:
Глава одиннадцатая. БОЛШОЙ СБО
Трубить большой сбор Турецкий любил. Имея давнюю привычку по каждому неоднозначному делу – а однозначные в Генеральную прокуратуру и не поступали – выдвигать до десятка всевозможных разумных версий, он как бы заставлял всех своих коллег, причастных к расследованию, прорабатывать максимально возможное количество вариантов, выбирая оптимальный. Единственный. Вероятно, поэтому практически все расследуемые дела он доводил до судебного разбирательства. Исключая те случаи, когда обвиняемых ухитрялись вытаскивать буквально за уши их недосягаемые для Генпрокуратуры покровители из высшего властного эшелона. Но в таких ситуациях от самых, что называется, первых лиц государства поступала прямая команда прекратить расследование. Что ж, и к этому не привыкать. В государстве, в котором не президент подчиняется закону, а как раз наоборот. И еще неизвестно, кто в данном случае важнее – сам ли президент или тот, кто шепчет ему на ухо…
Конечно, все это не правила, а исключения. Но что ж это тогда за государственная, что за судебная власть, у которой на каждое правило обязательно найдется то или иное исключение!…
Поручая расследование убийства бизнесмена Шацкого Александру Борисовичу, заместитель генерального прокурора Меркулов руководствовался в первую очередь эмоциями. Ну да, конечно, только что явившийся с повинной человек сидел напротив тебя и раскрывал механизм, с помощью которого и он сам, и его партнеры нагревали государство на миллиарды наших кровных рубликов, как его тут же, на выходе, отправили к праотцам! Кто стерпит столь наглый выпад криминалитета? Вот Костя и взорвался. Хотя был уже в курсе того, что на Генпрокуратуру начался давеж откуда-то из-за кремлевских стен по поводу якобы незаконного задержания сынка известного банкира. А ведь теперь имя самого банкира господина Авдеева тоже наконец основательно засветилось в чистосердечных признаниях бизнесмена, погибшего, что называется, у всех на глазах. И получалось так, что расследование, которое будет проводиться в отношении банкира Авдеева, еще более чревато неприятными последствиями, нежели простое задержание его туполобого отпрыска.
Кстати, заметил себе Турецкий, надо будет выяснить, действительно ли некая неприкасаемость господина банкира проистекает от его близких родственных связей с недавно еще весьма влиятельным руководителем одного из Главных управлений КГБ? Или это обычная туфта, скажем, рассчитанная на одурачивание партнеров? Но это, между прочим, проще всего узнать Косте с его глубокими, старинными связями с такими источниками, о которых можно только мечтать.
Итак, большой сбор. Грязнов появился со своими сотрудниками, уже задействованными в расследовании, и Татьяной. Прибыл также и полковник Кондратьев, начальник оперативного отдела УБОП Московской области. Платонов приехал со всеми материалами собственного расследования дела об убийстве Силина. Ну и конечно – Денис Грязнов со товарищи. Этим последним Грязнов отвел особую роль в расследовании, охране свидетелей как частной охранно-розыскной конторе, имеющей возможности проникать туда, куда тот же Турецкий без спросу даже и сунуться, бывает, не имеет возможности. Тем более что вопрос с гонораром для «Глории» Татьяна решила быстро и без колебаний. Меркулов тоже хотел посидеть-послушать коллег, если позволит время. Но всерьез рассчитывать на присутствие высокого начальства никто из собравшихся в кабинете Турецкого даже и не мыслил себе.
Начали с главного: прослушали запись исповеди Ивана Шацкого. На сегодняшний день в ней содержалось худо-бедно реальное объяснение последних криминальных событий, ради которых и совещались следователи и оперативники.
Самое любопытное, что в двух, казалось бы, не связанных между собой делах, за исключением того, что жертвами в обоих были мужья двух сестер, фигурировали практически одни и те же лица. В деле Силина это были банкир Авдеев, некий серый человек с наколками на пальцах и работники частного охранного предприятия из Подольска «Вихрь». Те же фигуранты проходили и по делу Шацкого. Но тут еще добавлялись интересные фигуры юриста Семихатько, начальника юротдела банка «Деловой партнер», и Артура Геллера, екатеринбургского бизнесмена и советника губернатора. Естественно, тут же был и серый человек с наколками на пальцах, секретарша Анжелика – все те, кто в первую очередь представляли интерес для следствия.
Что же касается прямых связей щербинской братвы с частными охранниками из «Вихря», то тут не могло быть и сомнений. Требовалось только свести показания свидетелей в единое целое.
По поводу серого человечка лично у Кондратьева было достаточно твердое убеждение, что речь идет о щербинском бригадире Алексее Грызлове по кличке Синий. Совпадали описания, данные Шацким, бабкой с Комсомольского проспекта Марией Власьевной Веретенниковой, наконец, странным образом исчезнувшей и также непонятно где объявившейся Элиной Кирилловной Силиной. Описание ею дано, правда, со слов мужа. И если Кондратьев прав, то остается лишь констатировать, что щербинский авторитет, вор в законе, выполняет криминальные поручения известного банкира.
В попутно возникшее дело о пропаже Элины Силиной, которое, по сути, так и не было возбуждено по известным причинам, внес дополнительную ясность Алексей Петрович Кротов, которому Денис Грязнов поручил отыскать телефон, с коего звонила сестре Элина.
По части сыска Кроту, как звали его свои, не было равных, когда речь заходила о злачных местах, всякого рода воровских притонах и местах интимных тусовок оборзевших от вседозволенности «новых русских». Поэтому и телефонный номер, данный ему Денисом, трудностей для расшифровки не представлял. Сложнее было другое: проникнуть в это закрытое для посторонних заведение, получить информацию о присутствующих и проследить за теми, кто представляет особый интерес. В подобных ситуациях Крот предпочитал иметь дела с обслугой, как говорится, самого низшего ранга, то есть со швейцарами, уборщиками, официантами – теми, на кого самоуверенный клиент никогда не обращает внимания. А зря, потому что именно из этого контингента и выходят самые толковые информаторы. Зарплаты у них небольшие, и дополнительный гонорар никогда не помешает. И потом, их действительно трудно заподозрить в излишнем внимании к клиенту. Обслуга – одно слово. Если у кого и возникнет желание обвинить такого человека в предательстве, то немедленно возникнет встречный вопрос: а что такого он может вынюхать? Какой, к черту, информацией владеет? Чушь все это собачья.
Все так, и тем не менее уже спустя полчаса после прибытия к ночному заведению Иосифа Кирклидзе, именуемому коммерческим клубом «Кинтоури», Алексей Петрович от своего источника получил точные сведения о том, кто нынче гуляет у батоно, с кем, чем занимается и какое отношение имеет к коммерции, как таковой. Из длинного перечня фамилий Крот выделил те, которые, по его мнению, имели отношение к его интересу. Интуиция подсказывала, что впервые появившаяся в данном заведении женщина – высокая красивая блондинка (на большее у информатора не хватило фантазии) – определенно могла быть той самой Элиной Силиной, о которой сообщил Алексею Петровичу Денис. Косвенно подтверждали догадку и ее спутники – известный банкир Олег Авдеев и начальник его службы безопасности, бывший заместитель министра внутренних дел Грузии Георгий Чартхилава. Почему именно этих двоих выделил для себя Крот? Оказалось, очень просто. Денис, давая задание, сказал, что женщина, которую разыскивают, является вдовой бывшего владельца «Алко-сервиса», покинувшего бренный мир по той причине, что не пожелал передать свое дело в руки все того же Авдеева. И выводы Крота лишь подтвердили, что ничего случайного в нашей жизни не бывает. Как заметил в свое время классик, даже кирпич не падает случайно на голову прохожему. В этом духе. Крот не любил прямое цитирование…
Окончательно же убедился он в своей правоте, когда уже за полночь увидел собственными глазами, как вышли из «Кинтоури» банкир, его гориллообразный спутник и молодая дама, которая, по мнению Алексея Петровича, едва держалась на ногах. Но при этом самостоятельно села в машину, никем не понукаемая, в шикарном таком палантине.
Турецкий предъявил Алексею Петровичу фотографию Элины, отданную ему Татьяной. Кротов поглядел, усмехнулся и утвердительно кивнул: она. И глазу его можно было верить беспрекословно. Вот, значит, чьей гостьей оказалась наша красотка! На Татьяну было больно смотреть – так она переживала полнейшую абсурдность ситуации.
Судя по имеющимся у следствия данным, больше всех в смерти Силина мог быть заинтересован именно банкир Авдеев. Недаром же немедленно кресло гендиректора занял его сын. Оставалось вроде бы немногое: доказать этот интерес. Но именно в этом и заключалась теперь вся трудность. Нужны были исполнители, необходимы были их признательные показания, требовались свидетельства, изобличающие заказчика.
В заключение рассказа о своей ночной одиссее Алексей Петрович сообщил, что сумел «проводить» весьма приметный «крайслер» банкира до самого его дома в Успенском, что на ублевском шоссе. Во время поездки никаких эксцессов не произошло. А вот у Иосифа случилось-таки, что называется, почти под занавес. Был скандальчик. Базарила как раз блондинка, которую привез банкир. Ее во всей одежде окунули в воду – ну шуточки такие бывают у нетрезвых мужиков. Закончилось, правда, все спокойно, «купальщицу» высушили, привели в порядок. Посмеялись – на том и завершилось.
Турецкий заметил, что было бы очень забавно предъявить банкиру статью сто двадцать шестую Уголовного кодекса. Но, к сожалению, возможная жертва отрицает факт похищения и просит не волноваться и ее не разыскивать. Впрочем, сказанное ею могло иметь место под нажимом. Под угрозой жизни. Поди докажи! Надо думать, поскольку такой вариант вполне может понадобиться в дальнейшем…
Слово было предоставлено Платону Петровичу. И у него оказался целый ворох новостей. Как человек скромный, он дождался своей очереди и первым делом подтвердил кондратьевские соображения по поводу «серого» человека. Да, это действительно Алексей Евгеньевич Грызлов, судя по всему, доверенное лицо Олега Никифоровича Авдеева. Во всяком случае, он, и никто другой, постоянно находился рядом с Сергеем Олеговичем Авдеевым, заходил в его кабинет без спроса, а в тот злосчастный день, когда на офис нагрянула милиция с ОМОНом, быстро спрятался и появился в офисе лишь после того, как помещения опустели. Все эти сведения сообщила на допросе секретарша нового гендиректора Анжелика Сомкина. Сказала также, что сам Сергей, по существу, никаких серьезных вопросов не решал. Он лишь озвучивал то, что ему велел папаша. А что касается собрания акционеров, на котором якобы Авдеева-младшего назначили гендиректором, то это чистая липа, поскольку никакого собрания не было.
– Но это – уже особая статья, – сказал Платонов. – Есть все основания полагать, что изъятые документы являются фальшивками. Этим вопросом сейчас занимаются эксперты и сотрудник УБЭПа, включенный в оперативно-следственную группу по делу Силина.
– А в чем там основной вопрос? – спросил Турецкий.
– Если только в двух словах, поскольку ситуация тут несколько далека от полной ясности, что ли… А чтоб быть точным, так и вовсе пока непонятна. – Платонову, видно, не очень хотелось посвящать коллег в дело, в котором он сам еще не разобрался. – Понимаете, все связанное с деятельностью закрытого акционерного общества «Алко-сервис», ну то есть практически все, что нам удалось раскопать на сегодняшний день, повязано криминалом. Я не говорю о последнем периоде, когда произошла смена руководства, – здесь вообще сплошная уголовщина. Вооруженное нападение на фирму, пожары в помещениях складов, уничтожение продукции, преследование и избиение руководителя фирмы, наконец пытки и убийство. Сплошная, понимаете, демонстрация абсолютной вседозволенности и прямое издевательство над законом. Подобной наглости мы давно не наблюдали. Но если по отношению к конкретному человеку его еще как-то можно понять, бандитизм, он и есть бандитизм. А по отношению к фирме, в деятельности которой участвует государство в качестве акционера, такое как-то не сразу и припомнишь. Вот и возникает вопрос: это что, случайные или вполне целенаправленные бандитские разборки? Кто-то с кем-то не поделился? Одна «крыша» наехала на другую? Или же это чей-то точный расчет, что мы займемся поиском исполнителей, увязнем в них, а заказчики выйдут чистенькими, да заодно прихватят такую действительно золотую жилу, каковой является сейчас алкогольный бизнес?
– Но ведь смена руководства произошла, – напомнил молчавший доселе Грязнов-старший, – и всем нам известен криминальный характер этого действа. Какие же тут могут еще возникать вопросы?
– В том-то и дело… – развел руками Платонов. – С одной стороны, все было вроде ясно, а с другой… Тут я, должен сознаться, маленько дал маху. Мне представлялся очень тонкий, прямо-таки изощренный план захвата данного предприятия, но показания свидетелей, а нам пришлось допросить около трех десятков бывших и нынешних работников «Алко-сервиса», и изъятая в офисе фирмы документация убеждают, что мы имеем дело с самым неприкрытым бандитизмом. Не пойму другого: на что могли рассчитывать захватчики? Почему действовали столь откровенно нагло? На какую «крышу» в данном случае они надеялись? В общем, чтобы не быть голословным, скажу так: экспертиза документов показывает, что большинство из них являются чистейшим обманом. Фикцией. Совершен самый элементарный подлог. Никакого общего собрания акционеров, на котором было избрано новое руководство, не собиралось. Все представленные протоколы являются фальшивкой. Ну вплоть до таких, казалось бы, мелочей: сам протокол напечатан на бланке не ЗАО «Алко-сервис», а какого-то АОЗТ «Плодалко». И так далее. Там, у экспертов, много чудес открывается. Но вы подумайте, внаглую! Ничего не стесняясь!
– Ваша горячность понятна, Платон Петрович, – слегка улыбнулся Турецкий. Он, конечно, видел, что не наивность была тому причиной, а действительное возмущение. Тем, кстати, и понравился ему следователь из областной прокуратуры: он еще способен возмущаться! – Но вы нам лучше скажите, как удалось – и удалось ли – разобраться с «мертвыми душами»?
– Одного «держателя акций» мы нашли, как вам известно. Но Саврасов до сих пор в коматозном состоянии. Врачи не теряют надежды. Мы, соответственно, тоже. Тем более что он – единственный, кого мы хоть можем видеть воочию. Остальные, упомянутые в изъятых документах, объявлены в розыск в связи с их безвестным исчезновением. Но полагаю, что результатов здесь ждать не придется. Скорее всего, типичная ситуация: изымается паспорт, на него оформляются все необходимые документы, которые затем, якобы с его же согласия, переоформляются на другие лица, а владелец паспорта и, соответственно, некоего пакета акций бесследно исчезает. До весны, когда появляются «подснежники», – неловко и печально пошутил Платонов. – Но это пока мои рассуждения, соображения. Следственного подтверждения они в данном случае не имеют. Будем надеяться на Саврасова. Его мы охраняем. Вот Владимир Александрович, – он указал на Кондратьева, – нам в этом деле хорошо помогает.
– А что с задержанными? – снова спросил Турецкий.
– Задержанному Грекову, кличка Хмырь, уже предъявлено обвинение в участии в убийстве Силина. Остальных придется пока отпустить. За недоказанностью. Это я про охранников. Что же касается господина Авдеева-младшего, то у нас против него уже имеются показания Грекова как на организатора убийства Силина. Экспертиза документов, как я надеюсь, тоже добавит. Так что этим двоим – сидеть.
– Теперь меня интересуют похоронные дела, – перешел к следующему вопросу Турецкий. – Сперва давайте вы, Платон Петрович. Как же это получилось, что без вашего ведома похоронили Силина?
– Его не закопали, – хмуро заметил Платонов, – его сожгли уже. Так что если бы мы и захотели провести эксгумацию, увы, поздно. А решил все, по сути, судебный медик, сказав, что свою работу он выполнил. Но он клянется, что сослался на необходимость получить разрешение от следователя. Ко мне же никто не обращался. А в морге сказали, что прибыли какие-то очень важные люди, чуть ли не из правительства, и забрали тело для захоронения. Тыкали удостоверениями депутатов Государственной думы, катафалк роскошный, какого никто еще и не видывал, гроб офигенный… Словом, увезли прямо в новый крематорий, что открылся на улице оссолимо. Хорошо, видать, заплатили, потому что весь ритуал завершился в считанные минуты. Все документы выписаны на имя вдовы, естественно… Ну в принципе и у меня бы никаких возражений не было, поскольку телесные повреждения – следы побоев и пыток – зафиксированы, а просто так держать труп не было необходимости. Но меня все равно сильно смущает неожиданная торопливость. Не говоря уже о заведомо показной роскоши. Может быть, удастся в дальнейшем найти этому объяснение.
– А что у вас, Владимир Александрович? – Турецкий повернулся к Кондратьеву.
– У нас – порядок, – чуть усмехнулся полковник. – Пока все под контролем. Есть сведения, что похороны Карася состоятся завтра на Сергеевском кладбище, что под Подольском. Будет отпевание в храме и короткая церемония захоронения. Надо понимать таким образом, что братва решила четко соблюдать правила своей игры. Пока в интересах дела имею лишь один вопрос: когда будем проводить операцию – до отпевания или уже возле могилы? Как на это дело смотрит религия?
– елигии, по-моему, нет до этого никакого дела, – сказал Турецкий. – Покойников вообще не положено тревожить, но мы ж, когда надо, еще как тревожим. Поэтому давайте исходить из максимальной целесообразности. Труп нужен для вскрытия, чтобы установить, чья в нем пуля. Одновременно нам нужен Синий. Со своим окружением. А когда он соизволит появиться на кладбище или в церкви, тогда, полагаю, и надо начинать. И всех задержанных – по разным камерам. Надеюсь, что отличить братву от посторонней публики ваши парни сумеют?
– Постараемся без осечки…
– С вашего разрешения… – вмешался Платонов.
– Что у вас? – перевел на него взгляд Турецкий.
– Если помните, я высказывался в том смысле, что по моему делу было бы очень полезным допросить банкира Авдеева. Пока в качестве свидетеля. К сожалению, возможности нашего прокурора так далеко не распространяются. Ему, насколько мне известно, посоветовали вот здесь, в Генеральной, постараться обойтись другими свидетелями. Как на этот счет? Ничего пока не изменилось?
– ад бы вас обрадовать, Платон Петрович, но – увы, – криво усмехнулся Турецкий. – Я разговаривал по этому поводу с Меркуловым. В свете тех аудиоматериалов, что вы сегодня прослушали, такая мера является уже необходимой. Но… Наш исполняющий обязанности – я имею в виду собственного шефа, как вы понимаете, – даже и слышать об этом не желает. Напротив, он страшно раздосадован, как я знаю, задержанием Авдеева-младшего. Уж не ведаю, чем ему так дорога данная семейка. Или не ему, а кому-то гораздо выше. Но сон в этой связи у нашего и. о. генерального, похоже, скверный. Однако я бы не терял надежды, все в нашем мире, а также деле, изменчиво.
– Ну тогда с вашего разрешения я хочу откланяться, – учтиво заявил Платонов. – Мне сообщили утром, что задержанный Греков, он же Хмырь, почему-то настойчиво требует свидания со мной. Что-то произошло, и на него навалилось раскаяние или очередной обман – не знаю. Но контролер сказал, что с ним едва ли не истерика случилась. Я поеду?
– Да в принципе мы сегодня общий круг проблем очертили, – сказал Турецкий. – Есть и еще кое-какие, мы их обговорим, а вас позже поставим в известность. Так что не стесняйтесь, езжайте.
Платонов собрал свои материалы, сложил в папку, вежливо откланялся и ушел.
– Толковый парень, – заметил Турецкий, когда за ним закрылась дверь. – Определенно Костя должен забрать его сюда, к нам. Уходят лучшие кадры. В адвокаты, понимаешь… Там деньги хорошие. А здесь – одна нервотрепка… Ну ладно, двигаем дальше. У меня тут, друзья мои, возникли некоторые идеи, и я хотел бы ими с вами поделиться. Если нет возражений. Они касаются, во-первых, только что упомянутого Авдеева-старшего, к которому мы никак не можем нащупать подхода, а также некоторых новых фигурантов, которых нам обозначил в своей предсмертной речи господин Шацкий. Попутно один вопрос к Татьяне Кирилловне. Подскажите, где, по-вашему, могут находиться те самые документы, о которых, вы слышали, говорил Иван Игнатьевич? Где вообще могут быть документы, связанные с деятельностью фирмы «Контакт»? В офисе был с обыском наш следователь Сергей Львович Карамышев, включенный мной в бригаду, но ничего стоящего внимания он, к сожалению, не обнаружил. У вас есть на этот счет какая-нибудь версия?
– Здесь может быть лишь один вариант, – слегка покраснев, заявила Татьяна. – Дома Иван Игнатьевич никаких важных документов не хранил, а налет на его фирму ничего не дал, поскольку тем бандитам пришлось то же самое повторить у нас дома, значит, искомое, вполне вероятно, должно храниться у первой жены Шацкого. К которой он довольно часто заезжал.
Видно было, что Татьяне неловко об этом говорить, как всякой женщине, которая прилюдно вынуждена сознаться, что муж ей изменяет. Но теперь-то чего краснеть, дело прошлое… И Грязнов кивком подтвердил слова своей сотрудницы, не объясняя при этом, что и сам звонил к Лидии Михайловне, разыскивая Шацкого.
– Отлично, – одобрил Турецкий. – Вячеслав Иванович, тогда я воспользуюсь приятной возможностью присутствия среди нас Николая Сергеевича Саватеева и попросить его провести совместно с Карамышевым изъятие этих документов. Может быть, потребуется обыск, а может, мадам, учитывая сложившиеся обстоятельства, сама их выдаст следствию. Во всяком случае, насколько мне известно, разговаривать с дамами Николай Сергеевич умеет.
Турецкий хотел еще добавить насчет учителя, но, увидев осуждающий взгляд Грязнова, хмыкнул и махнул рукой: мол, и без того все ясно.
– А теперь позвольте вернуться к нашему Авдееву-старшему, – сказал уже серьезно. – Мы договорились с Меркуловым, что им будет предпринята еще одна, последняя, попытка достать банкира мирным путем. В чем я уже сомневаюсь. И поэтому хочу предложить свой вариант. Суть вот в чем. Если эта фигура недостижима для правоохранительных органов, действующих в соответствии с законом, то она вполне может оказаться доступной для криминалитета, который никаких законов не признает. Иными словами, пользуясь старинной поговоркой по поводу того, что вор у вора дубинку украл, озвучить этот факт для потерпевшего в данном случае.
– Ты хочешь заставить банкира ринуться под крыло правосудия? – спросил Грязнов.
– Попытка – не пытка, однако в раскаяние я не верю. Скорее, это способ заставить банкира сделать резкие движения, на которых мы его и прищучим. А что это будут за движения, честно, не знаю. У наших олигархов, если вы заметили, в последнее время появилась мания – при первой же опасности мгновенно смываться за границу и отсиживаться в какой-нибудь Франции. Или Польше. И не только олигархи, а просто жулики всех мастей. А вот как мы будем действовать в такой ситуации, я и хотел бы с вами посоветоваться. Не говоря о том, что все сказанное не должно покинуть стен нашего кабинета…
…Узнав о гибели Ивана Шацкого, Лев Георгиевич Семихатько почувствовал себя скверно. Не зная еще подробностей, он поначалу представил себе, что могли вытянуть из мужика те, которые затем отправили его на тот свет. И выходило так, что следующим в этом скорбном ряду должен был бы оказаться именно он – Лева. Но потом, сделав над собой усилие и попытавшись заново оценить ситуацию, Лев маленько воспрянул духом. В самом деле, кто это станет устраивать после жесткого допроса показательный взрыв, да еще напротив дверей Генпрокуратуры! Именно потому и рванули бомбу, что не могли достать руками. Но тогда напрашивался следующий вопрос: а что делал Иван в Генпрокуратуре? Сдавался? И Семихатько стал подумывать о том, как бы это половчее сказаться больным и отпроситься у Авдеева на лечение. Желательно за рубеж. Но – недалеко, чтоб не очень дорого. Тратить деньги – даже на самого себя – не позволяла жаднющая натура Льва Георгиевича. Деньги – это будущее, так он говорил дома, забывая, что «будущее» уже утекает, словно бы между пальцами.
Однако идея на время смыться из Москвы все больше овладевала Львом. Но без Олега Никифоровича решить этот вопрос никакое управление кадров не взялось бы: порядок есть порядок. А сам Авдеев лишь для узкого круга лиц был досягаем. Семихатько в этот круг не входил. Да и не рискнул бы. И все этот проклятый Шацкий – даже после смерти не дает покоя!
На всякий случай Лев Георгиевич стал осторожным. Начал следить, не наблюдает ли кто за ним, не «пасет» ли. Перестал вообще обсуждать любые дела по телефону, хотя и прежде этого за ним не водилось. Иной раз задумывался: «Господи, сколько ж времени-то прошло со дня смерти Ивана? Два-три дня! А ощущение такое, будто живет под гнетом бог весть уже сколько! Словно раньше ничего подобного не было… А ведь и не было! А что грешил маленько, так и нет такого, чтоб без греха…»
Вот и сегодня, выйдя к своей «девяносто девятой» серебристой «Ладе», что стояла во дворе, напротив кухонного окна, он первым делом внимательно осмотрел всю ее, даже на колени стал, подстелив газетку, чтоб на днище взглянуть. Все было чисто. И машину никто не открывал, она сразу отозвалась на прикосновение.
Выехал из двора как обычно, в восемь. И с подозрением обратил внимание на черную «Волгу», которая отъехала следом за ним, едва он миновал арку ворот. Поглядывая в зеркальце заднего обзора, Лев все время видел эту «Волгу». Она не торопилась, не обгоняла его, а навязчиво шла сзади – в трех-четырех машинах. Не наглела, но и не отставала. Лев уж решил было, что все это – результат его чертовой подозрительности. Немного удлинил свой путь, «Волга» повторила его маневр. Значит, тут уже не предположение, а считай, уверенность. За ним установили слежку. Но кто? Свои же? На «Волге»? Да у них и машин таких нету! Значит, спецслужбы? Час от часу не легче… Заныло под ложечкой, какая-то кислятина образовалась во рту. Подумал, что, прими его сейчас доктор, сразу бы дал направление на лечение. Но ни доктора рядом не было, ни возможности уехать куда-нибудь…
В начале Бутырской улицы, вблизи Савеловского вокзала, «Волга» вдруг исчезла, и не успел Семихатько вздохнуть облегченно, как его тут же «тормознул» невесть откуда взявшийся гибэдэдэшник. Полосатым жезлом показал к тротуару, неторопливо подошел, отдал честь и что-то буркнул себе под нос – представился, надо понимать. Взял протянутые ему поверх приспущенного бокового стекла документы и стал рассматривать, поглядывая на водителя. Семихатько нервничал, не понимая, какое совершил нарушение. Черт его знает, с этими нервами еще!
Видно, гибэдэдэшник что-то углядел не то, потому что предложил водителю выйти и пройти в милицейский автомобиль, стоявший несколько впереди. На все вопросы коротко отвечал: «азберемся…»
Передняя дверь милицейского «жигуленка» распахнулась, Семихатько сел рядом с водителем. Но был водитель не в форме, только шапка милицейская. Он повернулся к Семихатько и вполне дружелюбно сказал:
– Здравствуйте, Лев Георгиевич. Извините, что пришлось вам маленько потрепать нервы, увы, за вами действительно могли следить.
Семихатько оторопел:
– А-а… кто вы?
– Я из Генеральной прокуратуры. Зовут Турецкий Александр Борисович, вот мое удостоверение.
Семихатько прочитал, что имеет дело со старшим следователем по особо важным делам. И на фотографии был этот же самый человек, но в мундире с генеральскими погонами. И опять неприятно засосало в районе поджелудочной железы…
– Не понимаю, чем обязан… – пробормотал он, чувствуя некое полуобморочное головокружение.
– Я объясню. ечь у нас пойдет о нашем общем знакомом Иване Игнатьевиче Шацком… Что с вами? – забеспокоился Турецкий, увидев, что его собеседник, закрыв глаза, совершает непонятные глотательные движения. Будто задыхается.
– Сейчас… сейчас… – бормотал Семихатько, судорожно шаря в кармане пиджака.
Он добыл облатку, выковырял из нее таблетку валидола и сунул под язык. Немного успокоился. Наконец сказал:
– А что, нельзя было по-человечески?
– В каком смысле? – удивился Турецкий.
– Ну… вызвали бы. Дома наконец.
– Ах в этом плане! – хмыкнул Турецкий. – Видите ли, Лев Георгиевич, у нас есть все основания полагать, что за вами могут следить ваши же коллеги. Они ведь в курсе того, что вы встречались с покойным. И не раз. И не только в служебном кабинете, так?
– Вам-то откуда известно?
– А вы успокойтесь. И шутки с валидолом оставьте, здоровое у вас сердце. И ничем опасным вы тоже не болеете. А то ведь эдак-то и в самом деле можно однажды помереть. Со страху.
– Я вас не понимаю, – медленно сказал Семихатько, закатывая глаза. – Мне действительно сейчас нехорошо… Что вам от меня нужно? – спросил наконец нормальным голосом. Вероятно, понял, что с ним собираются пока говорить, а не допрашивать. Во втором случае наверняка поступили бы иначе. И это понимание его несколько взбодрило.
– Сейчас мы поедем в Генеральную прокуратуру, где я включу диктофон, – сказал Турецкий, – и буду задавать вам некоторые вопросы, а вы на них отвечать. В зависимости от того, насколько ваши сведения окажутся правдивыми, мы и примем дальнейшее решение по вашему поводу. Между прочим, хочу вам сказать со всей ответственностью, лично я, например, пока не заинтересован разоблачать вас перед вашими коллегами. Впрочем, последнее слово тут остается за вами. Как пожелаете.
– А мне всерьез угрожает опасность? – продолжал думать о своем Семихатько.
– Я уже сказал. И да, и нет.
– Но откуда же вам это известно? – почти закричал Семихатько.
– Повторяю, – терпеливо продолжил Турецкий, – у нас есть данные о ваших контактах с Шацким. И неоднократных. С выплатой, так сказать, конкретных гонораров. Что является серьезнейшим нарушением вами собственных должностных обязанностей. Скажу больше: Шацкий сам явился в Генеральную прокуратуру с покаянием. И подробнейшим образом изложил историю своих взаимоотношений с банком и конкретно с вами, Лев Георгиевич. Так что материалы у нас имеются. Нужны подтверждения по некоторым из них. Естественно, если бы мы вас официально вызвали в Генпрокуратуру на допрос в связи с вашими предупреждениями тому же Шацкому остерегаться команды господина Авдеева, сами понимаете, вы бы и дня, пожалуй, после этого не прожили. Так что мои вопросы «здесь и сейчас», как говорит наш известный телеведущий, продиктованы также и определенной заботой о вашем здоровье. Я уж не говорю о жизни. Это вам теперь ясно?
– Куда уж яснее!
– Тогда не будем терять времени. Машина ваша пусть постоит, а вас подвезут к ней. Чтоб не терять времени, задам вам несколько вопросов. Для разгона. Где в настоящий момент находятся деньги, которые должен ваш банк обналичить для передачи их в Екатеринбург?… И следующий: Шацкий был уверен, что его попросту «кинули», и эта уверенность была основана на информации, полученной им от вас во время обеда в «Арагви»…
…Семихатько приехал на работу выжатый, словно лимон. И так же сухо было во рту. Даже минералка в кабинете Турецкого не помогла. Как ни осторожничал Лев Георгиевич, он скоро понял, что Шацкий, видать, их всех основательно заложил. Ну а его, Семихатько, в первую голову. Вот же мерзавец! Получалось так, что схлопотал Ванька свое сполна. Жаль, что отбыл к верхним людям, как принято говорить у малых северных народов, после покаяния, а не до. Впрочем, злиться на него теперь то же самое, что плевать против ветра: все брызги твои.
А голос сел у Льва Георгиевича оттого, что пришлось много говорить. Но еще больше из того, о чем он рискнул все-таки рассказать следователю, тот знал уже и сам. Ванька, сукин сын, раскрыл перед ним – теперь об этом можно было говорить с уверенностью – весь механизм обналички, прокрутку через подставные фирмы, сроки и доли каждого из партнеров. Но самое поганое заключалось в том, что тот назвал поименно всех своих партнеров, перечислил все фирмы, которые принимали участие и в первом проекте, и в последнем, который закончился для Шацкого трагически.
Но это все – пока в общих чертах, а подробности были неизвестны Семихатько. Он бы и ушел от них, кабы не настойчивость следователя, точно формулировавшего каждый свой вопрос. Ответа требовал абсолютно конкретного. А ввиду того что Семихатько нервничал, боясь, что его отсутствие на службе могло быть истолковано явно не в его пользу, отвечать ему приходилось быстро. И потому не было практически никакой возможности подготовить более уклончивый ответ. Словом, ситуация сложилась не в его пользу. Хотелось бы, конечно, верить следователю, который обещал без острейшей нужды не светить информатора. Да ведь кто скажет, когда эта самая нужда может у него появиться? И, значит, что же, хана получается? Ах как не хотел думать об этом Лев Георгиевич. Как клял себя за проклятую жадность! За свой несдержанный язык! А ведь всего и хотел-то в последнюю встречу с Иваном, чтоб тот тихо исчез куда-нибудь, отсиделся в тени до поры до времени, не высовывался, не пер на конфликт с безжалостным – тут уж от истины не уйдешь! – Олегом Авдеевым. У шефа хватка поистине бандитская. Иной раз и не поймешь: кто у кого уроки брал – он у них или они у него…
Лев Георгиевич сидел тихо, полоскал горло теплой минералкой, даже закутал его для большей убедительности шарфом и ждал… неизвестно чего.
И дождался. В середине дня раздался телефонный звонок. Поднял трубку и сразу узнал голос хозяина.
– Ты вот что… ты на колесах?
Будто он не знал, что у Семихатько новенькая «Лада».
– Как обычно, – ответил скучным голосом, поскольку вмиг ощутил непонятные схватки в животе.
– Оставь в гараже. За тобой заскочат. Возьми все, что касается последних переводов. Ты меня хорошо понял?
Еще бы не понять! ечь как раз и шла о тех самых деньгах, полученных по векселям и уже переведенных в Бэнк оф Нью-Йорк. Не Авдеев, естественно, переводил сотни миллионов долларов в Штаты, а фирмы, которые уже не существуют, открывали там свои счета. Ну а в настоящее время деньги эти через германские банки перекочевали из Штатов в Голландию, осев на счете давнего партнера Олега Никифоровича. Но ни его фамилии, ни номера счета не знал главный юрисконсульт банка «Деловой партнер». Семихатько имел хорошую зарплату и снисходительное отношение босса. На большее он и не мог рассчитывать. Хотя и понимал, что знания его опасны. Что все это действительно, как говорится, до первого милиционера. Ведь и уберут, не чухнутся. Может, потому и был так жаден до денег, именно сегодня и именно сейчас, как, сам того не ведая, ткнул в самую суть этот проклятый следователь из Генеральной прокуратуры…
Очень хотел верить Семихатько, что нет никаких порочащих его сведений у Олега Никифоровича, а все равно испугался. Да так, что пришлось срочно в туалет плестись – небыстро и собранно. Подумал еще, что несчастный вид – может, оно и к лучшему. Посочувствует Авдеев, малость пожалеет, позволит отдохнуть и подлечить надорванное верной службой здоровье.
С тем и приготовился он к визиту в усадьбу хозяина, который до нынешнего дня никогда не удостаивал Семихатько подобной чести…
: 2015-09-14; : 67; !; |