коллегами. Может, он им весточки будет посылать с дороги? - Весточки? Спасибо, напомнила: Лиза Боброва. Мне ей деньги передатьнадо. Кстати, предлагаю тебе пойти к ней вместе со мной. Коротко объяснив Мещерской суть дела и получив ее согласие, Софьянемножко повеселела. К тому же она почему-то была уверена, что ей опасностьбольше не грозит. Но Кирееву она действительно должна помочь. Через два дня обе Софьи пришли в дом Бобровых. На них пахнуло запахомлекарств. Супруги Бобровы, молодые еще ребята, приняли подруг немногосмущенно, но приветливо. В коридоре разговаривать отказались, пригласили вкомнату. Когда-то Воронова прочитала книгу, в которой излагалась теорияздоровой жизни. Автор всерьез утверждал, что для укрепления собственногоздоровья необходимо как можно чаще смотреть на цветущих людей, избегаяобщения с больными. Впрочем, Софья предпочитала избегать такого общения подругой причине: по ее представлениям, неизлечимо больной в доме - это нетолько запах лекарств, которым пропитываются и предметы, и люди, не толькообщение шепотом и слезы украдкой, но и фальшь, пропитывающая атмосферу вдоме сильнее всяких лекарств. Фальшь - это и улыбки через силу, инеобходимость постоянно лгать больному, себе, другим. Пока Софья входила вкомнату, она уже заранее примеряла на себя умилительно-жалостливую улыбку,противную ей самой. Сейчас они с Мещерской будут, как две наседки, ахать иохать вокруг постели ребенка, сочувственно вздыхать, слушая горестныйрассказ родителей на кухне... В комнате на диване сидела обложеннаяподушками девочка. Ее огромные глаза сначала сделались еще больше, а потомпревратились в щелки: девочка смеялась. Смех был тихий, но чистый-чистый,как звон колокольчика. Не ожидавшие это услышать, обе Софьи переглянулись,жалостливые улыбки сползли с их лиц. - Лиза, перестань! Веди себя прилично. - И все-таки в голосе Иры былобольше нежности, чем строгости. - Простите, - девочка попыталась сделать серьезное лицо, но опятьрассмеялась. - Опять птицы? - спросила Ира дочь. Та кивнула. Мещерская и Вороновавообще перестали что-то понимать.
Дата добавления: 2015-09-13; просмотров: 111; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав |