Помни о смерти

Ты сильно рисковал, Яков, — сказал Кастанеда. — Твое счастье, что до сих пор не нарвался на мага.

Я попытался что-то сказать, но не мог заставить губы шевелиться. Так бывает, когда находишься на грани между явью и сном — тело уже бодрствует, а сознание еще сновидит.

— Я говорю о твоих путешествиях к кра ям времени, — ответил он на мой невыска занный вопрос. — Выкинь ты такую штуку с магом, он бы вышвырнул тебя из твоего пузыря, и твое путешествие к Санта Муэрте было бы намного короче. И без песен.

«Я бы умер?» — мысленно спросил я.

— Да, — просто сказал Кастанеда. — Умер. Внезапно. Тромб или разрыв аневризмы.

Никаких огненных шаров или метания молний.

Маги экономят Силу. А ты ее транжиришь.

— Тем, что поднимаюсь к поверхности пузыря?

— В том числе. Но эти твои подъемы необходимо прекратить.

— Забавно. А Тед утверждал, что, поднимаясь к границам вечности, маг направляет свое время в нужном ему направлении — усмехнулся я (если только мыслями можно усмехаться).

— Тед правильно говорил, — кивнул Карлос. — Но есть одна небольшая проблема: ты уверен, что знаешь свое направление? Пока что ты использовал энергию вечности для решения карьерного вопроса — а это означает не просто напрасную трату Силы. Это угрожает самой вечности.

— Разве вечности может что-то угрожать?

— удивился я.

— Твоей — да. Моей — тоже. Видишь ли, Яков, кроме твоего личного времени, существует и твоя личная вечность. Собственно, это единственное твое, что вообще существует.

И ее надо оберегать всеми возможными способами, иначе другой маг заберет ее.

— Да как же можно забрать вечность?!

Хотя бы и личную... И на что другому магу две вечности?..

— Язык очень беден, Яков. Слишком много в мире вещей, для которых нет точных слов.

Вечность одна, и она, конечно, не принадлежит никому. Но мы недаром помещены во время, каждый в свое. Когда я говорю, что другой маг может забрать твою вечность, это означает, что он заберет твое время — жизненное время.

Представь себе пузырь — чем больше в нем воздуха, тем больше поверхность, которая соприкасается с внешней средой. Увеличивая пузырь времени, маг увеличивает протяженность границы между своим личным временем и вечностью. Не представляй себе это, не надо... Любые образы фиксированы. Просто знай, что твоя вечность — источник Силы. Оберегай этот источник всеми возможными способами. Больше не экспериментируй с подъемами.

— Я бы рад, но это всегда случается непроизвольно, — я пожал плечами. — Я не могу это контролировать.

— Тем хуже для тебя. Значит, твою вечность скоро заберут. Ты себя слишком громко обнаружил.

Охота на тебя уже открыта. Каждый маг, которого ты встретишь на своем пути, будет тебя провоцировать на то, чтобы ты подошел к границам вечности. И как только ты позволишь себе это сделать, он заставит тебя пересечь эту границу.

Он произнес это совершенно безразличным голосом, и от его безразличия мне стало не по себе.

Я снова ощутил знакомую дрожь в позвоночнике, от которой всегда бывает так противно. И понял, что несусь к границам пузыря, а рядом со мной сидит сильнейший маг, который не упустит эту возможность. От осознания собственной беспомощности меня охватила паника. Я заметался; свет от встречной машины вычертил пляшущие силуэты дворников и четок-черепов.

— Санта Муэрте!.. — вскрикнул я и очнулся.

— А говорил, что не можешь это контролировать, — с усмешкой сказал Карсес.

Я взглянул на водителя: вне всяких сомнений, это был Кастанеда. Интересно, Тед с Касси уже догадались? Или кто-то из них знал об этом с самого начала? Обернувшись, я увидел, что оба спят.

— Сновидят, — поправил Карлос. — Тед ведет Касси. А у нас пока есть время.

— Пока они спят или пока мы не приедем?

— уточнил я.

— Куда? — удивленно спросил Каста-неда.

— Ну, в то место, где назначен сбор. Где все начнется. Я имею в виду симпозиум, или встреча магов, или как это все называется... — отчего-то я испытывал большую неловкость.

— Все уже началось, — рассмеялся Карлос.

— Симпозиум открыт, синьоры и синьорины.

— А где же все ваши маги... как же ритуалы, обучение? — я, признаться, был совершенно растерян.

— Ты хочешь сказать, что так ничему и не научился за эти три дня? — от изумления он даже притормозил.

Я уже открыл рот, чтобы, не задумавшись, ответить — конечно нет! — но что-то остановило меня. (А может, кто-то остановил.) Я вспомнил все, что произошло со мной — от момента, когда мне позвонил Тед — до настоящей минуты. И ответ пришел.

— Да, — подтвердил Кастанеда. — Имен но так! Ты верно все понял. Ни ты, никто дру гой не может контролировать вечность. Ты можешь только помнить о ней. Помнить о вечности в мирском понимании значит помнить о смерти. Люди стремятся поглубже зарыться в свой пузырь, но каждый из них знает, что рано или поздно этот пузырь лопнет. От этого знания закрываются всеми возможными способами, от атеизма до наркотиков. Это так же глупо, как бросаться врукопашную на хорошо вооруженную, прекрасно обученную армию.

Знание о Смерти — единственное настоящее знание в реальности, в которую погружено сознание большинства людей. Настоящее Знание — настоящее оружие. Отказываясь от этого знания, люди отказываются от источника бесконечной Силы. Маг всегда помнит о смерти, потому что знает: Силу надо беречь.

Что такое подъем к вершине пузыря, к границе времени и вечности? Ничего больше, как встреча со Смертью. Когда граница близко, достаточно шага, чтобы ее пересечь. Одно дело, если ты пересекаешь ее осознанно, и совсем другое — когда тебе дают пинка и ты летишь через нее вверх тормашками. Очень много тех, кто мечтает дать тебе пинка, Яков. Тебя подкинет к границе еще не раз; и единственное, что может тебя спасти — память о том, что эта граница существует. Помни о Смерти.

— И если бы я не призвал Санта Муэр-те...

— Успокойся, я не убил бы тебя, — рассмеялся Карлос. — У меня нет таких сил.

К тому же, я передаю тебе Знание и потому не имею на это прав. Но испугать тебя до смерти я был просто обязан. Ведь другой маг убьет обязательно, — это он сказал уже совершенно серьезно. — И вот тебе задание, Яков: помни о смерти. Хотя бы до Рождества.