ОГРАБЛЕНА!

— Джулия!— закричала Вера, подбегая к женщине, явно потерявшей сознание.

Нэнси отстала от приятельницы не больше чем на полшага. Сердце у нее бешено колотилось. Склонившись над Джулией, она взяла ее руку и принялась считать пульс.

— Нэнси, эта девушка... умерла?—спросила Бесс от двери. Произнося последнее слово, она как-то странно, по-цыплячьи, пискнула от страха.

— Нет.— Нэнси облегченно перевела дух.— Джулия жива. Пульс у нее хороший, и дышит нормально. Принеси мне побыстрее мокрое полотенце из кухни.

Минутой позже Нэнси уже прикладывала холодное влажное полотенце ко лбу Джулии. На вид пострадавшей было чуть больше двадцати. Прямые светлые волосы едва доходили ей до подбородка. Нэнси продолжала прижимать мокрую ткань ко лбу молодой женщины. Внезапно Джулия застонала и слегка пошевелила правой рукой. Ресницы ее затрепетали.

— Что?..— Она несколько раз моргнула; зеленые глаза выражали смятение. Потом Джулия вдруг резким движением подняла голову, со страхом переводя взгляд с Веры на трех незнакомок.— Ой, не надо,— послышался испуганный шепот.

Нэнси успокаивающе положила Джулии руку на плечо. Очевидно, молодая женщина приняла их за кого-то другого.

— Не волнуйся.— Вера ласково сжала запястье своей ассистентки.— Это я, Вера, а это мои друзья, те самые, кого я ждала. Я тебе говорила о них. Они только что приехали.

Джулия неуверенно поднялась и, сморщившись от боли, коснулась рукой затылка.

— Но как же это...

Голос ее прервался. Она увидела, во что превратилась мастерская, и тихо проговорила снова:

— Ой, не надо...

Вера удрученно покачала головой:

— Да не обращай ты внимания на этот беспорядок. Не в нем дело — в твоем состоянии. Мы потом уберем комнату. Правда уберем. Все будет по-прежнему.

— Да нет, я другое имею в виду, вовсе не беспорядок,— тихо промолвила Джулия.

Зеленые глаза торопливо обежали мастерскую. Одновременно молодая женщина попыталась сесть.

— Все гораздо хуже, Вера. Черный лакированный сундук... Тот, что нам подарили на прошлой неделе. Он стоял прямо рядом с письменным столом...

Вера повернулась к столу, лицо ее побелело.

— Исчез... Я сложила несколько старинных лоскутных одеял в этот сундук,— после короткой паузы объяснила она Нэнси и ее подругам горестным тоном.— Это были прекрасные, необыкновенно искусно сделанные вещи, все одинаково ценные. Каждая стоила больше тысячи долларов. Мы считали, что они будут главной приманкой для покупателей на воскресном аукционе. Мне нечем заменить эти одеяла. Абсолютно нечем...

— Видно, тот, кто угрожал вам по телефону, не шутил насчет исторического музея,— заговорила Джорджи.— Не шутил и без проволочек взялся выполнять свои угрозы. Он действительно во что бы то ни стало решил «заморозить» ваш проект.— Девушка повела рукой в сторону тяжелого чугунного флюгера в форме петуха, валявшегося на полу рядом с Джулией.— Он или она — кто-то из них, должно быть, стукнул этим по голове вашу помощницу.

Вера кивнула, смахивая ресницами слезы.

— Именно чего-то подобного я и боялась все время... Господи, Джулия, ты хоть, по крайней мере, жива, а это самое важное. Остальное... Остальное не имеет ни малейшего значения.— Она снова лихорадочно стиснула руку молодой женщины.— Никогда бы не простила себе...— Голос ее неожиданно замер. Никто не издал ни звука. Все молчали, понимая, что она хотела и не решилась сказать.

Момент был нелегкий. Набравшись смелости, Бесс деликатно нарушила тишину:

— Может быть, Джулии надо дать воды? Вообще, чего-нибудь выпить?

— Превосходная мысль,— оживилась Вера, благодарно взглянув на Бесс.— Я думаю, нам всем не помешает чашка горячего какао. Через пять минут оно будет готово. Джулия, я хочу, чтобы ты устроилась на кушетке в гостиной и лежала, пока окончательно не придешь в норму.

— Мы с Бесс возьмем это на себя,— отозвалась Джорджи. С обеих сторон подхватив Джулию под руки, сестры помогли молодой женщине встать на ноги.

Нэнси по-прежнему в задумчивости стояла посреди мастерской.

— Задержитесь на минуту,— попросила она Веру, когда ее подружки осторожно повели Джулию через кухню в другую часть дома.— Видите ли, в чем дело. Я хочу осмотреть вашу рабочую комнату. Хотя бы поверхностно.

Нэнси неспешно огляделась вокруг. Первым делом в глаза ей бросилась тележка, приткнувшаяся к стене поблизости от двери. Колеса у тележки вымокли так, словно ее недавно катили по снегу. На полу тоже обнаружились мокрые следы. По этим следам Нэнси через кухню добралась до дверей черного хода.

Снаружи, во дворе, она увидела в снегу те же самые следы; они шли сначала вокруг дома, а потом к подъездной аллее, где Вера оставила свой фургон и где стояла машина Джулии. Должно быть, вор с помощью тележки перевез сундук к дороге, там положил его в грузовик или легковой автомобиль и благополучно скрылся. Нэнси поняла это сразу. Но подъездной путь был аккуратно расчищен, следов не осталось, следовательно, разглядывать землю было бесполезно. А кусты вокруг дома стояли такой сплошной стеной, что Верины соседи сквозь них едва ли могли что-нибудь увидеть, даже если бы захотели.

Вернувшись обратно, Нэнси заглянула в кухню. Вера у плиты сосредоточенно, ложку за ложкой, накладывала какао в кастрюльку с греющимся молоком. Нэнси молча прошла мимо в мастерскую и, не торопясь, заглянула во все углы, ничего не пропуская — ни пыльных игрушек, ни старых одеял, ни гофрированных платьев викторианской эпохи. В комнате царил страшный кавардак, однако ничего подозрительного юная сыщица не обнаружила.

Скрестив руки на груди, Нэнси со вздохом прислонилась к кухонной двери. Если вор хотел украсть стеганые лоскутные одеяла, зачем тогда он (а может, и вправду то была она?) перевернул вверх дном всю мастерскую? Или таким образом грабитель намеревался предупредить Веру, что будет еще хуже, если она не откажется от своего проекта?

— Нашла что-нибудь?— спросила Вера, беря в руки поднос, на котором стояли пять кружек с дымящимся какао.

— Абсолютно ничего.— Она повела рукой в сторону тележки с мокрыми колесами.— По крайней мере, вору достало благородства вернуть вам тележку после того, как он воспользовался ею, чтобы вывезти сундук к дороге. Увы, никакого ключа к разгадке этого преступления пока что нет. И где его искать — я тоже не знаю.

— Поверь, я просто в отчаянии от того, что такая кошмарная вещь произошла с Джулией в моем доме.— Вера сокрушенно вздохнула.— Бедняжке на долю уже доставались тяжелые переживания.

В ее глазах застыли сострадание и тревога.

— Что вы имеете в виду?—удивилась Нэнси.

— Джулия не скрыла от меня, что у нее были... ну, скажем так, неприятности. В школе, где она училась. Я думаю, в свое время ее втянули в дурную компанию... С этим, конечно, давно покончено,— добавила она тут же с нескрываемой поспешностью.

Нэнси не стала допытываться о подробностях, а просто кивнула на горячее какао.

— Давайте вернемся в гостиную, пока оно не остыло.

Вера наклонила голову в знак согласия и, покинув кухню, двинулась в комнату, где лежала Джулия. Нэнси прощальным взглядом обвела мастерскую и уже собиралась последовать за хозяйкой и подносом, но тут ее внимание привлекло нечто вроде зарубки на дверном косяке. Она подошла поближе. Примерно дюймах в шести от пола в свежей желтой краске виднелась глубокая вмятина. Девушка тщательно ее исследовала. К двери прилипло несколько крохотных кусочков дерева, покрытых чем-то черным и блестящим. Уж не от украденного ли они сундука?

В раздумье Нэнси зашагала в переднюю часть дома. Вся компания давно собралась в гостиной. Джулия растянулась на диванчике; выцветшее лоскутное одеяло прикрывало ей ноги, рядом, на кофейном столике, Вера поставила стакан с водой. Сама хозяйка уселась на подлокотник диванчика, прижимая мокрое полотенце ко лбу своей ассистентки, все еще бледной и слабой.

— Сделала какое-нибудь открытие?—поинтересовалась Джорджи. Перед камином стояло так называемое «кресло для влюбленных», рассчитанное на двух человек. Джорджи и Бесс удобно расположились в нем, потягивая вкусный горячий напиток.

Нэнси сообщила друзьям о вмятине на дверном косяке.

— Судя по ее виду, наш вор впопыхах ударил сундук о дверь между кухней и мастерской, когда вывозил его на тележке.— Сыщица взглянула на Веру.— Но этот вариант достоверен только в том случае, если вы не вспомните, что зарубка на двери и пятнышки черной краски имелись там и раньше.

Протягивая Нэнси полную кружку какао, Вера отрицательно повела головой из стороны .в сторону:

— Да нет. Я только сегодня утром покрасила дверную коробку.

— Все равно, о том, кто украл сундук, эта вмятина нам не скажет,— грустно вздохнула Нэнси. Она взяла какао и опустилась в кресло.— Но тут вопрос к Джулии. Зарубка эта сделана совсем невысоко от пола. Наверное, на уровне щиколотки. Я вот о чем хотела вас спросить. Перед тем как потерять сознание, вы не видели или не слышали ничего странного? Неожиданного?

Джулия виновато смотрела на Нэнси:

— Честно говоря, я ничего не помню. На какой-то момент я углубилась в опись, которую перепечатывала на нашем компьютере. Дальше — полный мрак. Я открыла глаза, когда вы все стояли вокруг, а рабочая комната была похожа на район стихийного бедствия.

— И даже не слышали, как отворилась дверь?— удивилась Джорджи.

— К сожалению.— Джулия огорченно пожала плечами.— Видите ли, я сидела спиной к двери. Компьютер работал, и в его жужжании глохли все посторонние звуки, в том числе шаги и голоса.

Нэнси рассеянно отхлебнула из кружки.

— Нападение, видимо, связано с ярмаркой ремесел,— сказала она Вере.— Конечно, нельзя исключить и другие версии.

Потом повернулась к Джулии.

— У вас есть враги?

— Н-не знаю,— растерянно откликнулась та.— Не думаю... Во всяком случае, с ходу припомнить никого не могу.

— Силы небесные, уже половина пятого!— спохватилась Вера.— Праздник начинается в семь, а до тех пор надо переделать миллион разных дел!— Она спрыгнула с ручки диванчика. Потом нетерпеливо махнула рукой в сторону задней части дома, где была мастерская.— Весь этот бедлам подождет до завтра. Джулия, оставайся лежать. Не поднимайся и не расхаживай по комнатам. Что касается вас, девочки,— добавила хозяйка, глядя на Нэнси и ее подруг,— то мы сейчас отправимся наверх и я покажу вашу комнату. Мне бы хотелось, чтобы она вам приглянулась.

— Я больше ни шагу ступить не могу, так устала,— объявила Джорджи в тот же вечер, когда они с Нэнси кончили танцевать кадриль. От танцев Джорджи необычайно раскраснелась: лицо у нее просто пылало.

Нэнси усмехнулась:

— Чему ты удивляешься? Мы, не переставая, танцуем с той самой минуты, как переступили порог этого зала. Действительно, пора сделать перерыв.

Девушки поблагодарили кавалеров и отошли к стене огромного амбара. Деревянный пол, сложенный из широких толстых досок, сверкал белизной начиная от раздвижных входных дверей и до самого сеновала, видневшегося в противоположном конце помещения. У одной из стен соорудили невысокий помост для музыкантов. Два скрипача, помедлив несколько минут, заиграли новую мелодию, и крепкий седовласый мужчина с румяной физиономией уже приглашал посетителей на очередной танец.

Нэнси заметила среди публики кудрявого темноволосого мальчика, которого пожилая дама вела к помосту. На первый взгляд, ему было лет десять-одиннадцать. Приглядевшись к сердитой мальчишеской физиономии, Нэнси догадалась, что от пребывания в танцевальном зале ребенок не получает ни малейшего удовольствия. Тем не менее женщина со строгим, скорее, даже хмурым лицом непреклонно тащила его за собой и втолкнула в конце концов прямо на помост, откуда лились звуки скрипок.

Вытащив из кармана губную гармонику, мальчик, явно без всякой охоты, присоединился к музыкантам. При первых же звуках гармоники танцоры дружно захлопали. Играл он в самом деле превосходно, но по злому взгляду, устремленному на публику, нетрудно было понять, что делает он это против собственной воли.

Благодушно притоптывая ногой в такт музыке, Нэнси с любопытством разглядывала пары, кланяющиеся друг другу перед началом каждого танца. Она радовалась тому, что Вера тоже танцует, хоть, правда, заметила, что ее приятельница все время — стараясь, чтобы на это не обратили внимания,— с тревогой озирается по сторонам. Джулия уже пришла в себя и тоже явилась на праздник. Она сидела на краю помоста для музыкантов.

— А где Бесс?—спросила Нэнси у Джорджи.— Что-то ее не видно. Куда делась наша подружка? А, вот она! Стоит себе рядышком...

— С буфетом,— усмехаясь, докончила Джорджи.— Где же еще, скажи на милость, может быть моя кузина?

Взяв Джорджи за руку, Нэнси повлекла ее за собой сквозь толпу — туда, где прямо под сеновалом, в углублении, стояло несколько столиков.

— Я бы тоже чего-нибудь выпила,— говорила она на ходу.— Не отставай.

— Привет, девочки!— завидев их, Бесс радушно помахала чашкой, которую держала в правой ' руке.— Вам непременно надо отведать здешнего пряного сидра, не говоря уже о сладостях.— Левой рукой она протянула им маленькую тарелочку с пирожными.— Никак не могла решить, какое лучше; взяла каждого по штуке.

— М-м-м...— довольно заурчала Джорджи.— Это, кажется, шоколадное, да еще с орехами...— говорила она, беря с тарелочки что-то коричневое с белым и бежевым.

— Оставьте мне кусочек,— засмеялась Нэнси.— Я принесу какого-нибудь питья. Слышишь, Джорджи? Не жадничай!

Покинув друзей, Нэнси устремилась к столу, на котором красовалась чаша для пунша, доверху наполненная пенящимся яблочным сидром.

Она уже нагнулась было за кружками, но тут внизу, прямо у ее ног, раздался звонкий лай. Девушка от неожиданности даже прыгнула назад. Опустив глаза, она увидела крохотного белого пуделя в нарядной клетчатой попонке, отделанной оборками. Виляя хвостом, пуделек весело крутился вокруг ног Нэнси, вполне дружелюбно поглядывая на нее.

— Фифи! Немедленно ко мне!—прокричал резкий женский голос. В следующий момент худая рыжая женщина в костюме из красного твида, подняв собачку, прижала ее к груди и, словно защищая, прикрыла рукой.

На Нэнси женщина взглянула весьма пренебрежительно.

— Вы, конечно, явились сюда ради этой дурацкой ярмарки ремесел?—проговорила она.

Нэнси заморгала, несколько ошеломленная внезапным напором.

— Да, вы правы. А что здесь плохого?— вымолвила она недоуменно.— Меня зовут Нэнси Дру. Я приятельница Веры Эликзандер.

Карие глаза женщины сузились.

— Вот как!—раздалось в ответ. В тоне говорившей звучало нескрываемое презрение.

Девушка пристально смотрела на даму в красном. Думала она не столько о Вере и о ярмарке, сколько о том, зачем эта особа взяла на себя труд явиться в амбар. Уж не затем ли, чтобы причинить кому-то неприятность, устроить скандал?

— А вас зовут...— начала Нэнси,

— Розалинд Чаплин,— ответила женщина, раздраженно поведя плечом, словно Нэнси сама должна была догадаться, кто перед ней.

— Послушайте, что я вам скажу,— продолжала Роз.— Вера Эликзандер — новый человек в наших краях, но, несмотря на это, большая проныра. Она изо всех сил старается поднять шум вокруг своих планов касательно Уайт-Фолза. Меньше всего на свете город нуждается в ее идиотском музее.— Роз наклонилась вперед и почти вплотную приблизила свою физиономию к лицу Нэнси.— Можете не сомневаться, я сделаю все от меня зависящее, чтобы музей Веры Эликзандер никогда не открылся.

Произнеся эту фразу, мисс Чаплин взяла Фифи под мышку и зашагала прочь.

Нэнси мрачно смотрела ей вслед, пока костюм из красного твида не исчез вдали. Женщина почти дословно сказала то же самое, что говорил неизвестный, звонивший Вере с угрозами.

Быстро наполнив сидром две глиняные кружки, Нэнси присоединилась к Бесс и Джорджи.

— Послушайте, девочки!—воскликнула она, вручая Джорджи ее кружку.— Я только что познакомилась с нашим главным подозреваемым!

— Ты говоришь о Роз Чаплин?— Джорджи с жадным любопытством оглядела заполненный людьми амбар.— Но где же она?

— На ней красный костюм. Погляди внимательнее.

Глава строительной фирмы растворилась в толпе, но зато Нэнси увидела Веру. Музыканты объявили очередной антракт, и Вера беседовала с одним из них неподалеку от буфета.

Несколько травинок, кружась в воздухе, слетели с сеновала у нее над головой, но Вера, не глядя, просто стряхнула их с волос и продолжала разговор.

Подняв глаза вверх, Нэнси заметила, что тюк сена наверху, над Верой, подозрительно колышется. Внезапно он закачался из стороны в сторону и поехал по наклонной к краю, осыпая помост и пол амбара сухой травой.

В следующую секунду огромная копна, к ужасу Нэнси, кусками стала валиться вниз — прямо на Верину голову.