ЛОГОПЕДИЯ В СССР

Статья Ю. А. Флоренской опубликована в сб. «Советская невропатология, психиатрия и психогигиена». Т. IV, вып. 2, 1935.

Логопедия как самостоятельная медицинская дисциплина получила свое оформление лишь за последнее 10-летие; до этого времени различные отрасли логопедии существовали раздельно и несвязанно друг с другом; они входили как части в соседние медицинские дисциплины, иногда были совершенно самостоятельны в виде отдельных чисто практических областей, лишенных достаточного теоретического обоснования. Лечение заболеваний речи, связанных с расстройством звукопроизношения, и до настоящего времени находится еще в ведении педагогов и лишь постепенно переходит в область медицины, хотя буквенные дизартрии являются очень часто лишь симптомом органического поражения центральной нервной системы.

Но и в медицине логопедия, собранная в целое, т. е. дисциплина, занимающаяся заболеваниями речи, самоопределилась не сразу в отношении своего точного места среди других медицинских дисциплин и достаточной определенности своего содержания. Необходимое общепринятое и общепонятное единство, какое есть в других медицинских дисциплинах, например психиатрии и невропатологии, и комплексные связи взаимного проникновения этих дисциплин друг в друга в логопедии в настоящее время только вырабатываются. Отсутствие полной спаянности между разными отделами логопедии; отсутствие общности в теоретическом и методическом толковании целого ряда основных вопросов, касающихся всей логопедии в целом, находит себе объяснение в историческом пути ее развития, через культуру речи и педагогику.

Медицинская логопедия лишь в последнее время получила свое невро-психиатрическое обоснование. Направление педагогической логопедии рассматривало заболевание речи не столько с точки зрения патологических процессов нервной системы, сколько в качестве изолированных дефектов речевой функции; в своих методических установках оно и до сих пор имеет тенденцию механически переносить приемы воспитания со здоровой речи на больную, подменяя таким образом процесс лечебного воздействия через чисто педагогический процесс обучения. Между тем речь как одна из высших функций центральной нервной системы непосредственно связана со всей личностью больного, а уклонения в речи должны рассматриваться раньше всего в точки зрения разыгрывающихся в нервной системе и психике больного патологических процессов.

Симптоматика речевых заболеваний несмотря на внешние точки соприкосновения с целым рядом проявлений детской речи как проявлений различных возрастных этапов ее развития по существу своей общей структуры совершенно различна от последней; для своего построения она может использовать инфантильные механизмы, но лишь как продукты дезинтеграции речевой функции. Пути обратного развития этих отклонений не совпадают с путями естественного развития речи, а патологические проявления, являясь выразителями болезненного процесса невро-психической сферы, сами вовлекают эту последнюю в новое патологическое образование. Отсюда ясно, что лечебное воздействие на столь глубокий и сложный болезненный процесс ни в коем случае не может и не должно быть приравнено к воспитанию, обуче,нию и культуре здоровой речи. Педагогический элемент используется в логопедии лишь как одно из вспомогательных лечебных средств, которое назначается и дозируется только на основании медицинских показаний.

Одновременно с подведением невро-психиатрической базы логопедии встал вопрос и о пересмотре ее организационных форм. Особая роль в этом отношении принадлежит Московскому государственному научному институту невро-психиатрической профилактики. работы директора института проф. Л. М. Розенштейна по организации невро-психиатрического дела в СССР, работы логопедического отделения института по включению логоневрозов в область малой психиатрии, наконец научно-руководящая и организационная роль самого учреждения, как центрального научного института при Наркомздраве позволили влить логопедию с самого начала в правильное организационное русло амбулаторной невро-психиатрической помощи населению. Практическая логопедия начала с этого времени быстро разрастаться вместе с диспансерной невро-психиатрической сетью. Что касается помощи взрослому населению, то до 1928 г. в Союзе имелись лишь две государственные логопедические ячейки – в Ленинграде и Москве. Если первая отражала на себе в значительной степени влияние Венской, а затем и Ленинградской рефлексологической школы, то Московский коллектив оздоровления речи представляет собой чрезвычайно интересную самобытную организацию; последняя возникла в 1922 г. по инициативе самих больных, соединившихся для взаимной помощи и руководства; коллектив некоторое время работал под руководством своих же членов, а затем был возглавлен психиатром д-ром Тяпугиным. Вместе с возникновением коллектива возникли и идеи коллективно-психологического лечения заикания; они много способствовали развитию и других форм коллективного лечения различных заболеваний, но получили в настоящее время свое наибольшее развитие кроме логоневрозов в трудтерапии.

Коллективное лечение заикания применялось и прежде, например д-ром Андерсом и Неткачевым; Роте (в Вене) также отмечает благотворное психотерапевтическое влияние совместного лечения логопатов. Однако же ни один из этих авторов не оформил социотерапию как метод, последнее четко сделано Московской психиатрической логопедической школой.

Участие психиатров в лечении логоневроза также не ново; ценнейшая до настоящего времени монография по заиканию написана психиатром Сикорским в 1889 г., позднее д-р Неткачев талантливо разработал психопатологию того же невроза, тем не менее до последнего времени как в Европе и Америке, так иногда и в СССР лечением заикания занимались врачи разных специальностей и педагоги.

Ленинградскую и Московскую логопедические организации можно считать первыми государственными логопедическими организациями массовой лечпомощи населению.

В 1925 г. Московский государственный невро-психиатрический диспансер (в настоящее время Научно-исследовательский институт невро-психиатрической профилактики) открывает у себя кабинет по лечению речи; одновременно аналогичный кабинет открывается в Харькове. Вскоре логопедия переходи в фазу научно-исследовательской работы, которая кроме Москвы и Харькова ставится углубленно школой проф. Доброгаева в Ленинграде. Вопросы речи привлекают целый ряд специалистов: невропатологов, психиатров, логопедов и педагогов (проф. Капустин, Гиляровский, Маргулис, д-ра: Фридман, Пайкин, Хватцев, Тяпугин, Квинт, Никитина, Аристов, Херсонский, Серебровская, Тихомирова, Смирнова, логопеды: Брунс, Кац, Гриннер, Архипова, Ходорова, Попова, Власова, Левин, Левина и др., не считая старых поборников логопедии в лице семейства Рау); таким образом литература быстро обогащается специальными исследованиями по физиологии, этиологии, конституционалогии, терапии, организации лечения логопатий; одновременно вопросы логопедии получают широкое распространение среди масс. В этом отношении большую роль сыграла книжка д-ра Тяпугина «Заикание, его предупреждение и лечение», вышедшая в нескольких изданиях.

Новое завоевание логопедии сделано Московским институтом невро-психиатрической профилактики, включившим логопедию в обязательную программу курсов усовершенствования врачей. Психоневрологические кадры, побывавшие на этих курсах, подняли интерес к логопедии на местах. В результате каждого курса по усовершенствованию врачей на периферии в соответствующих местах открывались логопедические кабинеты при невро-психиатрических диспансерах.

С 1927 по 1934 г. отделение речи института невро-психиатрической профилактики ведет организационно-консультативную работу со всеми врачами, интересующимися логопедией; кроме того в целях правильной постановки дела многие из периферических невро-психиатрических диспансеров направляют в означенный институт своих специалистов, врачей и логопедов для дальнейшего ознакомления с делом.

В 1928 г. совещание по вопросам логопедии в НКЗдраве под председательством зав. лечебной частью Мискинова, при участии проф. Розенштейна Л. М., Фельдберга, Прозорова, Куликовского, Тяпугина, Флоренской, Залкинда отмечает «тяготение населения к культуре речи, распространенность заболевания речи и все усиливающееся развитие потребности населения в отношении лечебной помощи заикающимся и считает своевременным поднять в полном объеме вопрос о надлежащей организации для лечения заикающихся и страдающих другими видами заболевания речи. логопедическая работа, проводимая невро-психиатрическими диспансерами, встречала значительное затруднение для своего развития из-за неподготовленности к этой работе врачей и отсутствия в стране логопедов надлежащей квалификации».

До 1930 г. отделение речи Московского государственного института невро-психиатрической профилактики и Ото-фонетический институт в Ленинграде как центральные учреждения привлекали к себе большое количество логопатов, стекавшихся со всего Союза.

Согласуя свою работу с общими лечебными и профилактическими тенденциями института невро-психиатрической профилактики, которые требовали не столько массовой лечебной помощи населению, сколько проработки норм и стандартов для организационной работы на периферии, отделение речи подходит к необходимости выяснить реальный логопедический профиль Союза; знание наличных логопедических ресурсов страны должно с этого времени служить руководящей основой при планировании союзной логопедической сети.

Представленный ниже материал собирался нами ежегодно отчасти путем личной переписки с сотрудниками, отчасти при помощи товарищеского письма, направленного во все периферические и лечебные учреждения невро-психиатрического характера (с 1931 по 1934 г.).

Пользуюсь возможностью принести благодарность товарищам, немедленно откликнувшимся на наш вопрос. Кроме писем многие прислали подробный товарищеский отчет о своей деятельности.

Согласно этим сведениям в середине 1931 г. в Союзе кроме Ленинграда имеются следующие логопедические кабинеты, расположенные нами в хронологическом порядке их открытия:

Москва . . . . .

Москва . . . . .

Харьков . . . . .

Горький . . . . .

Орехово-Зуево . . . . .

Свердловск . . . . .

Киев . . . . .

Баку . . . . .

Вятка . . . . .

Тамбов . . . . .

Брянск . . . . .

Тверь . . . . .

Кострома . . . . .

Минск . . . . .

Грозный . . . . .

Ростов . . . . .

Иваново-Вознесенск . . . . .

Краснодар . . . . .

Саратов . . . . .

Ташкент . . . . .

Тула . . . . .

Москва . . . . .

Архангельск . . . . .

Коллектив по оздоровлению речи¹

(Центральная логопедическая амбулатория)

кабинет по лечению заикания в невро-психиатрическом диспансере, реорганизованный в логопедическое отделение Научно-исслед. института невро-психиатрической профилактики

отделение патологии речи в Психо-неврологическом институте

прием в клиники нервных болезней (переведен в невро-психиатрический диспансер в отделение по лечзаиканию)

(группы)

Уральская областная лечебница для нервных больных

невро-психиатрический диспансер

2 кабинета речи

невро-психиатрический диспансер

» » »

» (эпизодически) »

» » »

» » »

наркодиспансер (эпизодически)

северокавказский краевой кабинет социальной психоневрологии и Физиотерапевтический институт (2 кабинета)

невро-психиатрический диспансер

I центральная советская амбулатория (эпизодически)

невро-психиатрический диспансер

невро-психиатрический диспансер (эпизодические курсы с 1934 г. правлен. организация).

психоприемник (с 1934 г. в системе Е. Д. 4 кабинета)

невро-психиатрический диспарсер, Сокольники Наркодиспансер – 18

эпизодические группы

с 1922 г

» 1925 »

» 1925 »

» 1926 »

» 1926 »

» 1927 »

» 1928 »

» 1928 »

» 1928

» 1928 »

» 1928 »

» 1928 »

» 1928 »

» 1929 »

» 1929 »

» 1929 »

» 1929 »

» 1929/30 »

» 1930 »

» 1930 »

» 1931 »

» 1931 »

» 1931 »

¹ В 1934 г вошел в объединение им. Семашко.

С 1932 по 1934 г. имеются сведения об открытии кабинетов в Тифлисе, Казани, Ереване, Новосибирске (3), Бийске, Омске, Томске, Барнауле, Днепропетровске и др.

Быстрый рост логопедического дела в Союзе начинается с 1927 г. и продолжается по настоящее время; часть перечисленных кабинетов, по-видимому, получила уже свое стойкое оформление, другие продолжают развиваться. Особенно активная работа отмечается в Горьковском, Тульском и Новосибирском кабинетах. В последних двух ячейках логопеды стремятся не только к расширению дела лечения взрослого населения, но и к выработке единообразных методических установок для взрослого и детского населения, следуя путям единой медицинской логопедии. В четырех казанских кабинетах, наоборот, согласно полученным сведениям нет этого единства и даже намечается разрыв между педагогическими и медицинскими тенденциями логопедии.

Интересно отметить, что ранние и первые логопедические организации работают до настоящего времени вне полной организационной связи с невро-психиатрическими учреждениями; что касается остальных, то, наоборот, в процессе роста логопедического дела наметилось определенное стремление к увязке логопедического дела с общей диспансерной невро-психиатрической помощью населению и логопедические кабинеты входят почти повсюду как составная часть в невро-психиатрические отделения единого диспансера.

В этом общем стремлении к развитию логопедического дела на местах и на базе имеющейся уже медицинской сети диссонансом вклинивается организация слухо-речевых комбинатов в центре (Москва).

Тем не менее процесс роста логопедической сети распространяется почти правильными концентрическими кругами вокруг Москвы и в настоящее время намечается к открытию крайний периферический круг.

Вышеприведенные логопедические ячейки обслуживаются специальным логопедическим персоналом – врачами и педагогами; данные анкет показали, что больше половины этих работников получили подготовку или повышали свою квалификацию в отделении речи Научно-исследовательского института невро-психиатрической профилактики; что касается остальных, то здесь преобладают бывшие больные, специализировавшиеся на месте лечения. Как видно из материала, кадры, специально подготовленные на дефектологических отделениях Ленинградского института им. Герцена и Московского педагогического института, оказались недостаточно связанными с лечебными организациями для взрослых логопатов; те же, которые приняли участие в этой работе, пополняли свою квалификацию в невро-психиатрических учреждениях.

Что касается методов лечения, то большинство применяет коллективно-психологическую терапию, некоторые смешанную дидактическую с коллективно-психологической, в одном случае – рационально-индивидуальную психотерапию.

Пропускаемость существующих логопедических организаций для взрослого населения разнообразна, так например по цифрам 1931 и 1934 гг. Баку пропускал около 200–210 чел. в год., Киев – около 180–200, Нижний Новгород – около 100–80, Тула – 100–110, Днепропетровск – 120 (1933) в год, Новосибирск – 125 чел. (1933).

Разница в цифрах зависит по-видимому не только от качества работы, часов нагрузки, но и характера заболевания: дислалики повышают пропускаемость, а невротики, с капризным течением и длительными курсами – понижают. По общему подсчету имеющихся данных к 1930 г. пропущено около 3 тысяч человек, кроме лечившихся в Москве, Ленинграде и Харькове.

Лечебно-логопедическая сеть возникла и разрослась главным образом за прошлую пятилетку, но лечебная организация неравномерно распределена по отдельным районам СССР.

По анкетным материалам Москва и Московская область обслуживались центральной логопедической амбулаторией в Москве и кабинетами в Орехово-Зуеве, Туле и Твери (Эпизозически); Ленинград и Ленинградская область логопедическим отделением Ото-фонетического института; Северный Кавказ – Ростовскими кабинетами, Белоруссия – Минским, Украина – Харьковским, Киевским, Одесским, Азербайджан – двумя Бакинскими, Западная область – Брянским, горьковский край – Горьковским, Вятским, Южный Кавказ – Тифлисским, Ереванским, Сибирь – Томским и Новосибирским. Иваново-Вознесенская область и Воронежская почти не обслуживаются в настоящее время.

Большую потребность в логопедической помощи и большую обращаемость логопатов в лечучреждениях отмечают Дагестан, Крым, Марийская область, Бурято-Монгольская автономная республика и др., так же как и центральные области, например Уральская.

Обзор существующей логопедической сети выявляет с полной очевидностью недостаточную организационную плановость в ее построении.

Стремясь к разгрузке центра и в целях упорядочения дела, отделение речи Института невро-психиатрической профилактики ввело с 1931 г. правильную разверстку мест для логопатов между различными облздравотделами, причем больные из тех областей, в которых имеются свои кабинеты, не принимались в институт, а направлялись путем письменных и устных разъяснений ориентирующего характера в соответствующие лечебные учреждения; что касается остальных больных, то они принимались только через облздравотделы, которым предоставлялось определенное количество мест в год.

Эта мера давала возможность облздравам учесть до некоторой степени логопедическую обращаемость, с другой стороны, упорядочивала лечебную организацию в центре. Система хозрасчета внесла новую перестройку в организацию периферических и центральных кабинетов.

Приведенный нами обзор логопедического дела в Союзе выявил наличие основной логопедической сети в СССР к концу первой пятилетки. Дальнейший ее рост пошел главным образом в сторону углубления дела повышения квалификации сотрудников и отбора более устойчивых кадров.

Однако же назревшая потребность населения в лечебно-профилактической помощи как по линии организации для взрослого населения, так и еще в большей мере по линии лечебно-педагогических организаций для детского возраста значительно превышает наши наличные лечебные ресурсы.

Развитие логопедической сети не всегда совершалось планово, но нередко определялось случайными обстоятельствами, например наличием соответствующих врачебных и технических логопедических кадров. Немалое значение имеет распространение знания логопедического минимума среди населения, так как нередко приходится встречаться с полным отсутствием сведений по логопедии не только среди населения, но даже и среди врачей.

Ближайшей задачей логопедии нужно считать плановую организацию логопедической сети по руслу единых диспансеров во всех областных городах СССР как для взрослого, так и еще в большей степени для детского населения.

Обзор логопедической сети выявил чрезвычайно быстрый рост ее, начиная с 1927 г. Однако же стандарт логопедического кабинета, который развивался на периферии, оказался несколько суженным; большинство логопедических кабинетов занято почти исключительно лишь наиболее распространенной группой логоневрозоров – заиканием; до сих пор приходится встречаться с обращениями в центр больных-дислаликов, проживающих в крупных производственных центрах, имеющих свои логопедические кабинеты; помощь глухонемым и тугоухим остается вне общей сети как со стороны организационной, так и со стороны лечебной.

В настоящее время особенно важное значение имеет организация правильной логопедической помощи афазикам. Афазики травматические и после инфекционных энцефалитов представляют собой инвалидизированных больных, нуждающихся в длительном лечении с одновременным правильным трудоустройством, поэтому лечебная организация для афазиков, находящихся в основном в ведении Наркомсобеса, должна иметь плановую ступенчатую организационную связь с общелечебной логопедической сетью и с лечебными организациями городских больниц, неврологических клиник, госпиталей военного ведомства. Отдел дислалий находится почти всецело в ведении Наркомпроса.

Такое сужение поля деятельности логопедических кабинетов можно объяснить большим наплывом больных заиканием, с другой стороны – отсутствием правильно организованной подготовки логопедических медицинских кадров.

Очередные теоретические задачи логопедии в настоящее время быть сосредоточены вокруг клинического изучения отдельных форм речевых заболеваний как функционального, так и органического характера, как логоневрозов, так и афазий.

Наконец следует обратить серьезное внимание на все еще наблюдающуюся в логопедии тенденцию раздельного развития педагогической и медицинской линии, которая отражается неблагоприятно на деле.

В целях ликвидации этого нездорового течения желательно было бы проработать единый профиль и единую программу для подготовки логопедических кадров.

Что касается врачебной помощи, то здесь необходимо ввести обязательное знание логопедического минимума как для врачей-психоневрологов, так и дефектологов. По инициативе проф. Ганнушкина и его слушателей психиатрической клиникой I Московского медицинского института было предложено провести приват-доцентский курс по логопедии для студентов; проект по смерти проф. Ганнушкина остался к сожалению нереализованным; остается пожелать, чтобы и в дальнейшем логопедия получала свое должное место в медвузах.

Кроме того в Москве в научных учреждениях уже неоднократно поднимался вопрос о комплексной работе врача-логопеда и невропатолога на базе неврологических отделений, особенно в области афазии.

Текущая логопедическая литература и постоянная консультативная работа с сотрудниками периферических кабинетов позволяют сделать заключения о быстром росте логопедического дела, но и о еще более быстром распространении логопедического минимума, вскрывающего все нарастающую потребность населения в широкой логопедической помощи; наряду с этим все более и более углубляются научные интересы наших периферических сотрудников и растет потребность в проработке единого научного плана логопедии.

В настоящее время назрел вопрос хотя бы кратковременного логопедического съезда с выделением из его состава постоянной методической комиссии.

Опыт предыдущих лет дает возможность учесть некоторые данные логопедической практики и использовать их для дальнейшей организации логопедического дела. Раньше всего приходится соприкоснуться с вопросом о статистическом учете логопатий.

Логопатическая заболеваемость в настоящее время мало изучена. Имеющиеся в литературе указания носят в значительной степени суммарный характер и касаются главным образом заикания, отчасти дислалий.

Процент заболеваний заиканием в среднем равен 1, причем эта цифра увеличивается в два раза для школьного возраста, т. е. около 2, и значительно снижается в зрелом возрасте. Таким образом наибольший рост заболеваемости заиканием соответствует школьному возрасту; что касается дислалий, то они в той же группе населения встречаются обыкновенно раза в два чаще, чем заикание, имея также свою кривую возрастного падения; однако же последняя начинается и заканчивает свое развитие раньше заикания, таким образом, что восходящая кривая роста заикания перекрещивается с нисходящей кривой падения дислалий.

Это возрастное распределение наиболее распространенных логопатий должно учитываться при планировании логопедической помощи взрослому и детскому населению.

Наша работа логопедического отделения в различных производственных группах Москвы и в военно-призывной комиссии выявила своеобразную гнездность в распределении заболеваемости среди взрослого населения. Не входя в рассмотрение сложных механизмов этой гнездности, где имеют значение и моменты профессионального порядка и предыдущие экзогенные влияния, а в некоторых случаях и генетические корни, укажем здесь лишь несколько сравнительных цифр: так например в одном из типографских цехов Москвы обнаружено около 3,77% заикания, что почти в четыре раза превышает среднюю цифру заболеваемости для взрослого населения; почти одновременные наблюдения на заводе «Каучук» дали лишь 0,37!, т. е. цифру, в три раза меньшую средней и в 10 раз меньше предыдущей; что касается одной из призывных комиссий, то здесь нами совсем не было обнаружено ярко выраженных форм и лишь 0,4% рудиментарных и абортивных.

Этот небольшой обзор трех различных группировок населения указывает на необходимость распространения логопедического минимума среди врачей различных специальностей, особенно же среди психоневрологов, педологов, школьно-санитарных врачей; кроме того, он указывает на необходимость ознакомления врача здравпункта с основными сведениями и организационными формами логопедии.

Логопедический фронт, т. е. фронт по борьбе с заболеванием речи и общему речевому оздоровлению масс, оказывается одним из наиболее отсталых участков в следующих звеньях невро-психиатрической организации: а) вне больничной лечебно-профилактической сети невро-психиатрической помощи; б) трудового устройства инвалидов; в) невро-психиатрической сети для детей.

Отсутствие достаточной логопедической лечебной и профилактической работы на местах лишает население своевременной помощи и ведет к необходимости посылать наиболее активные и социально ценные группы логопатов в центральные учреждения, которые по своему основному заданию заняты главным образом организационной и научно-исследовательской работой.
Подобная посылка загружает центральные учреждения, самого больного ставит в неправильные условия; отрыв больного от обычных условий его жизни и производственного труда снижает эффективность психо-ортопедического курса, который таким образом проводится вне обычных условий и ставит перед больным вопрос о новом приспособлении ортопедированной речи и личности при возвращении его на постоянное местожительство; этот переход к обычной жизни совершается без соответствующего лечебного руководства, что нередко оказывается непосильным для больного и вновь вызывает декомпенсацию речи.

Нарушение одной из основных установок центральных органов здравоохранения в лечении невротиков на местах обременяет органы Цусстраха излишними расходами на оплату длительных бюллетеней. Отрыв ценных производственников с предприятия на 2–3 месяца неизбежно отразится на работе самого предприятия.

Ближайшей задачей логопедии нужно считать плановую организацию логопедической сети по руслу невро-психиатрических отделений единых диспансеров во всех областных центрах СССР и дальнейшее распространение ее в городах меньшего масштаба, главным образом в больших производственных центрах.

Современная логопедия представляет собой медицинскую дисциплину. Во главе логопедических кабинетов должны стоять врачи, имеющие специальную подготовку. Лица, получившие только техническую или педагогическую подготовку и не имеющие высшей общемедицинской подготовки и специальной логопедической, могут работать только под руководством врачей-логопедов и за их ответственностью. Все логопедические мероприятия, как-то: назначение больного на психоортопедию коллективно-психологическим методом, на индивидуальную терапию, физиотерапию, трудтерапию, гипноз, на работу в дополнительные кружки по хоровому пению и ритмике, а также на дополнительные курсы или на продолжение лечения – могут назначаться только врачами.

Все эти мероприятия представляются далеко не безразличными для общего состояния и состояния нервной системы больного. Недостаточный учет активного действия терапии, например хотя бы в соблюдении сроков лечения, может оказать вредное действие, оно ведет таким образом к созданию кадров хроников, загружающих лечебные учреждения.

В целях повышения лечебной эффективности коллективно-психологического метода и в целях профилактической борьбы с рецидивами в трудных и затяжных случаях логоневрозов рекомендуется с самого начала устанавливать систему дробного лечения; она состоит в периодически повторяющихся, но все более и более укорачивающихся курсах лечения от 2¹/₂–3 месяцев до 2 недель. Больной включается сюда по мере надобности при первых явлениях начинающейся декомпенсации речи, а в трудных и затяжных случаях регулярно приблизительно каждые 6 месяцев или через год.

Принимая во внимание вышеизложенное, необходимо при организации логопедической помощи в едином диспансере уделить ей должное место в аппарате социальной помощи больным, ознакомив сестер социальной помощи с особенностями логопедических уклонов психогигиенической работы.

Далее желательно логопедические кабинеты невро-психиатрических отделений единых диспансеров связать с педагогическими организациями наркомпроса через посредство медицинских кадров последнего, а также с организациями ОЗДиП для создания правильной логопедической помощи детскому населению – школьному и дошкольному.

Установить преемственную связь лечебных учреждений для школьного и взрослого населения.

Особенно важно было бы ввести единообразный курс теоретической и практической логопедии в медтехникуме и педтехникуме, занимающийся подготовкой логопедических кадров.

ЛИТЕРАТУРА

А н а н ь е в В. Г., А с т а х о в С. Н. Клинико-психологический анализ восстановления речевых функций при моторной афазии. – В кн.: Вопросы общей и клинической невропатологии, I, 3, 227–236. – Л., 1946.

А н а н ь е в В. Г. К лечению глухоты, немоты и логоневрозов посткоммоционного характера. В помощь медицинским работникам эвакогоспиталя. 8–9, 35–43, 1942.

Б л и н к о в С. М., З а н к о в Л. В., Т о м и л о в а М. А. Материалы к вопросам лечебно-педагогической работы по восстановлению устной речи и письма при моторных афазиях. – В кн.: Психолого-педагогические проблемы восстановления речи при черепно-мозговых ранениях. Известия Академии педагогических наук РСФСР, вып. 2, 33–52. – М., 1945.

Б л и н к о в С. М., З а в ь я л о в а Е. Н., Ш и ф Ж. И., М о х о в а Т. М. Восстановление речи в случае афазии с зеркальным чтением и письмом. – В кн.: Психолого-педагогические проблемы восстановления речи при черепно-мозговых ранениях. Известия Академии педагогических наук РСФСР, 2, 53–76. – М., 1945.

В о я ч е к В. И. Расстройство слуховой и вестибулярной функции уха при травме его (по материалам Великой отечественной войны). Вестник ото-ларингологии, 1946.

Г е р ш у н и Г. В., А л е к с е е н к о И. Ю., А р а п о в а А. А., К л а а с Ю. А., М а р у с е в а А. М., О б р а з ц о в а Г. А., С о л о в ц е в а А. П. Нарушение деятельности органов чувств и некоторых других нервных функций при воздушной контузии. Военно-медицинский сборник Академии наук СССР, II, 1945.

Г и л я р о в с к и й В. А. О лечении истерических расстройств речи и слуха у контуженых. Труды 2-го пленума Госпитального совета, 20–25/XII 1942 г.

Д а в и д е н к о в С. Н. Постконтузионная дизартрия. Невропатология и психиатрия, 14, 1, 76–82, 1945.

Е р ш о в В. А., Е р ш о в а Л. И. К клинике и лечению истеротравматической глухонемоты. Труды Сталинградскго медицинского института, 5, 159–164. – Сталинград, 1945.

З а л к и н д Э. М. О глухонемоте (последствия контузии). Невропатология и психиатрия, 12, 5, 18–21, 1943.

Иванов-Смоленский А. Г. Опыт лечения сурдомутизма контузионно-коммоционного происхождения. Военно-медицинский сборник, 2, 204–211. – М. – Л., 1945.

И о ф ф е Ф. И. Глухонемота военного времени. Невропатология и психиатрия, 12, 5, 49–41, 1943.

К е р б и к о в О. В. О функциональной глухонемоте контуженых. Советская медицина, 10–12, 1942.

К о л о д н а я А. Я. О некоторых приемах работы по восстановлению речи при черепно-мозговых ранениях. Изд. Академии педагогических наук РСФСР, 2, 103–108, 1945.

К р а й ц С. В. Постконтузионные состояния с синдромом глухонемоты. Труды психиатрический клиники I ММИ, 8, 110–121. – М., 1945.

Л е б е д и н с к и й М. С. Афазии, агнозии, апраксии. – Харьков, 1945.

Л е б е д и н с к и й М. С. Нарушение речи в результате локальной травмы. – В кн.: Травматические поражения центральной и периферической нервной системы, 86–94. – Харьков, 1945.

Л е б е д и н с к и й М. С. Восстановительное лечение речевых расстройств. – Сб.: Нервные и психические заболевания военного времени. – М., 1948.

Л у р и я А. Р. Восстановление функций послевоенной травмы мозга. Вестник Академии медицинских наук СССР, 4, 1946.

Л у р и я А. Р. Травматическая афазия. – М., 1947.

Л у р и я А. Р. Восстановление функций мозга после военной травмы. – М., 1948.

П е н ц и к А. С. Травматическая глухонемота. Сборник научных работ эвакогоспиталя Наркомздрава, 42–48. – Сталинабад, 1945.

П е р е л ь м а н Л. Б. Реактивная постконтузионная глухонемота, ее распознавание и лечение. – М., 1943.

П е р е л ь м а н Л. Б. Лечение постконтузионной глухоты и глухонемоты. Советская медицина, 9, 1, 3–14, 1942.

П е р е л ь м а н Л. Б. О лечении постконтузионной глухонемоты. Невропатология и психиатрия, 11, 4, 74–75, 1943.

П л о т и ч е р А. И. Лечение реактивно-контузионной глухонемоты. Здравоохранение Казахстана, 4, 31–35, 1945.

П о в о р и н с к и й Ю. А. Комбинированный метод лечения постконтузионной глухонемоты. Военно-медицинский сборник, 2, 199–204. – М. – Л., 1945.

П о г и б к о Н. И. Этапы восстановления речи и слуха при различных формах сурдомутизма. – В кн.: Травматические поражения центральной и периферической нервной системы, 336–343. – Харьков, 1945.

П р е о б р а ж е н с к и й Б. С. Вопросы лечения инвалидов Великой Отечественной войны с последствиями ЛОРранений и ЛОРконтузий в госпиталях Наркомздрава СССР. Вестник ото-ларингологии, 1, 3–7, 1946.

Р а у Ф. А., Р а у Ф. Ф. Методика обучения глухонемых произношению. – Учпедгиз, 1941.

С м и р н о в а А. М. Общие принципы исследования и лечения больных с постконтузионными поражениями речи. Вестник отоларингологии, 5, 1946.

С в я д о ш А. М. О парциальной и тотальной форме истерической глухоты и глухонемоты. Военно-медицинский журнал, 12, 23–25. – Л., 1945.

С м и р н о в а А. М. Клиника и классификация постконтузионных расстройств речи. Вестник отоларингологи, 4, 1946.

Т е м к и н Я. С. Лечение расстройств слуха и речи у контуженых. Сборник научных работ по лечению огнестрельных повреждений уха, горла и носа, 10–12. – М., 1944.

Т я п у г и н Н. П. Заикание, его предупреждение и лечение. Изд. Наркомздрава РСФСР, 1928.

Ф е д о р о в В. К. Функциональная глухонемота после контузий и коммоций головного мозга. Сборник работ госпиталей Горьковского облздравотдела, 158–163. – Горький, 1944.

Ф л о р е н с к а я Ю. А. Логопедический подход к афазиям. Советская неврология, психиатрия и психогигиена, т. III, в. 5, 1934.

Ф л о р е н с к а я Ю. А., А в е р б у х И. С. Повторные больные и трудные случаи заикания. Вопросы логопедии. – Харьков, 1936.

Ф л о р е н с к а я Ю. А. Логопедический подход к афазиям. Труды I Московского медицинского института и Института неврологии, психиатрии и профилактики, т. I, в. 6. – И., 1936.

Ф л о р е н с к а я Ю. А., Мелехова Л. В. Психоортопедический подход к афазиям. Невропатология и психиатрия, т. VII, в. 11, 1938.

Ф л о р е н с к а я Ю. А., Г р и н е р В. А. Музические расстройства в процессе обратного развития афазии и их ритмотерапия. Вопросы логопедии. – Харьков, 1941.

Ф л о р е н с к а я Ю. А. К психопатологии сенсорно-акустического синдрома. Труды Центрального института психиатрии, в. 2. – М., 1941.

Ф л о р е н с к а я Ю. А. К вопросу о диагностике и классификации заболеваний речи. Вопросы логопедии, в. 4. – Харьков, 1941.

Ф л о р е н с к а я Ю. А. Расстройства речи после закрытых травм мозга военного времени. Проблемы современной психиатрии. – М., 1948.

Х в а т ц е в М. Е. Логопедия. – Учпедгиз, 1939.

Ш у м к и н Г. Г. О синдроме глухонемоты при воздушных контузиях. Невропатология и психиатрия, 14, 5, 50–51, 1945.

Ч л е н о в Л. Г. Функциональное восстановление и трудовая экспертиза при травматической афазии. Тезисы доклада на научной сессии Центрального научно-исследовательского института экспертизы трудоспособности, 29–31. – М., 1945.

Э й д и н о в а М. Б., Быховская Т. Х. Два случая афазии после травмы черепа в височно-теменной области. Невропатология и психиатрия, 7–8, VII, 1938.