ПЛЕМЕНА ДНЕПРОВСКОГО ПРАВОБЕРЕЖЬЯ

Третью, юго-западную группу восточного славянства составляли племена днепровского Правобережья. «Повесть временных лет» помещает здесь полян и древлян, уличей и тиверцев, дулебов и сменивших их бужан и волынян, наконец — хорватов. Все эти племена являлись потомками раннеславянских племен «полей погребений» междуречья Днестра и {245} Среднего Днепра, тесно связанных с древним Причерноморьем. Культура правобережных племен в конце I тысячелетия н. э. имела многие особенности, отличающие их как от северных, так и от юго-восточных славянских племен.

Если в Левобережье в VII—Х вв. преобладали укрепленные поселения, известные по городищам роменского типа, то в Правобережье характер поселков был совершенно иным, и наряду с укреплениями, расположенными кое-где по берегам крупных рек, там преобладали неукрепленные поселки, подобные тем, какие имелись здесь в антское время или еще раньше — в эпоху «полей погребений».

Бытовой инвентарь, происходящий с этих поселений, прежде всего глиняная посуда, точно так же сильно отличался от того, что было характерно для восточных или северных славянских племен Восточноевропейской равнины. Глиняные сосуды имели здесь свои формы, как правило, выделывались на гончарном круге, нередко покрывались лощением, сохраняя традиции посуды «полей погребений». Иной была и погребальная обрядность, в частности наряду с трупосожжением с глубокой древности здесь бытовал обряд захоронения умерших в землю, совсем незнакомый северным и восточным славянским племенам. Неизвестны были здесь и курганы. Лишь позднее, в IX—Х вв., у древлян и отчасти у полян, волынян и тиверцев над могилами появились курганные насыпи. Своеобразие юго-западных племен вполне отчетливо обрисовывается лингвистической наукой, а также на основании этнографических наблюдений и данных антропологии, о чем уже шла речь. По-видимому, к этой же юго-западной группе примыкали и дреговичи — племена, обитавшие по Припяти и в южной части междуречья Припяти и Западной Двины. В их культуре, впрочем, были заметны также и некоторые северные черты.

Если вопрос о характере северных и юго-восточных племен на основании археологических материалов можно считать более или менее разрешенным, то юго-западные племена все еще продолжают оставаться загадкой. Представляется несомненным, что поляне, древляне, дулебы и другие племенные объединения днепровского Правобережья значительно отличались от северных и юго-восточных племен не только окраской своей культуры и уровнем социального и политического развития, но и характером самих племенных групп. Если на севере, в отдалении от политической жизни Причерноморья, течение исторической жизни было относительно мерным и непрерывным и племенные группы сохранили свои этнические особенности и свою племенную целостность в тече-{246}ние многих столетий, то на юге картина была совершенно иной. Такие события, как вторжение гуннов, войны на Балканах, набеги аваров, движение славян за Дунай и все последующие политические сдвиги в жизни юга, не раз нарушали ход исторического и этногонического процесса в среде антских племен и их потомков. Поэтому трудно допустить, чтобы на юге могли существовать такие же устойчивые, обширные и этнически своеобразные племенные образования, какие существовали на севере и востоке.

О своеобразии юго-западных племен говорят сравнительно небольшие размеры их племенных объединений. Судя по летописи, поляне занимали небольшую территорию на Днепре, вероятно, на обоих его берегах, ограниченную Ирпенем и устьем Десны на севере и Росью на юге. На северо-запад от них, в бассейне Тетерева и Ужа, лежали владения древлян. Западнее начинались земли дулебов, а юго-западнее, на южном Буге и Днестре,— уличей и тиверцев. Где-то в этих же местах обитали и загадочные хорваты, отличаемые летописцем от северокарпатских белых хорватов. Константину Багрянородному рядом с древлянами и уличами (ультинами) было известно еще племя лензаненов. Наконец, бассейн Припяти принадлежал дреговичам. Территория всех этих племен, вместе взятых, лишь немногим превышала по размерам область кривичей или северян. Такие небольшие размеры территорий юго-западных племен, некогда входивших в единое антское объединение, явились, несомненно, следствием значительной сложности их исторических судеб.

Следствием этих же обстоятельств было то, что культура юго-западных племен отличалась значительной однородностью. Этому не могли не способствовать вхождение их в племенное объединение антов и многочисленные политические и военные потрясения VI—VII вв. Сообщения «Повести временных лет» о том, что древляне якобы отличались от полян, что поляне имели обычай «кроток и тих», а древляне «живяху зверинским образом», отнюдь не являлись объективными. Они объяснялись, несомненно, особой политической тенденцией, которая руководила пером летописца. Если в V—VII вв., судя по археологическим данным, культура Полянской земли еще несколько выделялась, то в последующие столетия этого как будто бы не наблюдалось. В отношении же древностей XI—XII вв. А. А. Спицын еще в 1899 г. указывал «на полную аналогию полянских курганов с одновременными им волынскими и древлянскими» 1. {247}

Но в то же время нет решительно никаких оснований рассматривать юго-западные племена, во всяком случае большинство из них, в качестве новообразований, что пытался делать С. М. Середонин. Он полагал, что поляне, древляне, дреговичи, хорваты возникли чуть ли не на памяти летописца и что их наименования произошли якобы от названий местностей, на что намекает и летописец. Поляне, по его мнению, это обитатели поля, древляне — лесной зоны, дреговичи — жители болот, хорваты — предгорий Карпатского хребта.

«Полянин и древлянин, поселившись в болотистой местности левых притоков средней Припяти,— писал С. М. Середонин,— становится дреговичем, а когда он из этой местности выселялся, он переставал и зваться дреговичем» 2. Славяне, попавшие в предгория Карпат, «становились там хорватами, так же как на Западном Буге они становились бужанами, позже волынянами» 3 и т. д. Лишь для дулебов, уличей и тиверцев С. М. Середонин делал исключение, рассматривая их в качестве древних первобытных племенных групп.

Древность дулебов, уличей и тиверцев действительно не вызывает никаких сомнений. Дулебы, «примученные» аварами во времена «Ираклия царя», т. е. в VII в., прекратили свое существование, вероятно, еще до IX в., сменившись территориальными объединениями волынян и бужан. Многочисленные данные говорят о древности уличей и тиверцев. К моменту составления летописи воспоминания об этих племенах были, очевидно, уже настолько туманными, что оказалось забытым точное наименование первого из них. Оно читается весьма различно: угличи, улучичи, улицы, ульцы и др. Вместе с этим слились воедино и предания, связанные с тем и другим племенем, благодаря чему на страницах летописи уличи и тиверцы выступали почти всегда нераздельно. Это обстоятельство привело некоторых историков к мысли, что уличи и тиверцы составляли единое племя. Ничего строго определенного не могли сообщить летописцы также и о местоположении уличей и тиверцев: по одним данным, они обитали по Днестру и между Днестром и Дунаем, по другим — «седяще углице по Днепру вниз, и посем приидоша межи Бъг [Буг] и Днестр, и седоша тамо» 4. Б. А. Рыбаков полагает, что первоначально уличи обитали в районе Днепровской луки, где имеются своеобразные «поля погребений» VIII—IX вв., и лишь затем под давлением степняков, а может быть, стремясь избежать присоединения к Древнерусскому государству, {248} они переселились к тиверцам на Днестр 5. Все это подтверждает справедливость слов С. М. Середонина, утверждавшего, что «уличи, тиверцы и дулебы были племена доисторические, которые составитель Начальной летописи не мог уже наблюдать...» 6.

Очень рано исчезают со страниц летописи и другие племена днепровского Правобережья. О полянах летопись говорит в последний раз под 944 г., о древлянах — под 990 г. Все эти племена — потомки антов — с глубокой древности стояли на более высокой ступени экономического и социального развития. Здесь, на юге лежали древнейшие центры формирования восточнославянской народности. Вполне естественно поэтому, что древние этнические образования прекращали здесь свое существование значительно раньше, чем в других местах Восточнославянской земли.

Попытки объяснить наименование поляне от поля, древляне — от лесной зоны, дреговичей — от болота и т. д. ни в какой мере не могут быть признаны удачными. Выше уже шла речь о том, что наименование полян восходит, по-видимому, к спалам Иордана, спорам Прокопия Кесарийского и в конце концов, быть может,— к паралатам — спаралатам Геродота. Это не значит, конечно, что между паралатами, спорами, спалами и полянами следует ставить знак равенства. Преемственность племенного наименования не говорит еще о такой же прямолинейной преемственности его носителей. Племенная группировка, носившая эти наименования, несомненно неоднократно переоформлялась. Но так или иначе, древность наименования полян все же является одним из серьезных аргументов в пользу древности и самого племенного образования.

В числе славянских племен, поселившихся в VII в. на Балканском полуострове около Солуни и перечисленных в «Чудесах св. Димитрия» анонимного автора VIII в., упомянуты драгувиты 1. Кроме солунских драгувитов, на Балканском полуострове были, по-видимому, драгувиты (дроговиты) фракийские. В Х в. Константин Багрянородный наименовал дреговитами (Δρουγουβιται) днепровских дреговичей. Следовательно, наименование дреговичей является также весьма древним и вовсе не связанным с болотистой страной, лежащей вдоль Припяти, как это утверждал С. М. Середонин.

Все эти вопросы, касающиеся характера юго-западных племен, были бы, несомненно, более ясными, если бы археологические памятники междуречья Днепра, Днестра и {249} Западного Буга, относящиеся к VII—IX вв., были исследованы значительно полнее, чем в настоящее время. Известные сейчас данные позволяют говорить о генетических связях антов и юго-западных племен «Повести временных лет», об особенностях, отличавших все юго-западные племена от их северных и восточных соседей, о характере жизни юго-западных племен, речь о чем пойдет ниже. Но для решения вопросов, касающихся отдельных племен, этих данных еще недостаточно. Лишь в отношении некоторых племен они позволяют сделать самые предварительные выводы.

Б. А. Рыбаковым была предпринята попытка определить территории полян и северян, для чего были использованы археологические материалы разного времени — от середины I тысячелетия н. э. до XI—XII вв. Для более раннего времени были взяты украшения, инкрустированные эмалью III—V вв., так называемого днепровского типа. Оказалось, что в массе их находки располагаются на очень небольшой территории по обоим берегам Днепра между устьями Десны и Роси. Для последующих столетий с этой же территорией оказался связанным ареал распространения антропоморфных и зооморфных фибул, характернейших украшений VI—VII вв., нигде, кроме Среднего Поднепровья, не встречающихся. Более поздние полянские археологические материалы, хотя и не рисующие такой определенной картины, как ранние, этой картине не противоречат. Было выяснено также, что юго-западная граница северянских городищ отнюдь не доходит до Днепра, а лежит значительно восточнее.

В итоге выяснилось, что поляне — это древнее племенное объединение, ведущее свою историю еще с доантских времен. Обитали поляне на обоих берегах Днепра, а не только на его правом берегу, как то думали Н. П. Барсов, С. М. Середонин, А. А. Спицын и многие другие историки и археологи, занимавшиеся этногеографией «Повести временных лет». Полянским городом был Переяславль, а возможно, и Чернигов, по летописи отнюдь не связывающийся с северянами. «Днепр был стержнем полянского союза,— пишет Б. А. Рыбаков,— он не разъединял, а связывал оба берега и в равной мере носил на своих волнах ладьи киевских, черниговских и переяславских дружин, устремлявшихся в Царьград» 2.

На территории древлян наиболее ранние из известных в настоящее время археологических памятников этого племени относятся к VIII—IX вв., т. е. к тому периоду, о котором вспоминает летопись, указывая, что времена Кия, Щека и {250} Хорива «в деревлях свое» было княжение и что поляне «быша обидимы древлями». В дальнейшем, говоря о мести Ольги древлянам за убийство Игоря, летописец несколько раз упоминает об их «градах», в том числе об Искоростене. Вот эти-то «грады» — старые древлянские городища как раз и известны археологам. Они располагаются на высоких труднодоступных местах на Тетереве, на Уже, где была древлянская столица Искоростень, на Ирше, где имеется Малинское городище — «град» древлянского князя Мала, сватавшегося к Ольге, на Случи и на других реках лесной части Правобережья Среднего Днепра 3.

За последние годы было произведено археологическое исследование древних славянских поселений по Днестру, где жили тиверцы и куда, как предполагают, в IX в. переселились с Днепра уличи. Исследование показало, что жизнь на этих поселениях продолжалась, по-видимому, без перерыва в течение сотен лет, начиная с первых веков н. э. и до эпохи Древней Руси и что в культуре днестровских славян, стоящей для своего времени на высоком уровне развития, было много своеобразных особенностей. Дальнейшие исследования на Днестре позволят, несомненно, нарисовать территорию тиверцев, выяснить вопрос об их древности, а также проникнуть в тайны исторических судеб племени уличей.

Археологические памятники, принадлежащие другим юго-западным племенам — волынянам-бужанам, хорватам, а также дреговичам, пока что остаются неизученными.