ГЛАВА ПЯТАЯ. — Мы подъезжаем, — объявил Хавьер Эррера

— Мы подъезжаем, — объявил Хавьер Эррера. — Улыбайся, женщина! Приготовься предстать перед объективами светских репортеров. В наше время и это входит в обязанности герцогини...

— Я не уверена, что справлюсь, — испуганно пролепетала юная англичанка.

— Уж постарайся, — шутливо пригрозил ей герцог.

— Как я могу улыбаться, когда вся моя жизнь рушится! — воскликнула девушка.

— Я не понимаю твоих жалоб, Грейс. И не принимаю их. Ты вот-вот станешь женой миллионера и аристократа. И ты не смеешь выглядеть уныло накануне свадьбы. Иначе я расценю это как грубое нарушение условий сделки!

— Вот именно, что сделки. Каждому ясно, почему вы идете на это. Тогда зачем же от меня требовать искреннего счастья?

— Никто ничего не должен знать, Грейс. Это известно только тебе, мне и поверенному деда, Рамону Агулару, который изложил условия завещания, — заговорщически проговорил Хавьер Эррера.

— Почему ваш дед поставил такое условие? — поинтересовалась Грейс.

— Не самое подходящее время для доверительной беседы, — недовольно бросил Хавьер.

— Почему он просто не завещал вам руководство банком? — настаивала девушка.

— Стариковские стереотипы... Дед, консерватор по природе, считал, что человек семейный более надежен в финансовом отношении, нежели холостяк. А поскольку в его глазах я являл крайнее воплощение холостяцкой разнузданности, то женитьбу он счел наиэффективнейшей пилюлей, — терпеливо разъяснил Хавьер.

Грейс внимательно его выслушала и переспросила:

— Что значит, «крайнее воплощение холостяцкой разнузданности»?

— Неутолимые сексуальные аппетиты... — бесстрастно сказал он. — Карлосу не нравился мой образ жизни. Вот он и решил заставить меня изменить его.

— И из-за этого он не верил в ваши деловые способности?

— Из-за этого и еще по одной причине... — нехотя произнес Хавьер.

— Вы совершили ошибку?

— Да, я совершил ошибку по имени Ангус Бересфорд! — произнес он, недовольный ее настойчивыми расспросами. — Это я утвердил твоего отца на должность управляющего филиалом. Это я убедил деда, что Ангус заслуживает доверия. Это я оказался слеп. Из-за меня пострадала репутация не только нашего британского филиала, но и «Эль Банко де Эррера» в целом. Именно меня упрекнул Карлос, когда вскрылись хищения. Тогда он без обиняков заявил, что я не усвоил его уроки. Я ответил на твой вопрос, Грейс? И еще дед сказал, что если бы не моя бурная личная жизнь, то я больше времени и сил уделял бы семейному делу и не прохлопал бы растратчика. Таковы были его обвинения.

— Иными словами, ваш дед возложил на вас часть вины за проступок моего отца... — задумчиво произнесла Грейс.

— Феноменальная догадливость! — ехидно заметил герцог. — А теперь захлопни свой болтливый ротик и внимательно выслушай меня! — нагло потребовал он. — Никто, ни одна живая душа не должна узнать об обстоятельствах нашего соглашения. Я выполню свои условия сделки только в том случае, если все уверуют в искренность наших чувств, приведших к свадьбе. Мы — старомодная романтическая пара влюбленных голубков. Ни у кого не должно возникнуть ни единого подозрения. Только в этом случае твой папочка сможет вздохнуть свободно.

— Это месть? Правильно? — прямо спросила Грейс.

— Месть? О чем ты говоришь, девочка? — бурно возмутился Хавьер.

— Да, месть. Вы мстите ему за то, что он не оправдал вашего доверия. За то, что вы больше не можете слыть проницательным бизнесменом. Теперь вы такой же, как и все — со своими удачами и поражениями. Вам нестерпимо думать, что существуют люди, способные провести вас. Вы уязвимы и небезупречны и за это тоже мстите моему отцу и мне заодно, — выдала Грейс.

— Очень любопытное суждение. Я бы обдумал его на досуге, если бы не одно существенное «но», которое ты все время упускаешь из виду, девочка. Каковы бы ни были смягчающие обстоятельства, именно твой отец совершил преступление. Он не оправдал мое доверие и покусился на деньги, которые ему не принадлежали. Кроме того, совершив гнусное воровство, он еще и вероломно воспользовался служебным положением, за что и должен понести справедливое наказание. Но я великодушен и снисходителен. Я готов отказаться от судебного преследования и сделать его дочь герцогиней. А вместо благодарности вынужден выслушивать эти нелепые обвинения, — беззлобно проговорил герцог, с удовольствием наблюдая, как сникла Грейс.

Девушка потупилась, глядя в окно. Хавьер улыбнулся своим мыслям и дерзко положил ладонь на девичью грудь со словами:

— Платье чудесно скроено, не находишь? Ты так пылко говорила про месть, я даже завелся. Так разрумянилась, словно мы только-только из постели... Подожди два-три часа, мы вернемся домой и даже свет не будем включать... С порога я...

— Не смейте! — гневно оттолкнула его Грейс.

— Где ненависть, там страсть. Это весьма притягательно! — смаковал, он, глядя, как от волнения вздымается ее грудь.

Шофер остановил лимузин у отеля.

— Улыбайся, будущая герцогиня де Эррера. Порази фотографов своей статью. Будь хоть на что-то способна, — поддразнил ее Хавьер, выходя из машины и подавая невесте руку. — В завтрашних газетах информация о нашей помолвке станет центральной темой. Потому твоя любовь ко мне должна быть очевидной и несомненной.

— Любовь?!

— Любовь! Игра началась!

Грейс, словно Алиса в Зазеркалье,очутилась в неведомом ей мире. Море надменных лиц, паутина ничего не значащих слов, глубокомысленные взгляды, многозначительные жесты. Богемная атмосфера антикварных салонов и привычная среда любителей дорогостоящей старины не имели ничего общего с этой «тусовкой» великосветских львов и львиц, политиков, общественных деятелей, дипломатов. За изысканностью форм девушка не угадывала содержания.

Она растерялась не на шутку, когда в толпе этих незнакомых людей герцог де Эррера полностью переменил отношение к ней. Хавьер повел себя в высшей степени галантно, представляя свою спутницу важным персонам. Он подчеркивал свое уважение жестами, взглядами, не раз проникновенно целовал ей руку, касался губами щеки, отчего она всякий раз вздрагивала, как после оплеухи... Он нежно держал Грейс за руку, обнимал за талию, гладил по обнаженной спине, томно заглядывал в ее глаза, двусмысленно улыбаясь.

Девушка была растеряна. Он замечал это, однако не старался помочь.

Грейс непросто было сносить притворные ухаживания герцога, но самое худшее началось, когда его отвели в строну для приватной беседы и она осталась одна.

— Вы не рады быть избранницей герцога де Эррера, мисс Бересфорд? — обратилась к ней графиня Мерседес де Рейес — супруга одного из самых влиятельных бизнесменов Мадрида.

— Вовсе нет... Как вы могли такое подумать? — со смущенной улыбкой возразила Грейс.

Графиня снисходительно улыбнулась и прищурилась.

— Хотела бы я знать, чем вы так напуганы, деточка, — высокомерно произнесла вельможная дама.

Хавьер пригласил на танец супругу одного из своих партнеров по бизнесу. Они грациозно кружили по залу, привлекая всеобщее внимание. Грейс с тоской наблюдала за ними. Мерседес не преминула заметить:

— Восхищает его умение двигаться... Что скажете, милая?

— Согласна. Герцог прекрасно танцует, — кивнула Грейс.

— Странно, почему не с невестой? Разве не за вами право первого танца, деточка? Это просто вызов какой-то. Скандал! — рассмеялась графиня.

— Я так не думаю, — коротко парировала девушка.

— Как вы познакомились? — торопливо спросила Мерседес де Рейсе, не давая Грейс опомниться. — Наверняка это было очень романтично.

— Отнюдь, — возразила Грейс и после короткого раздумья добавила: — Знакомство было совершенно заурядное. Герцог де Эррера знает моего отца. Мы встретились во время его рабочей поездки в Англию, — обрадовалась своей придумке девушка.

— Отчего мы только теперь узнаём, что наш убежденный холостяк обручен? Почему вы не появлялись в свете прежде? — допытывалась графиня.

— Всем известно, как герцог де Эррера предан делу. Неудивительно, что у него остается не так много времени на личную жизнь. Да и знакомство наше не столь давнее. Всего каких-нибудь несколько месяцев, причем большую часть времени мы провели в разлуке, — гладко повествовала Грейс, входя во вкус. — И невестой я стала совсем недавно. Любовь непредсказуема. Ее не спланируешь, она приходит внезапно.

— Любовь, говорите? — спросила графиня. — Как это все не похоже на Хавьера, милая. Он лев. Безжалостно кромсает чужие сердца, свое же не отдает никому.

— Вы не доверяете ему? — изобразила наивность Грейс.

— Вы разделите мое мнение, когда флер первой влюбленности исчезнет, деточка, — заверила ее опытная женщина.

— После первой влюбленности настанет пора для зрелой любви, графиня. Полагаю, в ней и пройдет остаток моей жизни, — проговорила девушка.

— Либо вы безнадежная идеалистка, либо изощренная лгунья. Кто вы, мисс Бересфорд? — остро поглядела на нее Мерседес де Рейес.

— Ни то, ни другое. Просто влюбленная женщина, — смущенно сказала Грейс. И тут вернулся Хавьер, довольный и чуть запыхавшийся.

— Вот где моя драгоценная невеста! — слащаво воскликнул он, прижав сконфуженную Грейс к своей груди. — Когда же ты станешь моей безраздельно? Потанцуем? Не откажи страждущему сердцу, красавица! — провозгласил он и, не дожидаясь согласия, повел ее в танце под музыку старомодного фокстрота.

— Что этой ведьме от тебя надо? — процедил Хавьер.

— Она выведывала подробности о наших отношениях, — откровенно призналась Грейс.

— Есть подозрения? — насторожился он.

— Сдается, она подозревает всех и вся, — предположила она.

— И то верно, — облегченно вздохнул герцог. — И все-таки о чем вы говорили? Я должен это знать.

— Она хвалила вас как танцора, сеньор. Она сомневалась в вашей способности любить. Ее интересовало, как и где мы встретились. Я сказала, что во время вашей рабочей поездки в Англию, через моего отца, вашего давнего знакомого, и было это несколько месяцев назад, — отчиталась Грейс. — И еще я сказала, что вы меня шантажируете.

— Что? — Потеряв хладнокровие, герцог сбился с ритма.

— Я пошутила, — с улыбкой шепнула девушка. — Графиня предупредила, что, опомнившись, я сильно пожалею, что вышла за вас. По ее мнению, ни одна женщина в здравом уме не согласится стать вашей женой.

— Моя родная мать считала так же, — сообщил ей Хавьер.

— Странно это слышать. Обычно матери превозносят своих сыновей, — отозвалась Грейс.

— Моя мать была прямодушной и свободолюбивой. Она не отказывала себе в удовольствии все вещи называть их подлинными именами. Я не создан для супружества, и она прямо говорила об этом — ведь многими своими качествами я пошел в нее. Она стала супругой моего отца ради денег и титула. И не считала нужным это скрывать. Но моего отца это не смущало. Он женился на маме вопреки воле деда. Тогда дед реализовал свой ультиматум. Он лишил моего отца права наследования фамильного замка и не допускал его к управлению банком. Однако мать не долго кичилась своим новым статусом. Жизнь герцогини де Эррера показалась ей непомерно скучной. Она вернулась к привычным низкопробным развлечениям. Отец, разочаровавшись, пристрастился к наркотикам. Дед, по сути, отказался от него.

— Ваш дед отказался от собственного сына? И вы так спокойно об этом говорите? — возмущенно прошептала Грейс.

— Мы — Эррера! — гордо произнес Хавьер. — Причастность к этому роду накладывает обязательства. И если Карлос сказал Фернандо, что лишит его привилегий в случае женитьбы не на той женщине, он уже не имел права отступиться от своих слов. Такова скорбная миссия главы семьи, Грейс. Если миндальничать, то однажды растеряешь все: честь, достоинство, авторитет, состояние. Непреклонность у нас в крови.

— А с кем росли вы? — заинтересовалась его рассказом Грейс, когда зазвучал медленный вальс.

— С цыганами, — сказал Хавьер.

— Шутите?

— Нисколько, — покачал он головой. — Первые годы своей жизни я колесил по Испании с труппой моей матери. Она была танцовщицей фламенко. Так она зарабатывала себе на жизнь, пока не встретила моего отца. А после мама уверяла, что кочевая жизнь никого не отпускает. Быть может, она права, и я однажды пойму, что родившийся в кибитке встретит смерть в скитаниях...

Грейс в восхищении посмотрела на герцога.

— Я рос как трава. Мать не любила меня. Для нее я был всего лишь продолжением моего деда, моего отца — потомком гордой и непримиримой династии, которая отвергла ее. Так продолжалось до тех пор, пока она не бросила меня на попечение моего полоумного отца... — продолжал свой рассказ Хавьер Эррера.

— Полоумного? — ужаснулась Грейс.

— Наркотики... Он безумно любил мать, не мог пережить ее предательства и стал разрушать себя ими. Бедный дурак! Дурак, что любил. Любовь — зло! Дед повторял, что только слабак уповает на любовь, не ведая ее коварства, и погибает, не способный снести боль. Любовь не должна управлять нашей жизнью. Ее нужно пережить лишь однажды и забыть навек.

— Ваш дед так говорил?

— Дед, я... Познавая жизнь, приходишь и к менее утешительным выводам, — резко ответил Хавьер.

— Печальная история. Не знаю, что и сказать, — произнесла себе под нос Грейс.

— И не говори ничего. Держи ротик закрытым, кроме тех случаев, когда я буду целовать свою невесту и жену, — ласково прошептал герцог, склонившись к ее губам и непринужденно поцеловав.

Грейс не имела сил сопротивляться его напору. Разгоряченная танцем, изумленная историей его семьи, она невольно поддалась сладострастию молодого герцога де Эррера. А когда он снова устремил на нее взгляд своих янтарных глаз, голова девушки закружилась и слезы заблестели на ресницах.

Его поцелуй показался ей пронзительно-огненным. Его язык, словно раскаленная сталь, рушил все препятствия. Она еще не знала, что поцелуи могут быть обжигающими.

Грейс потеряла дар речи...

— Хавьер, могу я похитить тебя у твоей очаровательной невесты? — Бесшумно, как хищница, подошла к ним графиня.

— Сожалею, но это невозможно. Мы покидаем собрание прямо сейчас, — сухо парировал герцог. — Грейс устала. У нее был тяжелый день.

— Она нежна, как цветочек, — льстиво проговорила Мерседес де Рейес. — Как бы не завяла в твоих испепеляющих объятиях.

— Мне непонятен ваш сарказм, графиня. А намеки кажутся совершенно нелепыми, — не глядя на собеседницу, процедил герцог.

— Уверена, ты понял меня, Хавьер, — усмехнулась дама.