IX. Учитель и его дети

¹ «Евангелие Рамакришны», II, с. 251 и след. Rama-krishna Mission последовала наставлениям своего учителя. Она никого не допускает к монастырской жизни, если семья не отказалась от него добровольно. Ибо, как говорят, че­ловек, бегущий от своих обязанностей в миру, слишком слаб, чтобы налагать на себя обязанности еще более тяже­лые на службе богу (см. Мукерджи).

² «Евангелие», I, с. 42.

³ «Жизнь Рамакришны», с. 587.

⁴ «Евангелие», с. 266. Насколько лучше, чем богатый Кешаб, знает этот крестьянский сын о жизненных потреб­ностях и о том, что большая заслуга для бедного тружени­ка — найти время в течение целого дня хотя бы для одной мысли о боге, чем для праздных богомольцев — посвящать целые часы религиозным обрядам.

«Нарада однажды (я привожу в сокращении одну из содержательнейших и чудеснейших его притч) решил, что он — самый набожный человек. Господь велит ему пойти к крестьянину, еще более набожному, чем он сам. Он идет туда. Крестьянин призывает имя Гаури, вставая и ложась спать; в остальное время он работает на своем поле. Нарада ничего не понимает. Тогда господь приказывает ему взять чашу, до краев полную масла, и обнести ее вокруг всего города, не пролив ни одной капли. Нарада повинуется. Когда он возвращается, не пролив ни капли, господь спра­шивает его: «Сколько раз ты подумал обо мне?» «Госпо­ди, — отвечает Нарада, — как я мог думать о тебе? Все мое внимание было сосредоточено на чаше с маслом...» Тогда господь пояснил Нараде, насколько велика набож­ность крестьянина, который, несмотря на свой труд, не забывает призывать его имя» (Sri Ramakrishna's Teachings, I, с. 45).

⁵ «Евангелие», I, с. 403.

⁶ Беседы с Трайлокья Саньялом.

⁷ Беседы с Кешабом и его учениками, 1882 год.

⁸ «Жизнь Рамакришны», с. 400.

⁹ Беседы с Кешабом и его учениками, 1882 год.

¹⁰ Маловероятно, чтобы он одобрил нашу святую Иоан­ну из Шанталя и особенно святую Марию Воплощения, оставившую своего 11-летнего сына, чтобы отдаться богу (см.: Анри Бремон. Histoire litteraire du sentiment religieux en France).

¹¹ Другой рассказ в таком же роде.

Одна старушка начала дряхлеть. Она захотела удалить­ся в Вриндаван и отдаться религиозной жизни. Рамакришна отговорил ее, сказав, что она слишком любит свою внучку и что та будет ей помехой в ее молитвах. Он добавил:

— Все хорошее, что вы ожидаете от жизни в Врин-даване, будет вам дано само собой, если вы отдадитесь нежному чувству к внучке, думая, что она сама есть Шри Радхика (возлюбленная Кришны). Ласкайте ее сколько хо­тите, кормите ее, одевайте, балуйте ее досыта. Думайте только при всех ваших деяниях, что вы поклоняетесь богине Вриндавана (Sri Ramakrishna's Teachings, I, p. 70).

Итак, живите своей жизнью, любите ваших возлюблен­ных в полной невинности и в мире! Нужно только видеть бога под их драгоценной завесой и воздавать ему благодар­ность.

¹² «По какой бы дороге вы ни шли, главное — это горячее стремление к истине. Бог знает тайны вашего серд­ца, и для него не важно, что вы идете по неправильному пути. Нужна только ваша искренность. Он сам опять вы­ведет вас на правильную дорогу... Известно, что нет ни одного пути без ошибок. Каждый думает, что его часы хорошо идут; на самом деле никто не знает точного вре­мени. Это не мешает работать» («Жизнь Рамакришны», с. 647).

¹³ Одно из них было переведено с бенгальского на анг­лийский: «Искание Бесконечного». Его считают величай­шим из драматургов Бенгалии с классических времен Ка-лидасы.

¹⁴ Благочестив в том полном смысле, которого мы все время придерживаемся в этой книге, — преданный богу, отдавшийся ему целиком.

¹⁵ К концу 1884 года. Он присутствовал на одном из первых представлений «Чайтаньи-лила» и видел в 1885 го­ду четыре или пять других пьес Гириша, среди них теат­рализованную жизнь Будды.

¹⁶ Это классическое изображение бхакти «в виде кош­ки» (Марджари): кошка спасает своих котят, унося их, неподвижных. Секты на юге Индии представляли себе так спасение, которое должно быть осуществлено исключитель­но самим богом (см.: Поль Массон Урсель. Очерки из истории индуистской философии. С. 247).

¹⁷ Я следовал в этом маленьком рассказе прекрасному изложению Мукерджи.

¹⁸ Он придает должное значение цветущему здоровью. Его наиболее выдающиеся ученики — Вивекананда, Пре-мананда, Брахмананда, Шарадананда, Туриянанда — ка­зались атлетами: широкоплечие, высокие, они обладали ред­кой физической силой. Он всегда заботливо проверяет, хо­рошо ли функционирует организм, прежде чем разрешить предаваться интенсивному созерцанию.

¹⁹ Туриянанде было 14 лет, Субодхананде — 17.

²⁰ Не много есть святых, жизнь которых была бы бо­лее трогательна, чем его жизнь, которую рассказывает Му­керджи. Слуга богатого врача, он приезжает на пароходе по Ганге, является к Рамакришне и от имени своего гос­подина кладет подарки к его ногам. Взгляды обоих встре­тились. Через два дня Лату возвращается и отдается ему, теперь уже на всю жизнь. Он настолько отказался от самого себя, что боится даже тогда, когда делает добро, попасться в ловушку самолюбия или прежних привычек; он спокоен лишь в тех случаях, когда чувствует, что рас­творяется в доброте господней. Этот неграмотный человек понимал глубокий язык музыки. Умирая, «выплевывая свое тело» (по его грубому выражению), он говорил в экстазе: «Я слышу игру на флейте... Наконец! Я иду на свидание с ним...»

²¹ В своей лекции «Мой учитель», прочитанной им в Нью-Йорке и опубликованной в IV томе собрания его со­чинений, 3-е издание, 1923 г.

²² «Не заботьтесь о доктринах! Только сущность жизни каждого человека имеет значение, то есть его духовность. Нужно достичь ее».

Вот в чем принцип его учения, по словам Вивекананды: «Сначала сформировать характер, достичь духовности. Остальное придет само собой» («Мой учитель»).

²³ См. «Евангелие», в разных местах, и Мукерджи.

²⁴ Оно доходит до галлюцинации: «Знаете ли вы, что я вижу? Я вижу его во всем. Человек и другие существа кажутся мне фигурками, покрытыми кожей; господь, пре­бывающий в них, заставляет их ворочать головой и двигать руками и ногами. Однажды у меня было такое видение: единая субстанция приняла все формы космоса и всех жи­вых существ: таков был бы дом из воска с садом, людьми, коровами, тоже из воска, только из одного воска» («Еван­гелие», с. 437).

«Однажды мне было открыто, что всё — есть непо­рочный дух! Принадлежности культа, алтарь, люди, живот­ные... Непорочный дух! И, как безумный, начал я дождем бросать цветы (с алтаря), цветы на все вещи. Все, что я видел, я обожал...»

«Я вижу, как он струится внутри человеческого тела, — подушка, плывущая там на реке, плывущая зигзагами, то опускаясь, то подымаясь вместе с волнами» («Евангелие», II, с. 204 и др.).

²⁵ См. наше I приложение: «Физиология индийской ас­кезы».

²⁶ «Евангелие Рамакришны», II, с. 223 и след., I, с. 252 и след. — вопрос разбирается учителем в откровен­ных и смелых словах, без ложного стыда.

²⁷ «Евангелие Рамакришны», II, с. 223.

²⁸ Это высокое бескорыстие в отношении к своим про­изведениям встречается у некоторых величайших худож­ников и замечательных ученых Запада даже в середине XVIII века. Я восторгался им у таких тщеславных людей, как Глюк и Гендель, таких чувственно-человечных, как Гассе и Моцарт, обнаруживших полную незаинтересован­ность к судьбе своих творений после своей смерти, отка­зываясь от них, чтобы умереть или углубиться в себя, как Расин, еще в полном расцвете творческих сил. Я осмелюсь сказать, что нет истинно великого человека, который не достиг бы этой ступени.

²⁹ «Самолюбие», конечно, в первоначальном смысле: «любовь к самому себе».

³⁰ «Евангелие Рамакришны», I, с. 261.

³¹ «Вы ищете бога? Ну так ищите его в человеке! Бо­жество проявляется в человеке сильнее, чем во всяком дру­гом предмете... Поистине, бог во всех, но его могущество проявляется в них больше или меньше. Бог, воплощенный в человеке, это могущество бога, сильнее всего проявившее­ся в плоти... Человек — это величайшее проявление бога» («Евангелие», I, с. 350).

³² «Совершенное познание достигается, когда видишь бога в каждом человеке» (там же, т. II).

³³ 7 декабря 1927 года.

³⁴ Свами Ашокананда тоже пишет: «Служение рожда­ется из сочувствия. Так как страждущий человек есть бог, то сознание божественного в человеке является причи­ной служения; и это служение становится могущественным средством познания бога» (Прабуддха Бхарата, февраль 1928 г.).

Осмелюсь ли я сказать, что считаю более прекрасным, более чистым и нужным — любить и служить «стражду­щему» без единой мысли о божественном, просто потому, что он страдает? Это забвение божественного может быть ближе к божественному, чем постоянная забота, при кото­рой все же сохраняются, несмотря на все, остатки привя­занности к миру, — в том смысле, какой придает этому понятию Рамакришна.

³⁵ В дальнейшем читатель найдет прекрасный эпизод, относящийся к 1886 году, который сообщил нам Свами Шивананда, бывший его свидетелем.

³⁶ «Евангелие», I, с. 61, 87.

³⁷ Там же, с. 101.

³⁸ Там же, с. 437.

³⁹ «Евангелие», т. И.

⁴⁰ См. Мукерджи, указ. соч., стр. 161.

⁴¹ «Евангелие», I, с. 56.

⁴² Напоминаю, что Нарендра, или Нарен, — настоящее имя Вивекананды.

⁴³ «Евангелие», I, с. 58.

⁴⁴ Вот еще сноп прекрасных рассказов:

Прежде всего следующая удивительная притча: «Бог во всем» («Евангелие», II, 129).

«Был некий монастырь, обитатели которого ходили еже­дневно нищенствовать. Однажды монах, отправившись со­бирать милостыню, увидел заминдара (землевладельца), ко­торый избивал какого-то бедняка. Он вмешался. Разъярен­ный заминдар обратил свой гнев против него и бил его до тех пор, пока он не потерял сознание... Узнав об этом, монахи сбежались к нему; они нашли его распростертым на земле, отнесли в монастырь и положили на постель. Усевшись вокруг него с печальными сердцами, они обмахивали его. Один из них медленно влил ему в рот немного молока... Через некоторое время он пришел в себя, раскрыл глаза и осмотрелся кругом. Тогда один монах, желавший удостове­риться, что он узнает своих братьев, закричал ему в ухо: «Брат, кто это вливает тебе в рот молоко?..» Монах ответил умирающим голосом: «Брат, тот же, кто бил меня, вливает молоко мне в рот...»

А вот другой рассказ («Жизнь Рамакришны», с. 620).

«Молодой Кали удил рыбу. Учитель сказал ему: „Зачем эта жестокость?" Кали отвечал: „Я не делаю ничего худого! Мы все Атман, а Атман бессмертен. Значит, я в действи­тельности не убил рыб..." Учитель сказал ему: „Дорогое дитя, ты ошибаешься. Человек познания (то есть тот, кто познал в себе божество) никогда не может быть жестоким к другим. Это невозможно по самой его природе. Его ум даже не мыслит об этом..."» (См.: «Жизнь Рамакришны», с. 417; «Евангелие», II, 204.)

Рамакришна дошел до того, что не хотел больше рвать цветы для обрядных приношений.

Наконец, трогательная сцена, взятая из жизни и запи­санная Свами Шараданандой.

«Однажды (это было в 1884 году) Рамакришна бесе­довал со своими учениками. Он объяснял им основные принципы религии вишнуитов, один из которых — доброта ко всем существам.

«Наш мир принадлежит Кришне. Знайте это в глубине вашего сердца и проявляйте доброту ко всем существам... Доброту ко всем существам...» — повторил он и впал в Самахди (экстаз). Придя в себя, он шептал: «Доброту ко всем существам... доброту... Не стыдно ли тебе! Ничтож­ное насекомое, как можешь ты проявлять милосердие к существам божьим? Кто ты, чтобы быть милосердным?.. Нет! Нет! Это не может быть милосердие... Служи им, как будто они были Шивой!..»

После этого Нарендра (Вивекананда), выйдя с другими, объяснил им глубокий смысл этих слов, который они поняли лишь наполовину. Он толковал их на основании доктрины служения, примиряющей высокую любовь к богу с деятель­ностью, направленной на благо людей.

⁴⁵ Обыкновенно он отказывается, но не всегда. (Дальше будет сказано о том, как он завоевал Вивекананду: ему нужна эта царственная добыча; впрочем, Вивекананда в силах себя защитить!) Но даже тогда, когда Рамакришна хочет оставить своих учеников свободными, не влияя на них, всегда ли удается ему это? Он владеет любопытными и опасными силами йогов. Он как можно меньше пользу­ется ими, ибо он ненавидит тайные средства; он решитель­ный противник «чудес»; он допускает их возможность, но считает их бесполезными и даже вредными; он относится к ним с таким же отвращением, как и Христос; силы, назы­ваемые сверхъестественными, кажутся ему препятствием на пути к духовному совершенствованию, которое должно быть естественным плодом сердца. Но разве он всегда настолько владеет этими силами, чтобы не проявлять их? — Тулси (Нирманананда) не знает его еще. Он ждет на веранде, он видит, что мимо него проходит нетвердой походкой погру­женный в размышления человек; этот человек (Рамакриш­на), не останавливаясь, бросает на него взгляд: Тулси ощу­щает удар в грудь и остается на минуту парализованным. — Тарак (Шивананда) стоит напротив Рамакришны, непо­движный и молчаливый: взгляд учителя останавливается на нем; он начинает рыдать и дрожит всеми членами. — При первом посещении Калипрасад (Абхедананда) прикасается к Рамакришне: волна какой-то силы сразу заливает его, овладевает им.

Иногда учитель сам старается пробудить внутренние силы. Он помогает им, когда видит усилие доброй воли. Так, заметив, что Лату (Адбхутананда) изнуряет себя бес­конечными молитвами, он просит Мать даровать ему плод его благочестивого желания, и несколько дней спустя Лату достигает экстаза во время молитвы. — При втором посе­щении Субодха (Субодхананда) он прикасается к его груди, говоря: «Проснись, Мать, проснись!» — и пишет пальцем на его языке: Субодх чувствует поток света, идущего от мозга к сердцу, образы богов и богинь проходят, как искры, и тают в бесконечности; он теряет чувство своей личной сущности, которое ему почти тотчас же возвращает Рама­кришна, сам пораженный силой этих реакций. — Малень­кого Гангадхара (Акхандананда) учитель приводит в храм Кали и говорит ему: «Смотри на живого Шиву!» — и Гангадхар видит его.

Но пусть в этом не ошибаются! Учитель никогда не старается навязать ученику те видения или мысли, которых нет у самого ученика: он только пробуждает их. Интеллек­туальным натурам он первый не станет советовать искать познания бога воочию. Когда нежно любимый Бабурам (Премананда) умоляет его дать ему экстаз, божествен­ная Мать предупреждает Рамакришну, что Бабурам пред­назначен для «джняна» (познание разумом), а не для бха-ва (физическое восприятие божества). Того, кто станет его величайшим учеником-интеллектуалом, Шаратчандру (Шарадананду), он спрашивает: «Как любите вы познавать бога? Какие у вас видения, когда вы сосредоточиваетесь на самом себе?» Шаратчандра отвечает: «Я не люблю виде­ний. Я не стремлюсь видеть какое-либо определенное изо­бражение бога во время сосредоточения, я стремлюсь видеть его таким, каким он проявляется во всех существах на свете». Рамакришна улыбается и говорит: «Но ведь это последнее слово духовности. Вы не можете достигнуть его сразу». Шаратчандра возражает: «Я не удовлетворюсь ни­чем иным».

Даже для самых сенситивных натур познание зрением — только стадия, которую надо пройти. Абхедананда, увидев, как проходят в Рамакришне различные перевоплощения, од­нажды замечает, что все формы тают в одном светлом об­разе. Рамакришна объявляет ему, что впредь у него не будет видений. Он прошел этот этап, и действительно, с этого дня у Абхедананды будут только мысли о беспредельном, необъ­ятном, которые относятся к безличному Брахману. — Когда Бабурам настаивает, желая получить от учителя особую силу, Рамакришна упрекает его и говорит: «О чем можешь ты просить меня? Разве все, что у меня есть, не ваше? Все, чего я достиг в форме реализации, — все для вас всех. Вот ключ, откройте и возьмите все!»

Но он говорит еще ведантисту Харинатху (Туриянан-де): «Если вы думаете найти бога в другом месте, не возле меня, идите. Я желаю только, чтобы вы возвысились над страданиями мирскими и чтобы вы насладились божествен­ным блаженством».

Таким образом, он старается тысячами способов руко­водить молодыми душами в их собственном религиозном чувстве так, чтобы они развивали свою подлинную и наи­высшую индивидуальность. Ни одной минуты он не думает завладеть ими. Он отдается им. Он не говорит им и не думает: «Вы должны отдаться мне». В этом большое от­личие его учения от учения Христа (обо всем этом см.: «Жизнь Рамакришны», с. 475, 488, 604, 606, 615 и т.д.).

Мы сочли необходимым указать западному читателю на эту любопытную сторону личного влияния, проявляемо­го Рамакришной на окружающих; но незачем добавлять, что мы не придаем этому такого значения, какое придают ему умы Востока. Мы придерживаемся в этом мнения Шаратчандры (Шарадананды): «Нам нужно наибольшее, мы не довольствуемся меньшим». Видимое глазами мало значит в сравнении с очевидностью, которая видна ра­зуму.

⁴⁶ Ученики, прошедшие через эти испытания (среди них — многие большие умы, живущие еще доныне), утверж­дают, что здесь не было никакого действия гипнотической силы, которая насиловала бы их волю, навязывая им не­обычайные состояния: это было скорее что-то укрепляю­щее, возбуждающее. Они достигли под влиянием видений более ясного представления своих собственных идеалов. Те­перешний настоятель ордена, Свами Шивананда, пишет мне: «Рамакришна имел свойство поднимать других до са­мых высоких состояний сознания, передавая им силу своей" духовности. Он достигал этого или силой своей мысли, или своим прикосновением. Многие из нас имели счастье уно­ситься на величайшие высоты духовного сознания, если были на это способны; это не было ни гипнозом, ни глу­боким сном. Я сам имел счастье трижды достигнуть этого высокого духовного сознания благодаря прикосновению Ра­макришны и его желанию. Я еще жив и могу свидетельст­вовать о его большой духовной силе».

Ученые Европы, занимающиеся проблемами мистиче­ской психологии, должны связаться с этими живыми сви­детелями. Со своей стороны, я, повторяю, малолюбопытен в отношении этих феноменов, субъективная реальность которых очевидна, так как они подтверждены всеми гаран­тиями добросовестности и аналитического ума. Но я оста­навливаюсь в деле религиозного опыта только на том, что продолжает быть, а не на том, что было: на том, что есть или может повториться в каждом существе, а не на том, что было преимуществом некоторых.

⁴⁷ Конечно, это не значит, что вы навязываете свою волю Вселенной, но то, что вы принимаете волю Все­ленной.

⁴⁸ Эта притча уже приводилась выше.

⁴⁹ «Мир — это есть место действия, куда вас поста­вили для работы, так же, как вы приезжаете по делам с дачи в Калькутту».