ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ. На въезде в город они остановились около большого магазина — нового, с огромными зеркальными витринами

На въезде в город они остановились около большого магазина — нового, с огромными зеркальными витринами. Дел ожидал увидеть здесь старый универмаг, который помнил с детства, и огорчился, не найдя его на прежнем месте. Попросил:

— Пойди и купи себе что-нибудь очень-очень красивое и нарядное, а я тебя здесь подожду, — заходить внутрь ему не хотелось.

Наверное, Карен рассчитывала, что они пойдут выбирать вместе — только так он мог истолковать ее слегка разочарованный взгляд — но спорить не стала и скрылась за вращающейся стеклянной дверью.

Дел сидел, рассеянно глядя сквозь ветровое стекло на знакомый с детства пейзаж. Кроме универмага, здесь не изменилось почти ничего — те же дома, тот же небольшой парк на противоположной стороне улицы, тот же перекресток со светофором впереди. На секунду ему показалось, что он вернулся в прошлое — ему снова пять лет, он ждет маму, а потом они пойдут к Мэгги есть мороженое.

Вспомнив, что в бардачке, кажется, были сигареты, он сунулся туда и внезапно наткнулся на какую-то коробочку. Достал, открыл — и увидел ту самую голубую жемчужину, которую купил в день их ссоры. Он начисто забыл про нее.

Карен постучала в окошко, незаметно подойдя сбоку

— Ну вот, я купила. Ничего? — и покрутилась, показываясь.

То, что она выбрала, несомненно, подходило ей как нельзя лучше. Брючный костюм — светлые брюки, по цвету похожие на ее волосы, обтягивающие сверху и расклешенные от колена и пиджак — свободный, черный, со светлой, в цвет брюк, отделкой. И блузка — с длинными рукавами и узким глубоким вырезом, из тонкого, свободно струящегося шелка, переливающаяся всеми цветами радуги пастельных тонов. Узконосые черные полусапожки на тонком высоком каблуке дополняли ансамбль.

У него возникло только одно замечание:

— А вырез... он не слишком глубокий?

Она начала убеждать его, что так сейчас носят. Дел и сам видел, что она выглядит именно так, как он хотел с самого начала — и все-таки... Это было слишком уж соблазнительно. Он махнул рукой и рассмеялся, поняв, что ему просто заранее не по себе при мысли, что на его Карен будут глазеть все, кому не лень.

Обрадовавшись, что Делу понравились ее обновки, она села в машину — и тут он протянул ей маленькую бархатную коробочку.

— Это тебе.

Карен открыла — и замерла, разглядывая подарок с неуверенной улыбкой, потом медленно погладила пальцем.

— Какая красивая... — и перевела взгляд на Дела, который тут же предложил с довольным видом:

— Надень — тебе пойдет!

Она подалась вперед, повернулась и наклонила голову.

— Помоги застегнуть, я боюсь сломать.

Взяв из ее руки цепочку, он осторожно застегнул — и, не выдержав, прижался губами к соблазнительно близкому изгибу тонкой шеи, пальцы сами скользнули в вырез блузки, погладили. Карен мурлыкнула и потерлась шеей об его лицо.

— Признайся, ты ведь и сама бы справилась с цепочкой? — спросил он, с трудом отстраняясь.

Она рассмеялась и кивнула — при каждом ее движении жемчужина то пряталась в соблазнительную ложбинку между грудей, то снова выскальзывала, светясь на нежной коже. Дел постарался взять себя в руки и тронулся с места.

Они подъехали к ресторану и остановились чуть поодаль. Вместо того, чтобы вылезти из машины, Дел кивнул на вывеску:

— Видишь, там кошка изображена и глазами подмигивает — вот в ее честь и назван ресторан. Она у первого хозяина лет двадцать пять жила.

Сейчас тут его внучка заправляет, а может, уже и правнучка.

В последний момент ему вдруг стало не по себе—и надо было собраться с духом.

— А чем так была знаменита кошка?

— Она просто... всегда была. Люди вырастали, приводили детей — она все была, сидела у стойки, обходила столики. Все к ней привыкли, и даже после ее смерти продолжали так ресторан называть. Тут и сейчас наверняка кошки есть, — он рассмеялся, — тебе понравится.

Замолчал, глядя на вывеску и не зная, что еще сказать — или, может, уже пойти?

— Ты давно не бывал в компаниях, да? — теплая маленькая ладошка легла ему на руку.

Он пожал плечами и кивнул — Карен часто угадывала малейшие оттенки его настроения. Медленно потянул ее руку к губам, потерся об нее, поцеловал — и, улыбнувшись, решительно открыл дверь.

— Ну, пошли?

Внутри было тепло, светло и накурено — очевидно, запрет на курение в общественных местах здесь никто не соблюдал. Они вошли в зал и на секунду замерли на входе, услышав торжествующий вопль: «Де-ел!» — Карен это несколько напомнило атмосферу стадиона в момент забития решающего гола, даже вопль был похожий — и началось столпотворение. Человек пятнадцать — сначала ей показалось, что еще больше — толпились вокруг, пытаясь пожать ему руку, похлопать по плечу, сказать что-то, перекрикивая друг друга.

Появившийся откуда не возьмись Кэсси обнял ее за талию, вытаскивая из толпы. Карен испуганно оглянулась — не приревнует ли опять Дел?! — но он был целиком поглощен церемонией приветствия. Тем временем Кэсси с гордым видом — я, мол, уже познакомился, все видели? — провел ее к столику.

— Садитесь, мисс.

— Просто — Карен. Он расплылся в улыбке.

— Тогда я — Кэсси.

Дел по-прежнему скрывался в гуще толпы. Оттуда слышались невнятные возгласы, подходили все новые люди.

— Сейчас ребята поздороваются и он подойдет. Это его столик — он всегда здесь сидеть любил.

Карен огляделась. Народу в зале было довольно много — человек сто, а то и больше. Сам зал — большой, просторный, с высокими потолками, стены обшиты деревянными панелями. Столики — штук тридцать — из темного некрашенного дерева, отполированного временем, на них — белоснежные салфетки и букетики цветов. Старинные хрустальные светильники — люстры и бра — свет неяркий, но приятный.

Картина на стене — белая кошка с темными пятнами, и другая кошка — живая, но очень похожая — на стойке бара. Небольшая сцена, вокруг нее свободное пространство — очевидно, здесь обычно танцуют. Музыкальный автомат — огромный, старый — Карен никогда таких не видела. Пахнет табаком и еще чем-то вкусным.

— Ну что — нравится? — спросил Кэсси. Было ясно, что он по-хозяйски гордится этим рестораном и хочет, чтобы она рассмотрела и оценила все его достоинства.

Неожиданно это место — точнее, ощущение тепла и уюта, царившее в нем — заставило Карен вспомнить другой ресторан. Тот, правда, был поменьше, но стены были так же обшиты деревом и пахло там так же вкусно — когда-то, давно, в другой жизни.

Кэсси удивленно смотрел на нее — задумавшись, Карен даже не сразу вспомнила его вопрос.

— Очень, — улыбнулась она. — Так уютно и вкусно пахнет.

Дел, наконец, выкарабкался из толпы и поискал ее глазами. Карен помахала ему рукой, и он подошел, слегка взъерошенный, но довольный.

— А я твою девушку уже увел! — нахально объявил Кэсси. — Иди, иди отсюда.

Дел, не обращая внимания на это заявление, сел и ухмыльнулся.

— А в морду?

— Нападение на полицейского!

— Зато удовольствия сколько! — они оба рассмеялись.

Карен смотрела на него во все глаза — он выглядел беззаботным, как мальчишка. Казалось, вернувшись сюда, он вернулся в свою молодость, сбросив с себя то бремя, которое нес так долго.

— А тут все по-прежнему — даже не верится. И автомат...

— И автомат, а как же, — Кэсси повернулся к Карен. — Дел у этого автомата часами стоял, музыку выбирал — я его так и запомнил — в одной руке девушка, он ее к себе прижимает, а другой рукой на кнопки давит. Все вокруг ждут, пока, наконец, снова не заиграет — а он нарочно время тянет, издевается.

— Да не тянул я, действительно музыку под настроение подбирал — и под девушку, — возмутился Дел.

— Рассказывай!

Кэсси продолжал сидеть за столиком с гордым видом первооткрывателя. Подходили какие-то люди, приветствовали Дела, с интересом смотрели на нее и отходили.

Откуда-то появилась официантка — высокая худая женщина лет тридцати — и выжидательно посмотрела на Дела.

— Не узнал? — Вмешался вездесущий Кэсси, — Да-а, не узнал... А вы ведь знакомы! Ты же ее по всему городу катал в новой машине, она оттуда еле торчала, но гордилась страшно — как сейчас помню!

Дел вскочил.

— Айрис?

Официантка по-девчоночьи взвизгнула и бросилась к нему на шею. На мгновение Карен кольнула ревность, но она быстро поняла, что эта женщина едва ли могла быть одной из его бывших подружек — когда он уехал из города, ей было от силы лет семь.

Уже не обнимая ее, но продолжая держать за плечи и разглядывать, Дел вздохнул.

— Айрис... Господи, я только сейчас понял, как ты на мать похожа и совсем уже взрослая.

Кэсси захохотал.

— Да уж... взрослая. У нее теперь своя дочка есть — вот-вот в школу пойдет. Времени-то сколько прошло!

Двадцать пять лет. Дел, конечно, знал, что Айрис уже не может быть той круглоглазой девчушкой с косичками, которую он помнил, он даже, кажется, как-то видел ее мельком, уже взрослую — лет десять назад, когда приезжал к матери — но все-таки... Он грустно усмехнулся, отступил на шаг и сел.

— Ну, что заказывать будешь? — спросила Айрис.

Кэсси внезапно подтолкнул его, показав глазами на Карен и скорчив рожу. Дел рассмеялся, сразу поняв намек.

— Закуски — сама придумай, мне с Кэсси — по оленине, а моей девушке — фирменное блюдо!

Айрис, услышав заказ, хихикнула, скользнула по Карен глазами и ушла.

— Ну, давайте, ребята, что там с этим фирменным блюдом? Оно хоть вкусное? — спросила Карен со смехом.

— Не бойся, вкусное. Это традиция, — ухмыльнулся Дел, — если парень ведет девушку к Мэгги и заказывает ей фирменное блюдо — он вроде как всем объявляет, что это его девушка. И если она съест, значит, согласна, — он несколько смутился. — Правда, от такого отказаться трудно.

— От такого парня или от такого блюда? — она снова засмеялась.

Айрис принесла целый поднос закусок, кувшин сидра, тарелки и бокалы, разместила все на столе и сказала:

— Я сейчас освобожусь, и тоже приду с вами посидеть — не возражаешь?

— Валяй! — милостиво разрешил Кэсси, на правах хозяина.

Карен недаром с самого начала обратила внимание на запах — еда выглядела очень аппетитно. Но закуски она лишь попробовала, боясь, что иначе потом не справится с пресловутым фирменным блюдом — и не ошиблась.

Вскоре другая официантка — не Айрис — принесла нечто действительно впечатляющее. На большой тарелке, по периметру которой расположились половинки жареной картошки, перемежающиеся грибами, в треугольнике из домашних сосисок возлежала огромная котлета, на которой покоилась яичница. Сверху, как последний мазок живописца, ярким пятном выделялся алый маринованный перчик. Карен застыла в восхищении, смешанном с ужасом.

— Ну вот, а теперь ты должна это съесть, — удовлетворенно заявил Дел, — все до крошки.

Она рассмеялась, решительно придвинула к себе тарелку и принялась за еду. Было и правда очень вкусно и под котлетой обнаружились еще маленькие греночки.

— Попробуй, это тоже неплохо, — Дел подсунул ей под нос вилку с ломтиком мяса — оленина, казалось, таяла во рту.

Подошел еще какой-то мужчина, был представлен как Гэри, взглянул ей в тарелку, повернулся и помахал рукой в сторону стойки бара, прокричав:

— Десятка — моя! — после чего плюхнулся на свободный стул.

— Чего — десятка? — осведомился Дел.

— А они поспорили — закажешь ли ты девушке фирменное блюдо, и справится она с ним или нет, — вмешался Кэсси, дожевывая оленину, — Похоже, справляется. — На тарелке у Карен действительно оставалось совсем немного.

— К ребятам-то подойдешь выпить? — спросил Гэри.

— А как же, — усмехнулся Дел, — доесть только дай, сто лет этой оленины не пробовал.

Карен почувствовала легкое прикосновение к бедру, посмотрела и обрадовалась — оказывается, их навестила кошка. Она мурлыкала, терлась об ноги, задевая твердым как палка хвостом бедро, а потом вспрыгнула на подставленное колено.

— Ну вот, — удовлетворенно кивнул Дел, доедая, — у тебя уже и компания подходящая есть, чтобы не очень скучала без меня. Я отойду с ребятами выпью, ладно?

Она кивнула и он вместе с Кэсси пошел к стойке бара.

— Гоните ее, мисс, воровка первостатейная, — посоветовала Айрис, присев рядом.

— Просто Карен. Ничего, у нас дома тоже кошка. Чем ее угостить?

Кошка угостила сама себя, неожиданно цапнув лапой с тарелки последний грибок и отправив его в рот.

— Ну вот, я же говорила.

— Ничего, пусть помогает, я и так с трудом справилась, — рассмеялась Карен.

— Давно ты с ним? — неожиданно спросила Айрис, кивая в сторону Дела — он стоял, прислонившись к стойке бара, со стаканом в руке. Вокруг него сгрудилось несколько мужчин и его почти не было видно за их спинами.

— Не очень. Четыре месяца.

— Хороший он парень. Я его с детства знаю — мама моя у них работала всю жизнь, у миссис Бринк.

— Так ты дочка Марти? — улыбнулась Карен.

— А он что, рассказывал? — Айрис была явно польщена.

— Конечно, рассказывал.

Кошка перевернулась на спину и Карен начала играть с ней, поддразнивая прядкой волос и разрешая хватать лапами за пальцы. Она не хотела лишний раз смотреть в сторону Дела, чтобы не портить ему удовольствие — он мог подумать, что она уже соскучилась без него, а у стойки ему сейчас было явно весело.

— Его в городе многие помнят. У нас его фотография висит, из той поганой газеты — ты знаешь?

— Знаю. Но не видела и не читала — только то, что он сам говорил.

— Пойдем, покажу. — Айрис решительно взяла Карен за руку. — Брось ты эту подлизу, — кивнула она на разыгравшуюся кошку.

Они подошли к стойке бара сбоку. Там, на свободном пространстве, виднелось несколько фотографий, приколотых к задней стенке и заставленных бутылками. Айрис отодвинула бутылки и на одной из фотографий Карен увидела Дела. В камуфляжном костюме, с автоматом, он прислонился к джипу, обнимая за плечи молодого парня, одетого в такую же форму. Оба они весело улыбались.

«Его буквально растерзали у меня на глазах...» — вспомнилось ей.

— Соскучилась? — Карен не надо было оборачиваться, чтобы понять, кто прикоснулся к ее плечу. — Я сейчас... — Дел осекся, глядя на фотографию.

Подошел Кэсси со стаканом в руке, и, увидев, куда он смотрит, спросил:

— А что это за парень? В статье ничего про него не было, и мы с ребятами все смотрели, гадали.

— Он погиб через две недели после этого — полицейский, из Колумбии.

Почувствовав, как тоненькие прохладные пальцы скользнули ему в ладонь, Дел сжал их, и спокойно, даже сумев улыбнуться, повернулся к Айрис:

— Объяви, что сегодня все пьют за мой счет.

Через минуту на весь зал прозвучало объявление: «Дел сегодня всем ставит выпивку» — это было встречено аплодисментами.

Вскоре Айрис принесла яблочный пирог и кофе, и снова присела за их столик. Кругом царила праздничная атмосфера и Карен видела, что Дел постепенно снова пришел в себя. В глазах его не было напряжения, он смеялся и рассказывал какие-то байки про охоту на ягуаров — она-то знала, что все это вранье, но окружающие слушали с большим интересом, и, кажется, даже верили, что так оно и было. Время от времени он весело поглядывал на нее, словно призывая не выдавать страшную тайну — ведь она была единственной, кто знал, что живого ягуара Дел видел только в зоопарке!

Когда какой-то рыжий парнишка подошел к столику и пригласил ее потанцевать, Карен с трудом узнала в нем молодого полицейского, который утром слопал половину оладьев — настолько изменили его зачесанные наверх торчащие дыбом волосы. Вопросительно взглянув на Дела, она получила разрешение в виде кивка и прошла за парнем вдоль столиков к эстраде.

Через десять минут Дел только что не скрежетал зубами. Ему, конечно, вспоминались слова Карен: «Ты еще к младенцу меня начни ревновать!» И он сам разрешил ей. И... Но какого черта этот рыжий щенок хватает ее за талию?!

Кэсси, не замечая его терзаний, сказал, усмехнувшись:

— Ну, псих, ты сам себя превзошел! Всегда у тебя девочки были — первый класс, но эта — лучше всех. Гляди, как танцует — такого и в кино не увидишь!

Карен, в одной блузке и брюках — пиджак висел на спинке стула — легко двигалась в ритме музыки, покачивая бедрами и переступая каблучками. Светлые волосы разметались по плечам, она разрумянилась — Дел не мог оторвать глаз от ее гибкой светлой фигурки.

Она уловила его взгляд и улыбнулась, встряхнув головой — волосы взметнулись светлой волной. В другое время Дел охотно полюбовался бы этим зрелищем — но мальчишка-полицейский вихлялся слишком уж близко к ней!

— И где ты такую красотку отыскал?! — Кэсси все продолжал восхищаться.

— Мы с ней в баре познакомились, — машинально ответил Дел, с трудом подавив желание вмешаться — рыжий, несомненно, заглядывал в вырез ее блузки! — Там к ней пара парней полезла, я их слегка и... подвинул.

— И она, конечно, тут же на тебя клюнула! — заключил Кэсси.

— Ну... в общем, да.

Дел налил полстакана виски, отхлебнул и попытался внушить себе, что все нормально и теперь принято танцевать именно так. Но через минуту ему снова захотелось вскочить — обнаглевший мальчишка, якобы танцуя, терся о Карен ширинкой с таким видом, словно вот-вот кончит! Тут, слава богу, музыка умолкла и он с облегчением увидел, что Карен пробирается к нему между столиками, сопровождаемая несносным рыжим нахалом, который тащился сзади и уговаривал ее потанцевать еще.

— Извини, Ланс, я уже устала, — услышал Дел, — настроение его сразу улучшилось.

Обходя столик, Карен дотронулась до его плеча — он знал, что прикосновение не было случайным и обернулся.

— Очень устала? Или со мной все-таки потанцуешь?

Ее глаза вспыхнули радостью. Он стащил с себя галстук — нарочно, пусть видят! — и, обняв за талию, повел ее к автомату.

Он долго выбирал мелодию, продолжая крепко прижимать Карен к себе, и она понимала, что тот мальчишка, который когда-то танцевал здесь все вечера, все еще живет в нем. Наконец кивнул, сказал: — Вот это то, что надо, — нажал еще какую-то кнопку — и зазвучала песня.

Карен ни о чем не думала — просто смотрела ему в глаза, наслаждаясь его объятиями, чувствуя его всем телом и двигаясь в ритме музыки, пронизывающей ее насквозь. Четкие гитарные аккорды, звонкий голос певца, повторявший снова и снова:

«Ты нужна мне... Я люблю тебя... Я хочу тебя...». Казалось, эта мелодия шла не снаружи, а изнутри нее — или передавалась теплом его рук. Все вокруг словно плавало в серебристом тумане — она не видела ничего, кроме этих глаз.

Музыка кончилась, но они еще несколько секунд стояли, обнявшись и глядя друг на друга, как в трансе. Потом Дел слегка пошевелился и внезапно ухмыльнулся:

— Иди к столику — только помедленнее, и впереди меня.

Она пришла в себя, поняла и хихикнула.

До столика они добрались сравнительно легко. Поджидавший их Кэсси заметил с легкой завистью:

— Здорово вы смотритесь вместе! Снова появилась Айрин сообщила:

— Сэм звонил, просил, чтобы ты завтра с утра зашел. И вот, возьми — мама сказала, тебе, наверное, пригодится, — достала из кармана ключ и протянула Делу.

Он кивнул, взял ключ и попросил:

— Принеси еще бутылку шампанского, я с собой хочу взять, — улыбнулся, — нет, лучше — две.

На прощание Карен поцеловала Кэсси в щеку. Он был очень тронут и слегка покраснел, смущенно косясь на Дела.

Они вышли на стоянку и у самой машины Дел внезапно схватил ее, развернув к себе.

— Это какое-то сумасшествие! Я весь вечер не мог обнять тебя как следует.

Поцеловал — жадно, словно стремясь наверстать упущенное. От него пахло виски и Карен почувствовала, что пьянеет от этого запаха — или, может, от его поцелуя? Она и сама соскучилась — а теперь можно было, наконец, протянуть руку и погладить его по лицу, и поерошить волосы — и прижаться, и согреться теплом его тела.

— Подожди! — Дел впихнул ее в машину и резко тронулся с места. Глаза его блестели, как всегда, когда он готовил какой-то сюрприз.

На улице не было ни души. Всего две минуты быстрой езды — и он остановился у ограды большого трехэтажного дома с темными окнами, вышел из машины,уверенно открыл калитку, провел Карен к двери и отпер.

— Заходи!

Она зашла — внутри было абсолютно темно и тихо — и неуверенно огляделась.

— Что это?

— Мой дом. Я здесь родился.

Электричества не было, но Дел раздобыл где-то старинный канделябр, и в мерцающем свете свечей они пили шампанское из найденных на кухне стаканов.

У Карен кружилась голова и ей чудилось, что здесь, сейчас с ней тот самый мальчишка, который когда-то уехал из этого дома, еще не зная, что больше сюда не вернется. Этот мальчишка смотрел на нее сияющими влюбленными глазами, целуя и лаская ее чуть неловкими руками, и ей все время казалось, что эта неуверенность вызвана не выпитым виски, а молодостью и неопытностью.

Когда он заснул, положив голову ей на грудь, Карен еще долго не спала. Что-то мешало ей... короткий миг ужаса — всего лишь миг, о котором она не вспоминала весь день, а теперь вспомнила...

Она лежала в полной темноте, прижавшись губами к русому затылку, и, стараясь не заплакать, безнадежно думала о неизбежной разлуке.