III. ЭТНИЧНОСТЬ КАК ПОЗНАНИЕ

туалами, — и пренебрегать менее зримыми (но не менее «конструктивными») деятельностями обычных людей в их повседневной жизни. В рамках «инсайдерской критики» фрейма литературы о социальных движениях Бенфорд [Benford, 1997] указывает на необходимость исследовать «рядовой» фрейминг. Так и социальный конструктивизм нуждается в исследовании «рядового» конструирования расовой, этнической и национальной «реальностей». Когнитивное исследование доставляет понятийный аппарат и аналитические инструменты для такого начинания.

Наконец, когнитивные установки помогают осуществить конструктивистское стремление постичь реляционную и динамическую природу расы, этничности и нации посредством рассмотрения их как продуктов повторяющихся и накопительных процессов категоризации, кодирования, фреймирования и интерпретации. Вместо того чтобы спрашивать: «что такое раса?», «что такое этническая группа?» и «что такое нация?»,— когнитивный подход побуждает нас спросить, как, когда и почему люди интерпретируют социальный опыт в расовых, этнических и национальных терминах.

Феномены, называемые расой, этничностью и нацией, безусловно, принадлежат к важнейшим социальным и культурным структурам — и к важнейшим социальным и политическим движениям современной эпохи. Однако они продолжают существовать лишь благодаря тому, что каждодневно воспроизводятся в обычных способах мышления, разговора и действия бесчисленных неизвестных индивидов. В принципе это получило широкое признание, но механизмы этого каждодневного воспроизведения остаются малоизвестными. Когнитивный подход хорош как раз тем, что благодаря ему мы можем понять, как эти великие принципы понимания и разделения социального мира работают в нем, — поскольку он показывает принцип их работы в обычных сознаниях и вроде бы незначительных повседневных практиках.

IV. Этническое и националистическое насилие¹

Кровавый распад Югославии, периодические насильственные этнонациональные конфликты на южных окраинах бывшего Советского Союза, страшная бойня в Руанде, столкновения мусульман и индуистов в Индии, а также другие удручающие события недавнего времени в 1990-х годах снова привлекли общественное внимание к этническому и националистическому насилию как поразительному симптому «нового мирового беспорядка»².

Конечно, по сравнению с огромным множеством возможных случаев этнического и националистического насилия его действительные случаи остаются редкими. Этот важнейший момент пока не получил отчетливого выражения в литературе, которая большей частью напоминает зависимую переменную [Fearon,Laitin, 1996], ошибочно метафорически характеризует огромные регионы (такие как посткоммунистическая Восточная Европа, Евразия в ее полноте или вся Африка южнее Сахары) как «бурлящий котел», который вот-вот выйдет из-под контроля, или как «трутницу», где из одной беспечной искры может вспыхнуть адское этнонацио-

¹ Эта глава написана вместе с Дэвидом Лэйтином (David Laitin).

²Этот очерк был опубликован впервые в 1998 году, и мы не стремились перенести анализ в новый контекст, с тем чтобы принять во внимание событие 11 сентября 2001 года и его последствия. Однако мы упомянули в тексте и примечаниях некоторые работы ближайшего времени.