Смена амплуа как ритуальная смерть

Я спросил Карлоса, сколько времени у меня есть на раздумья. Согласитесь: не очень-то легко вот так, сходу решиться сотрудничать со смертью. Но меня, признаться, заботил более прозаический вопрос. Если сейчас я обслуживаю воронку денег, то при заключении договора со своим союзником я буду всячески стараться эту воронку уменьшить. Но как это отразится на моей внешней, не магической стороне жизни? Даже само слово «бедность» внушало мне отвращение, а уж о том, чтобы я сам или кто-то из моей семьи стал бедным, не могло быть и речи. Я решил: раз уж Кастанеда и так не слишком высокого мнения о моем миропонимании, нет смысла скрывать от него свои страхи. Но он отнесся к моим тревогам вполне серьезно.

— Я тебя понимаю, Яков, — ответил он. — Людей твоего положения бедность пугает больше смерти. Этот страх тоже внушен вам Небытием. На этот счет можешь быть спокоен: обнищание тебе не грозит. Хотя побыть нищим тебе, возможно, и придется. Но только по доброй воле — а она отличается от свободной тем, что твой выбор не просто совпадает с твоими желаниями — он устремлен к твоей конечной цели, которая должна лежать за пределами временного пузыря. То есть, за границей вечности.

— А какие цели могут быть за границей вечности? — я пожал плечами. — Оттуда никто не возвращался, чтобы рассказать о тамошних перспективах.

— Цель человека Знания — что здесь, что за границей вечности — слияние с Силой, — ответил Карлос. — Собственно, это единственная правильная цель всякого живущего. Потому что есть только две возможности: слияние с Силой или уход в Небытие. Кому-то проще называть это выбором между Добром и Злом, Раем и Адом, но «зло» и «ад» все-таки предполагают какое-то существование и действие. Небытие же — полная аннигиляция. Никакого существования. Меня всегда поражало, до чего примитивно разъяснены эти вещи в религиях. «Живешь правильно — попадешь в рай, грешишь — отправишься в ад». Похоже на то, как говорят капризному ребенку: будешь вести себя плохо — не покатаешься на карусели. Да нет там никаких каруселей! Только Сила или небытие.

Больше ничего. Никакого третьего варианта. Если бы все люди осознавали это, жить им было бы намного проще. Хотя немало и тех, кто сам стремится к небытию. Но сейчас тебе важно осознать другое: путь Знания — всегда путь доброй воли. Все, что ты совершаешь на этом пути, ты делаешь только по доброй воле. И при огромной внутренней потребности. Ты стоишь перед выбором: принимать ли тебе сотрудничество со Смертью или нет. Размышляя над этим, думай, в первую очередь, о том, что ждет тебя за границей вечности, и с чем ты хочешь слиться — с Небытием или с Силой. Я тебе не советчик, могу только дать подсказку: магу не найти более мощное проявление Силы, чем Смерть.

— А не магу? — спросил я, но Кастанеда проигнорировал мой вопрос.

— И если решишься на сотрудничество со Смертью, то должен будешь изучить своего союзника, — продолжал он. — А это можно сделать, только постоянно всматриваясь в него, ощущая его присутствие.

— Так, как это было при битве с магомводителем? — одно воспоминание об этом заставило __________меня вздрогнуть.

— Именно. Только тогда это длилось мгновения, а при взаимодействии с твоим союзником тебе надо будет все время находиться в этом состоянии.

— Тогда я никогда не решусь.

— Я так и думал. Мало бы кто решился. Даже самый опытный маг пойдет на это лишь в том случае, если любой другой путь будет еще опаснее.

— А что, есть и другие пути?

— Есть. — Карлос утвердительно кивнул. — Можно не ощущать близость смерти, а проходить через нее. Умирать.

— Да уж, невелик выбор между двумя гнилыми яблоками, — засмеялся я.

— Невелик, — согласился Кастанеда. — Но ты невнимательно меня слушаешь. Я сказал не «умереть», а «умирать». Смерть неестественна для нас, и в этом — наше огромное преимущество. Любое неестественное событие можно создать искусственным путем, а смерть как раз и есть такое событие. Умереть можно один раз; умирать — множество. Речь идет о ритуальной смерти. Ритуально умирая, ты будешь постигать сущность смерти.

— Ритуально умирая? Я что, должен время от времени играть в собственные похороны — наподобие того, как много лет назад мы играли в похороны на семинаре?

— Нет, — ответил Карлос. — Под ритуальной смертью я имею в виду то, что ты прекратишь существование в своем прежнем качестве — для того, чтобы возродиться в новой роли. Один из смертных ритуалов ты уже прошел, когда примерил на себя маску бродячего проповедника. Благодаря этому ты и смог увидеть свою смерть во время битвы в пикапе.

— Значит, изменение социального статуса является ритуальной смертью?

— Да, но не только. Любое изменение является ритуальной смертью. И оно же помогает избавляться от личной истории. Но это имеет значение лишь для людей Знания. Обычный человек, меняя работу, жену, страну проживания, даже имя — делает это неосознанно, поэтому в его жизни по сути ничего меняется. Человек Знания осознает каждый свой шаг, оттого даже малейшее изменение позволяет ему познавать сущность Силы, проявленной через Смерть и новое рождение. Недавно я был свидетелем ухода одного из магов нашей линии. Его союзником тоже была Смерть. Их взаимодействие было настолько тесным, что самое незначительное изменение в своей жизни он воспринимал как проявление смерти и, соответственно, нового рождения. Даже такая мелочь, как замена старой зубной щетки на новую, становилась для него ритуальной смертью. Это воистину был шаман с верхушки дерева. Мне посчастливилось наблюдать его уход, и могу сказать, что такого ценного опыта в моей жизни, пожалуй, не было. Если ты подружишься со своим союзником, у тебя есть шанс достигнуть таких же высот. Ритуальные смерти проведут тебя по пути Знания так далеко, как никогда не смогу провести тебя ни я, ни другой маг. И пока ты здесь, я предлагаю тебе пройти несколько смертных ритуалов. От тебя не потребуется ничего сверхъестественного. Делай то, что велят обстоятельства, только осознавай, что это — ритуал. Ты не просто совершаешь какие-то действия, но умираешь и рождаешься в новом качестве.

— И что же мне нужно делать? — спросил я.

— Для начала пойди и запишись на чемпионат по покеру — он состоится вечером в клубе.

— На чемпионат по покеру? — удивился я. — А я считал, что здесь будет сбор магов, и я стану свидетелем магического ритуала...

— Яков, — Карлос посмотрел на меня с укором, — неужели ты всерьез думаешь, что сбор магов — мероприятие, о котором нужно трубить на каждом перекрестке? Разумеется, сюда приехали маги, чтобы вечером провести очень важный ритуал. Но для внешних это должно выглядеть как вполне заурядное событие, которое может собрать в одном месте и в одно и то же время множество самых разных людей. Иди и запишись. И больше не задавай дурацких вопросов. Сосредоточься только на осознавании изменений. Помни, что это — ритуальная смерть.

Я сделал так, как он велел. До начала покерного чемпионата оставалось еще несколько часов. Тед и Кассандра еще днем отправились в город по заданию Кастанеды, и у меня было время отдохнуть и приготовиться. Сумка моя была набита наличностью — половину этих денег я решил спустить в покер. В карты мне никогда не везло, и никаких иллюзий на этот счет я не строил. Меня крайне интересовал ритуал, свидетелем которого я должен стать вечером. Карлос про это ничего не сказал, мне велено было лишь действовать в рамках обстоятельств и осознавать свою ритуальную смерть. Первый пункт мне был понятен; а вот насчет осознания... Дело в том, что в данной ситуации я не видел никаких заметных изменений в своем статусе. Мне не нужно больше притворяться кем-то другим: в отеле собрались как люди моего круга, так и те, кто принадлежал к другим слоям общества.

Всех их объединяет одно: они — или маги, или наблюдатели. (Со стороны, разумеется, их воспринимают как игроков в покер.) Но именно в качестве наблюдателя я сюда и прибыл. Что изменилось? Или что должно измениться? Я был озадачен. Если нет изменений, то как же я смогу пережить ритуальную смерть? Тут мне показалось, что сзади и слева мелькнула какаято тень.

— Нет, нет, нет, — громко сказал я, смеясь.

— Только не смерть! После разговоров с Кастанедой может почудиться все, что угодно!

— И, чтобы убедиться в собственной правоте, я быстро повернулся влево.

Тень оставалась на месте.

Секунду я смотрел на темное очертание человеческой фигуры, выступавшее из белой стены, как барельеф. Затем она нехотя втянулась обратно. На меня напало оцепенение — оно было, скорее, умственным, нежели эмоциональным. Я не испытывал ни страха, ни удивления. Но мой сознательный разум отказывался верить глазам. И в то же время откудато изнутри просачивалось знание, что мой союзник приходил затем, чтобы дать мне какую-то подсказку. Как только эта мысль утвердилась в сознании, я понял, что это за подсказка. Если никаких внешних изменений не происходит, то, чтобы пережить ритуальную смерть, я должен их создать! Но какие это могут быть изменения?

Записываясь на чемпионат, я сообщил свое имя и профессию; таким образом, притвориться кем-то другим у меня уже не получится. Что же еще? Покер для меня тоже не новость: у меня есть несколько деловых партнеров, с которыми — в чисто дипломатических целях — иногда приходится садиться за карточный стол. Правда, они меня почти всегда обыгрывают; но мы никогда не играем покрупному. Меня обыгрывают... При этой мысли я вдруг почувствовал вдохновение. А что, если притвориться игроком, который не знает проигрыша? Эдаким карточным профи, умеющим блефовать и идти ва-банк? Я несся на крыльях вдохновения и стал продумывать свой образ. Как мне вести себя? Нет, для начала — как я должен быть одет? Я вытряхнул содержимое чемодана прямо на пол и стал перебирать вещи. Я понятия не имел, как одеваются профессиональные игроки, и руководствовался только чутьем. Я выбрал светлостальные брюки с красноватым отливом и тонкий шерстяной пуловер темно-синего цвета. Мой вид мне в общем понравился, но смущало то, что вырез пуловера был слишком глубок. Я попробовал надеть под него футболку — но образ игрока терялся. Чего-то не хватало. В дверь постучали. Я машинально крикнул «Войдите!».

— Яков, ты готов? — позвала меня Кассандра.

— Пора идти, начало через двадцать минут. Еще надо пройти регистрацию.

— Уже иду, — ответил я, все еще недовольно глядя в ростовое зеркало в створке шкафа. Свитер смотрелся дорого, но голая шея и грудь наталкивали скорее на мысль о профессиональном шулере. Из глубины стекла возникла Касси — она стояла в дверном проеме в выжидающей позе. Увидев ее, я мгновенно покрылся мурашками.

— О Боже, она прекрасна! — воскликнул я, резко повернувшись.

— Яков!.. — произнесла Касси своим певучим низким голосом. — Я польщена. Вот уж не ожидала...

— Касси, ты моя спасительница! — я не слушал ее. — Именно это мне и нужно!

Я бросился к двери и сорвал с плеча Касси небрежно наброшенную косынку. Конечно же! — шейный платок! — вот чего мне так недоставало!

Алый шелк в сочетании с темно-синим смотрелся роскошно. Мой вид был импозантен. Любуясь собой, я галантно подставил руку изумленной Кассандре, и мы двинулись в путь.