Глава тридцать пятая. Приятель мой напился пьян в ту ночь.

Приятель мой напился пьян в ту ночь.

Хотел спиртным прогнать печали прочь.

Но только все сильней на Ольгу злился.

Уже не понимал он, где и с кем,

Что делает, пришел сюда зачем...

Вокруг него все кто-то веселился, -

И девушки, и музыка, и смех.

Какая-то блондинка больше всех

Внимания Валерке уделяла

И что-то говорила, и весьма

Премило улыбалась, и сама

Его бокал поспешно наполняла.

Валерка пил. В слова он не вникал.

Блондинку эту Ольгой называл.

Она смеялась, но не возражала.

Он все хотел кого-то пристрелить

И, отключаясь, прошептал: - "Убить!.."

Очухался - без денег у вокзала.

Домой приплелся в два, но спать не мог.

- Вот, говорила я тебе, сынок:

Не верь девицам, с ними лишь морока! -

Учила тетя Сима. Но ему

Теперь все это было ни к чему.

Тоска. Тоска. На сердце одиноко.

В душе - неизгладимая печаль.

И тете Симе сына очень жаль,

Но как помочь? И чем уж тут поможешь?

Все кончено. Он знал наверняка,

Что не ему принадлежит рука

И сердце Ольги, и уже не сложишь

Разбившегося сердца. Он решил,

Что зря в лесу себя не застрелил:

"Да, выход лишь один: порвать навеки

С постылой жизнью трепетную связь.

Что в жизни этой? Ложь, разврат и грязь!

И алчные духовные калеки!.."

Друзья, признайтесь, каждому из вас

Порой хотелось очень в трудный час

Пустить себе в висок свинец смертельный,

Шагнуть под поезд, сброситься с моста...

Ведь мысль самоубийства так проста:

В момент перешагнуть рубеж предельный.

Нет человека - нету и проблем.

Но мысль еще другая между тем

Валеркин мозг отчаянно точила:

"Что будет с Ольгой? Кто поможет ей?..

Вот вам и семьянин! Злодей! Злодей!

И как она такого полюбила?

Убить его!!!" Не думая ничуть,

Валерка мой опять пустился в путь:

На Пристань поспешил он, к бабке Зине.

Старушку среди ночи разбудил,

Схватил ружье со стенки, зарядил,

Хотел бежать. Тут, в малой половине,

Где бабки Зины спаленка была,

Валерка стон услышал: позвала

Его старушка тихо, будто плача.

Туда Валерка поспешил скорей,

А бабка Зина - шмыг из-за дверей,

Да стулом их подперла, и в придачу

Сама на стул уселась. Вот беда.

- Ты, бабушка, чего?! - "А ты куда

С ружом-то, среди ночи? Што удумал?!

Ночуй-ка здесь!" - Я не могу. Пусти!

- "Нет, не пущу! Куды тебе идти?

Ночь на дворе..."- Тут наш герой задумал

Хитрейший ход. Лег в бабкину кровать,

Как будто бы намереваясь спать.

Услышав скрип, старушка заглянула:

- Ну, вот и хорошо. Поспи, родной,

А то мне скучно ночевать одной...-

Да первая на стуле и уснула.

Валерка только этого и ждал.

Едва услышав бабкин храп, он встал,

Стараясь не шуметь, к окну пробрался,

Открыл тихонько старый шпингалет.

И вот уж арестанта нет как нет.

За полчаса он до дому добрался.

"И что теперь? Ворваться, пристрелить?

Девчонок напугать, всех разбудить?

Как раньше не подумал я об этом?.."

Так простоял Валерка у дверей

Лавровых с полчаса и поскорей

Отправился назад. Вновь шпингалетом

Закрыл окно, да тихо лег в кровать.

"Да, глупо. Глупо! - стал он размышлять. -

И, слава богу, что никто не видел.

Я ж не убийца. Если уж стрелять,

Так в честном поединке! И, плевать,

Пусть он убьет - я буду не в обиде..."

К барьеру! Страсть не выплеснуть из душ,

Пока не окропит кровавый душ

Врага, что в честной схватке вы сразили,

Пока его не сломлен дерзкий нрав,

Пока он не поймет, что он не прав!

К барьеру! Пусть решится: или - или.

На чем угодно, но не на словах -

На кулаках, на ружьях, на ножах! -

Душа горит, так пусть страдает тело.

Слова - ничто. Должна пролиться кровь!

Она покажет, чья сильней любовь.

К барьеру и без слов - вот это дело!

Но век иной. Дуэль запрещена.

В ужимку нравов вылилась она.

Суды и тяжбы - для мужчин морока.

Какой там суд, когда на сердце месть!

Когда вопит поруганная честь!

Тут - зуб за зуб, за око платит око.

"Итак, - дуэль! - решил приятель мой, -

И пусть свершится все само собой..."

Валерка провалялся до рассвета,

Смотрел в окно, смотрел на потолок,

На стены, но уснуть никак не мог;

Ворочался, и плакала при этом

Тяжелая кровать, что сделал дед.

На косяке дверном заметив след

Отметок роста - детские забавы, -

Валерка вспомнил быль былых времен,

Других эпох. Тогда был счастлив он.

То были времена другой державы.