Расскажите о том, как вы впервые встретились на фронте с Жуковым?

- Вообще мне пришлось с Жуковым раза два на фронте встречаться. Почему он заинтересовался мной, я то, конечно, не знал и не знаю. Больно я маленький был. Так он как назвал меня малой, так меня «малым» все и звали. А в первый раз встретились мы так. Полковник у нас три батальона построил. Я знал хорошо полковника. Он похож был не то на грузина, не то осетина, в общем, он из этих был. Вот он один ряд построил, потом — второй. Я во втором ряду стоял. Стали вызывать добровольцев. Жуков там стоял. Я вот по плечу так как раз ему ростом был. Он раз в сторону так встал, отошел. Я выхожу. Становлюсь, где Жуков. Вот он начинает спрашивать, я отвечаю, а сам вот так руками развожу. А полковник — оп-оп, говорит. А Жуков ему говорит: «Пусть, пусть-пусть говорит.» Мне 20 лет было, я не соображал ничего. Спрашивает он меня: «Как по батюшке тебя звать?» А я думал-думал и говорю: извиняюсь, я не понял. И руки по швам. «Так отца звали как? - говорит - Ты скажи: отца как звали?» Потом он прошел туда-сюда, вернулся. Подошел ко мне поближе и говорит: «Так чтож, он один пойдет? Кто неженатый? Холостых парней добровольно в разведку!» Вышли остальные. Он сказал: «Служба будет тяжелой и опасной. Как хошь, так и думай.» Догадались потом мы, куда нас взяли. Мы знали ведь что за службу? Мы знаем службу, когда винтовки дают, гранаты. Ну раньше мы немножко обучались этому делу. Давали гранаты, которые за ремень вешали: что запал останется, а сама кожух если потеряется. Помню, Жуков меня и спрашивает: «Слушай, ты добровольно пришел в армию?» Я говорит: «Да нет.» «А как?» «По призыву. А сейчас я добровольно иду, куда вы вызываете.» Он говорит: «А ну-ка проверьте его.» Проверили: да, все оказалась правдой. Стал спрашивать он меня: «Как тебя зовут?» Сказал: «Георгий». Стоит-стоит, так голову сдал и говорит: «А как тебя по батюшке?» Ну я рассказал об этом Я тогда раз - и руками по швам стал размахивать. Я забыл, что ему показывал руками. А так же нельзя по-военному. Он главнокомандующий был, а я этого-то не знал. А Жуков, наверное, сообразил про меня: значит, у него отца нет, он отчаянный парень. Что делать? Тогда он сказал другим ребятам: «Ребята, уж больно он маленький. Вы его впереди пускайте.» Они сказали: «Да подрасте-ееет.» Когда Жуков ушел, я у полковника и спрашиваю: «А с кем я говорил-то? Я ведь вообще не знаю.» «Так ты что? Это главнокомандующий.» «Ну не знаю, - я ему сказал, - потому что война началась, не понимаю я этого. По шпалам плохо не понимаю.» Потом ребята подходили ко мне и спрашивали: «А ты его знаешь?» Я говорю: «Я его вообще в первый раз видел, не знаю.» Я такой маленький выскочил. Вот он меня, как я рассказывал, допросил, и говорит: «Да что, он один пойдет маленький такой?» Начали ребята выходить. И вот мне пришлось с Сережей после этого в разведку ходить. Нас было шесть таких человек, которых отобрали в разведку. Потом на задание пошли. Пришли мы с задания, Жуков обратно спрашивает про меня: «Живой он хоть пришел?» «Да живой, спят.» «Что у вас там получается, вы докладываете? - потом он говорил. - С двумя матерыми такой маленький справляется.» Потом сказал мне: «Ты так рисково больше не делай. Не бери!» Я говорю: «Пойду исправлюсь, извиняюсь, буду исправляться.»