Приложение № 9

«Некто Валентинов» [96]

<...> Широкому кругу людей в современной России он больше известен как Ни­колай Валентинов, плодовитый автор очерков и книг о вожде — «Встречи с Лениным», «Малоизвестный Ленин», «Ранние годы Ленина», изданных ранее в Англии, во Франции и США, а в постсоветское время растиражированных в России. В Поволжье с воспоми­наниями Валентинова познакомились, благодаря журналу «Волга», опубликовавшему в 90-м году в сокращении его «Встречи с Лениным».

Ваш покорный слуга, в очередной раз, спрессовав жизнеописание этого слово­охотливого фрондера до более скромных размеров, также выставил его «Встречи» напо­каз в сборнике «Вождь. Ленин, которого мы не знали». И спешка, при которой готови­лась эта скандальная книга, помешала лучше осмыслить некоторые фрагменты воспоми­наний, автор которых местами лукавил и явно темнил.

И только значительно позже пришло понимание того, что смущало при беглом чтении и редактуре: конечно, опять, псевдоним, точнее, отсутствие одного псевдонима, а, может, и настоящего имени, который существовал у Валентинова, если верить друго­му изданию — сборнику «Убийство Столыпина», выпущенному в США. В подстрочнике составителя сборника, американского издателя Серебренникова, встреча с которым в Москве убеждала в основательности и серьезности этого публициста, ясно сказано:

«Сергей (Вениамин) Евсеевич Богров (род. 1879), клички Фома и Валентинов. Сын москов­ского купца, торговца мануфактурой. Окончил Петербургский технологический институт. В 1903-1910 - активный большевик-пропагандист в Одессе и Петербурге. В 1904-м году в Женеве встречал­ся с Лениным. После Октября на, дипломатической службе и в главке «Союзтекстильмаштш».

В революционное подполы его ввела Валентина Львовна Багрова (род. 1882) - дочь присяжно­го поверенного, па петербургской квартире которого в 1910 г. жил Дм. Богров. Социал-демократка с 1901 г., в 1905-м - секретарь Петербургского городского комитета партии. Многие годы близкая знако­мая Ленина, Крупской, Максима Горького (из ее имени Ленин произвел кличку для Сергея Богрова: «Вален­тинов»). В 1918 г. Ленин лично помог ей и брату Дм. Богрова Владимиру уехать из России в Германию".

Эта сноска вместе с очерком о Богрове включена с любезного согласия А. Сереб­ренникова в другой наш сборник «Столыпин. Жизнь и смерть» серии «Политическая био­графия». Таким образом, материал одного сборника как бы заполняет вакуум другого, до­полняет его. И вскользь упомянутый в сборнике о Столыпине двоюродный брат Д. Богро­ва (убийцы Столыпина) персонифицировался в сборнике о вожде, который откликнулся на смерть реформатора всем известной злобной и бодрой статьей. Таким образом, из без­ликого персонажа, соратника Ленина, этот самый Н. Валентинов сразу вырастает в масш­табах. Впрочем, и в своих воспоминаниях он предстает видным российским политиком.

И даже беглое знакомство с «Встречами с Лениным» дают немало тому подтвержде­ний. Вот Валентинов со смаком повествует о своем споре с Плехановым, которого ловко по­ставил в дурацкое положение по наводке самого Ильича: попросту настучал о компрометиру­ющем родстве тогдашнего вождя социал-демократов его товарищам по партии... Впрочем, и самому Ленину от Валентинова потом тоже досталось за пробелы в философских познаниях. Далее из разных текстов следует, что мы имеем дело с личностью незаурядной: лично знако­мой с виднейшими политиками, затеявшими российскую смуту — с Туган-Брановским, Круп­ской, Бонч-Бруевичем, Плехановым, Черновым, Рыковым, Богдановым, поддерживающей переписку с Горьким, Андреем Белым, В. М. Дорошевичем, В. И. Дорошевичем, И. Д. Сыти­ным, Э. Махом, полемизирующей с профессором С. Н. Булгаковым, искавшей что-то на чер­даке амбара в имении Герцена и, повторюсь, скандалившей с самими Плехановым, Лениным, который, в конце концов, видимо, обессилевший от этого спора дал Воровскому специальное партийное указание: «Надо было его (Самсонова.— Примеч. авт.) послать прямо...» Как сказа­но в рукописи самого Валентинова, послали его «откровенно и напрямик».

Примечателен и характерный литературный прием нарциссизма, когда «посла­нец» Ленина Валентинов использует косвенную речь или слова других о себе. Например, так он препарирует эпизод из брошюры В. Вакара, где выставлен по-геройски: «молодой студент-политехник Владимир Вольский принимал в этот период чрезвычайно активное участие в работе С.-Д. к-та... Это был тогда, здоровый, цветущий, жизнерадостный юноша атлетическо­го сложения. Его энергичный и экспансивный характер толкал его на самые опасные и трудноис­полнимые предприятия, требовавшие смелости, решительности, а иногда ловкости и физической силы. Борьба, риск и опасность увлекали г. Вольского» (с. 43 «Недорисованный портрет») и да­лее из той же брошюры: «тов. Вольский выделялся образованностью, начитанностью, в особен­ности в вопросах философии, и обладал даром слова». Правда далее Вольский совершенно справедливо признает, что «вот этой самой начитанностью я тогда, и гордился, как индей­ский петух своим хвостом» не замечая, однако, что эта гордость стала хронической, и со­чится до старости из каждой строки. «Споры с сектантами, не чета, спорам с Булгаковым, а я ему ни на, вершок не уступил» — эта мысль 24-летнего человека Валентинова может стать своего рода эпиграфом ко всем его сочинениям, написанным в уже зрелые годы.

Характерны для Валентинова рецидивы какого-то хронического эксгибицио­низма: «Я был тогда, силен как бык...», «Многочисленные удары палками не могли меня сокру­шить...», «У меня бицепсы 42 см в обхвате...», «Можете ли вы поверить, что этот человек имел лошадиные мускулы и подбрасывал десятки пудов...», «Это вес, который могут поднять не все ат­леты, подвизавшиеся в цирке...».

И вот так на всем протяжении литературного полотна словами самого Валенти­нова или умело ввернутой косвенной речью лепится героический облик мужественного, сильного, принципиального и честного человека — этакого богатыря баррикад и партий­ных трибун, который, невзирая на заслуги и званья, никому не уступит.