ДОСАДНАЯ СЛУЧАЙНОСТЬ

Рассказ разведчика

Мой сосед по комнате, Иван Васильевич Колчин, мне нравился. Спокойный, опрятный и настолько предупредительный, что мне как-то неловко было беспокоить его своими просьбами. Так как он жил недалеко от санатория, то часто уходил домой. Обычно в субботу и воскресенье его не бывало. Я был доволен этим, так как никто не мешал мне работать над корректурой только что законченного романа «Катастрофа неизбежна?. Он был научно-фантастическим, с большим количеством приключений, которые происходили на Земле, так что читатель забывал о том, что это фантастика, наоборот, читатель думал, что это происходит в нашей действительности. Когда мне об этом сказал один ученик 9 класса, я даже обрадовался, так как считал это похвалой моего творчества.

Когда Иван Васильевич не уходил домой, то мы вспоминали наше прошлое, и я просил его рассказать о своих военных приключениях. Он почему-то не хотел, по-моему, стеснялся, так как его военный путь был героический, но он, кажется, не хотел хвастаться. Как-то я ему сказал об этом, и он вдруг рассказал мне об одной превратности судьбы.

- Вы говорите о каких-то героических делах. Об этом столько написано, что получается, что мы тогда чуть ли не все были героями. У меня было много интересных случаев, где сопутствовала удача. Когда я возвращался с задания, обычно мне говорили: «Везет же тебе». А когда «везет», то и рассказывать нечего, потому, что очень просто. Ночью, лучше всего, когда ветер и дождик, переползёшь нейтральную полосу, а там схватишь немца и назад. Одно приятно, что начальство похвалит…Но об этом я уже несколько раз рассказывал и писателям и журналистам, так что не нужно повторяться. А вот про неудачи никто не хотел слушать, хотя там мы, разведчики больше рискуем.

Так вот и ко мне пришла неудача. Как говорится, не повезло. И я бы сказал по досадной случайности. Я ходил в разведку и успешно двадцать раз. Вы можете это представить. Всегда темной ночью, в плохую погоду, чаще всего в дождь, ветер или снежный буран. Вот так, как говорится никакой героики, просто идешь с товарищами по оружию, потому, что этого требовала война. Идешь, чтобы выполнить приказ, который был и необходимым и очень нужным. Ты понимал это, но также и то, что шел в пекло врага и любой неосторожный шаг мог привести к гибели.

Так я услышал интересную, но не очень любимую журналистами историю, которая по сути дела была неудачной. Люди любят героическое, со счастливым концом. Не так ли?

Как-то, во время непродолжительного затишья, меня вызвал командир полка. Я прибыл к нему, доложил о себе. В общем, все, как учили. У него были начальник штаба и командир роты разведки дивизии.

- Ты Иван, говорят везучий. Начальник штаба докладывал, что ты уже двадцать раз ходил в разведку и все успешно. Так, да?

- Было дело, - отвечаю ему.

- Вот мы подумали и хотим послать тебя через линию фронта с ответственным заданием. Нам стало известно, что к противнику прибыл из их ставки офицер с большими полномочиями. Ожидается наступление фашистских войск. Нам нужно знать, что планирует враг. Мы должны упредить удар. Тебе подробно все расскажет начальник разведки дивизии, но пока учти, что если ты доставишь нам этого гитлеровского представителя, то считай, «Золотая звездочка» тебе будет обеспечена. Я думаю, что ты этого заслужил. Какой раз идешь за языком?

- 21-й.

- Вот и прекрасно. Счастливое число.

Начальник разведки подробно рассказал о задаче, о том, где расположен немецкий штаб дивизии, о том, что эти сведения передали нам из партизанского отряда и, главное, что нас там будет ждать их товарищ - партизан, который покажет дом, где расквартирован этот фашист. Всё просто, как в сказке. Известно где, да еще и помощь на вражеской стороне обеспечена.

- Ночь была лунная. Светло было, как днем, и никуда не спрячешься. Даже если бы удалось проползти через линию фронта туда, то обратно, с языком, ну ни в какую не пройти. Мы проползли до проволочного заграждения, осмотрелись и вернулись. Любой снайпер пощелкал бы нас всех, до единого.

На второй день вызвал меня НШ и выругал. Дело срочное и мол, без риска не обойтись. Надо и точка.

Пошли мы на ночь, подползли к ограждению и замерли, тихонько ворочаясь на холодной земле, ждем. Кругом тихо, и у нас, и у немцев, ну никакого движения. Наконец дождались, когда тучка закрыла луну, переползли ничейную полосу и добрались до какого-то сада. Благополучно вошли в село, и точно в условленном месте встретили связного из этой деревни. Лежим в кустах и тихо переговариваемся. Наша задача было уточнить детали и рассмотреть место захвата. А пока начали ждать. Многое зависело от того, будет ли его сопровождать охрана или он будет один. Когда небольшое облачко закрыло луну, мы перебежали к дому, где квартировал немец. Хозяин дома был ненадежный, это для нас уже было плохо. Мы сидели между забором и кустарником, и обсуждали всевозможные варианты.

Мы с Евгением Колмыковым должны были брать офицера, а его нужно обязательно брать живым, иначе какой смысл операции?. Бучков убирает сопровождающего этого гитлеровца, а Сорокин и Леонтьев работают с водителем. Вроде все было ясно, но…

Подъехала машина, офицер и еще один фриц вышли из машины. Но вместо того, чтобы сразу идти в дом, офицер что-то начал говорить водителю, и тот сразу начал разворачиваться, чтобы ехать назад, Офицера мы взяли сразу, как только он вошел во двор, а Бучков смертельно ранил сопровождающего, но тот успел закричать. Шафер, услышав крик, погнал машину к штабу.

Связав фрица и засунув ему кляп, мы огородами побежали к линии фронта. Это было километра два. Мы торопились, так как услышали сзади выстрелы. Пока что они были в деревне. Послав вперёд Леонтьева, чтобы он как-то обеспечил нам переход, я дал команду Сорокину и Бучкову идти в охранении сзади, если будет погоня, то нужно задержать врага, чтобы мы успели перейти фронт. Началась перестрелка, и, когда мы были около нейтральной линии, нашего немца ранило.

- Женя, прикрывай меня, я его дотащу сам, и, взвалив немца на спину, я пополз к нашим окопам. Огонь со стороны противника усилился. И уже по всей линии окопов начали отвечать наши солдаты. Я добрался до бруствера своего окопа, и в этот момент почувствовал, что еще одна пуля попала в немца. Как выяснилось, это был смертельный выстрел. Немец был мертв.

Нас встречал начальник разведки. Выслушал мой рассказ, посмотрел на немца и только сказал:

- Ну, что же ты?

А что я мог ему ответить? Ничего. Ведь это просто досадная случайность.

- Товарищ капитан, там остались двое наших ребят. Они прикрывали нас. Разрешите вернуться к ним, может быть, нужна наша помощь.

- Идите.

Мы быстро нашли наших ребят, и я вздохнул с облегчением. И Сорокин и Бучков были легко ранены и лежали в небольшой ложбине, пережидая, пока кончится огонь противника. Было темно, скоро прекратилась стрельба, а мы, перевязав раненых, благополучно вернулись к себе.

Потом ребята меня успокаивали, но мне было стыдно. Не знаю почему. И вот я вам первому это рассказал, так, как хотя мы и рисковали, и досталось нам, а вроде ляпсус получился. Вот тебе и 21-й. Так что звездочки я не получил, и вообще об этом командование молчало. Так как и хвалить нельзя, да и ругать не за что.

Потом я узнал, что у немца нашли какие-то документы, и они в какой-то степени помогли частично раскрыть замысел противника. Хоть капельку, но мы всё же помогли нашим войскам. Но, что такое капля в море?

Впервые, дни после этого я часто анализировал нашу вылазку, старался найти ошибку. Все искал другой, «правильный вариант», но не получалось. Как говорится, на ошибках мы учимся. Но в том случае по-другому, никак не получалось. Нельзя было идти в тот день, раз предчувствие нас предупреждало. А мы не могли его послушать, так как был приказ. Срочно и никаких «нельзя».

В оставшиеся два года войны я, пожалуй, ещё раз 20 ходил в разведку. Разное бывало, но этот случай остался незабываемым.

Ессентуки, 1999 г