Основной источник____________________________________ 1 страница

1. Кричевский Р.Л., Дубовская Е.М. Социальная психология малой группы:
___ Учебное пособие для вузов. - М.: Аспект Пресс, 2001._____

В.А. Янчук

Социально-психологические характеристики сложившейся малой группы.

Богатство феноменологии группового процесса, отчетливо обнаруживающееся в ходе предшествующего изложения, делает отнюдь не простым выбор характеристик сло­жившейся малой группы. Тем не менее, мы решили остановиться на трех из них, в наи­большей, на наш взгляд, степени дающих представление о группе с точки зрения целост­ных ее проявлений: имеются в виду структура группы, функционирующие в ней нормы, групповая сплоченность. Именно уровень развития этих параметров группового процесса .нередко, как показано в 2.2, дает основание исследователям судить об уровне группообра-зования в целом. Свой анализ мы начнем с первой из вышеназванных переменных— структуры малой социальной группы.

Структурные характеристики малой группы

Приступая к рассмотрению структурных компонентов малой группы, необходимо, прежде всего, подчеркнуть, что понятие «структура» теснейшим образом сопряжено с по­нятием «система». Как замечает в связи с этим М.С. Каган, «не существует бесструктур­ных систем и внесистемных структур» (1983, с. 89). Поэтому дальнейшее наше изложение будет строиться главным образом с учетом таких выраженных системных признаков структуры, как ее равномерность я разноуровневость, позволяющих наиболее полно охва­тить взаимосвязи между элементами социального целого, именуемого малой группой, иными словами, наиболее полно (описать ее структуру). Поясним, что под упомянутыми выше «элементами социального целого», понимаются отдельные субъекты и позиции (или положения), занимаемые ими в группе относительно друг друга по самым разнообразным, «а« будет показано далее, измерениям.

Поуровневый анализ групповой структуры.Как правило, подобного рода анализ состоит в выделении теми или иными авторами (Белкин, Емельянов, Иванов, 1987) опре­деленных систем внутригрупповых отношений, иерархически располагающихся в «про­странстве» группового функционирования. Различные типы групповых деятельностей за­дают и различные системы внутригрупповых отношений: деловых, отвечающих деятель-ностям инструментального типа, и эмоциональных, отвечающих деятельностям экспрес­сивного типа. Реализация членами группы определенных институционально заданных функций в сфере ведущей деятельности группы - по решению задач, поставленных перед ней в рамках более широкой социальной общности (организации), порождает систему так называемых официальных отношений. Но одновременно для решения этих же задач в хо­де развертывания той же самой деятельности возникают функциональные образования, заранее социальной организацией не .предписанные. Таковы, например, роли критика, эрудита, генератора идей в научном коллективе (Кричевский, Дубовская, 1991). Связи ме­жду реализующими эти роли индивидами образуют систему неофициальных деловых от­ношений, наряду с которой в группе сосуществует и система иных, традиционно называе­мых исследователями неофициальных отношений - отношений эмоционального типа, представляющих собой различные неинструментальные формы межличностного общения

Социально-психологические характеристики малой группы 598

(подробнее об этом см.: Кричевский, Рыжак, 1985). Учитывая соподчиненность групповых деятельностей (в зависимости от специфики организационных задач), правомерно гово­рить и о соподчиненности производных от них систем отношений в группе, их поуровне-вом расположении. Последнее, имея в виду организованную целевую малую группу, схе­матически может быть описано следующим образом: официальные отношения - неофи­циальные деловые отношения - неофициальные эмоциональные отношения. Изложенная выше схема носит, конечно, весьма упрощенный характер. В конкретной же эмпирической работе она, как правило, подвергается некоторой модификации и соответствии с необхо­димостью решения определенных исследовательских задач. Например, изучение Р.Л. Кри-чевским (Кричевский, Дубовская, 1991) структурных аспектов функционирования пер­вичного научного коллектива потребовало специального вычленения в системе неофици­альных деловых отношений особых подсистем отношений, возникающих в процессе реа­лизации членами коллектива отдельных научных (критик, эрудит, генератор идей), орга­низационных (организатор), мотивационных (мотиватор, т.е. побудитель) и т.д. ролей ин­струментального типа. Кроме того, в этих же исследованиях была показана возможность выделения подсистем отношений и в сфере эмоциональной активности научного коллек­тива.

Несколько иную, хотя и имеющую ряд общих черт с предыдущей, схему поуровне-вого рассмотрения внутригрупповых отношений в первичном научном коллективе пред­лагает М.А. Иванов (Белкин, Емельянов, Иванов, 1987). Он называет уровень межлично­стных отношений между членами коллектива и уровень межличностных отношений меж­ду руководителем и научными сотрудниками. В свою очередь, внутри каждого уровня, отношения подразделяются на деловые и личные, а также проводится более дробный ана­лиз блока деловых отношений. К сожалению, в этой схеме отсутствует весьма существен­ное, на наш взгляд, разграничение между отношениями официального и неофициального типа. Оригинальная модель многоуровневой структуры межличностных отношений раз­работана А.В. Петровским в рамках развиваемой им стратометрической концепции кол­лектива (1979). Модель включает несколько слоев (страт), каждый из которых характери­зуется определенным принципом построения межличностных отношений и соответствен­но своеобразием проявления тех или иных групповых феноменов и процессов. В качестве центрального (ядерного) звена берется сама предметная деятельность группы, ее содержа­тельные общественно-экономические и социально-политические характеристики. По су­ществу данный слой определяет, как можно думать, своеобразие, социальных (официаль­ных) отношений в группе. Три последующие страты являются психологическими по своей сути. В первой из них фиксируется отношение каждого члена группы к групповой дея­тельности, ее целям, задачам, принципам, на которых она строится, мотивация деятельно­сти, ее социальный смысл для каждого участника. Во второй страте представлены меж­личностные отношения, опосредствованные содержанием групповой совместной деятель­ности, ее целями и задачами, принятыми в группе принципами и ценностными ориента-циями и т.п. Как подчеркивает А.В. Петровский, «деятельностное опосредствование -принцип существования и принцип понимания феноменов второй психологической стра­ты» (там же, с. 43). Что же касается третьего психологического уровня групповой структу­ры, то он согласно обсуждаемой модели представляет собой поверхностный слой межлич­ностных отношений, применительно к которым ни коллективные цели деятельности, ни

Структурные характеристики малой группы 599

общезначимые для коллектива ценностные ориентации не выступают в качестве основно­го фактора, опосредствующего личные контакты членов группы. Иными словами, отно­шения этого уровня свободны от детерминирующих влияний реализуемой совместной деятельности. Хотя рассматриваемая модель и не предлагает сколько-нибудь развернутой типологии межличностных отношений в группе, тем не менее, заложенные в ней идеи мо­гут послужить полезной основой для построения в будущем такой типологии, позволяя в полной мере - реализовать в анализе социальной группы, в том числе ее структурного зве­на, методологический принцип деятельности.

Многомерный анализ групповой структуры.Другой возможный ракурс рас­смотрения групповой структуры , по мнению Р.Л. Кричевского, связан с пониманием ее как многомерного образования (Кричевский, Дубовская, 1991, с. 74-80). В этом случае в основу анализа кладется главным образом фактор престижности занимаемых индивидами позиций в обсуждавшихся нами выше системах официальных и неофициальных внутри-групповых отношений. В любой из них можно выделить разные по степени престижности (т.е. по величине статуса) позиции (например, континуум позиций в системе официальных отношений на университетской кафедре может быть обозначен двумя крайними полюса­ми: позицией заведующего и позицией лаборанта, в системе любых неофициальных от­ношений - позициями лидера и аутсайдера и т.д.) и, выстроив их по вертикали, получить различные измерения групповой структуры. При этом необходимо подчеркнуть, что мы не рассматриваем разномерность и разноуровневость групповой структуры как обособленные Друг от друга ее характеристики, напротив, между ними вполне допустимы и взаимопере­ходы, и взаимодополнения. Другое дело, что в целях более детального анализа столь сложного объекта, как малая группа, разведение указанных характеристик представляется нам вполне оправданным.

О каких же измерениях групповой структуры пойдет далее речь? Не претендуя на исчерпывающее их описание и учитывая соответствующие литературные данные (Кри­чевский, Дубовская, 1991; Collins, Raven, 1969; Shaw, 1971), назовем некоторые из этих переменных, чаще других упоминаемые различными авторами, а именно: формально-статусное измерение, социометрическое измерение, модели коммуникативных сетей, по­зиции социальной власти, лидерство. Ограничусь лишь краткой их характеристикой, в от­дельных случаях, по необходимости, несколько детализируя свое изложение.

Формально-статусное измерение дает представление о субординированности по­зиций индивидов в системе официальных отношений в малой группе и фактически полно­стью зафиксировано в штатном расписании социальной организации.

Социометрическое измерение характеризует субординированность позиций инди­видов в системе внутригрупповых межличностных предпочтений и репрезентируется как в классическом варианте социометрической структуры группы, так и в аутосоциометриче-ский ее модификации. По существу, социометрическое измерение в значительной мере является аналогом неформальной статусной структуры группы, и в этом смысле опреде­ленный интерес представляют данные, полученные рядом авторов при изучении связи не­формального статуса с различными аспектами группового процесса

Так, внимание некоторых исследователей (Hollander, 1969; Shaw, 1971) привлекло соотношение между величиной статуса индивида и степенью соответствия его поведения нормам группы, т. е. фактически конформностью. Однако однозначная точка зрения отно-Социально-психологические характеристики малой группы 600

сительно связи упомянутых переменных в литературе отсутствует, и в настоящее время скорее можно говорить лишь о многоальтернативной трактовке их соотношения, предпо­лагающей, что: 1) высокостатусный член группы более конформен, чем низкостатусный; 2) высокий статус в группе обеспечивается полным согласием с групповыми нормами; 3) в отдельных ситуациях, наибольшую приверженность групповым нормам демонстрирует субъект, занимающий вторую по степени престижности позицию в группе; 4) высокоста­тусному субъекту может быть позволено отклонение от групповых норм в попытке спо­собствовать достижению групповой цели (феномен «идиосинкразического кредита»). В подобном разнообразии альтернатив отражена несомненная сложность группового про­цесса (равно, впрочем, как и сложность эмпирического его изучения), не позволяющая со­гласно системному пониманию группы линейно трактовать взаимосвязи, возникающие между теми или иными ее феноменами, и требующая придать их анализу вероятностный характер.

В дополнение к вышесказанному отметим также, что иногда (Gergen, Gergen, 1981) поведение высокостатусных членов группы соотносится не столько непосредственно с принятыми в ней нормами, сколько с ожиданиями их низкостатусных партнеров, безус­ловно, подверженными влиянию групповых норм. В этом случае выделяются два типа ситуаций, в одном из которых акцент делается на продуктивности группы, а в другом - на ее сплоченности. Показано, что в ситуациях первого типа высокостатусные субъекты не­охотно идут навстречу ожиданиям низкостатусных коллег, полагая, что для достижения групповой цели им необходимо свободно распоряжаться ресурсами группы, и, кроме того, конформность к ожиданиям низкостатусного партнера расценивается как угроза положе­нию высокостатуского субъекта в группе. В ситуациях второго типа подобный эффект от­сутствует, поскольку считается, что а этом случае конформность к ожиданиям низкоста­тусных партнеров не препятствует достижению групповой цели и не представляет угрозы чьему бы то ни было статусу, являясь, напротив, позитивным условием единения группы. Таким образом, в данном случае мы имеем дело со своего рода двухмерным анализом по­ведения высокостатусных членов группы, соотносимого с некоторым нормативным пла­стом групповой жизни, репрезентированным в соответствующих ожиданиях их низкоста­тусных партнеров.

Заслуживающим, на наш взгляд, внимания аспектом обсуждаемого структурного измерения является феномен «генерализации статусах, суть которого состоит в том, что статусные характеристики индивидов, связанные с членством в других социальных груп­пах и первоначально внешние к ситуации межличностного взаимодействия в данной груп­пе (своего рода «внешний» статус), будучи привнесенными в эту ситуацию, начинают ока­зывать значительное влияние на особенности разворачивающегося взаимодействия, в ча­стности на «внутренний» статус самих его участников (Webster, Driskell,1983).

Модели коммуникативных сетей, представляющие собой еще одно, коммуника­тивное, измерение групповой структуры, свидетельствуют о субординированности пози­ций индивидов в зависимости от расположения последних в системах информационных потоков и концентрации у них той или иной касающейся группы информации. Является хорошо установленным фактом, что обладание информацией позитивно и весьма тесно связано с величиной официального статуса индивида в группе что, как правило, высоко­статусным членам группы адресуется больше сообщений и они носят более благоприят-

Структурные характеристики малой группы 601

ный (дружелюбный) характер, нежели сообщения, посылаемые низкостатусным индиви­дам (Shaw, 1971).

Следует отметить, что, судя по ряду итоговых публикаций (Кричевский, Дубовская, 1991; Manstead, Hewstone, 1995; Shaw, 1971), исследователи проявляют немалый интерес к проблеме внутригрупповых коммуникаций, и это отнюдь не случайно, поскольку, как ут­верждается в литературе (Manstread, Hewstone, 1995), коммуникация лежит в основе груп­пового процесса. И, кроме того, перед исследователями открывается перспектива практи­ческого приложения результатов ведущихся здесь разработок в сфере организации и управления группами.

Пожалуй, центральным моментом обсуждаемой проблемы является выяснение эф­фективности решения группой тех или иных проблем в условиях - централизованных и децентрализованных коммуникативных сетей. Изучается также влияние, оказываемое коммуникативными сетями на возникновение лидерства, организационное развитие груп­пы и удовлетворенность ее членов. Исследования показывают, что, как правило, централи­зованные сети в сопоставлении с децентрализованными сетям усиливают возникновение лидерства и организационное развитие группы, но препятствуют эффективности решения сложных проблем и уменьшают удовлетворенность членов группы (Shaw, 1971).

Если допустить, что модели коммуникативных сетей в определенной мере детерми­нируют групповую эффективность, возникает необходимость объяснить; посредством ка­ких факторов это происходит. К числу таких факторов, своего рода промежуточных пере­менных, специалисты (Кричевский, Дубовская, 1991; Manstead, Hewstone, 1995) относят: 1) способность членов группы к развитию организационной структуры: 2) степень свободы, с которой личность может функционировать. в группе, имея в виду, что независимость дей­ствий члена группы обусловлена не только доступностью получаемой информации, но также и всевозможными ситуационными моментами, действиями других членов группы н оценкой воспринимаемой субъектом ситуации: 3) насыщение или информационную пере­грузку, испытываемую членами группы в позициях коммуникативной сети; причем осо­бенно чувствительны к насыщению позиции, расположенные в центре сети, и сами цен­трализованные сети, чем, кстати, нередко и объясняется меньшая эффективность центра­лизованных сетей в решении сложных проблем: 4) уровень развития малой социальной группы, способный в ряде случаев, как свидетельствуют материалы работ, выполненных в рамках стратометрической концепции коллектива, существенным образом влиять на взаи­мосвязь рассматриваемых переменных. Подчеркнем, что подобного рода многоальтерна­тивная и вероятностная трактовка . связи между отдельными переменными группового процесса хорошо согласуется с известными требованиями системного анализа группы.

Позиции социальной власти отражают субординированность вертикальных распо­ложений индивидов в зависимости от их способности оказывать влияние в группе. Собст­венно говоря, феномен социальной власти, изучение которого одним из первых предпри­нял еще в 40-е годы К. Левин (2000), и означает актуальное (чаще потенциальное) влияние, оказываемое одним из членов группы на другого (Manstread, Hewstone, 1995). Причем, проявления этого влияния могут осуществляться по разным направлениям, о чем свиде­тельствуют результаты теоретического анализа, проведенного French и Raven (1968) с це­лью выделения различных типов социальной власти в отношениях между людьми. Всего ими называется 5 таких типов социальной власти: вознаграждающая (способствует возна-Социально-психологические характеристики малой группы 602

граждению другого лица), принуждающая (способствует принуждению,. наказанию дру­гого лица), легитимная (основывается на допущении, что один субъект имеет узаконенное право предписывать поведение другого субъекта), референтная (в ее основе лежат отно­шения симпатии, эмоционального предпочтения), экспертная (базируется на превосходст­ве другого лица в специальных знаниях, компетентности в определенной деятельности). Каждый из перечисленных типов социальной власти предполагает влияние, в одних слу­чаях (например, легитимная власть) носящее более выраженный социальный, а в других (например, референтная власть) — психологический характер. Заметим, однако, что и та­кие, казалось бы, сугубо социальные типы влияния, как, скажем, вознаграждающая и при­нуждающая власть, могут иметь заметную психологическую окраску, если характер возна­граждений и наказаний является психологическим по своей сути (например, определенные их эмоциональные эквиваленты).

Интересно, что согласно материалам эмпирических исследований (Shaw, 1971) наи­более влиятельный по тому или иному параметру социальной власти субъект часто вос­принимается другими членами группы в качестве своеобразного ее коммуникативного центра, ему же нередко приписывается окружающими большая личностная привлекатель­ность, нежели лицу, обладающему малой степенью социальной власти. Таким образом, измерения социальной власти в той или иной мере могут совпадать с коммуникативным и социометрическим измерениями групповой структуры. К этому следует добавить, что к числу разновидностей социальной власти относятся и феномены руководства и лидерства, выступающие как проявления процесса влияния, водном случае (руководство) институ­ционально зафиксированного, социального, а в другом (лидерство)—возникающего спон­танно, психологического.

Напомним, что лидерство является последним из выделенных нами выше измере­ний структуры малой группы. Если, согласно концепции ценностного обмена, рассматри­вать лидерство как «процесс межличностного влияния, обусловленный реализацией цен­ностей, присущих членам группы, л направленный на достижение стоящих перед группой целей», а лидера - как члена группы, обладающего наибольшим ценностным потенциа­лом, обеспечивающим ему ведущее влияние в группе» (Кричевский, Рыжак, 1985, с. 112), то правомерно полагать, что в лидерстве отражена субординированность позиций индиви­дов в зависимости от их ценностных потенциалов и, что весьма существенно, их ценност­ных вкладов в жизнедеятельность группы. Обсуждаемый феномен, взятый в качестве не­которого структурного измерения, наиболее демонстративно обнаруживает себя в струк­турах инструментального и эмоционального лидерства.

Представленные выше измерения групповой структуры позволяют парциально по­дойти к ее анализу, дать более развернутое и вместе с тем подлинно системное ее описа­ние. В частности, из проведенного нами обсуждения отчетливо видны взаимосвязь и взаи­мовлияние рассматривавшихся измерений. Так, субъекту, занимающему лидерскую пози­цию в группе, присущ высокий неформальный статус, вместе с тем, личность с высокими позитивными социометрическими показателями имеет большие шансы выйти в лидеры, и в то же время лидерство есть проявление психологического влияния, неформальной власти и т. д. Таким образом, каждое отдельное измерение групповой структуры («отдельная структура», по выражению Shaw) выступает некоторым детерминирующим фактором раз­вития других измерений («отдельных структур») и в конечном счете - структуры группы в

Структурные характеристики малой группы 603

целом. Правда, по мнению специалистов (Shaw, 1971), складывание целостной структуры зависит и от ряда иных факторов, в том числе индивидно-личностных характеристик чле­нов группы и условий функционирования последней.

Модели групповой структуры.Традиционно последним из рассматриваемых ас­пектов групповой структуры связан с возможностью либо статической, либо процессуаль­ной ее репрезентации (Кричевский, Дубовская, 1991, с. 80—83). Действительно, структура малой группы может быть зафиксирована в какой-то конкретный момент жизни этого со­циального организма, отражая актуальное его состояние, определенный баланс или дисба­ланс между элементами социального целого. Модели, призванные дать представление об относительно инвариантных состояниях групповой структуры, относятся к категории ста­тистических и описываются элементами формальной логики и теории графов (Collins, Ra­ven, 1969).

С точки зрения Р.Л. Кричевского, гораздо более интересными являются модели иного типа - ориентированные на процесс и подчеркивающие (правда, далеко не всегда достаточно отчетливо) временные изменения в структуре. (там же) Одна из таких моде­лей—внутренняя и внешняя система Д.. Хоманса (Homans, 1961). Основу данной теорети­ческой конструкции составляют представления о. некоторых основных элементах группо­вого поведения, к которым автор относит индивидуальные действия членов группы, их эмоциональные отношения друг к другу (или чувства) и их взаимодействия в виде взаимо­связанного поведения (к этим элементам добавляются еще и групповые нормы как опре­деленные стандарты поведения, вырабатываемые группой). Постулируется, что между упомянутыми элементами группового поведения имеется тесная позитивная связь, та« что изменения в одном из них приводят к аналогичным изменениям в других.

Согласно модели Д. Хоманса, каждая группа имеет своеобразную границу, внешней к которой является окружающая среда: физическая, техническая, социальная. Отсюда воз­никают задачи эффективного функционирования группы во внешней среде, порождаемые требованиями последней и вызывающие к жизни упомянутые выше элементы группового поведения. В своей совокупности они образуют внешнюю систему. Однако жизнь группы не исчерпывается только проблемами, связанными с ее внешней средой. Групповое пове­дение, первоначально генерируемое необходимостью решения проблем внешней среды, порождает новый тип поведения, непосредственно внешней средой не побуждаемый и ориентированный на собственные проблемы группы. Лежащие 'в его основе элементы (индивидуальные действия, взаимодействий, чувства) составляют внутреннюю систему. Таким образом, обе «системы» имеют одинаковое поэлементное содержание, но различа­ются функционально. При этом подчеркивается тесная их взаимосвязь и почти полная не­возможность операционального разделения.

С точки зрения Р.Л. Кричевского перспективное развитие хомансовской модели, предполагает введение понятия внешней и внутренней среды жизнедеятельности группы, требующее, конечно, специального содержательного раскрытия и конкретной предметной соотнесенности (там же, с. 81). В этом случае внешняя среда группы будет «полем» реали­зации ее инструментальных, а внутренняя среда - «полем» реализации ее экспрессивных активностей.

Другая ориентированная на процесс двухмерная модель групповой структуры пред­ложена Р. Бейлсом (1965), делающим акцент на взаимодействии ее делового (относящего-

Социально-психологические характеристики малой группы 604

ся к решению задачи) и межличностного (или эмоционального) аспектов. С точки зрения этого автора, возрастающая в процессе решения стоящей перед группой задачи функцио­нальная специализация участников, ведет к дифференциации их позиций, перераспределе­нию в доступе к имеющимся ресурсам и различиям в степени влияния на партнеров. По­добные изменения, вероятно необходимые для более эффективного решения задачи и адаптации к внешней ситуации, одновременно создают трудности во внутригрупповых отношениях, вызывая напряжения межличностного плана, способствуя возникновению дезинтеграционных тенденций. Однако нарастающие напряжения в свою очередь порож­дают давление, направленное в сторону интеграции, и стремление членов группы к едине­нию «работает» как бы в противовес дифференциации, столь необходимой для решения инструментальной задачи. Таким образом, в определенный момент жизни группа попадает в состояние временного равновесия, являющегося некоей равнодействующей двух проти­воположных сил.

Проведенный Р. Бейлсом анализ представляет интерес, поскольку указывает на сле­дующее весьма существенное для успешного функционирования группы обстоятельство: групповая структура (в инструментальном ее измерении), наиболее эффективная для ре­шения поставленной перед группой задачи, может оказаться неудовлетворительной в межличностном (экспрессивное измерение) плане. И, следовательно, необходима соответ­ствующая сбалансированность этих парциальных структурных измерений. Но в то же время, как отмечает Р.Л. Кричевский, перед исследователем вполне законно могут возник­нуть, например, следующие вопросы: чем обеспечивается такого рода структурный баланс и всегда ли состояние равновесия представляет собой позитивный момент в жизни груп­пы? Как быть в этом последнем случае с переводом группы на более высокий уровень функционирования, с моментом ее развития? К сожалению, ответы на подобные вопросы модель Р. Бейлса не предусматривает (Кричевский, Дубовская, 1991, с. 82).

Последняя из рассматриваемых нами динамических моделей групповой структуры принадлежит Р. Кэттеллу (1960) широко известному скорее исследованиями в области психологии личности, нежели разработками социально-психологического характера. Тем не менее, предложенная им концепция группового поведения, получившая название тео­рии групповой синтальности (под столь необычным названием понимается поведение группы, действующей как целое), относится специалистами (1960) к числу достаточно по­пулярных за рубежом. Не касаясь всех аспектов данного подхода, остановимся только на том из них, который имеет непосредственное отношение к обсуждаемому здесь вопросу.

Одним из ключевых в теории групповой синтальности является понятие синергии. Предполагается, что каждый индивид, вступая в группу, привносит в нее определенное количество индивидуальной энергии, предназначенной для развертывания групповой ак­тивности. Общее количество этой индивидуальной энергии, имеющейся у группы, и есть синергия. Часть ее (так называемая синергия сохранения группы»), как считает Р. Кэттелл, расходуется на сохранение существования группы в ткачестве некоей целостности, а ос­тавшееся количество (так Другая выделяемая нами существенная характеристика жизни сложившейся малой группы - функционирование в ней процессов нормативного поведе­ния, т.е. поведения, связанного с реализацией групповых норм. Приступая к рассмотрению этого вопроса, мы тем самым в какой-то мере продолжаем называемая «эффективная си­нергия») направляется на достижение целей, ради которых группа создана. Таким образом,

Социально-психологические характеристики малой группы 606

ей «абсолютной свободы, мы обретаем, с одной стороны не свободу от принятых обяза­тельств, но, с другой стороны, получаем гарантии не ущемления согласованных взаимных обязательств, своего рода социальную защищенность от возможного посягательства на собственные интересы со стороны других, поддерживаясь другими членами группы, раз­деляющими установленные социальные нормы.

Анализ многообразия групповых норм, порожденных системами официальных и неофициальных отношений, ролевых предписаний и т. д. проведенный рядом авторов (Бобнева, 1978; Кричевский, Дубовская, 2001; Шорохова, 2002; Shaw, 1971) позволяет дать следующую общую характеристику функционирования норм в малой группе. По Р.Л. Кричевскому и Е.М. Дубовской: «Во-первых, нормы есть продукты социального взаимо­действия, возникающие в процессе жизнедеятельности группы, а также вводимые в нее более крупной социальной общностью (например, организацией). Во-вторых, группа не устанавливает нормы для каждой возможной ситуации; нормы формируются лишь отно­сительно действий и ситуаций, имеющих некоторую значимость для группы. В-третьих, нормы могут прилагаться к ситуации в целом, безотносительно к отдельным участвующим в ней членам группы и реализуемым ими ролям, а могут регламентировать реализацию той или иной роли в разных ситуациях, т.е. выступать как сугубо ролевые стандарты пове­дения. В-четвертых, нормы различаются по степени принятия их группой: некоторые нор­мы одобряются почти всеми ее членами, тогда как другие находят поддержку лишь у не­значительного меньшинства, а иные не одобряются вовсе. В-пятых, нормы различаются также по степени и широте допускаемой ими девиантности и соответствующему ей диапа­зону применяемых санкций (2001, с.119-120). Все перечисленные аспекты норм предпи­сывают некоторые социально одобряемы способы поведения в определенных ситуатив­ных контекстах. Социальные нормы в отличие от статистической нормы включают оце­ночный компонент. Люди, не подчиняющиеся нормам и не могущие дать внятных объяс­нений причинности такого отклонения, оцениваются негативно. Это осуждение может включать демонстрацию враждебности, групповое давление направленное на изменение поведения, негативные санкции и наказание. Однако характер реагирования группы на отклонение от норм зависит от их значимости и личностных особенностей отклоняющего­ся. Если норма значима для группы, а личность, отклоняющаяся от нее не значима, давле­ние на подчинение может усиливаться и, наоборот, если норма не значима, то и отклоне­ние от нее не будет вызывать возрастания давления. Специфичной особенностью является отклонение от групповых норм лидера группы, определяемое как идиосинкразический кредит, более подробное описание которого будет представлено в разделе, посвященном анализу механизмов групповой динамики. В этом случае отклонение от нормы не вызыва­ет группового давления на подчинение, т.к. предоставляет группе возможность оценки новых способов поведения, могущих выступать в качестве возможной перспективы разви­тия группы.