ДИАЛОГ ОБ АКТРИСЕ ЭПИЧЕСКОГО ТЕАТРА

Актер. Я читал ваши сочинения об эпическом театре. Когда я посмотрел

вашу маленькую пьесу о гражданской войне в Испании, где главную роль играла

самая выдающаяся актриса, представляющая эту новую манеру игры, я, честно

говоря, удивился. Удивился, что это настоящий театр.

Я. В самом деле?

Актер. Вам кажется странным, что после чтения ваших сочинений об этой

новой манере игры я ожидал увидеть нечто весьма сухое, абстрактное, короче

говоря - поучительное?

Я. Меня это не очень удивляет. Ведь учиться нынче не в моде.

Актер. Возможно, вам неприятно это слышать, но я приготовился увидеть

нечто, не имеющее ничего общего с театром, не только потому, что вы требуете

от театра поучительности, но и потому, что мне казалось, будто вы отнимаете

у театра то, что делает его театром.

Я. А именно?

Актер. Иллюзию. Напряжение. Возможность ощутить себя участником того,

что происходит на сцене.

Я. А вы чувствовали напряжение?

Актер. Да.

Я. И ощущали себя участником действия?

Актер. Очень мало. Вернее, совсем не ощущал.

Я. И иллюзии у вас не было?

Актер. В сущности, нет. Нет.

Я. И все-таки вы считаете, что это был театр?

Актер. Да, я так считаю. Это меня и удивило. Но подождите

торжествовать. Это был театр, но это не было что-то совершенно новое, чего я

ожидал после ваших статей.

Я. Таким совершенно новым это было бы, наверное, если бы вообще не было

театром, не правда ли?

Актер. Я только говорю, что то, чего вы требуете, совсем не трудно

сделать. Кроме исполнительницы главной роли, Вайгель, играли одни любители,

простые рабочие, которые никогда раньше не выходили на сцену, а Вайгель -

большая актриса, которая, совершенно очевидно, сформировалась в обычном,

отрицаемом вами старом театре.

Я. Согласен. Новая манера игры создает настоящий театр. Она позволяет

любителям при определенных обстоятельствах играть в театре, если они еще не

успели изучить манеру игры старого театра, и позволяет играть в театре

артистам, если они уже успели забыть манеру игры старого театра.

Актер. Ого. Я считаю, что Вайгель обладает более чем достаточной

техникой.

Я. Мне кажется, она показала не только технику, но и отношение простой

женщины, рыбачки, к генералам?

Актер. Конечно, она показала и это. Но и технику тоже. Я считаю, что

она не была рыбачкой, она только играла ее.

Я. Но ведь она и на самом деле не рыбачка. Она в самом деле только

играла ее. Это же факт.

Актер. Конечно, она актриса. Но если она играет рыбачку, она должна

заставить зрителей забыть об этом. Она показала все, что примечательно в

рыбачке, но а то же время и подчеркнула, что все это она только изображает.

Я. Понимаю, она не создала иллюзии, что она и есть рыбачка.

Актер. Она слишком хорошо знает, что характерно для рыбачки, что в ней

примечательно. И все видели, что она это знает. Она даже старалась

специально показать, что она это знает. А настоящая рыбачка ведь не знает,

конечно же, не знает, что в ней примечательного. Но если вы видите на сцене

женщину, которая все это знает, то она уже не рыбачка.

Я. А актриса, я понимаю.

Актер. Не хватало только, чтобы в каких-то определенных местах она

поглядывала на публику, словно спрашивая: "Ну, видите, какая я?" Убежден,

она выработала целую технику, чтобы все время поддерживать в публике это

чувство, чувство, что она не та, кого изображает.

Я. Могли бы вы охарактеризовать эту технику?

Актер. Если бы она перед каждой фразой думала: "Тогда рыбачка сказала",

то фраза звучала бы примерно так, как она звучала у нее. Я имею в виду, что

она совершенно отчетливо произносила слова другой женщины, то есть не свои.

Я. Это верно. А почему вы вкладываете ей в уста это "Тогда она

сказала"? И почему в прошедшем времени?

Актер. Потому что она столь же явно играла что-то, что произошло в

прошлом, то есть у зрителя не было иллюзии, что все это происходит именно

сейчас и он непосредственно при этом присутствует.

Я. Но ведь зритель и в самом деле при этом не присутствует. Он и в

самом деле не в Испании, а в театре.

Актер. Но в театр ходят ради иллюзии, ради того, чтобы почувствовать,

что ты в Испании, раз действие происходит там. Иначе зачем ходить в театр?

Я. Это утверждение или вопрос? Я полагаю, что можно найти и другие

причины, чтобы пойти в театр, кроме желания почувствовать себя в Испании.

Актер. Если хочешь быть здесь, в Копенгагене, незачем идти в театр и

смотреть пьесу, действие которой происходит в Испании.

Я. Вы можете с таким же успехом сказать, что если хочешь быть в

Копенгагене, незачем идти в театр и смотреть пьесу, действие которой

разыгрывается в Копенгагене, не так ли?

Актер. Если не испытываешь в театре чего-то такого, чего нельзя

испытать дома, то, право же, незачем туда идти.

Фрагмент