КАТЕГОРИИ:
АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
XXXIX. ПОТЕРЯННЫЙ Н ВОЗВРАЩЕННЫЙ ХОТТАБЫЧ
-- Пожелайте мне скорой удачи! -- воскликнул Хоттабыч,превратился в рыбу и нырнул в воду. Вода была прозрачная, совсем не то, что у дельты Нила, ибыло хорошо видно, как, быстро работая плавниками, старикустремился в открытое море. В ожидании его возвращения наши друзья раз десятьвыкупались, вдоволь нанырялись, до одурения нажарились насолнце и наконец, сильно проголодавшись, начали беспокоиться.Хоттабыч подозрительно долго не возвращался, хотя обещал большечаса не задерживаться. Уже давно село солнце, озарив горизонт и тихое море краскамипоразительной красоты, уже вдали замерцали тысячи городскихогней, а старика все еще не было. -- Неужели пропал? -- хмуро промолвил Женя. -- Не может он пропасть, -- отозвался Волька. -- Такиестарики, брат, не пропадают. -- Его могла проглотить акула. -- В этих местах акулы не водятся, -- возразил Волька, хотятвердо он в своих словах убежден не был. -- А мне что-то есть захотелось, -- чистосердечно призналсяЖеня после короткого молчания. В это время неподалеку с тихим плеском причалила лодка. Изнее вылезли трое рыбаков. Один из них принялся раскладывать изсухих сучьев костер, а остальные стали отбирать рыбешкупомельче, чистить ее и кидать в котелок с водой. -- Пойдем попросим у них чего-нибудь покушать. -- предложилЖеня. -- Свои ведь люди -- трудящиеся. Они не откажут. Волька согласился. -- Добрый вечер, синьоры! -- вежливо поклонился Женя,обращаясь к рыбакам. -- Подумать только, как много развелось в нашей беднойИталии бездомных детей! -- произнес простуженным голосом одиниз рыбаков, седой и тощий. -- Джованни, дай-ка им чего-нибудьпокушать. -- Хлеба в обрез, но луковиц хватит, а соли имеется дажебольше чем надо! -- весело откликнулся курчавый коренастыйпарень лет девятнадцати, чистивший рыбу для ужина. --Присаживайтесь, ребята, скоро будет готова вкуснейшая изпохлебок, когда-либо сваренных в Генуе и ее окрестностях. То ли веселый Джованни действительно был поваром-самородком,то ли очень уж ребята проголодались, но им показалось, что онисроду не пробовали более вкусного блюда. Они ели с такимаппетитом, то и дело причмокивая от удовольствия языком, чторыбаки, наблюдая за ними, только посмеивались. -- Если хотите еще, -- сказал потягиваясь, Джованни, --варите сами -- наука нехитрая. А мы пока приляжем отдохнуть.Только крупную рыбу не берите. Крупная пойдет утром на продажу,чтобы нам было чем уплатить налоги синьору министру финансов.Вы, наверно, слыхали про этого синьора: он все время заботится,чтобы у нас в кошельке не завалялись лишние денежки, а то усиньора военного министра не будет на что покупать заокеанскоеоружие... Женя тотчас же начал хлопотать у костра, а Волька, засучивштаны, пробрался по воде к лодке, заваленной уснувшей рыбой. Набрав сколько надо, он хотел уже возвращаться на берег,когда взор его случайно упал на сложенные возле мачтырыболовные сети. Одинокая рыбка билась в них, то замирая, то сновой силой возобновляя свои бесплодные попытки освободиться. "Пригодится для ухи", -- подумал Волька и извлек ее изячейки сетей. Но в его руках она вновь забилась с такой силой,что Вольке вдруг стало ее очень жалко, и он, оглянувшись, какбы не заметили рыбаки, бросил рыбку за борт. Рыбка еле слышно шлепнулась в темную воду бухты ипревратилась в сияющего Хоттабыча. -- Да будет благословен день твоего рождения, одобросердечный сын Алеши! -- растроганно провозгласил он, стояпо пояс в воде. -- Ты снова спас мне жизнь. Еще несколькомгновений -- и я задохся бы в сетях, в которые столь беспечнопопал в поисках моего несчастного брата. -- Хоттабыч, дорогой, ну какой ты молодец, что оказалсяживой! -- сказал счастливый Волька. -- Мы тут так за тебяволновались! -- А меня терзала мысль, что ты, о двукратный мой спаситель,и наш юный друг остались без меня голодные и одинокие в чужойстране. -- Мы совсем не голодные, нас тут рыбаки здорово накормили. -- Да будут благословенны эти добрые люди! -- в жаромпроизнес Хоттабыч. -- Они богаты? -- По-моему, очень бедные. -- Пойдем же скорее, и я их достойно отблагодарю. -- Я думаю, что так делать не годится, -- сказал, немножкоподумав, Волька. -- Поставь себя на их место: вдруг ночью изводы вылезает какой-то мокрый старик... Нет, так не годится. -- Ты прав, как всегда, -- согласился Хоттабыч. --Возвращайся же на берег, а я не замедлю прийти к вам. Спустя короткое время вздремнувших было рыбаков разбудилприближающийся конский топот. Вскоре у догоравшего костраостановился необычный всадник. Это был старик в дешевом парусиновом костюме и жесткойсоломенной шляпе канотье. Его величественная борода развеваласьпо ветру, открывая для всеобщего обозрения вышитую украинскуюсорочку. Ноги его в вычурных, расшитых золотом и серебромрозовых туфлях с причудливо загнутыми кверху носками упиралисьв золотые стремена, усыпанные алмазами и изумрудами, Седло, накотором он восседал, было столь великолепно, что само по себесоставляло целое состояние. Под седлом играла лощадьнеописуемой красоты. В обеих руках старик держал по большомукожаному чемодану.. -- Могу ли я увидеть благородных рыбаков, столь великодушноприютивших в накормивших двоих голодных и одиноких отроков? --обратился он к Джованни, шедшему ему навстречу. Не дожидаясь ответа, Хоттабыч слез с лошади и с облегчениемпоставил чемоданы на песок. -- А в чем дело? -- отозвался осторожный Джованни. -- Вы ихразве знаете? -- Мне ли не знать моих юных друзей! -- воскликнул Хоттабыч,по очереди обнимая подбежавших к нему Вольку и Женю. Потом он обратился к растерянно взиравшим на него рыбакам: -- Поверьте, о достойнейшие из рыбаков, я не знаю, какотблагодарить вас за ваше драгоценное гостеприимство идобросердечие! -- А за что нас благодарить? -- удивился седой рыбак. -- Заушицу, что ли? Она нам недорого стала, поверьте мне, синьор. -- Я слышу слова поистине бескорыстного мужа, в тем глубжечувство моей благодарности. Позвольте же мне отплатить вам хотябы этими скромными дарами, -- сказал Хоттабыч, протянувоторопевшему Джованни оба чемодана. -- Тут, видимо, какая-то ошибка, уважаемый синьор, --промолвил Джованни, обменявшись недоуменным взглядом со своимитоварищами. -- За эти два чемодана можно купить по крайней меретысячу таких похлебок, какой мы накормили мальчиков. Вы недумайте, что она была какая-то особенная. Мы люди бедные... -- Это ты ошибаешься, о бескорыстнейший из великодушных! Вэтих превосходных ящиках, именуемых высокоученым словом"че-мо-дан", заключены богатства в тысячи раз превышающиестоимость вашей похлебки, и все же они, на мой взгляд, неокупятся ибо нет на свете более дорогого, чем бескорыстноегостеприимство. Он раскрыл чемоданы, и все увидели, что ени доверхузаполнены великолепной, отливающей серебряной и золотистойчешуей живой рыбой. Еще рыбаки не успели как следует разобраться, какой смыслдарить рыбакам рыбу, как Хоттабыч деловито высыпал на травутрепещущее содержимое чемоданов. И вот тут-то рыбаки и ахнулиот восторга и удивления: неизвестно, каким путем оба чемоданаоказались по-прежнему полны. Хоттабыч снова опорожнил их, и ониснова наполнились прекрасными дарами Средиземного моря. И такбыло и в третий, и в четвертый, и в пятый раз. -- А теперь, -- сказал Хоттабыч, наслаждаясь произведеннымвпечатлением, -- если хотите, можете сами проверить чудесныесвойства этих че-мо-данов. Вам уже больше не надо будетдрогнуть в непогоду и в предрассветный туман на борту вашегоутлого челна. Вам не надо будет больше молить аллаха об удаче.Вам не нужно будет таскаться по рынку с тяжелыми корзинами,наполненными рыбой. Достаточно будет захватить с собой одинтакой че-мо-дан и вы выложите из него покупателю ровно столько,сколько ему потребуется... Только, прошу вас, не возражайте, --сказал Хоттабыч, видя, что рыбаки собираются что-то сказать. --Уверяю вас, тут нет никакого недоразумения. Да будет безмятежнаваша жизнь, о благороднейшие из рыбарей! Прощайте!.. Друзьямои, за мной! Ребята при помощи Джованни взгромоздились на лошадь иуселись за спиной Хоттабыча. -- Прощайте, синьор! Прощайте ребятишки! -- растеряннопромолвили рыбаки, глядя вслед быстро удалявшимся удивительнымнезнакомцам, -- Если бы даже это были обыкновенные, не волшебныечемоданы, -- задумчиво промолвил Джованни, -- и то за них можнобыло бы получить немало лир... -- Теперь мы, кажется, сможем поправить свои дела, -- сказалПьетро, старший из рыбаков, седой человек лет под шестьдесят, сморщинистым коричневым лицом и сухими, жилистыми руками. --Уплатим синьору министру финансов (пусть он двадцать пять раз вдень давится рыбьими костями!) все наши недоимки, подлечим мойпроклятый ревматизм, а тебе, Джованни, справим, костюм, шляпу,ботинки, Пальто. Как-никак, ты молодой человек, жених, и тебенужно быть прилично одетым... Вообще все приоденемсянемножко... Правильно я говорю, ребята? -- "Приоденемся!" -- сердито передразнил его Джованни. --Вокруг нас столько нищеты и горя! Надо будет прежде всегопомочь вдове Джакомо, того, который в прошлом году утонул.После него остались трое детей и старуха мать. -- Ты прав, Джованни, -- согласился Пьетро. -- Нужно будетпомочь вдове Джакомо. Это был добрый и верный товарищ. Тогда вмешался второй рыбак. Ему было лет тридцать. Звалиего Христофоро. -- А Луиджи? Луиджи тоже надо было бы подбросить деньжонок.Бедняга умирает от чахотки. -- Правильно, -- сказал Джованни. -- И еще Сибилле Капелли.Ее сына второй год держат в тюрьме за то, что он организовалзабастовку. -- И старику Гульемо Гаджеро. Его сына убили карабинеры вовремя демонстрации. Он не хотел отдать им знамя, и они егозастрелили на месте. Вы его должны помнить: веселый такой,механик с электрической станции... -- добавил Пьетро. -- Подумать только, скольким людям мы сможем теперь помочь!-- восхищенно промолвил Джованни. И три добрых рыбака до поздней ночи обсуждали, кому ещенужно помочь теперь, когда у них оказались такие замечательныечемоданы. Это были честные и великодушные люди труда, и никтоиз них и в мыслях не имел воспользоваться подарком Хоттабычадля того, чтобы разбогатеть, стать крупным торговцем рыбой,капиталистом. Мне приятно сообщить это читателям, чтобы онивместе со мной порадовались, что подарок старика попал вхорошие руки. Я уверен, что ни один из моих читателей, окажисьон на месте этих трех генуэзских рыбаков, не поступил бы иначе. ХL. РОКОВОЙ ЧЕМОДАН В это очаровательное летнее утро в Генуе в такой ранний часпроснулись по крайней мере пять человек, которых никак небеспокоила забота о хлебе насущном. Одним из них был Хоттабыч. Он бодро вскочил с постели иразбудил своих юных друзей (вот вам еще два человека), спавшихна просторных деревянных кроватях. Сам он, по обычаю своему,переночевал на полу у порога, хотя номеров и свободных коек вгостинице было сколько угодно. -- Друзья мои, -- обратился он к сладко позевывавшиммальчикам, -- простите меня, что я нарушил ваш крепкийотроческий сон, но я вторично отправляюсь в море на розыскимоего любимого и несчастного брата Омара Юсуфа. Не беспокойтесьза меня. Я буду осторожен и, уверяю вас, ни в какие сети большене попадусь. Через два-три часа я вернусь. За этот срок явполне успею обследовать все это море, которое вы называетеСредиземным. Спите, друзья мои, я разбужу вас, когда ноги моиснова ступят на тощие ковры этой комнаты. -- Не-е-ет! -- сказал Волька. -- Мы не согласныпрохлаждаться в такой серьезный момент. Мы будем ждать тебя наберегу. Правильно я говорю, Женя? -- Угум, -- подтвердил Женя, потягиваясь. -- В крайнемслучае, мы вздремнем на берегу моря. На песочке... На том наши путешественники и порешили. Быстро одевшись,умывшись и позавтракав, они отправились в знакомую бухточку,которую незадолго до этого покинули гостеприимные рыбаки. Четвертым человеком, проснувшимся в такую рань, был господинВанденталлес. Ему не терпелось приступить к покупкам. С какимбы официальным заданием он ни приезжал в ту или иную страну, втот или иной город, он первым делом думал: "А нельзя ли тут послучаю купить что-нибудь подходящее, что можно будет выгодноперепродать у себя на родине?" Как человек исключительнойжадности, он собрался до того часа, когда открывают в Генуемагазины, пройтись на всякий случай разок-другой и по местномурынку. Но Ванденталлес отлично знал, что честные итальянцы неособенно жалуют подобных ему дельцов, и поэтому захватил ссобой на рынок телохранителя. Этот рыжий детина с рябым и ввысшей степени неприятным лицом был "проверенным" человеком --он служил в тайной полиции еще во времена Муссолини, ирекомендовавший его комиссионер гостиницы, в которойостановился Ванденталлес, сказал вчера Ванденталлесу, что наЧезаре Санторетти Ванденталлес может положиться, как насобственного брата. Это было не совсем удачно сказано, потомучто братья Ванденталлес готовы были за лишнюю копейку утопитьдруг друга в ложке воды. Но у комиссионера, очевидно, не былобратьев. Чезаре Санторетти и был пятым человеком из тех пяти, окоторых мы говорили в начале этой главы. Не успел еще Ванденталлес сделать по рынку и десяти шагов,как убедился, что не зря поднялся в такую рань. Прямо на негошел молодой курчавый парень, весьма бедно одетый, и держал вруке роскошный кожаный чемодан. Уж можете поверить, господинВанденталлес знал толк в чемоданах! Это был в высшей степеникрасивый и оригинальный чемодан. Просто незаурядвоепроизведение кустарного искусства: кожа изумительной выделки, стончайшим цветным тиснением, великолепная ручка былаприкреплена гвоздиками со шляпками, которые нельзя былоотличить от золотых, потому что они и на самом деле былизолотыми. Угольники радовали глаз превосходной гравировкой --на них были выгравированы рыбки, птицы и какие-то арабскиеписьмена. Не надо только думать, что Джованни (этот курчавый парень ибыл, как вы уже догадались, именно он) отправился на рынок, непредприняв необходимых мер предосторожности. Чемодан был вчехле из какой-то старой дерюги. Но такому человеку, какВаиденталлес, достаточно приметить один уголок чего-нибудь,чтобы сразу раскусить, нельзя ли это "что-нибудь" выгоднокупить и еще выгодней продать. -- Спроси его, -- быстро приказал он своему телохранителю,-- спроси, сколько он хочет за свой чемодан. -- Эй ты, пентюх! -- окликнул Чезаре молодого рыбака. -- Мойиностранный синьор спрашивает, сколько ты хочешь за твой драныйящик. -- Сам ты пентюх, -- ответил Джованни. -- А чемодан я непродаю. Он мне самому нужен. -- Уж не собираешься ли ты ехать с ним в Ниццу? --насмешливо осведомился Чезаре. -- Там по таким, как ты,соскучились все князья и графы Европы. -- Скажи им, чтобы не скучали. Как только представитсяпервая возможность, я обязательно съезжу в Ницду, -- пробурчалв ответ Джовании и прибавил шагу. -- Будет время -- мы все тудаприедем, и им придется немвожко потесниться. -- Эге, да ты, кажется, красный! -- Я? Синий в горошинку и зелевый в храпинку. А ну, нетрогай чемодан! -- крикнул Джоваини, ударяя по руке ЧезареСанторетти. -- Не трогай, слышишь!.. -- Ах, ты драться? -- прошипел Санторетти, потираяушибленную руку. -- Карабинер! Подбежали два карабинера. В толпе уже раздавались негодующиевозгласы. Многие знали Джованни как доброго и честного малого:еще больше генуэзцы знали Чезаре как старого шпика Муссолини, иникому не внушал добрых чувств этот краснорожий иностранец,из-за которого весь сыр-бор загорелся. -- Возьмите его в полицию! -- приказал Чезаре. -- Этотпрохвост украл чемодан синьора туриста! Он выхватил чемодан из рук побелевшего от возмущенияДжовании и сорвал с него убогий самодельный чехол. -- Пусть он скажет, откуда у него такой роскошный чемодан!-- крикнул Чезаре, обращаясь к сгрудившемуся вокруг них люду. -- Мне его подарили, синьоры!.. Честное слово, подарили! --сказал Джованни и увидел, что никто ему не поверил. -- Клянусьчестью!.. Было очень обидно, но, кажется, этот проклятый шпик на этотраз говорил правду. Да-а-а! Значит, совсем плохие временанаступили, если бедняга Джованни -- честнейший парень -- пошелна воровство. Толпа медленно разошлась, а карабинеры повели Джованни вполицию. В нескольких шагах позади шли Ванденталлес и его преданныйтелохранитель. В руке своей Чезаре нес злосчастный чемодан... -- Откуда у тебя этот чемодан? -- спросил инспектор полициимолодого рыбака. Он раскрыл чемодан, чтобы посмотреть, как он выглядитвнутри. Джованни обомлел: вот сейчас на паркет вывалится полсотникилограммов рыбы! А потом еще и еще!.. Пропал тогда ни за чтони про что чудесный подарок вчерашнего старика! Но, сверх всякого ожидания, чемодан оказался пуст. Читателиуже, вероятно, догадались, что рыба в нем появлялась лишьтогда, когда его раскрывали Джованни, Пьетро или Христофоре.Для остальных он был обыкновенням чемоданом -- правда,совершенно исключительной работы. -- Мне его подарили, -- но вздохнув. -- Ах, подарили? -- издевательски подхватил инспектор. --Так-таки прямо и подарили? -- Ну да, -- простодушно подтвердил Джованни. -- Когда подарили? -- Вчера вечером. -- Кто? -- Один старик подарил. -- Ах, старик? А как зовут твоего щедрого старика? -- Не знаю. -- И где он проживает, ты тоже не знаешь? -- Нет, не знаю. -- И чем он занимается, тоже тебе неизвестно? -- Нет, неизвестно. -- И давно ты с ним знаком, с этим загадочным стариком? -- Мы с ним познакомились вчера вечером, синьор инспектор. -- И он тебе сразу подарил этот драгоценный чемодан, эточудо человеческих рук? -- Сразу, синьор инспектор. Только он мне не один подарил,а... Тут Джованни смекнул, что сболтнул лишнее, и замолчал. Исколько инспектор не бился, он не смог больше заставитьДжованни говорить. -- Мне все ясно, -- сказал тогда инспектор, вытирая пот сосвоего полного лица (оно было у него нездорового, желтогоцвета; густые седые брови торчали на нем, как усы). -- Никтотебе чемодан не дарил. Ты его просто украл у нашего уважаемогогостя. И он почтительно кивнул головой в сторону Ванденталлеса,который сидел на бархатном диване, шумно отдувался иопрокидывал в себя стакан за стаканом воду из большого графина. -- Как вы имеете называть меня вором! -- полез на инспекторас кулаками Джованни. -- Я никогда в жизни и пальцем не тронулчужого добра! -- Ах, ты, оказывается, не только вор, но и хулиган! -- судовольствием отметил инспектор. Он распорядился, чтобы Джованни отвели пока в тюрьму, и селписать протокол. ХLI. СОСУД С ГЕРКУЛЕСОВЫХ СТОЛБОВ На этот раз Хоттабыч оказался точным. Он обещал вернутьсячерез два-три часа, и действительно-без четверти девять егосияющая физиономия вынырнула из воды. Старик был счастлив. Он быстро выбежал на берег и,размахивая высоко над головой каким-то очень большим, вполчеловеческого роста, металлическим сосудом, обросшимводорослями, орал: -- Я нашел его, о друзья мои! Я нашел сосуд, в которомстолько веков томится мой несчастный брат Омар Юсуф ибн Хоттаб,да не померкнет никогда солнце над его головой! Я обшарил всеморе и уже начал отчаиваться, когда у Геркулесовых столбовзаметил в зеленоватой бездне этот волшебный сосуд. -- Чего же ты медлишь? Открывай поскорее! -- азартно крикнулЖеня, первым подбежавший к изнемогавшему от счастья Хоттабычу. -- Я не смею открывать его, ибо он запечатан Сулеймановойпечатью. Пусть Волька ибн Алеша, освободивший меня, выпустит иззаточения и моего многострадального братика. Вот он, сосуд, вмечтах, о котором я провел столько бессонных ночей! --продолжал Хоттабыч, потрясая своей находкой. -- Возьми его, оВолька, и открывай на радость мне и брату моему Омару! Прильнув ухом к стенке сосуда, он радостно захохотал: -- Ого-го, друзья мои! Омар подает мне знаки изнутри. Женя не без зависти смотрел, как старик передал сосуд явнопольщенному Вольке, вернее -- положил его перед ним на песок,потому что сосуд оказался очень тяжелым. -- Что же ты, Хоттабыч, говорил, что Омара заточили в медномсосуде, когда сосуд, оказывается, железный? -- Да ладно уж...Где тут печать? Ах, вот она где! -- сказал Волька, осматриваясосуд со всех сторон. Вдруг он побелел и изо всех сил крикнул: -- Ложись!.. Женька, ложись!.. Хоттабыч, сию же минуту кидайсосуд обратно в море и тоже ложись!.. -- Ты с ума сошел! -- возмутился Хоттабыч -- Столько летмечтать о встрече с Омаром и найти его только для того, чтобыснова предать морским волнам! -- Швырни его подальше!.. Нет там твоего Омара! -- Швыряйскорей, или мы все погибнем!.. -- молил между тем Волька, и таккак старик все еще колебался, он отчаявно завопил: -- Яприказываю тебе! Слышишь? Недоуменно пожав плечами, Хоттабыч поднял тяжелый сосуд и,размахнувшись, забросил его метров на двести от берега. Неуспел он после этого обернуться к стоявшему рядом с ним Вольке,как ва месте падения сосуда раздался страшный грохот, большойводяной столб поднялся над спокойной гладью бухты и с шумомрассыпался. Тысячи оглушенных и убитых рыбешек всплыли животами кверхуна поверхность воды. Откуда-то уже бежали к берегу люди, привлеченные взрывом. -- Скорей удирать отсюда! -- скомандовал Волька. Наши друзья поспешно выбрались на дорогу и зашагали кгороду. Позади всех шел, то и дело оглядываясь назад, расстроенныйХоттабыч. Он все еще сомневался, не зря ли он послушалсяВолькиного приказа... -- Что, бомба эта штука была? -- спросил Женя, догоняядалеко ушедшего вперед Вольку. -- Мина, а не бомба, -- поправил его Волька. -- Это пониматьнадо! Подводная мина! Хоттабыч печально вздохнул. ХLII "ВОТ ОН, ЭТОТ СТАРЫЙ СИНЬОР" -- Будем считать, что все в порядке, -- подвел итоги Волька.-- С одной стороны, Омара не нашли. Это, конечно, жалко. Зато,с другой стороны, чуть не погибли, но спаслись. Это уже хорошо. -- Теперь в самый раз пойти позавтракать, -- сказалзапыхавшийся от быстрой ходьбы Женя. Женино предложение было признано в высшей степени разумным. Проходя мимо мрачного здания полиции, они увидели, какоттуда вышел под конвоем двух карабинеров их вчерашнийзнакомец, веселый рыбак Джованни. Джованни тоже узнал их и крикнул, указывая на Хоттабыча: -- Вот он, этот старый синьор, который подарил мне чемодан!Он кому угодно подтвердит, что я не вор, а честный рыбак! -- В чем дело, о Джоваини? -- осведомился Хоттабыч, когдарыбак, которого крепко держали за руки полицейские, поравнялсяс нашими друзьями. -- О синьор, -- чуть не плача, отвечал бедный рыбак, -- мнене верят, что вы подарили нам чемодан! И вот у меня отобраличемодан и сказали, что я вор. Сейчас меня ведут в тюрьму.Помогите, синьор, объясните синьору инспектору, что я ничего неукрал! -- Кто смел обвинить этого благородного рыбака в воровстве?Кто этот негодяй, который посмел забрать у него вещь,подаренную мною, Гассавом Абдуррахманом ибн Хоттабом!.. Идем кэтому недостойному человеку, и я ему все скажу в егоподслеповатые глаза!.. И вот инспектор, не успевший еще составить протокол допроса,удивленно поднял голову, услышав, что кто-то вошел в егокабинет. Он не любил, когда ему мешали. Он даже господинаВанденталлеса, которого бесконечно и преданно уважал, попросилпройти на время, пока он покончит с протоколом, в соседнююкомнату, где в его распоряжение были предоставлены мягкоекресло и чашка кофе. -- Это еще что такое?! -- проскрипел он, увидев, чтоарестованный рыбак в сопровождении конвоиров снова очутилсяперед его столом. -- Вы должны были уже к этому временидоставить арестованного в тюрьму! -- Синьор инспектор! Вот он, этот старик, который подарилмне вчера чемодан! -- победоносно воскликнул Джованни, указываяна вошедшего вслед за ним Хоттабыча. -- Он вам подтвердит моислова. -- Интересно, очень интересно! -- протянул инспектор, окинулХоттабыча испытующим взглядом, и коварная улыбка зазмеилась наего желтом, плохо выбритом лице. -- Значит, этот... как его...Джованни Сапеньо не врет? Вы действительно подарили ему этотчемодан? Судя по вашему скромному одеянию, вы не так богаты,чтобы швыряться такими дорогими вещами. -- Мудрость учит, что тот, кто судит о людях по одежде,часто ошибается! Да, это я подарил вчера этому благородномурыбаку чемодан, который ты у него без всяких оснований отобрал,и еще один, который тебе не удалось и никогда не удастсяотобрать. И я подарил бы ему десять, двадцать, сто, десятьтысяч таких и даже во много раз более дорогих чемоданов, еслибы он только согласился принять их от меня! -- хвастливо заявилХоттабыч, не замечая предостерегающих знаков, которые делал емувсполошившийся Джованни. Но было уже поздно. Инспектор радостно потирал руки. -- Прошу прощения, дорогой синьор, -- произнес он, не сводяглаз со своего престарелого собеседника, -- прошу прощения, но,при всем моем уважении к вам, я не могу поверить вашим словам. -- Не хочешь ли ты сказать, о лукавый инспектор, что я лгун?-- побагровел Хоттабыч. -- Посудите сами, синьор: вы более чем скромно одеты изаявляете, что вы так просто, за здорово живешь, подарили почтинезнакомому рыбаку чемодан, который стоит по крайней меретысячу долларов, если перевести его на более или менее твердуювалюту. -- Два чемодана! И не за здорово живешь, а за то, что оннакормил моих юных друзей! -- сварливо поправил его Хоттабыч. -- Две тысячи долларов за один обед! -- За ужин! -- снова поправил его Хоттабыч. -- В данном случае это безразлично. Две тысячи долларов заужин! Не кажется ли это вам несколько дорогой платой? --хихикнул инспектор. -- Нет, не кажется! -- запальчиво отвечал Хоттабыч. -- Захорошее дело, за бескорыстную услугу я всегда плачу щедро. Инспектор понял последние слова, как намек на возможнуювзятку, и у него от жадности заблестели глаза. -- У вас много таких чемоданов? -- У меня их нет ни одного, но я могу их дарить сколькоугодно. -- Может быть у вас и денег имеется сколько угодно? --коварно осведомился инспектор. Хоттабыч презрительно улыбнулся. -- Может быть, у вас и драгоценности имеются, золото? -- У меня нет ни зернышка, но достать его я могу, сколькомне заблагорассудится. -- У вас собственные золотые прииски? Где они находятся? ВЮжной Африке?.. Калифорнии? -- У меня в карманах. Стоит мне только захотетьи я заполнюзолотом весь этот дом, в котором мы сейчас находимся, и ещетысячу таких домов, -- отвечал Хоттабыч, пощипывая бороду. -- Не могу поверить, -- сказал инспектор. -- А это что? -- спросил Хоттабыч и принялся извлекать изкарманов своих парусиновых брюк целые пригоршни золотых монет. Уже на столе ошеломленного инспектора высилась солиднаягорка золота, когда старик заметил наконец знаки, которыеподавал ему Джованни. Тогда он перестал выкладывать золото ипростодушно обратился к инспектору: -- Теперь ты, надеюсь, убедился, что этот благородяый рыбакне лгун и, тем более, не вор? Отпусти же его немедленно, дабыон мог насладиться свободой и покоем. -- Увы, синьор, теперь я убедился, что Джованни Сапеньо --не вор, -- промолвил инспектор с лицемерной грустью, -- иименно поэтому я не могу его отпустить. -- Что такое? -- грозно спросил Хоттабыч. -- Прошу прощения, но один синьор, имени которого я не имеюправа оглашать, но порядочность которого вне всяких подозрений,предъявил свои права на чемодан, который -- я охотно верю! --вы вчера подарили этому... Э-- Э-- Э... Джованни Сапеньо.Значит, предстоит суд, а до суда -- следствие. Чемодан мывынуждены оставить в качестве вещественного доказательства, асиньора Джованни в качестве... э-э-э... свидетеля, а можетбыть, и обвиняемого. Все скажет следствие, синьор... -- И сколько оно будет продолжаться, это следствие? -- Мы будем вести его самым ускоренным порядком, синьор.Значит, года через два -- два с половиной, я полагаю, оно ужебудет закончено. А там еще полгодика -- и суд. -- Ты что же, хочешь три года морить этого славного рыбака втюрьме, а потом еще будешь решать, виновен он или нет? -- Закон есть закон! У нас сейчас так много дел впроизводстве, что раньше просто боюсь обещать... Впрочем... --Тут инспектор на минуту замялся, кивком головы приказалконвойным удалиться из кабивета и продолжал тихим, но твердымголосом: -- Впрочем, есть и другой, более приятяый выход изсоздавшегося крайне невриятного положения... -- Какой? -- спросили в один голос и Хоттабыч рыбак. -- Пожертвование, мои уважаемые синьоры. Если хотите,иазовите это безвозвратной дачей взаймы. Семья моя стольвелика, а жалованье столь незначительно... -- Ни слова больше, о низкий лихоимец! Мне протявво слышатьтакие речи! Сейчас я пойду и сообщу об этом твоему главномуначальнику! -- вскричал Хотта6м с вепередаваемым презрением вголосе. -- Вы этого ве сделаете по двум причинам, уважаемый синьор,-- возразил ему инспектор, ничуть не повывая голоса. --Во-первых, вам в таком случае придется дать взятку и ему, аво-вторых -- и это самое главное -- вы не выйдете из моегокабинета иначе, как под конвоем. -- Почему? -- Потому что я обязан арестовать и вас. -- Меня? Арестовать?! За что? Не ослышался ли я? -- За то, что вы не выполнили предписания правительства и несдали итальянскому казначейству все золото, которое вы имеете.Вы должны были бы понимать, что без золота Италия не может суспехом бороться за западную цивилизацию. -- С какой стати я должен сдавать золото в казначействочужой страны? -- Должен ли я вас понять, синьор, что вы не итальянец? -- Должен, и ты не ошибешься. -- Вы иностранец? -- Конечно. -- Давно ли вы прибыли в Италию? -- Вчера под вечер. -- А где ваш заграничный паспорт, дорогой синьор? -- Что ты подразумеваешь под неизвестными мне словами"заграничный паспорт", о трижды презренный лихоимец? -- Заграничный паспорт -- это тот документ, без которого выне имеете права въезжать в Италию и покидать ее пределы. -- Могучий джинн Гассан Абдуррахман нбн Хоттаб не нуждаетсяв чьих бы то ни былф разрешениях. Он посещает те страны,которые ему угодно посетить, не унижаясь доиспрашиваниясоизволения властей, как земных, так и небесных, конечно несчитая аллаха. -- Значит вы прибыли в Италию без визы нашего министерстваиностранных дел и привезли с собой какое-то, и довольнозначительное количество золота? Вот за это я, дорогой синьор, идолжен вас арестовать. Впрочем, есть и другой, более приятныйвыход. -- Взятка? -- догадался Хоттабыч. Инспектор утвердительно кивнул головой, не зацечая, чтостарик выдернул из своей бороды несколько волосков. -- Мне хотелось бы вам указать, -- прервал инспекторнаступившую тишину, -- что в тюрьме вам придется очень туго.Вас будут кормить соленым, но пить давать не будут. Каждый денья буду навещать вас вот с этим графином, наполненнымпрохладной, вкусной водой, и вы будете испытывать такую жажду,что в конце концов отдадите мне все ваше золото я все вашичемоданы я будете еще благодарны, если мы вас оставим в живых. -- А почему ты украл чемодан, который отобрал у Джованни? --сказал Хоттабыч, бросив при этом на пол несколько разорванныхволосков. -- Я никогда не ворую вещественных доказательств, --обиделся инспектор, -- вот он... Только что чемодан лежал на стуле справа от инспектора, ивдруг он словно сквозь землю провалился. Пропала вдруг в грудазолотых монет, так приятно волновавшая воображение инспектора,и, что самое удивительное, прямо из-под его рук неведомо куда икаким путем пропал протокол допроса Джованни. -- Это ты украл, проклятый старик! Ты и этот тихоняДжованни! Но ничего, я вас живо заставлю понять, где вынаходитесь! -- взвизгнул инспектор. Он нажал кнопку, и вошли четыре жандарма с необыкновеннотупыми и свирепыми физиономиями. -- Обыщите их! -- приказал инспектор. Но обыск ничего не дал. -- Куда девалось золото? Где чемодан и протокол? -- завопилинспектор. Хоттабыч молчал. Джованни беспомощно развел руками: -- Не знаю, синьор инспектор. В это время открылась дверь, и в кабинет заглянулВанденталлес. У него было озабоченное лицо. Из-за его спинывыглянул Чезаре. Как переводчик Ванденталлеса он сделалофициальное заявление: -- Синьор инспектор, мой синьор просит передать, что оночень спешит, потому что сейчас должны открыться магазины.Нельзя ли поскорее поговорить с ним? В такт этим словамВанденталлес величественно качал головой. И вдруг он заметилХоттабыча, который скромно стоял в сторонке. -- О-о-о-о! -- воскликнул он. -- Господин инспектор,задержите, пожалуйста этого старика!.. -- Синьор просит, синьор инспектор, чтобы вы задержали этогостарика, -- быстро затараторил, переводя его слова, ЧезареСанторетти. -- Синьор обвиняет этого старика в том, чтонесколько дней назад похитил у него сто миллионов сто тысячдолларов наличными деньгами в пачках по сто десятидолларовыхбумажек; а также десять тысяч золотых часов, усыпанныхбриллиантами, двадцать тысяч золотых портсигаров, пятьдесяттысяч жемчужных ожерелий, пятнадцать старинных фарфоровыхсервизов и одно совершенно бесценное серебряное кольцо,оставленное синьору Ванденталлесу в наследство его величествомпокойным царем Соломоном, сыном Давида... -- Вот оно!.. Вот оно, это кольцо! -- взревел Ванденталлес,заметив на руке Хоттабыча колечко "Носи, Катя, на здоровье". --Отдай кольцо! -- А ну-ка, заставьте старика заговорить! -- приказалинспектор и в предвкушении приятного зрелища поудобнейустроился в кресле. Жандармы молча козырнули и неожиданно для инспектора и самихсебя с силой вышибли из-под него кресло, повалили на ковер ипринялись избивать. -- Что вы делаете, негодяи? -- вопил инспектор. -- Ведь явам приказал потолковать с этим стариком, а не со мной! -- Так точно, синьор инспектор! -- молодцевато ответилижандармы и продолжали наносить ему удары. -- Чего ты стоишь, как дубина? -- крикнул инспекторокаменевшему от удивления Чезаре. -- На помощь, Чезаре, напомощь!.. Телохранитель Ванденталлеса какими-то странными, деревяннымишагами приблизился к избиваемому инспектору и нанес емунесколько ударов, от которых тот сразу затих, потеряв сознание. Убедившись, что инспектор "готов", жандармы и Чезаре, как покоманде, тяжело вздохнули и принялись тузить друг друга, покаодин за другим не попадали на пол в полнейшем изнеможении.Последним упал Чезаре Санторетти. Но, уже падая, он изпоследних сил так стукнул Ванденталлеса, что тот грохнулся наковер, словно мешок с картошкой. -- Вы его знаете, этого негодяя? -- спросил ДжованниХоттабыча. -- Это как раз он сказал, что я у него укралчемодан... . -- Знаю ли я этого мерзкого человека?! -- усмехнулсяХоттабыч. -- Да, мы с ним как-то встречались... Ну, добрый мойДжованни, все как будто в должном порядке. Покинем же скорееэтот негостеприимный дом. С этими словами он взял Джованни за руку и спокойно, словносквозь двери, провел его на улицу прямо сквозь толстую каменнуюстену, за которой волновались обеспокоенные их долгимотсутствием Волька и Женя. -- Возьми, Джованни, обратно свой чемодан, -- сказал старикмолодому рыбаку, вручая ему невзрачный чемодан, который впорубыло бы выбросить на свалку. Джованни готов был поклясться, что еще секунду назад в рукахХоттабыча не было никакого чемодана. А тот, который ему сейчаспередал Хоттабыч, не имел ничего общего с драгоценнымчемоданом, чуть было не стоившим молодому рыбаку свободы. -- Пусть тебя не смущает его внешний вид, -- сказалХоттабыч, поняв удивление Джованни. -- Согласись, что при егочудесных свойствах нарядная внешность не только излишня, но ивредна... Они сердечно распрощались. Джованни побежал домой, чтобыуспокоить своих товарищей, которые не знали, что и подумать поповоду его затянувшегося отсутствия. Слухи о его аресте до нихуже успели докатиться. Можете поэтому себе представить, как онибыли рады обнять живого, здорового и свободного Джованни ивыслушать из его уст историю его необычных похождений. А Хоттабыч тем временем вернулся к своим юным друзьям и, каквы сами понимаете, первым делом рассказал им со всемиподробностями о том, что только что произошло в кабинетеинспектора полиции. -- Эх, -- скаэал Волыка в сердцах, -- я бы этому подлецу ещетакое на прощанье устроил, чтобы он навечжизнь запомнил! -- Ты прав, как всегда, о Волька иби Алеша, --глубокомысленно согласился Хоттабыч. В ту же минуту за четыре километра от наших дружно шагавшихдрузей, в уже известном нам кабинете, произошло нечто, от чегожандарм, первым пришедший в себя, тут же снова упал безсознания: инспектор, только что валявшийся на полу, вдругсильно сократился в своих размерах и неизвестно каким путемочутился в стеклянном графине, том самом, из которого всю водувыпил господин Ванденталлес. Так он и по сей день и томится в стеклянном графине. Всепопытки освободить его оттуда ни к чему не привели, потому чтографин тот вдруг стал тверже алмаза и разбить его или распилитьне представляется никакой возможности. Пришлось, конечно, уволить инспектора из полиции. Семья егооказалась бы совсем без средств к существованию, если бысупруга отставного инспектора не догадалась выставить на улицутумбочку, а на ней -- графин с отставным инспектором. За правопосмотреть на своего супруга предприимчивая синьора берет всегоодну лиру и сравнительно неплохо живет. Каждый честныйитальянец с удовольствием заплатит лиру, чтобы насладитьсялицезрением прожженного взяточника и верного капиталистическогохолуя, заточенного в графин. Не менее достойна внимания я судьба господина Ванденталлеса.Мы забыли сказать, что одновременно с инспектором был наказан ион. Хоттабыч превратил его в собаку. Чезаре Санторетти в однуминуту поседел, следя за тем, как этот алчный человек быстропревращался в облезлую рыжую шавку. Так по сей день и проживаетв своей квартире в собачьем виде. Богатейшие владыки крупнейшихмонополий постоянно шлют ему отборные кости с собственногостола. Раз в неделю он выступает за это с двадцатиминутным лаемв радиопередаче "Голос капитала". Что же касается наших друзей, то Хоттабыч, убедившись, что вСредиземном море Омара ему не найти, предложил отправиться наберега Атлантического океана. Само по себе предложение было ввысшей степени заманчивым. Однако неожиданно против этоговозразил Волька. Оа сказал, что ему нужно завтра же обязательнобыть в Москве, по той причине, которую он не может сообщить. Нопричина, мол, очень важная. Тогда Хоттабыч с тяжелым сердцем временно отложил дальнейшиепоиски Омара Юсуфа. Еще не все избитые жандармы пришли в себя, когда взвился ввоздух и мгновенно скрылся за горами ковергидросамолет "ВК-1" "имея на своем борту Гассана Абдуррахмана ибн Хоттаба, ВладимираКостылькова и Евгения Богорада. Спустя десять часов с минутамм "ВК-1" благополучно снизилсяу пологого берета Москвы-реки.
Дата добавления: 2015-09-13; просмотров: 70; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав |