Он тем брал людей, что был сам трепещущим человеком. 8 страница

НА ПРОТЯЖЕНИИ ВСЕЙ СВОЕЙ СЛУЖБЫна посту главы правительства П. А. Столыпин с неустанной энергией занимался воссозданием и укреплением морско­го могущества Российской империи. И видимо, не случайно величали его Рулевым Рос­сийского Корабля. Гибель российского Тихоокеанского флота в Цусиме, длительная оса­да Порт-Артура с последующей сдачей его и в конце концов поражение в Русско-япон­ской войне, несмотря на выгодные условия заключенного мира, породили в стране край­не пессимистическое отношение к морскому ведомству, которое после трагедии имено­вали «цусимским»...

Сознавая значение сильного флота для русской державы, Столыпин вынужден был вступить в борьбу с противниками выделения средств на срочное возрождение военно-морских сил государства. Но прежде всего он глубоко и всесторонне изучил этот сложный вопрос, прослушав курс лекций ведущих профессоров и специалистов не только по опера­тивно-стратегическим вопросам Военно-Морского Флота, но и в области кораблестроения.

Первые шаги П. А. Столыпин направил на изыскание средств для строительст­ва четырех броненосцев (линкоров), чтобы «несколько пополнить расстроенные ряды нашего Флота и придать им некоторый боевой смысл» [57, с. 170]. Строительство их. считал Столыпин, надо вести только на российских верфях, а не за границей, как это бы­ло принято ранее. Мудрый премьер решал сразу и задачу создания российской индуст­рии крупнотоннажного кораблестроения.

По замыслам, броненосцы должны были быть спущены на воду через четыре года. И хотя на это нужны были средства немалые, а российская казна была до предела истощена, Столыпин все же сумел изыскать средства и начать их строительство.

Одновременно правительство П. А. Столыпина приступило к разработке Про­граммы развития Военно-Морского Флота.

Работы эти были начаты в 1906 году под руководством недавно созданного в России Морского генерального штаба и непрерывно велись в течение трех лет. Группу морских экспертов по разработке Программы, воодушевленных идеей скорейшего воз­рождения Российского Флота и его былого морского могущества, возглавил тогда трид­цатитрехлетний капитан 2-го ранга А. В. Колчак. Программа базировалась на совершен­но новой и передовой военной доктрине России. Доктрина эта с полным основанием «имеет право именоваться Столыпинской...» [18, с. 94]

3 марта 1908 года П.А. Столыпин выступает в вечернем заседании комиссии по государственной оборонес защитой срочной реформы морского ведомства и пла­нов строительства новых военных кораблей. Ввиду важности морского вопроса и рас­пространения отрывочных и не вполне точных сведений о речи Столыпина, «С.-Петер­бургскому Телеграфному Агентству» было доверено передать ее суть. В вышеуказанной комиссии премьер, по сути, выступал против сторонников двух позиций: тех, кто считал, что Россия — не морская держава и может обойтись лишь оборонительными береговыми сооружениями, и теми, кто признавал необходимость воссоздания большого свободного линейного флота, но предпочитал выжидательную позицию, не доверяя морскому ве­домству и не веря в предложенную программу.

Признавая часть высказанных оппонентами соображений, П. А. Столыпин, од­нако, имел иной взгляд на этот вопрос:

«<...> Возвращаясь к посылке, что „нужно ждать", я говорю, что правительство держится того же мнения. Но ждать надо умело, ждать так, чтобы не убить жизнеспособ­ности флота, не лишать флот возможности осуществить скромную задачу защиты наших берегов и сохранить то ядро, из которого может развиться будущий флот.

Как обучить личный состав, не имея ни одной цельной эскадры, не имея судов нового типа, которые строит весь мир? Остановка, предлагаемая вами, обратит наш флот в коллекцию старой посуды. На этой старой посуде вы хотите заставить плавать лю­дей талантливых и способных. Этим вы убьете дух, до сих пор живой во флоте. Вот поче­му правительство предложило свою сокращенную временную программу, дающую нам пока одну эскадру, правда, смешанного типа <...>.

Я говорю о национальном судостроении. И я с положительностью удостове­ряю, что из 5 заводов морского ведомства 4 приспособлены для постройки больших су­дов и брони. Переделать эти заводы для постройки малых судов стоит больших денег, ко­торых вы нам не дадите, да и какую массу миноносцев пришлось бы построить, чтобы за­нять все эти заводы. Держать же эти заводы закрытыми — роскошь слишком большая для небогатого государства, так как сохранение их оборудования и главных технических сил будет стоить около 2 миллионов в год. Итак, вследствие остановки судостроения остано­вятся заводы. В этом деле ждать нельзя. Заводам нужно дать некоторую работу. Если вы этой работы не дадите, то вы уничтожите не только флот настоящий, но и будущий рус­ский флот...» [57, с. 114]

В этой речи Столыпин снова проявляет себя как настоящий государствен­ный деятель и патриот, сознающий свою правоту и потому готовый отстаивать свою точку зрения в самых невыгодных для него обстоятельствах, обращаясь притом к са­мым лучшим чувствам своих соотечественников. Вот характерный фрагмент его убе­дительной речи:

«<...> В конце концов, я, конечно, чувствую себя в положении защитника лица, уже вперед приговоренного. Если я все-таки взял на себя эту тяжелую задачу, то потому, что я не являюсь защитником, кем-либо назначенным, а защитником по велению сове­сти, и потому, что судьи, которые здесь присутствуют, не враги флота и не с ненавистью, а со скорбью смотрят на наш приспущенный Андреевский флаг. Долг моей совести ска­зать вам, что после того, как вы откажете в деньгах на флот, Россия выйдет в междуна­родном положении преуменьшенной. Удар, нанесенный вами, не будет ударом дубинки Петра Великого, ударом его дубинки-подгонялки. Вашим ударом вы вышибете из рук морского ведомства, из рук рабочего самое орудие труда, вы вышибете дух живой.

Наконец, решение ваше для правительства, которому поведено создать план обороны государства, которое надрывается над этой работой, будет равносильно изъя­тию из создаваемого им здания одного из краеугольных, одного из самых важных кам­ней. Я мог бы закончить, но я хотел бы, чтобы вы хорошо поняли, что я сказал все это не для того, чтобы создать с вами конфликт.

Решение ваше свободно. Но не могу не повторить, что это решение, этот отказ будет остановкой, шагом назад в разрешении задачи, которая проводилась государством в продолжении многих лет. При теперешнем мировом состязании народов такая оста­новка гибельна. Страны, которым наносились сильные удары, показывали живучесть только тогда, когда брались с большой энергией и охотой за дело своего обновления. Эта остановка кажется мне даже опасной. Опасна она потому, что в свойстве нашего русско­го характера есть известного рода наклонность к промедлению. Я согласен с членом Ду­мы Марковым, что мы пришли сюда не для красноречивых фраз. Никаких пышных фраз я произносить и не желаю, но в данную минуту мне припоминаются слова, ска­занные создателем русского флота, все тем же Петром Великим, при котором впер­вые застучал топор русского строителя на русских верфях. Эти слова нам нужно на­долго запомнить. Вот они: „Промедление времени — смерти безвозвратной подоб­но"(Г. С.)» [57, с. 115-116].