Глава 5. Час спустя мы прошли сквозь большие двери подземелья внизу длинной лестницы

Час спустя мы прошли сквозь большие двери подземелья внизу длинной лестницы. Она ведет из верхней части "Цирка проклятых", где находится сам цирк и аллея аттракционов, а также шоу уродов, в котором участвовали в основном мифологические существа, в тихое, подземное логово Мастера города Сент-Луиса. Первый раз, когда я входила через эту большую, страшную дверь, Жан-Клод был только одним из слуг Мастера. Я убила ее, чтобы спасти мою жизнь и жизни других людей, тем самым открыв путь для Жан-Клода в качестве нового Мастера. К слову о непредвиденных последствиях.

Мы закрыли и заперли за собой дверь, и очутились в открытом пространстве, разграниченном лишь длинными газовыми занавесами, которые поднимались от пола и исчезали в темноте потолка. Когда я назвала это подземельем, я не шутила. Оно было высечено из существующих пещер под городом, и чтобы создать немного домашнего уюта, занавесы образовывали гостиную.

Джейсон и Джей-Джей шли впереди нас рука об руку, когда Джейсон раздвинул шторы, попадая в проем по привычке. Если не знать, "дверь" почти невозможно было найти в первый раз. Они прошли, смеясь, глядя друг на друга так, как я бы никогда не подумала, что Джейсон может на кого-либо смотреть.

Мы шли за ними, одна моя рука в руке Натаниэля, вторая — у Мики. Мы почти столкнулись с Джейсоном и Джей-Джей за этим занавесом. Что-то в том, как они стояли, заставило меня оттолкнуть руки моих мужчин и потянуться за пистолетом. Может, я слишком эмоционально реагирую, но многие из наших врагов быстрее, чем люди. Когда имеешь дело с их скоростью, второго шанса достать оружие не представится. Я использовала стоявших впереди Джейсона и Джей-Джей, чтобы скрыть мои руки, пока пыталась осмотреться и понять, что заставило их остановиться. Я видела, что Джейсон напрягся просто до предела. Логически я понимала, что он бы предупредил, если бы эта ситуация разрешалась с помощью пистолета, но что у меня еще было, кроме оружия?

Когда я, наконец, увидела то, что они заслоняли, это просто не укладывалось в моей голове. Нечестивец, Истина и остальные наши охранники в черных рубашках стояли в центре комнаты, а Жан-Клод и Ашер — по разные стороны от этой группы. Выглядело так, словно охранники пытались удержать обоих вампиров на расстоянии друг от друга. Что за черт?

Я выступила вперед, мой пистолет был направлен дулом в пол.

— Что происходит? — поинтересовалась я.

Некоторые из них посмотрели на меня, но большинство смотрело на одного из двух Мастеров-вампиров, ожидая, что они ответят мне. Я повернулась к Клаудии, единственной женщине-охраннику, которая у нас была, и единственной знакомой мне женщине, которая была ростом в шесть футов. Она направилась ко мне, ее длинные черные волосы, затянутые в тугой хвост, колыхались, когда она выступила из группы охранников.

— Мы думали, что они собираются драться.

— Драться за что? — спросила я, пряча пистолет. Я не собиралась стрелять ни в одного из них, и они знали это. А если вы не готовы использовать пистолет — это просто бесполезный кусок металла. Я положила свой бесполезный кусок в кобуру.

— Я не совсем поняла причину, — сказала Клаудия.

- Один из вас должен объяснить мне все, — проговорила я.

— Мы не будем ссориться, — сказал Жан-Клод, отходя от скопления телохранителей и садясь на большой белый диван на противоположной стороне комнаты. Он опустился на него в грациозной позе, которая говорила об абсолютном безразличии. В итоге все выглядело так, словно он ждал, что какой-то проходящий мимо фотограф сделает его портрет. Он всегда был красивым, но этот уровень контроля над тем, как он выглядит, как правило, был для гостей, притом враждебно настроенных.

— Что случилось? — поинтересовалась я.

Ашер отступил к белой кушетке с золотыми и серебряными подушками. Он небрежным жестом закинул руки на спинку. По-своему он так же позировал, как и Жан-Клод. Золотые волосы Ашера закрыли сторону его лица со шрамами, так что он сидел там, как какой-то падший ангел, идеальный, холодный и прекрасный.

- Что с вами двумя? Что случилось?

- Ничего не случилось, — сказал Ашер, — проблема именно в этом.

Мы все стояли в бело-золотой комнате, и я не имела ни малейшего представления о том, что происходит. Телохранители столпились между фальшивым камином и двумя стульями — серебряным около камина и золотым с белыми подушками около нас, разделив комнату надвое. Огромный журнальный стол из стекла и металла в центре комнаты был уставлен едой, это заставляло охранников огибать его, осторожничая и с едой, и с вампирами. Казалось, бессмысленно ходить на цыпочках вокруг закусок, когда стоишь между двумя Мастерами вампиров, но иногда оказываешься между молотом и наковальней, и не видишь ни одного безопасного укрытия.

Я мрачно обвела взглядом комнату и, наконец, повернулась к охране. Клаудия и ее коллега, крыса-оборотень Фредо, посмотрели на меня. Два новых охранника, оборотни-гиены, один высокий и белокурый, другой немного ниже, с кожей на несколько тонов темнее, чем у Вивиан и жесткими и курчавыми волосами. Они оба смотрели на Ашера. Нечестивец переводил взгляд с одного на другого вампира, но Истина смотрел на меня.

— Говори, Истина, — сказала я.

Темноволосый вампир выступил из группы охранников и взглянул на меня.

— Ашер угрожает взять своих гиен и найти другой город.

Я посмотрела на Ашера.

— Что? Почему?

Мика приблизился ко мне.

— Гиены Нарцисса являются третьей по силе группой оборотней в этом городе. Он не уедет, чтобы начать все сначала.

— Уедет — ради меня, — сказал Ашер.

- Ты сделал его своим зверем зова? — спросил Мика.

Ашер хмуро посмотрел на Мику, его ледяные голубые глаза сверкнули вампирской силой.

— Я не обязан отвечать на твой вопрос, кот.

— Хорошо, тогда ответь мне, — сказала я.

Он посмотрел на меня без намека на дружелюбие.

— Нет. Нет, я не сделал того, что Нарцисс так сильно желает. Я не сделал его своим зверем зова, но если бы сделал и пришел в его постель, как он хочет, то он был бы готов оставить Сент-Луис и следовать за мной, куда бы я ни направился.

Я не знала, что на это ответить.

— Нарцисс, наверное, влюблен как кошка, раз готов ради тебя покинуть безопасный город и бороться за контроль в другом месте.

Ашер засмеялся, и если смех Жан-Клода мог быть чувственным и сексуальным, в смехе Ашера чувствовалась печаль, словно тускнеющий свет. На миг мое сердце зашлось от боли.

— Я не уверен, что Нарцисс способен на любовь, но он действительно хочет меня. Достаточно сильно, чтобы разрушить все, чего он достиг, если я стану его — во всех смыслах этого слова.

У меня появилось ощущение, что об этом говорилось не единожды, но для меня это было новостью. Я посмотрела на Жан-Клода и сказала то, что думала.

— Как давно ты знаешь о предложении Нарцисса?

- Достаточно давно, — ответил он.

— И когда вы собирались сказать мне об этом?

— Он не мог рассказать тебе, — сказал Ашер, — потому что это заставило бы его раскрыть и причину, по которой я хочу уйти, а этот разговор — последнее, чего он хотел бы. Не так ли, мой хороший? Ах, да, теперь ты больше не мой красавчик; больше нет…

- Что это значит? — спросила я.

- Это значит, что если я не могу быть любимым, то я хочу, чтобы меня уважали, как Мастера вампиров со своими собственными зверями зова.

— Я все еще не понимаю ни слова, ребята, просветите меня, — сказала я.

— Я хочу официального приветствия, — сказал Ашер.

- Мы все здесь друзья, mon ami, — напомнил Жан-Клод.

— Нет. Нет, мы не друзья, — сказал Ашер. — Я или Мастер и твой заместитель, или нет. Если я являюсь тем, кем думаю, то это мое право — требовать официального приветствия от всех в комнате.

— Я не думаю, что это дело касается Джей-Джей, — сказал Джейсон.

Мы все посмотрели на него. Я не знала, что сказать на это заявление, но Жан-Клод нашел слова.

— Ты совершенно прав. Она — наш гость, и это ее не касается.

— Я сейчас устрою ее и вернусь, — сказал Джейсон, уводя ее за занавес в сторону прихожей. Она что-то спросила у него тихим серьезным голосом. Он только покачал головой.

— Почему ты требуешь официального приветствия от всех? Разве это не то, что мы делаем для наших приезжих гостей или других доминантов и Мастеров? Мы же не здороваемся так друг с другом?

Ашер посмотрел на меня — лицо, наполовину скрытое волной волос, голубой шелк — красота и надменность. Но я знала, что были и эмоции, которые он прятал в глубине души. Он пришел к нам именно таким, как щитом загораживаясь своей красотой, когда он боялся, что что-то причинит ему слишком сильную боль.

Это заставило меня посмотреть над головами охраны на картину над камином, вокруг которой был построен дизайн всей комнаты. На ней были изображены Жан-Клод и Ашер, и их покойная подруга Джулианна, еще в то время, когда все одевались так, словно вышли из "Трех мушкетеров" Дюма.

Ашер на полотне был белоснежно-золотым совершенством, Джулианна сидела перед ним, а Жан-Клод стоял за ними обоими, уже тогда одетый в присущем ему черно-белом стиле. Ашер на картине был без шрамов, и художник поймал то же высокомерие, которое я видела перед собой сейчас.

- Когда ты говоришь, что это должны быть все, кто находится в комнате, ты на самом деле имеешь в виду всех до одного? — спросила я.

- Да.

- Жан-Клод?

- Мы часто ведем себя здесь неофициально, но, как Мастер, он имеет право на официальное приветствие каждый раз, когда входит, — сказал Жан-Клод.

— Официальное приветствие — это как помериться причиндалами, — сказала я. — Мы не должны делать это друг с другом.

— Я думал, что не должны, — сказал он, и его лицо ничего не выражало, не давая мне ни единой зацепки. Дерьмо.

Я повернулась к Ашеру.

— Ты всерьез собираешься заставить всех нас это делать?

— Да, — ответил он.

- Но почему? — спросила я.

- Потому что я могу.

Я озадаченно глазела на него где-то с минуту, а затем произнесла:

— Ладно… и как это делается?

— Тот, кто считает меня доминантом, должен приветствовать меня, а тот, кто чувствует, что доминирует или равен мне… что ж, как пойдет…

- И как может пойти? — спросила я.

Мика ответил вместо него:

— Смотря кто предложит свою плоть и кровь.

— Приветствие — просто формальность, — сказала я. — Тот, кто покоряется, предлагает кровь, вампир или оборотень нюхает или целует эту точку, и мы двигаемся дальше.

- Так происходит не всегда, ma petite, — заметил Жан-Клод.

- А что еще? — спросила я.

- Ты же знаешь, что некоторые вампиры используют этот способ, чтобы помериться силами друг с другом.

- Да, я это видела.

— Ритуал — в предложении крови. Доминирующий или Мастер может принять то, что ему предлагают. Так это было много веков назад. Мастер выбирал одно из предложений и кормился, так что, подчиняясь, ты даешь ему право выбрать тебя для кормления.

— Но мы так не делали, когда нас посещали Мастера других городов, — напомнила я.

— Ашер ссылается на свои права, и это в рамках его прав, — Жан-Клод взмахнул рукой, и охранники расступились, чтобы вампиры могли видеть друг друга. — Это то, что ты хочешь получить?

— Да, — повторил он, и его голос не сулил ничего приятного.

— Я чувствую себя так, словно мы вступили в бой, про который ничего не знаем. Если мы предлагаем нашу плоть и кровь, то я хочу знать, почему.

— Ты можешь предложить ее, Анита, если считаешь меня доминантом. А ты так не думаешь.

Я нахмурилась, потом повернулась к Жан-Клоду.

— Ты должен мне помочь. Что это значит?

- Он имел в виду, что ты предлагаешь ему кровь, только если считаешь себя слабее, чем Ашер. Если ты не думаешь, что он выше тебя по положению, то не предлагаешь кровь и можешь настоять, чтобы он сам предложил тебе свою плоть и кровь.

Я покачала головой и обратилась к Мике и Натаниэлю.

— Для вас обоих это тоже неожиданность?

Они оба кивнули, но Мика сказал:

— В последнее время Ашер стал более агрессивным.

- Например, пытался украсть поцелуй на концерте, — припомнила я.

Мика кивнул.

Я сделала глубокий вдох, медленно выпустила воздух, и сказала:

— Ашер, не делай этого, просто поговори со мной.

— Твой Мастер запретил мне поднимать определенные темы. Он почти не оставил мне возможностей продемонстрировать мое недовольство, но те, что оставил, я применю. Я хочу знать, какое положение занимает каждый, кто находится в этом зале. Я хочу знать, какое положение занимаю я по отношению к каждому в этой комнате, и я хочу знать это немедленно.

— Жан-Клод, просто скажи ему, что он может говорить со мной обо всем, о чем хочет. Если мы начнем эти игры с господством и подчинением, все пойдет кувырком.

- Охрана, оставьте нас.

- Я не уверен, что это хорошая идея, — проговорил Истина.

- Я уверена, — сказала Клаудия, — что это очень плохая идея.

- Нам необходимо обсудить некоторые очень личные вопросы. Так что, ступайте.

Клаудия и Истина посмотрели на меня. Фредо и Нечестивец держали вампиров в пределах поля зрения, что было нелегко, так как они находились друг против друга, но мужчинам удалось.

- Не смотри на нее, — возмутился Ашер. — Ваш Мастер приказал вам уйти. Разве вы не слышали его?

- Он — не мой Мастер, — сказала Клаудия. — Я просто работаю здесь.

- Он — наш Мастер, — сказал Нечестивец.

- Нет, — сказал Истина, — это не так.

Братья посмотрели друг на друга, а затем перевели взгляд на меня. Я, кажется, начала понимать, о чем толковал Ашер.

— Если Жан-Клод приказал уйти — идите. С нами будет все в порядке.

- Плохая идея, — повторила Клаудия.

- Очень плохая идея, — поддержал ее Фредо.

- Я верю Жан-Клоду, и я верю Ашеру.

Этими словами я заработала взгляд Ашера, на этот раз не высокомерный и не враждебный. Это был почти больной взгляд, а потом он снова стал великолепным и нечитаемым.

Охрана начала двигаться к занавесам в том направлении, в котором ушли Джейсон и Джей-Джей. Ашер крикнул:

— Перс, Дарес, я хочу, чтобы вы остались!

Два оборотня-гиены заколебались. Затем невысокий, чернявый Перс ответил:

— Нас наняли охранять Жан-Клода и его людей.

- Речь идет не о том, кто выдает вам зарплату, — сказал Ашер. — А о том, кто в этой комнате твой хозяин.

— Не делай этого, — предупредил Мика, дав мне знать, что он видит какую-то опасность, которую я еще не раскусила.

- Ты подойдешь сюда и предложишь мне свою шею, король леопардов? — спросил Ашер.

Натаниэль загородил Мику собой.

— Я предложу.

- Ты вкусный, mon minet, но я знаю, что ты не станешь драться со мной. У нас с тобой нет спора о том, кто доминант.

Мика взял Натаниэля за руку и оттолкнул назад.

— Речь идет не о сексе, а о власти, Натаниэль. Он хочет, чтобы я признал его более могущественным.

— Были и другие вещи, которые я хотел получить от тебя, Мика. Но Макиавелли сказал: "Лучше внушать любовь, чем страх, но если вы не можете быть любимыми, сойдет и страх". Поскольку ты не любишь меня, я последую его совету.

- Ты делаешь все это только потому, что я не люблю мальчиков, — сказал Мика.

Ашер снова засмеялся, и этот смех причинял боль, словно в нем были маленькие осколки стекла, которые царапали кожу. Это была иллюзия, вампирская сила, и я должна была бы иметь против нее иммунитет… То, что я его не имела, означало, что сила Ашера возросла с того момента, как он в последний раз проделывал подобное.

— Когда я верил, что это так, я спускал это тебе с рук. Но я видел тебя сегодня вечером на танцах. Я видел тебя с твоим котеночком, и он тебе очень даже нравился.

- Подожди, ты делаешь все это потому, что думаешь, что Мика… делает это с Натаниэлем, но не с тобой, не так ли? Господи, что за девчачья причина для ссоры…

- Нет, это не так, — сказал Ашер. — Это — очень мужская причина для драки. Эго мужчины не может вытерпеть столько отказов, Анита.

- Боже мой, — пробормотал Мика.

Он снова опередил меня.

— Что? Что ты понял такого, чего я все еще не понимаю?

Мика смотрел на Жан-Клода.

— Вы спите в одной постели с ним почти каждую ночь. Мы находим вас вместе, обнаженными, беспробудно спящими днем, если никто из нас не лежит с вами. И вы хотите сказать, что не…

- Не что? — не выдержала я.

Натаниэль ответил:

— Не любовники.

- Что? — изумилась я.

- Они- не любовники.

- Кто не любовники?

- Жан-Клод и Ашер, — сказал Натаниэль.

Я повернулась и посмотрела на Жан-Клода. Просто посмотрела на него.

— Ты хочешь сказать, что даже когда я не с вами, вы по-прежнему не…

— Нет, он не бывает со мной, — уточнил Ашер, — и когда я говорю "Не со мной", я имею в виду "совершенно никоим образом". Он считает, что если бы ты зашла в комнату и поймала нас на этом, это бы тебя расстроило.

Поскольку то, что он сказал, значило сразу многое, я просто тупо пялилась на Ашера.

Ашер рассмеялся, и этот смешок был почти обычным.

— Посмотрите на их лица, Жан-Клод, наши родные и близкие думали, что мы вместе, как в старые добрые времена.

Я повернулась к Жан-Клоду.

— Ты хочешь сказать, что все это время он был в нашей кровати — в твоей кровати, голый, и вы до сих пор… не сделали… этого… Черт, вы до сих пор не любовники?

— А что бы ты сделала, если бы застукала нас занимающимися любовью, ma petite?

— Ну… я была бы намного больше расстроена, если бы я поймала тебя с другой женщиной, — заметила я.

- Но ты была бы расстроена, — сказал он.

— Я не знаю, я… мы вместе делаем это. Мы все были в постели, все пятеро, в разных комбинациях. Я имею в виду… Я честно думала, что вы занимаетесь более интимными вещами, когда меня нет.

— Ты приучила меня бояться своего морального компаса, ma petite. Я никогда больше не хочу оказаться на другой его стороне.

- Но это же Ашер. Это — Ашер, которого ты любишь, и ты любил его на протяжении веков.

— Он любит тебя больше, — сказал Ашер. — Он любит тебя достаточно, чтобы отказывать мне снова и снова, чтобы отвергать любое мое прикосновение и все мое тело. И если ты привлечешь еще одного чисто гетеросексуального мужчину в нашу маленькую группу, я сделаю что-то ужасное, — он снова засмеялся, и в его смехе чувствовалась печаль и горечь. — Но подождите, я решил сделать что-то ужасное прямо сегодня, — он посмотрел на охранников, которые застыли у драпировок, усиленно притворяясь, что ничего не слышали. — Перс, Дарес, подойдите ко мне.

Гиены обменялись взглядом, а потом блондин сказал:

— Мы предпочли бы просто оставить вас двоих обсудить это между собой. Кажется, это очень личный вопрос, не для телохранителей.

— Я не хочу, чтобы вы уходили. Я хочу прояснить ситуацию, и вы двое поможете мне в этом.

Он протянул руку и позвал их к себе. Позвал так, как Жан-Клод мог звать волков, а я — многих зверей. Он открыл свою силу, и она наполнила комнату, холодная и густая. Я чувствовала ее касание, когда она текла мимо меня, словно могла подержать ее в руках. Он призвал гиен, и они просто повернулись и направились к нему. Они заняли места около кушетки, за спиной Ашера. Все это четко показывало, что обе гиены с Ашером, а не с нами.

- Не делай этого, — попросил Мика.

— Тут нет леопардов, которые могут помочь тебе, маленький король. Нет и волков, чтобы помочь Жан-Клоду, а крысы не принадлежат вам. Я единственный Мастер в этом зале, который имеет поддержку.

- Это- неправда, — сказал Мика.

— Ты имеешь в виду нашего котенка? Не думаю, что ты рискнешь им.

- Я говорю не о нем, — Мика посмотрел на меня.

Я отрицательно покачала головой.

— Не заставляй меня это делать.

- Он устанавливает правила, а не я, — напомнил Мика

- Если ты имел в виду Аниту, то побереги дыхание, леопард. Мы с ней давно установили, что она мне подчиняется.

Я посмотрела на вампира.

— Что это значит?

- Ты даешь мне доминировать в спальне, как и наш котенок.

- В спальне все по-другому.

— Когда-то ты дала мне покормиться на тебе, и я почти осушил твои вены. Мы оба знаем, что я удержался от убийства; ты бы позволила мне сделать с собой что угодно, и наслаждалась бы этим до самого конца.

Он говорил о последнем разе, когда мы были одни, и он питался от меня. Его укус, благодаря вампирской силе, вызывал оргазм. Так все и было, и то, что он только что сказал, было правдой. В тот момент я не боролась за жизнь, это было слишком хорошо, чтобы остановиться. Мы раньше никогда никому не говорили всей правды об этом. Просто избегали оставаться наедине.

- Не провоцируй меня, Ашер.

- Или что? Ты убьешь меня? Я так не думаю.

— Как и ты не убьешь нас, — тихо проговорил Жан-Клод, — а раз смерть исключается, что ты пытаешься доказать?

— То, что я стал слишком сильным, чтобы быть твоим заместителем. Мне нужна своя территория и любовники, которые меня не стыдятся.

— Мы не стыдимся тебя.

- Мужчины стыдятся, — Ашер указал на Жан-Клода, — и он говорит, что отказывает мне потому, что ты уйдешь от него, если увидишь нас вместе. Я сказал ему, что ты была с ним и Августином, Мастером Чикаго, и не отвернулась ни от того, что произошло, ни от Жан-Клода. Но когда я увидел твоих котят, целующихся в общественном месте, я понял, что Жан-Клод солгал. У тебя нет проблем делить себя с мужчинами, которые делятся друг с другом, это Жан-Клод не хочет больше быть со мной. Ты — его оправдание, чтобы держать меня на расстоянии.

- Я не знаю, что ты подумал, увидев нас на концерте, — сказал Мика.

- Я увидел двух мужчин, которые любят друг друга и не боятся показать этого на публике. Не отрицай это.

— Я не собираюсь отрицать, что я чувствую к Натаниэлю, — Натаниэль положил голову на плечо Мики, и Мика поднял руку, чтобы коснуться его лица. Мне всегда казалось странным, что Натаниэль был выше Мики, но доминирование не имеет ничего общего с ростом.

- Пожалуйста, можно охранники пропустят оставшуюся часть этой дискуссии? — спросила я.

— Видишь, ты стыдишься меня.

- Мне стыдно в целом.

- Мне — нет.

Я посмотрела на его спокойное, надменное лицо и сказала:

— Хорошо, черт возьми, давайте выясним наши отношения, — я повернулась к Жан-Клоду. — То есть вы не были любовниками, потому что ты думал, что я брошу тебя?

— Ты уезжала на месяцы по значительно меньшим поводам из-за своей ханжеской морали.

— Это было давно, Жан-Клод, ты должен был больше доверять мне. Если ты и Ашер хотите быть вместе…

- Быть любовниками, — уточнил Ашер.

Я подарила ему далекий от дружелюбия взгляд, но повернулась обратно к Жан-Клоду.

— Хорошо, если вы и Ашер хотите быть любовниками, когда меня нет в постели, я разрешаю.

- Нет, ma petite, нет.

- Это ты боишься быть со мной, — сказал Ашер. — Я не могу так жить, и в конечном итоге я уйду к Нарциссу, потому что мне больше не к кому идти.

— Но я же говорю, что все в порядке, так почему нет? — спросила я у Жан-Клода.

- Ашер считает, что Мика и Натаниэль делают то, что я не делаю. Они — любовники?

Мне хотелось провалиться под землю от смущения, но я невозмутимо продолжила.

— Почему бы вам не спросить их, они прямо перед вами.

Он посмотрел на мужчин.

- Вы любовники?

Натаниэль сказал, что да, а Мика — что нет, одновременно. Ашер засмеялся по-настоящему весело.

— Как ты можешь не знать?

— Мика любит меня. Он заботится обо мне. Мы спим в постели обнаженными, даже если Анита не в городе. Я убираю его дом и готовлю ему еду. Мы касаемся друг друга. Мы просто не занимаемся определенными вещами.

- Например, анальным сексом, — предположил Ашер.

- Да, — подтвердил Натаниэль и даже улыбнулся, но не так, словно был счастлив. — Мы не делаем этого.

- Это не каждому по вкусу. Даже те, кто предпочитают мужчин, не всегда занимаются с ними анальным сексом, — сказал Жан-Клод.

- Но Мика не думает, что вы — любовники, не так ли, Мика? — спросил Ашер. Я поняла, что Ашер пытается не только разрушить то, что было у нас троих, он пытается разрушить все.

Мика сделал глубокий вдох и громко выдохнул.

— Думаю, я всегда считал, что если мы не трахаемся, то мы — не любовники.

- Так Натаниэль попал в ту же ловушку, как и я? Желать, но никогда не получать желаемого?

— Я думаю, что люблю девочек немного больше, чем ты, так что это не такая большая проблема для меня, — сказал Натаниэль.

— Если бы Мика захотел вставить тебе, ты бы отказался?

Мне так хотелось закончить этот разговор… Но это было похоже на автомобильную катастрофу: не хочешь смотреть, но смотришь.

- Да, — сказал Натаниэль.

- Лжец, — отметил Ашер.

Натаниэль поборол улыбку.

— Ты видел его обнаженным? У меня никогда не было никого с таким агрегатом. Думаю, это слишком больно.

— Ты — шлюха. И любишь боль, — сказал Ашер.

— В большинстве случаев — да, но я был изнасилован в детстве, так что я люблю анал и иногда скучаю по нему, но мне не нравится, когда это больно. Боль — как спусковой крючок. Если я чувствую боль, это словно меня опять насилуют, — он покачал головой, немного резко. — Думаю, если бы ко мне относились лучше, вероятно, мне нравилось бы это, но меня никто не жалел. Мы вместе делаем почти все, что я хочу делать.

— Мне жаль, Натаниэль, из-за своих раненных чувств я забыл, что чувства других людей тоже могут быть задеты, — извинился Ашер. — Но я не позволю даже твоей печальной истории остановить этот разговор. Мы дойдем до конца, а потом, когда мне откажут в последний раз, я уйду к Нарциссу и буду у него, пока мы не решим все вопросы с отъездом.

— Гиены являются третью или больше в системе безопасности Жан-Клода, — сказал Мика.

- Не моя проблема, — пожал плечами Ашер.

— Ты действительно готов подкосить наши силы, зная, что есть мастера, которые мечтают найти у нас слабое место, чтобы попытаться убить? — спросила я.

— Я не могу оставаться здесь и позволять разбивать мое сердце снова и снова, Анита. Я сойду с ума. Или я должен быть чьим-то любовником — или уйти.

- Подожди, — сказал, я, — ты — мой любовник. Ты — мой любовник во всех отношениях, так же, как и любой другой мужчина. Я не отказывала тебе ни в чем.

Он посмотрел на меня, и я взглянула на него в ответ.

— Вот только не надо, мне просто не нравится анальный секс. Никто другой тоже не получает его.

- Он хочет не тебя, — сказал Мика.

Ашер взглянул на него.

— Думаешь, я начал все это из-за тебя?

- Ты сказал, что Жан-Клод любит Аниту больше, чем тебя; что ж, ты любишь Жан-Клода больше, чем Аниту?

Ашер посмотрел на Мику, и, наконец, кивнул.

— Туше, Нимир-Радж. Я любил Жана-Клода на протяжении веков, так что — да. Знаете ли вы, что я выбрал Джулианну моим слугой-человеком, потому что боялся, что теряю любовь Жан-Клода?

Жан-Клод что-то быстро произнес на французском языке. Он сидел, смотрел вперед и, ко всему, выглядел ошеломленным.

Ашер продолжил.

— Я никогда не говорил тебе, потому что это выглядело бы слишком жалким. Ты знаешь, я люблю женщин, но мужчин я люблю больше. Неужели ты никогда не задумывался, почему я привязал к себе женщину, выбрав ее в качестве человека-слуги?

- Ты любил ее, — сказал Жан-Клод.

— Я полюбил ее со временем, но я выбрал ее для тебя. Я знал, что тебе понравится, и выбирал с намерением удержать тебя, а не для собственного удовольствия, и это сработало. Сработало лучше, чем я мог мечтать. Я не понимал, что отдаю всего себя двоим людям, которых люблю больше всего на свете, и которые любят друг друга больше, чем меня.

Жан-Клод сделал такое движение, словно хотел дотянуться до мужчины, а затем опустил руку.

— Мы не хотели причинить тебе боль.

— Ты никогда не хочешь причинить мне боль, Жан-Клод, но с удивительным постоянством продолжаешь это делать.

Он повернулся к нам.

— Что Мика не позволяет тебе делать, Натаниэль? Что ты хочешь от него такого, чего он не в состоянии дать?

Натаниэль посмотрел на Мику, и тот лишь кивнул. Никто не смотрел на меня в тот момент, они решали все между собой.

— Я хотел орального секса, и чтобы он помог мне рукой.

- Тебе отказывают в том же, в чем и мне. Как ты можешь быть счастлив?

- Я просто счастлив, — сказал Натаниэль.

- Ему отказывают не во всем, — добавил Мики.

- Я уже слышал его правду, — сказал Ашер.

Первый поток силы распространился от кожи Мики. Его зверь выглянул с гневом.

— Он сказал, что хотел орального секса, и чтобы я помог ему рукой.

- Точно.

— Ты слышишь только то, что хочешь слышать, Ашер. Скажем так, я могу доказать, что Натаниэль не имеет никаких рвотных рефлексов.

Воцарилась гробовая тишина. Мика смотрел на Ашера. Натаниэль выглядел довольным и пытался это скрыть. У меня не было ни одной безопасной точки, куда можно смотреть, и я не знала, какое выражение лица нужно состроить.

- Анита была с вами? — спросил Жан-Клод.

- Да, — сказал Мика.

— Ma petite.

Я не хотела смотреть на него.

- Ma petite, посмотри на меня.

Требовалось куда меньше мужества, чтобы смотреть на мужчин с оружием, чем встретиться глазами с Жан-Клодом в тот момент.

— Это случилось не так давно?

Я кивнула.

- Что ты думала? Как к этому отнеслась?

Я ужасно не хотела обсуждать эту тему при посторонних, но, черт возьми, если я на самом деле думала, что с этим все в порядке, почему должна была стыдиться? Блядство.

— Без ардер у меня рвотный рефлекс, а Мика…

- Хорошо оснащен, оui, — сказал Жан-Клод.

- Да. Так что в один день меня… подменили.

Я сказала это быстро, словно это могло сделать ситуацию более приемлемой для леди, но некоторые вещи просто не имеют ничего общего с поведением настоящих леди, и сосание члена — это одна из них. Я любила это делать, но… О, черт. Я покраснела так сильно, что чувствовала легкое головокружение. Я думала, что уже перестала вот так краснеть, вот незадача…

Мика и Натаниэль подали мне руки, и это значило, что я действительно пошатываюсь.

— Вы еще повторяли это с тех пор? — спросил Жан-Клод.

Я сглотнула слюну и сосредоточилась. Я бы не потеряла сознание. Я никогда не падала в обморок. Твою мать. Я взялась за обе предложенные руки и сказала:

— Не так, но Натаниэль занимался оральным сексом с Микой, да.

- И ты считаешь, что все в порядке?

- О Господи, Жан-Клод, я больше не та девственница из маленького городка, которой была много лет назад. Я стала чуть менее предубежденной. Мы втроем делим кровать в течение более чем двух лет.

- Ты права, ma petite, я, действительно, помнил только, какой ты была, и не доверял тебе.

- Таким образом, ты бы не протестовала против того, чтобы мы с Жан-Клодом были любовниками?

- Нет.

— И ты не возражала бы против того, что в постели с тобой мы бы касались друг друга? — спросил Жан-Клод.

- Зависит от характера прикосновений, но я люблю мужчин. Когда мы с тобой занимались сексом с Августином, я поняла, что мне нравится вид целующихся мужчин, и я люблю видеть, Натаниэля и Мику вместе. Я люблю… Слушай, не сваливай все на меня. Это не я запрещала тебе быть с Ашером, ты так решил, по своему усмотрению.

— Я думал, что защищаю тебя, но Ашер прав — все дело во мне самом, — он посмотрел на мужчину. — Ты почти поглотил меня тогда, до появления Джулианны. Не потому, что что-то в тебе разочаровало меня, но потому, что твоя сила работает и на вампирах тоже. Ты был очень близок к тому, чтобы сделать меня своим рабом. Я не хотел быть ни рабом Белль-Морт, ни твоим.

— Так что, мужчина или женщина — эффект был бы тот же? — спросил Ашер.

Жан-Клод улыбнулся и покачал головой.

— Нет, ты хорошо знал мое сердце. Как женщина, Джулианна имела все, о чем я мог мечтать в то время.

- Ты не должен утешать меня таким образом, Жан-Клод. Я знаю, ты любил ее; черт, я даже почувствовал отголоски тех воспоминаний.

- Человек, который любил Джулианну, умер, когда она погибла.

— Мы все умерли в тот день, — сказал Ашер.

- Да, — подтвердил Жан-Клод.

Несколько минут длилось молчание, наполненное старой печалью и старой потерей. Потом Мика сказал:

— Но раз Анита будет с тобой все равно, ты хотел бы быть любовником Ашера?

Жан-Клод посмотрел на Мику, потом на меня и, наконец, через комнату — на Ашера.

— Да.

- Пустые слова, — сказал Ашер, — просто чтобы сохранить гиен в своей обойме.

Жан-Клод встал и протянул руку ко мне. "Ma petite". Признаюсь, на миг я заколебалась, но потом подошла и взяла его руку. Жан-Клод повернулся и протянул руку другому вампиру.

— Прямо сейчас? — сказал Ашер.

— Ты говоришь, что слова пусты. Позволь мне показать тебе действия.

Я переводила взгляд с одного на другого и боролась с приливом внезапной паники в животе. Не потому, что я не хотела, но все это происходило слишком быстро для меня, и у меня все еще было неприятное чувство, что я что-то упускаю.

Ашер встал. Гиены позади него спросили:

— Что нам делать?

— То же, что вы делали до сих пор. Делайте свою работу.

Он подошел к протянутой руке Жан-Клода, даже не оглянувшись на оборотней. Поэтому Ашер, вероятно, никогда не будет иметь собственной территории. Это не отсутствие силы, а отсутствие желания власти. Он всегда позволял сердцу брать вверх над разумом, а Мастер города недолго протянет, если будет таким образом принимать все решения.

Жан-Клод повел нас к занавесам. Охранники, стоявшие там, рассыпались, словно мы выкрикнули "Бу!". Джейсон ожидал нас по ту сторону. Он поднял брови, и выражение его лица дало мне знать, что он слышал каждое слово и знал, что происходит. Я протянула свободную руку, и он дал мне свою. Как только я коснулась его, сила опалила меня, как жаркое летнее солнце. Это было так хорошо, я даже чувствовала запах деревьев, листвы, леса, и знала, что есть еще волки, рядом с выходом из подземелья.

Жан-Клод, Джейсон и я повернулись в сторону дальних драпировок, как раз вовремя, чтобы увидеть заходящих Джамиля и Шанг-Да. Они оба были высокие и мускулистые, Джамиль с длинными косичками и в костюме, Шанг-Дa — самый высокий китаец, которого я когда-либо встречала — с короткой стрижкой, его черный плащ приоткрывал кобуру. Как только я увидела их, я поняла, кто войдет следующим. И он вошел. Ричард, наш Ульфрик, наш царь волков. Он был одет в синие джинсы, куртку из кожи и джинсы, и кроваво-красную футболку. Его волосы длинной до плеч лежали мягкими волнами, в каштановом цвете которых угадывались проблески золотых и красных оттенков. Когда он вошел, с охранниками по бокам, мое сердце на мгновение остановилось. Ничто не могло заставить Ричарда выглядеть менее красивым: от носков коричневых ботинок, которые выглядывали из обливших его ноги джинсов и всего, что, как я знала, в них было, до верхней части тела, которая из-за занятий в спортзале стала еще шире и еще более впечатляющей, и лица. Когда-то я думала, что выйду за него замуж, и даже теперь мое сердце и либидо подпрыгнули, хотя разум говорил: "Нет, чего бы он ни хотел, ответ только — нет". Как только дела становятся хуже некуда, ни одна живая душа не может так вас подвести, как любовь всей вашей жизни, черт возьми!