Студопедия

КАТЕГОРИИ:

АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника


Глава 6. «Христос» третий: изоляционизм.




На четвертом этаже нас встретила тяжелая металлическая дверь со смотровым окошком, справа от двери была расположена кнопка звонка. Леся нажала на клавишу. За дверью раздался резкий дребезжащий звук. В смотровом окне показалось лицо надзирателя.

— Кто такие и что надо? — лениво проворчал страж.

— Здесь, кажется, проходит служение? — ответил я вопросом на вопрос.

— А с чего Вы, уважаемый, так решили? — в глазах привратника промелькнул страх. Такой страх я видел не раз в глазах информаторов чеченских боевиков, когда мы приходили их арестовывать. Я сразу понял, что нас ждет за дверью.

— «Не любите мира, ни того, что в мире», Первое Иоанна, глава вторая, стих пятнадцатый — процитировал я.

— Кто любит мир, в том нет любви Отчей, — отозвался собеседник, и отворил. Мы вошли. Внутри все было заставлено закрытыми кабинками. У самых ворот тоже стояла такая же кабинка, но с поднятой занавеской. Именно в нее и удалился привратник. Прежде, чем он закрыл за собой занавеску, я успел его рассмотреть. Роста чуть выше среднего, плотного телосложения, но не особо развитая мускулатура, без особых примет. Одет он был в дешевый костюм, какой носят пастора в небольших, как правило, сельских церквях, с которым слабо гармонировали армейская кепка цвета хаки и солдатские ботинки.

Я нерешительно шагнул внутрь этого странного лабиринта. Леся неотступно следовала за мной. Из близлежащей кабинки вышел человек в идеально отутюженных брюках и скромном джемпере. На груди красовался бейджик с надписью «Группа порядка».

— Приветствую, брат! — улыбнулся он мне, но руки не подал.

— Приветствую, — улыбнулся я в ответ.

— Проходите вот сюда, здесь свободно, — с этими словами дежурный приподнял полог, закрывавший вход в одну из кабинок в правом заднем углу зала. Я вошел вместе с Лесей. Полог опустился и, казалось, намертво запечатал нас в этой кабинке-капсуле. (Впрочем, как оказалось впоследствии, это только казалось, хотя я сразу же попытался приоткрыть завесу, но не смог заставить ее даже пошевелиться).

Внутри кабинки было узкое неудобное пластиковое кресло и маленький телевизор, транслировавший происходящее на сцене. Я предложил Лесе сесть, но она отказалась.

— Садись ты, а я сяду тебе на руки, — сказала она. Я сел, она примостилась у меня на коленях. Ощущения от ее прикосновения напоминали ощущения, какие возникают, когда мой огромнейший кот-сибиряк залазит ко мне на колени.

По телевизору в это время показывали какую-то девушку субтильной внешности, сидящую за стареньким синтезатором. Она бешено колотила по клавишам своими худенькими коротенькими ручонками, извлекая некое подобие революционных большевистских песен (в школе заучивали эту муть, поэтому мелодии отпечатались в моих мозгах). Текст у песни был, примерно, таким:

Мир жесток

И соблазнами наполнен.

Если, друг,

Ты Духом исполнен.

В комнату

Войди и будь внутри –

Сердца дверь

Для мирской суеты ты запри.

Закончив петь, девушка начала молиться, аккомпанируя себе: «Дорогой Боже! Я так благодарна Тебе, что Ты избрал меня из этого мира и отделил для Себя! Ты стал мне и Отцом, и Мужем. Ради Тебя я отказалась от всего. Нет в моем сердце места ни для кого и ни для чего, кроме Тебя, о, мой Любимый!».

— Красивая девчонка? — неожиданно спросила меня Леся.

— Очень, — ответил я. Видимо мой «мужской интерес» к девушке настолько явно читался на моем лице, что Леся задорно рассмеялась.

— Ты, бедолага, так увлекся проглатыванием слюнок, — сказала она, — что забыл, где мы находимся и кто эта девушка.

— Да, ты права, — неохотно признал я. — Но объясни мне, пожалуйста, почему она здесь? Ведь, как я понимаю, она действительно так жила, как молится сейчас.

Леся встала с моих колен, отошла к стене (для этого ей пришлось сделать всего лишь полшага) и отвернулась. Она стояла так минут пять, затем снова повернулась ко мне, вытирая заплаканные глаза.

— Много, очень много среди моих детей таких же, как она, — медленно произнесла моя спутница. — Эта девушка имела талант журналиста и барда, чтобы защищать Истину. Да, Игорь: Истину нужно не только провозглашать, но и защищать

— Исайя 59 глава ставит тех, кто отказывается защищать Истину, в один ряд с убийцами, грабителями и прочими насильниками, — вспомнил я.

— Вот именно, — печально подтвердила Леся. — Что же касается этой девушки, то она ждала, пока мой Жених придет к ней в образе нищего, но в то же время власть незаконно отбирала бизнес у ее друзей, делая их нищими, а она не выступала в защиту обижаемых. Она искала Его в больницах, но когда в ее страну вторгся враг, она приветствовала вторжение, хотя это привело к увеличению погибших и искалеченных. Она мечтала усыновить пару-тройку сирот, а рядом жили десятки детей, которые не получили образования по одной причине – с ними некому было заниматься…

— И за это она умерла такой молодой? — спросил я.

— Она еще не умерла, — ответила Леся. — Её тело находится в реанимации. Она серьезно заболела, и взята сюда, чтобы увидеть свои ошибки, а также чтобы ты смог узнать её историю и рассказать всем.

В этот момент завеса на входе в кабинку отворилась, и девушка вошла к нам. На ее лбу красовалась буква таув, слегка прикрытая светло-русой челкой. Увидев Лесю, она упала на колени.

— Мамочка, попроси Отца Возлюбленного, чтобы Он дал мне шанс, — взмолилась она. — Я все осознала, и теперь буду всем говорить, чтобы мы научились видеть у себя под носом.

— Я знаю, дорогая, — тихо ответила Леся. Она подошла к девушке, подняла ее с колен и прижала к себе с такой нежностью, какой я не видел нигде и никогда. Девушки стояли так минут десять, из их глаз ручьями текли слезы, даже я – человек, не плакавший с пятилетнего возраста, – пустил скупую мужскую слезу.

— Иди, — произнесла Леся, разняв, наконец, объятья. Девушка стала прозрачной, как облако, просочилась сквозь стену и исчезла.

На сцену же в это время вышел человек, которого можно было принять за кого угодно, только не за пастора. Эта яйцеобразная голова с залысинами, этот лягушачий рот с отвисшей нижней губой – признак слабоумия или презрения к собеседнику, впрочем одно не исключает другого, эти маленькие, колючие глаза, никогда не меняющие своего выражения.

— Но ведь он же еще жив! — воскликнул я, указывая на экран.

— Когда в человека вселяется бес, и живет там достаточно долго, — Леся снова умостилась у меня на коленях, — то приобретает черты этого человека. Это одна из причин, позволяющая бесам принимать облик умершего. Обрати внимание на рост: Путин гораздо ниже.

Действительно, рост существа был значительно выше, чем у реального Путина.

— А как же бес приобрел образ Самуила? Или Бог позволил гадалке потревожить дух пророка?

— Я же сказала: это одна из причин. Бес увидел образ Самуила в памяти Саула.

— Дорогие друзья, — начал свою речь дух изоляционизма. Пульсирующая интонация и обилие свистящих звуков присутствовало и здесь. — Мы окружены враждебным миром, стремящимся нас уничтожить. Мир ненавидит нас, потому что мы духовны, а он – бездуховен! И чтобы нас уничтожить, мир постоянно, так или иначе, пытается с нами контактировать и взаимодействовать. Поэтому наше единственное спасение – отгородиться от этого мира и прервать с ним всяческие связи. Мир пытается навязать нам потакание его целям под видом сотрудничества, высмеивая тех, кто не идет с ним на компромисс. Это и знаменитый рассказ Салтыкова-Щедрина «Премудрый пескарь», это и насмешки над святым старцем Григорием Распутиным [Леся при этих словах прыснула от смеха] и нашими святыми монархами.

— Вот уж действительно смешали святое с праведным, — не сдержался я от комментариев.

— Так отдели одно от другого, — при этих словах Леся лукаво улыбнулась.

— Как? — удивился я. — Я ведь пытался приподнять завесу, как только мы вошли сюда.

— Ты когда-нибудь пытался разговаривать с расселистами, более известными, как Свидетели Иеговы? — хитро подмигнула мне Леся. Еще бы! Да я просто получал удовольствие, наблюдая, как после десятиминутной дискуссии со мной у них закипали полушария, а в глазах отображалась проблема выбора между верностью своей секте и остатками разума.

— Дух изоляционизма силен лишь тогда, когда человек соглашается на самоизоляцию, — продолжала тем временем Леся, — как расселисты. Они ассоциировали свою группу со своей «стаей», а весь остальной мир воспринимают как враждебную среду. Поэтому доказательства ложности их учения (равно, как и предложение обрести истинную Веру и мир с Богом) они воспринимают как предложение выйти в открытый космос без скафандра.

— Ух, ты! — восхитился я. — Не ожидал, что ты заговоришь, как профессиональный психолог.

— К сожалению, многие поверили лжи Себа, что я должна быть темной, глупой и забитой. Но забыли, что Превосходящая Мудрость – это одно из имен моего Возлюбленного Жениха.

— Так что там по поводу духа изоляционизма?

— Когда человек начинает связывать свою жизнь с ограниченной группой, как, например, расселисты, или сторонники «русского мира», то все, что вне этой группы, он воспринимает, как угрозу собственной жизни, — продолжила Леся тоном строгой учительницы. — Как следствие, он стремится максимально отгородиться от внешнего мира и максимально укрепить свою группу. То есть, соглашается на самоизоляцию. Ты, когда вошел в эту кабинку, не задумался зачем она, а согласился, что так и надо. Вот поэтому ты и не смог открыть дверь.

— Но как же сломать остальные кабинки, если их обитатели постоянно усиливают броню? — недоуменно спросил я.

— Помнишь как легко вошла к нам та девушка? — я утвердительно кивнул головой. — Тебе не обязательно их разрушать. Достаточно просто сорвать занавески – и все, изоляция нарушена!

Я попробовал занавес рукой, в этот раз он легко подался. Отодвинув его в сторону, выпустил сначала Лесю, а потом вышел и сам. Мы пошли, Леся срывала занавески слева, а я – справа. Как только срывали пологи, существо, находившееся в кабинке, рассыпалось в прах, а сама кабинка становилась все более и более прозрачной, пока, наконец, полностью не растворялась в воздухе. Так мы уничтожили практически все кабинки, осталась только сцена с «проповедником» и двое, встречавших нас на входе.

Я ожидал, что эта троица начнет окружать меня, или как-то по-другому группироваться. Но, вопреки моим ожиданиям, они стремились наоборот, максимально удалиться друг от друга. «Если противник остается для тебя неуязвимым, заставь его изменить поведение на противоположное», — часто повторял мой инструктор в школе кунг-фу. Раз они пытаются разбежаться, значит надо согнать их в кучу, решил я.

Мы сделали уже пять или шесть кругов по периметру зала. Лесю эти существа не только не видели, но пробегали сквозь нее, словно сквозь туман. Я, впрочем, тоже. Расстояние между нами не изменялись. Стоило мне ускорить бег, как они синхронно делали то же; пытался замедлиться, чтобы передний мог меня догнать, синхронно замедлялись и существа. Я резко развернулся в противоположном направлении – синхронно со мной так же поступили и мои противники. «Если бы зал сужался к сцене, или – что было бы просто здорово – стал треугольным, я бы легко загнал их в угол» — подумал я, вспомнив, как гонялся за гусями у бабушки в деревне, где проводил каждые каникулы.

Только я так подумал, как случилось невероятное: Леся вышла на середину зала, повернулась лицом к сцене, расставила руки в стороны и принялась с видимым усилием сводить их перед собой. И тут же, словно повинуясь ее команде, стены начали сходиться, превращая прямоугольный зал сначала в трапецию, а затем и в треугольник. Было видно, что это чудо давалось Лесе с огромнейшим усилием. Руки дрожали от напряжения, лицо покраснело, словно у человека, несущего непосильны й груз, вены на шее и руках вздулись.

Я решил не испытывать девушку на прочность, поэтому сразу же поспешил воспользоваться предоставленным преимуществом. Сначала отбежал к стене, где находилась дверь. Существа выстроились треугольником на пол зала. Я стал бегать челноком от стены к стене, постепенно смещаясь в сторону сцены. Самое трудное было пройти треть расстояния от двери до сцены, после этого существа сами стали забиваться в угол. Теперь моя траектория напоминала скорее змею, чем бег челнока. Существа начали сближаться. Сойдясь, они повернулись лицами друг к другу, обнялись втроем и крепко прижались друг ко другу.

Даже сейчас, когда вспоминаю то, что произошло в следующее мгновение, по телу проходит дрожь испуга. В тот же момент я, наверное, испытал ужас сильнее, чем тот, который испытывали воины Саула перед Голиафом.

Три и без того не мелких тела слились в один большой шар, который начал вдруг бешено вращаться. Очень быстро шар приобрел веретенообразную форму, затем превратился в некоего монстра. Это было нечто трехметрового роста, с туловищем человека, только покрытым наростами, похожими на бычьи рога, и головой, какую можно видеть на китайских статуэтках драконов.

Я уже обдумывал план нападения на это чудовище, как вдруг из вне пришла мысль, что своими ударами я не причиню ему вреда. «Как же победить?», спросил я своего невидимого собеседника. «Почему дух изоляционизма заставляет людей отгораживаться от всего остального мира? Чтобы они не пережили исцеляющую Любовь», получил я ответ. Теперь мне стало ясно, что может уничтожить этого противника.

— Послушай, друг! — обратился я к монстру. — Я понимаю твой страх: мне ведь тоже не раз плевали в душу. Но я хочу поделиться с тобой тем, что помогло мне исцелиться от ран. Услышав мои слова, монстр замер на месте и о чем-то задумался.

— Я хочу познакомить тебя с Другом, Который никогда не предаст, — продолжал я. Речь мне была знакома: я часто так свидетельствовал тем «иеговистам», кто обращался ко мне за консультацией. — Я хочу пригласить тебя туда, где тебя примут таким, какой ты есть!

— Заткнись, тварь! — прорычал дух голосом, похожим на коровье мычание. — Я хорошо знаю тебя, гниду, и эти твои слова: после них многие из моих рабов ушли от меня.

— И они обрели свободу! — ответил я. — И ты тоже можешь стать свободным.

Вместо ответа дух ударил меня правой рукой наотмашь. Ощущение было таким, словно меня изо всех сил ударили рельсом или бетонной балкой. Я отлетел в сторону. Монстр подошел, чтобы схватить меня и ударить еще раз, но я откатился в сторону. Это позволило мне выиграть несколько секунд, чтобы прийти в себя и подняться на ноги. Я не стал ждать второго удара – мой невидимый советчик подсказал, что его надо обнять. Я сделал выпад в сторону, словно намереваясь проскочить слева от него. Чудовище среагировало, и я, воспользовавшись моментом, обнял его. Со своим ростом в сто шестьдесят пять сантиметров я смог достать его чуть выше колена. Нога, там, где я достал, растаяла в воздухе, но один и рогов вытянулся и тут же превратился в некое подобие конечности. Я тут же обнял и эту «ногу» и она тоже сразу же растаяла. В этот раз чудовище изловчилось и снова ударило меня. В этот раз удар был слабее, и я устоял на ногах. Еще несколько объятий, рукопожатий и дружеских похлопываний – и монстр уменьшился до моего размера. Лишившись преимущества в весе и росте, он уже не атаковал (хотя с потерей веса его удары становились слабее, все же меня он поколотил изрядно), а попытался отвернуться от меня, закрыв глаза кулаками, как это делают маленькие дети, когда их кто-то обидит. Я подошел сзади, взял существо за плечи и развернул лицом к себе. Для этого мне понадобилось много сил, так как оно отчаянно сопротивлялось. Когда же мне это удалось, существо попыталось шарахнуться от меня, как от прокаженного, но я оказался проворнее. Едва я заключил монстра в свои объятия, как он, обиженно взвизгнув, растворился в воздухе.

— Если так пойдет и дальше, то на девятый раунд меня точно не хватит — сказал я Лесе.

— На втором уровне ты пропустил удар, потому что расслабился, — ответила мне она.

— Но сейчас я не расслаблялся и не терял концентрации, — сказал я. — Много еще впереди подобных чудищ?

— Не знаю, — моя спутница дернула плечами, — просто иногда, вместо того, чтобы идти на компромиссы, приходится выдерживать жесточайшие атаки врага. Но если ты устоишь и не уступишь, то в итоге станешь сильнее.

— А если все же пойти на уступки? — поинтересовался я.

— Дьявол использует золотое правило дипломатии: хочешь получить цыпленка – требуй индюка. Он специально выставляет сильно завышенные требования, чтобы желаемый результат выглядел как маленькая уступка с твоей стороны и очень большая – с его.

— Не понял. Можешь привести какой-то конкретный пример? — спросил я.

— Вот, смотри: ты свидетельствуешь расселисту. Какова цель Себа?

— Чтобы этот человек не примирился с Богом.

— В принципе верно, но для этого он не должен услышать твое свидетельство. Верно?

Я согласно кивнул головой.

— Вот это и есть задача-минимум для Себа. Но чтобы скрыть свою истинную цель он начнет побуждать расселиста навязывать тебе свое учение, прячась при этом в кокон тех заблуждений, которые ему навязали в его организации. И когда ты сдаешься, и вы расходитесь не обменявшись своими вероучениями, то тебе кажется, что поединок завершился вничью. На самом деле, Себ празднует победу, потому что он достиг своей реальной, а не декларируемой цели.

— Ясно, — ответил я, и предложил: — Ну что, пошли дальше?

— Подожди, я должна тебя предупредить кое о чем, — Леся знаком предложила мне присесть прямо на пол. Я воспользовался предложением.

— На следующем уровне тебе захочется сразу же раздавать всем тумаков. Пожалуйста, воздержись от этого желания, пока не увидишь самого главного. И еще, именно там ты увидишь мою сестру, ту самую, которая помогла Себу завлечь в ловушку моего Жениха. Пожалуйста, не нападай на нее…. Все равно ты не сможешь причинить ей вреда.

— Почему? — спросил я. Такая просьба, а особенно мотивировка, меня насторожили.

— Не знаю, — печально ответила Леся, — но только Дух Отца моего Жениха говорит мне это.


Поделиться:

Дата добавления: 2015-09-13; просмотров: 56; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав





lektsii.com - Лекции.Ком - 2014-2024 год. (0.006 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав
Главная страница Случайная страница Контакты