А какие ваши обязанности, если так коротко говорить, были в разведке?

- Ну я же был просто солдатом. Я был, значит, простой рядовой солдат. Это у нас была группа разведчиков такая. Как часть называлась, я не знаю. Знаю, что Жуков нами командовал. Так вот, наше дело было доставить пленных и отвезти в штаб. Нам, как говориться, их убивать нельзя было. Нам надо было стараться, чтоб с них можно было все выжать, и мы их не трогали. Надо было все сделать так, чтоб живыми только их доставить. С них там уже все выжмут, как говориться, они все скажут. А так мы не знали, что дальше с нашими пленными было. Мы двоих взяли, помню, и отправили. Куда их дальше там отправляли — этого мы не знали. Потом мы делали передышку. Нам надо было в бункерах пленных брать. А было это так. Штирлиц, как вы слышали, наверное, который был у Гитлера, он передавал нашим, в каком направлении бункера, в которых сидят немцы, которые хорошо знают всю почти Россию, знают, где находится российская уже сила, короче говоря. Это они примерно Гитлеру передавали: вот туда, в Белоруссию. И тогда он туда подвинул большую силу свою. А когда наши узнали, что вон какая сила сюда подвигается, то как нашими «Катюшами» туда дали, и там не пойми что было. И он оттуда взял свои войска, которые остались, и передвинул их к себе. Мы тогда с левой стороны держались. И так за ним до Австрии зашли.

Кстати, в Австрии вот что мне запомнилось. Там, в Австрии, был такой городишко Фештенфельд. Он небольшой был, но там, как сообщали жители, под землей под одним зданием завод был. Там выпускали всякое оружие. И потом, когда немцы, которые были там, почувствовали, что мы подходим, что движутся русские, они туда в здание загнали и пленных русских, и этих гражданских, всех, которые там работали, и всех закрыли. Там сколько тысяч людей было? Никто не знает. Двери на замки повесили. Двери были стальные. И еще когда война шла там еще, на нашей территории, еще на землю мы не заходили на австрийскую, они уже проводили кабель, и собирались взорвать этот дом. А потом, когда мы, разведка, пришли, мы должны были узнать, что там есть. В общем, мы, разведчики, должны были знать, что там есть и как помочь. Мы смотрим: бежит детвора. По-немецки говорят, говорят. А никто не понимает. Это когда стали подходить наши, вот мы туда подходим, и видим, что они, значит, там шумят. Спрашиваем: «А что? Кто?» Они кое-как объясняют: «Там кабель, там кабель, шух-шух, проводят.» И показывали нам. А немцы, оказывается, под заводом провели кабель, и все. Они уже подготовили все к взрыву. Как только они отсюда отступили, они должны были этот дом взорвать. А на последнем доме поставили этот, как он называется, ну вроде того механизма, что нажал ручку, и все, и взрыв получается. И немец, когда мы пришли, на мотоцикле поехал туда. А наши ужде успели прокопать и перерубить эти провода. А он поскакал на мотоцикле. В общем, это был офицер какой-то. Нажал рычаг. Раз — осечка, два — осечка. Он тогда бросил все и давай удирать. А если бы немножко не успели, все кверху бы взлетело. Сколько там людей было! Помню, когда мы только пришли туда, командир скомандовал: «Ребята, отступите дальше. Сейчас будем дверь взрывать.» Вот мы и вышли. Потом обратно дальше шли. Смотрим: малыши шумят. А их отцы и матери в лес все убежали. А когда дверь-то отворили, сколько оттуда народу там выскочило, это ыбли те, которые работали. И вообще их всех хотели там взорвать. Австриец — не австриец, русский — не русский, пленных, которых Гитлер забирал в плен, всех туда загоняли. И был бы взрыв, если бы мы вовремя не подошли.