Глава сорок первая. Хотя слова Джулианны и не освободили ум и душу Габриеля от тревог, ему стало намного легче

Хотя слова Джулианны и не освободили ум и душу Габриеля от тревог, ему стало намного легче. Ее вера в него, ее любовь нанесли мощные удары по его сомнениям и неуверенности в себе. Какой удивительный, незаслуженный подарок сделала ему судьба, послав такую возлюбленную, такую жену. Габриель знал, что всю жизнь будет помнить выражение ее лица, когда она убеждала его вернуть способность к зачатию. А будут ли у них свои дети или нет…

Габриелю вспомнились слова из еврейской Библии: «Кто найдет добродетельную жену, цена ее выше жемчугов».

Тяжелее всего ему было по ночам. Прошлое наваливалось и терзало Габриеля, стремясь разрушить его надежды на будущее. Но он не вставал с постели и не пускался на поиски спиртного. В такие моменты Габриель крепче обнимал спящую Джулию и мысленно твердил, что будет держаться. Кареглазый ангел не мог развеять его тревоги. Но решимость Джулии давала ему силы продолжать сражение за их будущее.

Через день после того разговора в ванной Джулия пришла в кабинет. Ее муж сидел, обложившись книгами. Рядом светился экран включенного ноутбука.

– Сделай перерыв, – предложила Джулия. – Я тебе принесла кока-колу.

– Спасибо, дорогая, – ответил Габриель, поднимая глаза от книг.

Бокал с напитком Джулия оставила на столе, а сама уселась к мужу на колени.

– Это ты его сюда поставила? – спросил Габриель, кивая на игрушечный паровоз, стоявший на кипе бумаг.

– Да.

Джулия заерзала у него на коленях. Она не знала, как объяснить мужу ее самовольное вторжение в запретный ящик.

– А я совсем забыл об этой игрушке. Кстати, неплохое пресс-папье.

– Я полезла в ящик, даже не спросив твоего разрешения.

Он пожал плечами:

– Представляешь, было время, когда я с ним не расставался.

– На вид игрушка довольно старая. Откуда она у тебя?

Габриель поскреб подбородок:

– Скорее всего, от отца. Я смутно помню, как однажды он принес мне этот паровоз. Но утверждать не буду. Могу и ошибаться.

Джулия наградила мужа сочувственным взглядом.

– Над чем работаешь? – спросила она.

– Над своей книгой. Сейчас пишу раздел, посвященный Аду. Пожалуй, я включу туда ряд замечаний, касающихся истории Гвидо. В качестве авторитетного источника я процитирую текст твоей лекции, – пообещал Габриель, целуя жену.

– Твоя задача упрощается. Мою работу хотят напечатать.

– Серьезно?

– Организационный комитет оксфордской конференции прислал мне электронное письмо. Сообщают, что какое-то европейское издательство взялось опубликовать избранные лекции. Мне предложили отправить текст моей.

– Твоя первая публикация. Поздравляю. – Габриель крепко обнял Джулию. Он не скрывал своей гордости.

– Весомая добавка к моему резюме, – сказала Джулия, вертя в руках его очки. – Думаю, я заслужила поощрение.

– Какое хочешь. Любое.

– Любое? – удивленно переспросила Джулия.

– Любовь моя, я был бы счастлив собрать все звезды с небосклона и бросить их к твоим ногам.

– Как это получается у тебя? – спросила она, прижимая руку к сердцу.

– Что именно?

– Говорить такие прекрасные слова.

Габриель усмехнулся:

– Миссис Эмерсон, я немало лет изучал поэзию. Она записана в моей ДНК.

– Не спорю. – Джулия обняла его за шею и страстно поцеловала.

Их объятия становились все жарче. Габриель уже намеревался освободить стол от книг и разложить на нем Джулианну, но она вдруг вспомнила о своей просьбе:

– Дорогой, остановись ненадолго.

– Зачем? – простонал Габриель, руки которого ласкали ей бедра.

– Хочу кое о чем попросить тебя.

– Слушаю со вниманием.

– Мне надо доработать текст лекции. Срок представления – к первой неделе декабря. Время еще есть. Ты согласен почитать текст и внести предложения?

По лицу Джулии чувствовалось, как она волнуется. В мае текст ее оксфордской лекции явился причиной крупной ссоры с Габриелем. Ей не хотелось повторения.

– Я с удовольствием почитаю твой текст и постараюсь не быть придурком, когда дойдет до предложений.

– Ты меня очень обяжешь, – неуверенно улыбнулась Джулия.

– А теперь не заняться ли нам настольным сексом? Или ты хочешь проговорить весь день?

– Нет. Выбираю настольный секс.

– Твое желание для меня закон.

Габриель снял очки. Ноутбук он выключил и перенес на ближайшую полку. Туда же отправился игрушечный паровоз. Кипа бумаг полетела прямо на пол. Теперь ничто не мешало профессору Эмерсону разложить Джулию на крышке письменного стола.

Следующий час они провели, наслаждаясь новым видом супружеского развлечения – настольным сексом.

Настольный секс может быть очень и очень приятным занятием, если вначале удалить с поверхности стола степлеры и аналогичные предметы.

* * *

День продолжался. Джулия неспешно собирала вещи, готовясь к поездке на свадьбу Тома и Дайаны. Габриель оставался в кабинете, пытаясь писать. После всего, что произошло на этом столе, ему было сложно сосредоточиться на образе Гвидо да Монтефельтро.

«Похоже, я больше не смогу работать за этим столом».

Габриель закрыл файл, вошел в электронную почту и написал короткое послание своему адвокату Карсону Брауну, попросив начать поиск информации о его биологических родителях и их семьях.

Затем он взял мобильный телефон и набрал номер.

* * *

Весь вечер Джулия занималась текстом своей лекции, внося исправления и добавления. Уже в спальне она вдруг почувствовала, как сильно устали ее глаза. Они даже побаливали. Наверное, Пол был прав: ей пора сходить к окулисту. Но не завтра. Сначала они с Габриелем съездят в Селинсгроув.

– Дорогая, почему ты трешь глаза? – спросил Габриель.

Сам он сидел в кровати и читал в очках.

Джулия виновато посмотрела на мужа:

– Слишком много времени провела за компьютером. Глаза побаливают. Когда вернемся из Селинсгроува, схожу к окулисту.

– Обязательно сходи. У тебя такие прекрасные глаза, что их ни в коем случае нельзя перенапрягать. – Он заложил пальцем страницу. – Иди ко мне.

Джулия забралась в кровать и только сейчас заметила, что Габриель читает не книгу, а дневник своей матери.

– Что заставило тебя взяться за ее дневник?

– Раз я решил узнать о своих биологических родителях, нельзя пропускать такой важный источник сведений.

– Тебе грустно читать ее записи?

Габриель отложил дневник и тоже потер глаза. Очки он не снимал.

– «Грустно» – не то слово. Тут настоящая трагедия. Она окончила среднюю школу и приехала в город. Вместе с подругой они сняли квартиру. Первым местом, куда мать устроилась на работу, была компания моего отца. Одна из секретарш ушла в декретный отпуск, и мою мать временно взяли на ее место. Так они встретились.

– Она была совсем молодой? – спросила Джулия, беря его за руку.

– Почти того же возраста, что и ты, когда мы с тобой встретились. Удивительно, как история повторяется.

– Нет, – тихо возразила Джулия. – Ты бы тоже мог пойти по той дороге. Но не пошел. Мы другие.

– Я пошел по той дороге, но не с тобой.

Джулию захлестнула волна гнева.

– Ты не бросил Полину. Много лет ты заботился о ней. Ты не из тех мужчин, кто способен забыть о своем ребенке.

– Скажи это еще раз, – хриплым рычащим голосом попросил он.

Джулия сняла с него очки, потом улеглась поперек и, глядя ему в глаза, сказала:

– Габриель Эмерсон, ты не из тех мужчин, кто способен забыть о своем ребенке. Сколько бы ты ни считал себя соблазнителем, мы знаем: наше соблазнение было обоюдным.

Габриель провел по ее волосам, затем потянулся губами.

– Ты права. Наше соблазнение было в высшей степени обоюдным. Ты единственная женщина, которой мне захотелось отдать свое сердце. Кстати, миссис Эмерсон, вы продолжаете меня соблазнять. Ежедневно. – Он опять погладил ей волосы. – Похоже, роман у моих родителей начался на работе. Они столько времени проводили вместе, задерживаясь сверхурочно. Как-то вечером он ее поцеловал. И началось…

– Он ее любил?

– Говорил, что да. Он покупал ей экстравагантные подарки. Естественно, на публике они вместе не появлялись. Их встречи происходили в отелях.

Джулия машинально перебирала свое ожерелье.

– Я видела украшения твоей матери. Там, в шкатулке. Дорогие вещи от «Тиффани». Кольцо, очень похожее на обручальное.

Габриель нахмурился:

– Это кольцо отец подарил ей, когда родился я. Мать его носила, разыгрывая из себя замужнюю женщину. Какой фарс.

– Может, твоей отец хотел как-то защитить ее.

– Джулианна, он палец о палец не ударил, чтобы защитить ее. – Голос Габриеля приобрел знакомую холодность. – Она была слишком молода и наивна. Жила в родительской семье, не имея представлений о реальной жизни. Она думала, что ради нее отец разведется с женой и бросит первую семью. Естественно, все ее мечты разлетелись в прах.

– А что ты предпринял, чтобы собрать сведения о своих родственниках? – спросила Джулия, крепче обняв мужа.

– Послал Карсону электронное письмо. Попросил его навести справки об Эмерсонах и о моем отце. – Габриель откашлялся. – Я сумел договориться о встрече с доктором Таунсендом и с урологом.

– Габриель, я горжусь тобой. Я знаю, что тебя волнуют результаты. Но какими бы они ни были, мы встретим их вместе.

Он вздохнул, потом погладил ей затылок:

– Джулианна, если ты хочешь побольше узнать о своей матери, я готов тебе помочь.

Джулия перевернулась на спину, уперев глаза в потолок:

– Отцу передали коробку с ее вещами. Думаю, сейчас неподходящее время, чтобы спрашивать у него. Его голова занята совсем другим.

– Ты права. Есть какие-нибудь новости от него?

– От него – нет. Дайана прислала мне электронное письмо, но пишет только о моем платье для свадебной церемонии. – Джулия умолкла, задумавшись. Потом спросила: – Как ты думаешь, Бог тебя простил?

– А почему ты спрашиваешь? – удивился Габриель.

– Помнишь наш разговор в ду́ше? Тогда мне показалось, что ты не рассчитываешь на полное прощение.

Габриель пододвинулся к ней:

– В прошлом году, когда я был в Ассизи, мне вдруг показалось, что Бог меня простил.

– А теперь у тебя снова появились сомнения? – осторожно спросила Джулия. – Ты как будто опять недоволен собой.

– С какой стати мне быть довольным собой? У меня куча недостатков.

– Дорогой, недостатки есть у каждого человека.

– Возможно, я острее других ощущаю свои грехи.

– А мне думается, ты так и не принял дарованной тебе благодати прощения.

Габриель сурово и даже сердито посмотрел на жену. Джулию это не испугало.

– Я вовсе не хочу добавлять тебе огорчений. Я знаю, какой путь ты прошел. Он граничит с чудом. Но чудо будет еще полнее, если ты осознаешь силу милосердия.

– Я творил такие ужасы, – прошептал Габриель.

– А Божье прощение такое скупое. Ты это хотел сказать? – спросила Джулия, поглядывая на него краешком глаза.

– Нет, этого я сказать не хотел.

– Но иногда ты ведешь себя так, словно до сих пор находишься в аду и до сих пор не получил Божьего прощения.

– Я хочу стать лучше.

– Так становись лучше. Бог не обладает человеческой мстительностью. Он слишком долго вел тебя по жизни. А потом что, вдруг обиделся на тебя и повернулся к тебе спиной? Это абсурд. Он не из таких отцов. И ты никогда не будешь таким отцом.

Габриель задумался над ее словами:

– Если все обстоит так, как ты сейчас говоришь, тогда ты не должна бояться материнства. У тебя просто нет оснований для страха. Какой бы ни была жизнь Шарон, какой бы ни была твоя жизнь в прошлом, милость Божья доступна и для тебя. Думаю, нам обоим нужно преодолеть свои страхи. – Он погладил ей щеку, затем перевернул на спину и навис над нею. – Ты будешь замечательной матерью, – прошептал Габриель, приникая к ее губам.